литературная газета № 72 (635)
Е: Марвич
Сын народа-оптимиста
Утром волны MOCKOBCKOTO радио на как
оЙ-то особой
; ванесли по стране звуки траурной ли, он по ночам ЕВ ра pds
(oHRE. В день, комда остановилось больной не выносил — ¢ и B oy
м. Николая Ос .
apme Huw тровокого, нельзя ках, лите т
“ ще с полной яоностью подвести ито- Cee ade
: ею жизни. Путь Николая Остров pcg ee Eee gate eta
. : - вался на деталях.
* ‘кото беспримерен. Прикованный к психики а 1 а
к медленно умиравш: - д et iy oes
устели, мед умиравший чело- роман
‚ уныло названный — «В поис-
hs gg, постепенно лишавшийся движе- ка.
3 х утраченного времени» — создал
\ 111, мускулов, глаз, стал художни- Марселю Прусту побмертную славу
ь тм, известным всей стране, худож- «Утраченное время» стало как бы
{ ищом социалистического оптимизма. знаменем ею почитателей. Настояще-
\ удожнию, которого час за часом го нет, есть безвременье: и самое сла-
фивала непреодолимая болезнь, по- достное в таком безвременьи — в0с-
„ чап тысячи писем от здоровых, поминания о прожитом, о его мело-
, сиотливых людей. Неподвижный ин- чах и многостраничные описания
t илид писвл и мог писать только © процесса воспоминаний. Все мило в
: мдости борьбы, о радости жизни. И прошлом, но в настоящем — пустота
, $a трудн непоправимо больного чёло- ‘Это об’единяло больного писателя ©
„ ва орел орден Ленина — высшая его физически здоровыми почитателя-
, `Затрада страны, ев благоларность, ее ми. Почитатели открывали в его ро-
„ денкь мучительных яней и оветлых мане гениальные глубины психоло-
‚ трудов Николая Островского, гии, глубочайшие бездны неизвест-
‹ ° Нюлай Островский был зверный ЗНых доселе в литературе пережива-
‹ ем каше народа. Он не переста- НИЙ.
\ зал им быть ни в одну минуту своих Больною Островского и миллионы
‹ извких страланий. Светлым созна- его счастливых здоровых читателей
, ем оптимиста, неутасающей волей, об’единяла общность великих герои-
у соторая увеличивала его последние ческих целей сталинской эпохи. По-
шлы, он боролся за свою жизнь. Ка- тому-то и был во всей страйе изве-
4 881008, будто неподвижный инвалид стен этот дом в Сочи, потому-то и
‚ ановится часовым у собственной устремлялись туда потоками письма
з одели, чтобы отогнать смерть, что- из столицы, из Памира, из Арктики,
‚ бы еще од, еще день, еще час нослу- с Дальнего Востока, с Западной гра-
. RIT своей родине, чтобы говорить ницы.
сней как можно дольше, Кто-то из критиков, н b
: е разобрав-
у ears, о судьбы художни- шись, должно быть, B книге бета
. CKOMO, задавалея вопросом —
bis se хуложника неотделима от если бы таким ры р
о оп т от егф жизни, от его лич- более опытный писатель? Праздный,
nom, Сколько на Западе и некогла схоластический вопрос! Основу насто-
} нас писали о больших и малых ящего искусства составляет ум
умение
раданиях. Страдание стало люби- правдиво изобразить действитель-
кой темой буржуазного художника. ность, теснейшая связанность
j
1
}
1
1
9
7
b
у
№
ae „Быть может книжник-хамелеон Ан-
hs рэ Жил, который старательно, но
*
8
fe
le
a
a
bs
№
и
Ix
d+
a
+ & мы
oe
ee,
Страдание, ужас жизни стали для
нею самодовлеющим образом. Этот
раз вставал в мрачной безысходно-
чи. Любитель страданий не искал
выхода. Если намечалея выход, тема
-2ряла свой интерес.
(3 успеха искал на нашей земле
конфликта межлу обществом и чело-
ком, переступая порог дома Остров-
ском в Сочи, надеялея там встре-
титься © безысхолным страданием.
‘Быть может, он, силя у постели уми-
рающего человека, вглядывался в ею
невидящие глаза, надеялся услышать
жалобы обреченного, открыть страх
перед смертью. Николай Островский
умер, Андрэ Жид живет. Но просчи-
тался живущий.
Безнадежно больной человек ду-
мал о друмм. По ето проб в этом
самом доме открывалось ‘заседание
районного комитета партии, и на по-
зеотке дня стоял отчет коммуниста
Николая Островского. Островский
рассказывал о своей работе» о своих
новых планах. Выполнит ли он но-
вые планы? Он был, пожалуй, един-
овенным у наю человеком, рабочие
планы которото не зависели от его
воли. Нельзя было фикоиротать в
протоколе сроки. вский не знал,
колько ему остается жить. Врачи и
покаротва не могли ему помочь. Но
он делился с комитетом предположе-
виями. Не раз уже проходили те сро-
и, которые врачи определяли, как
TORR-
ника с нею. А всего этого Е
лая Островского было куда больше,
чем некоторых маститых писате-
лей. Он, когда видели ето глаза, ви-
дел великую действительность, как
родной ее сын, когда в глазах по-
мерк свет, он ощущал ее огромным
своим сердцем.
Двадцать лет тому назад наш ве-
ликий ученый И. П. Павлов на од-
ном из научных собраний говорил ©
рефлексе рабства:
«Как часто и многообразно рефлекс
рабства проявляется на русской поч-
‚ве. Приведу один литературный при-
мер: в маленьком рассказе Куприна
«Река жизни» описывается самоубий-
ство студента, которого заела совесть
за предательство товарищей в охран-
ке. Из письма самоубийцы ясно, что
студент сделался зкертвой рефлекса
рабства, унаследованного от матери-
прижизалки...»
Так случилось с героем старой ли-
тературы, сильным и здоровым, ко-
торому помешал жить проклятый ре-
флекс рабства. :
Прошло всего двалцать лет. Перед
‘нами литературный терой другой по-
ры. Павел Корчатин — больной, на-
всегда прикованный к постели чело-
век. Но у нас нет рефлекса рабства,
и Павел Корчагин живет сознанием
сильного человека, сознанием своей
свободной страны.
Для Павла Корчагина «разорвано
зжелёзное кольцо, он опять — уже ©
НИКОЛАЙ ОСТРОВСКИЙ
‚ Героический образ
писателя-большевика
Советская литература понесла тя-
ery потерю. Умер писатель-боль-
шевик, орденоносец Николай Алек-
сеевич Островский.
Еще совсем недавно в кругу своих
друзей писателей-коммунистов Ни-
Ota Островский читал отрывки из
нового романа «Рожденные бурей»,
внимательно прислункивалея к дру-
звеской критике, требовал, чтобы ета
критика была суровой, беспощадной,
жестокой.
Тем неожиданнее и острее та боль,
которую приносит известие о смерти
Николая Островского.
Когда жестокая неизлечимая 60-
лезнь вырвала Николая Островского
из строя бойцов за коммунизм и
приковала его к постели, он нашел
В себе мужество и волю, чтобы снова
возвратиться в строй, пусть бойцом
‘друтого рода оружия, но попрежне-
му пбойцом, попрежнему отдающим
всю свою жизнь великому делу ком-
мунизма.
Документом этом возвращения в
строй был роман Николая Ocrpos-
ского «Как закалялась сталь», в по-
Этот роман от первой ло послед-
ней страницы проникнут огромной
верой в торжество идей коммунизма
и горячей любовью к бойцам за 05во-
бождение человечества от капитали-
стического рабства.
До пос; его дня своей жизни
Николай 06 ский продолжал ра-
ботать. Он написал бы еще не мало
книг, столь же страстных и проник-
нутых той же пламенной и неутаси-
мой преданностью великому делу
партии.
Смерть прервала работу Николая
Островского. Прощаясь © нашим
товарищем, мы навсегда сохраним в
своей памяти его мужественный и
благородный образ — образ больше-
вика и подлинного революционного
repos.
О окоаекай образ Николая Остров-
ского будет вдохновлять советскую
литературу в ее борьбе за создание
произведений, отражающих все
величие сталинской эпохи, одним из
вернейтних сынов которой был Ни-
колай Островский.
ПРАВЛЕНИЕ ЛЕНИНГРАД-
`Глаза-четвертая
‘ = Тато, смотри, солнышко в гости‘
пришло! -—Мойше ловит ручонками
золотые блики на грязном полу. —
Татэ! Я тебе принесу немножно сол-
нышка... Оно удирается, не хочет...
Мойше жмурит глазенки. Олинокий
луч заглянул ему в лицо. Он знает,
солнце сейчас уйдет спаль, тогда бу-
дет совсем темно. Сейчас дедушка и
татэ быстро-быстро застучат молотка-
ми. Они всегда так делают, когда сол-
нышко засыпает, потому что у них
нет керосина. А им нужно делать Ca-
погя. Завтра придет серлитый дядя
с большим ножом на поясе и будет
кричать на дедушку. Мойше не зна-
ет, о чем дядя говорит с дедушкой,
а дедушка знает и тоже говорит ему
что-то непонятное. Дедупгка все зна-
ет. О чем бы Мойше ето ни спросил,
всегда ответит... Вот бабушка уже 3a-
жигает щепки под треногой. Скоро
‘будем кушать! Моне ` вопоминает,
что он уже давно голоден. Давно уже
он не ел ничего вкусного. Все фасоль
без масла. Когда бабушке надоест
варить ее? Может быть, тетя Сарра
принесет ему яблоко или конфетку?
Мойше любит конфетки и тет®. Сарру.
Тетя Сарра ласковая, хорошая. Она
всетда играет с Мойше, когда не шьет.
Он видел этот/дом, где много тетей
что-то шьют... Глаза у тети Cappy
большие-большие. Черные, как вакса.
И в них Мойше видит самого себя...
У Мойше тоже есть свой уголок —
пол столом. Здесь все его ботатотво—
скамейка, лоскутки кожи, маленький
молоточек, подарок татэ, деревянные
твозлики. Мойше тоже шьет сапоти,
только игрушечные.
Под столом у Мойше хорошо. Здесь
он никому не мешает, и мамэ не кри-
чит на него, что он путается пол но-
тами. Татэ и делушка
другом углу, под окошком в потолке.
Оттуда солнышко приходит в гости
очень редко, но-нриходит на немнож-
хо. Мойше не успеет поиграть с ним,
как его уже нет. :
Еще в углу печь, там мамо и ба-
бушка. Еще в углу кровать. Бабуш-
> спит на печке. Тетя Сарра спит
на сундуке. Делушка-—на’ ящике с
кожей. Татэ и мамэ—чна кровати, &
Motime—co всеми’`по очереди. В до-
ме четыре утла, а ему четыре года.
Татэ вчера говорил дедушке... Мойше
не успел вспомнить, что сказал тата.
Дверь скрипнула. А-а-а! тетя Cap-
ра! Мойше даже подпрыгнул от радо-
сти,
Сарры. Сейчас он узнает, принесла
ли она ему гостинца... Мойше знает,
тде лучше всето сидеть вечером: на
коленях тети Сарры! У нее длинные,
тяжелые косы. и их пуши-
ДАЕМ СЛОВО
РАБОТАТЬ
БОЛЬШЕ И ЛУЧШЕ
Мы никогла не забудем Николая
Oc . OGpas ero запечатлен в
наптих серлцах. Читая его книги,
работают в.
Он уже схватил руками колени тети.
`\онец жизни, Николай Островский
`-баще надеялся жить и работать. Как
ото? Этого он не мог знать, Но не
‚ танавливалась борьба <о0 смертью.
; В Париже есть дом и комната, гле оптимизма в искусстве.
долгими голами, в полной неполвиж- Таким был Николай Островекий,
ности ложивал свой век, болел и пи- За это его любили миллионы наших
ил романист Марсель Пруст. Лежа! людей.
новым оружием — возвращался B
строй жизни».
Tak мог писать только сын народа-
‚оптимиста, мастер социалистического
известным.
‘гражданину нашей страны..
crn
В нем бился пульс
сталинской эпохи -
Герои Советского Союза В. Чкалов и А. Беляков
чатанной нз машинке. В этом рома-
не творчество Островского несомнен-
но еще болыне выросло, язык рома“
на острее, ярче и богаче.
Казалось, талант писалеля только
входил в пору расцвета.
Во время пребывания у нею мы
просмотрели отдельные кадры филь-
ма «Союзкинохроники» о Н. Остров-
ском, снятые в квартире писателя.
Этот фильм, прекрасно запечатлев-
шпий жизнь и творческую работу Ни-
холая Алексеевича, явится прекрас-
ным памятником нашей эпохи.
Раюставаясь с Островским, мы ухо-
дили о чувством гордости за нашу
страну, за нашу партию, воспитываю-
зцую таких мужественных людей.
Островский был человеком большой
энергии, он пылал неутасимым 0т-
нем.
Вечную память оставил в наших
сердцах торячо любимый талантли-
вый писалель-большевик Николай
Островский.
Ето величественный облик будет
воспламенятр нас в борьбе с врагами
народа, в наших подвитах в воздуш-
ных пространствах, во славу нашей
счастливой любимой родины, во сла-
ву нашей партии.
Алексеевича Остроеского.
оказалась бессильной
eo ws *, 24
Водин из теплых сентябрьских ве-
ров в Сочи мы посетили Николая
Алексеевича Островского в его доме,
построенном для него правительством.
is Пришли к нему и члены украин-
ий (оо правительства,
Николай Алексеевич чуветвовал се-
бя настолько хорошо, что крепко по-
Вал нам руку и провел в нашем ок-
ружении весь вечер. 5 произвел
впечатление человека, в коем горела
молодая сила, поражающая всех, ви-
Девших его. Сраженный жестокой 60-
‘уезнью, слепой, он являл пример че-
ювека железной воли, необычайного
мужества, большой энергии и высокой
АЛИ. +
Островского вызывает глубокую
скорбь. Умер человек необычайной
творческой силы. Он нобеждал му-
чительную, смертельную болезнь сво-
бодным рассказом о новом человеке
нашей страны, о страстной борьбе за
социалием. Он, слепой, прикованный
неизлечимой болезнью к постели,
рассказал о жизни молодого октябрь-
орел интересами страны трудя-
цихся. Казалось, что Николая Алек-
‘зевича совершенно не беспокоит его
недуг. Радуясь нашему успеху, 0H
расспрашивал о подробностях пере-
Чета, интересовалея нашими победа-
м! в Арктике. В нем чувствовался
пульс нашей эпохи, пульс лучших
дей человечества. :
В нем было столько бодрости, что,
‹прикасаясь с ним, совершенно ва-
бывалось, что он тяжело болен.
Писатель ознакомил нас с первой
ae своего нового романа «Рож-
ные бурей», тогда только перене-
ПАМЯТИ ДРУГА
Николай Островский был образцом
писателя-большевика, который ЧуУВ-
ствует свою ответственность перед
читателем. Он никогда не выпускал
из своих рук ни одной работы, пока
она не была окончательно завершена
и отделана. А любовь в труду в этом
неизлечимо больном, прикованном в
постели человеке была поистине изу-
мительной. Те высокие порывы, тот
тероизм, с ко®рым Коля Островский
сражался на онтах гражданской
войны, он перенес и в. свою писа-
тельскую деятельность.
Спи спокойно, дорогой друг!
Твои книги, в Которые ты вложил
самые лучшие свои мысли и чуВ-
ства, весь свой большевистокий опыт,
будут в течение многих и Многих лет
вдохновлять миллионы и вести их
в бой за то дело, которому ты по-
святил всю свою жизнь.
Е
т,
жизни, человек несчастен, если лич-
ное — это только моя судьба, мое
блатополучие, мои удачи. Но нет не-
того, чья жизнь в социальном,
судьбе мира.
Гордый человеческий
пронизывает весь облик созидателей
социализма.
Торжеством этого гордого человече-
CKOTO оптимизма является книга
Н. Островского «Как закалялась
сталь». 9
bY
=
mo
=
ин
Жизнь Корчагина — это энцикло-
педия всех несчастий и катастроф,
Her ¢ нами больше наше Ни- которые веками служили материалом
волая Островского. `Советекий народ
потерял одною из` лучших своих
сынов, страстного революциюонера-
большевика, человека огромного му-
“ пества, кристальной ясности и ред-
кой душевной красоты. У одного из
фучших бойцов советского художе--
ственного слова смерть вырвала из
рук оружие.
© о0бобенной болью переживают
ЗУ невозвратимую потерю сотрудни-
3 журнала «Молодая тЕардия», на
‘праницах которого впервые начал
Oni литературную работу Коля
овокий и < которым он лю пос-
Иедних дней своей жизни был тесно
* бвязан. Здесь, в 1932 г. начал пе-
чататься его роман «Как завалялась
сталь», который в короткий срок и8-
Mer Jopory к сердцам миллионов 60-
ветоких людей. ось же печалалось
Ц ею второе — к печали нашей,
последнее — произведение, роман
Фожденные бурей». ,
Замечательные обрёеы, соеданные
ровеким — Павел Корчагин, Ce-
м№жа Брузжак, Рита `Устинович, Рай-
Раевский, Андрей Птаха, —
аавли советской молодежи, к ч6-
ХУ следует стремиться, как надо над
бой работать, как надо выковывать
№ с:бя подлинных революционеров,
MILO преданных партии и ее
икому вождю товарищу Сталину.
НиГИ moro стали cBoeod-
ыми учебниками жизни — HB
заключается высшая похвала,
ity только может веслутеть 60“.
ности, человеческото пессимизма и
отчаяния. `
Мало книг более трагических, чем
книга жизни Павла атина. Еще
меньше таких книг гордой радости за
человека, глубокого оптимизма, как
книга Н. Островского «Как закалялась
сталь».
Павел выключен болезнью из жи-
зни. Иллюзий никаких. Он давно за-
ставил врачей сказать себе всю прав-
ду и знает, что впереди ждет его
худшее.
иссякли силы... ;
Как же должен он поступить © ©0-
бой сейчас, после разгрома, когда
нет надежлы Ha возвращение в
строй? Что же делать? Угрожающей,
черной дырой стал перед ним этот
не раз решенный вопрос.
Для чего жить, когда он уже по-
терял самое дорогое — способность
бороться? Чем оправдать свою жизнь
сейчас и в бозотралном завтра? Чем
заполнить ee? Просто есть, пить И
дышать? Остаться беспомощным сви-
детелем того, как товарищи с боем
будут продвигаться вперед? Стать от-
ряду обузой? Что, вывести в расход
предавшее его тело? Пуля в сердце—
и никаких твоздей! Умел неплохо
жить, умей во-время и кончить. Кто
осудит бойца, не желающего атони-
зировать?
ука его нащупала в кармане пло-
ское тело браунинга, пальцы привыч
‚ным движением схватили
Редакция и сотрудники журнала
ЦК ВЛКСМ «Молодая Гвардия»:
Ал. ТОЛСТОЙ, МИХ. ШОЛО-
XOB, АННА HAPABAEBA,
ЕМ. ЯРОСЛАВСКИЙ, Е. ФАЙН-
БЕРГ, БОРН, ЮР. ЛИБЕ-
AWHCHHA, В. ЛУГОВСНОЙ,
С. САЛТАНОВ. П. БИРЮЛИН,
А БЕЗЫМЕНСКИЙ, Н. ОГНЕВ,
В. ГЕРАСИ А, МАРК НО-
MUX, ГОЛОДНЫЙ,
АНИ, Г. БУТКОВ-
ТРЕГУБ, ЛЕ-
П. ПАНЧЕНКО, В.
С. СТЕСИНА, В.
/
3%
в
разительно короткий орок ставший
каждому. грамотному
Телеграф принес трагическую звесть.
Умер молодой писатель-большевик,
орденоносец Николай Островский. Не
стало автора чудесной книги «Как 3а-
калялась сталь» и оставшетося неза-
конченным романа «Рожденные 6у-
рей». Мы, советские писатели Авер-
байджанаь, вместе со всей советской
страной скорбим о смерти замечатель-
ното человека и писателя Николая
Медицина
восстановить
Счастливый в личной интимной
преололимой личной тратедийи для
В
оптимизм
для трагедий человеческой безысход-
«Из строя он не уходил, пока пе
«СОВЕТСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ.
‚ЕГО ОБРАЗ БУДЕТ СЛУЖИТЬ ПРИМЕРОМ ^
здоровье Островского, и смерть унес-
ла его, но образ его будет жать и
долгие годы служить для подрастаю-
как
щего поколения примером TOTO,
надо жить, работать и бороться.
\ САМЕД
ОРДУБАДИ,
ЛИЕВ, НАЗАРЛИ.
Прдвиг, не имеющий равного в истории культуры
Весть г смерти писателя Николая
ского поколения так, как никто не
рассказывал. до него; Этот подвит,
не имеющий прецедентов в истории
культуры, всему миру показал мощь
людей, внращенных Октябрем.
Жизнь и творчество ого глу-
боко поучительны и’прекрасны. Имя
его но забудется никогда.
мих. слонимский.
И. Нусинов
Медленно выталцил револьвер.
— Kro 6m мог подумать, что ты
доживешь до такого дня?
Дуло презрительно глянуло ему в
глаза. Павел положил револьвер на
колени и злобно выругался.
— Все это — бумажный тероизм,
братишка. Шлепнуть себя каждый
дурак сумеет всегда, во всякое вре-
мя. Это самый трусливый и легкий
выход из положения. Трудно жить —
maenatica! A TH попробовал эту
жизнь победить? Ты все сделал, что-
бы вырваться из железного кольца?
А ты забыл, как под Hoporpag-Bo-
лынском семнадцать разв день в
атаку ходили и взяли-таки наперекор
всему? Спрячь револьвер и никому
никогла 06 этом не рассказывай!
Умей жить и тогда, когда жизнь ста-
новится некыносимой. Сделай ее по-
лезной» (Н. Островский, «Как закаля-
лась сталь»).
‚ Эти строки написаны © изумитель-
ной скупостью, © большой простотой
и правдивостью.
Эти строки вдохновят миллионы за-
менивших Павла Корчагина в 608.
Их будут повторять с театральных
подмостков прославленные народные
артисты, ибо в них болыше страсти
и боли, в них несравненно более
тлубинный философский смысл, чзм
в монологе Гамлета: «быть или неё
быть». В этих словах победил чело-
век, восторжествовали его воля и ра-
зум.
Это победа не стоика, который ©
презрением относится к боли, ибо он
не ценит радости человеческие, и
мудрость которого заключается В
признании суетности и мизерности
всех стремлений и страстей чело-
века.
Мудрость и гордость большевика —
это мудрость и гордость революциои-
ного преобразователя жизни. Поэто-,
му, когда врачи пишут заключения
о стопроцентной нетрудоспособности
Павла Корчагина, он все же ищет и
находит пути для того, чтобы и с8-
MOMY еще включиться в социальную
реконструкцию мира.
- «Павел понял, что быть стойким,
СКОГО ОТДЕЛЕНИЯ. СОЮЗА
ВУРГУН, СУЛЕЙ-
МАН РУСТАМ, ШАБХАЗИ,
АЛЕКБЕРЛИ,
КАМСКИЙ, МНРТИЧАН, ЭФЕН-
ДИЕВ, ШИРВАН, СЕИД ГУ-
СЕЙН, КАНТЕМИР, РЗАНУ-
молодежь нашей великой родины бу-
`лег воспитывать в ‘себе’ мужество,
‘героизм, беспредельную ‘преданность
партии и классу. -
Написав Павла Корчагина, Остров-
ский создал тин комсомольца, моло-
дого человека нашей эпохи, которому
хочется полражать, который явится
примером для молодежи многих по-
колений.
В этом громадная заслуга Остров-
ского. Но Павел Корчатин — это ав-
тор, роман. автобиографичен. Мною-
миллионный наш читатель горячо по-
любил героя книги, зная, что он не
выдуман, что он жив и последние
оставшиеся силы отдает на благо тру-
дящихся. .
Сегодня мы прощаемся с Николаем
Остревским и даем ему слово боль-
ше и лучше р ать, чтобы в кни-
тах наших налила ювое художест»
венное выражение великая сталинская
— славным сыном которой он
BIT,
Прощай, дорогой друг! -
В. КИРШОН. _
_Преодоленная трагедия
„
хогла владеешь сильным телом и юно-
стью, было довольно легко и просто,
но устоять теперь, котда жизнь сжи-
мает железным обручем, — дело че-
СТИ». И он победил, написав «по-
весть, посвященную тероической ди-
визии Котовского».
Н. Островский дает нам не только
взлеты Корчагина. Он рассказывает
и про сложный процесс преодоления
поражения.
«Скованный узкой полосой транс-
паранта, иногда не выдерживал, бро-
сал. И тогда в безграничной ярости
на жизнь, отнявшую у него глаза, ло-
мал карандаши, а на прикушенных
тубах выступали капельки крови.
К концу работы чаще обычного
стали. вырываться из тисков недре-
млюшей воли запрещенные чувства.
Запрещены были — грусть и верени-
ца простых человеческих чувств,
торячих и нежных, имеющих право
на жизнь почти для каждого, но не
для него. Если бы он поддался хотя
бы одному из них, дело кончилось
бы трагедией».
Радость печатания книги дла Пз-
вла Корчагина раньше всего в том,
что он опять в строю: «Разорвано же-
лезное кольцо, и он опять уже с
новым оружием возвращался в строй
и к жизни».
Жизнь Павла Корчагина до его ка-
тастрофы целиком была пронизана
борьбой з» совершенное уничтожение
социального зла, за создание условий,
которые обеспечивают человеку воз-
можности максимального развития его
сил и талантов. Он,за это уплатил
своей молодой жизнью. И, будучи
инвалидом, он проникнут теми же
устремлениями.
Основным вопросом его личных
переживаний является вопрос не о
том, вернется ли еще к нему зрение
или оно утеряно навсёгда, будут ли
ему еще когла-нибуль служить ноги
или уже никогла, и подавно его не
волнует вопрос о т булущих
отношений Таи с ним. не знает
ревности, не знает обычных подовре-
ний он чужд зависти к полной
впечатлений и радостей, богатой пер-
спективой и возможностями жизни
Таи. Его не занимает даже мысль о
возможно близкой смерти.
oe
стые, и так приятно щекотать ими
носик.
Быстро ‘стучат молотки... Вечер
скоро закроет окошко черной шапкой.
Только огонек мод треногой будет ос-
вещать комнату...
Мамэ режет хлеб. Тато и дедушка
моют руки.
— Что ты молчишь, Саррочка? —
спросил тата.
— Меня Шпильман выгнал из ма-
стерской .
— За что?—крикнули . все почти
одновременно. Только Мойше молчит.
— За то, что я назвала емо крово-
cocom,
Мойше He знает, что такое «крово-
606>, но это, должно быть, страшное.
— Что же, ты думала, что он тебе
за это жалованье повысит?— голос у
иамэ злой. Она не любит тетю Сар-
ру.
— По-твоему, Фира, я должна была
молчать? Он каждый месяц уменьшал
нам заработок, заставлял работать по
четырнадцать часов в день. Сам 60-
тател, а у нас гроши отбирал.
— Как же теперь быть? думали
твоим жалованьем в будущем месяце
3a квартиру уплатить Абрамахеру, —
испутанно сказал дедушка:
— Какое ей до этого дело? Она
`живет своей головой. У нее свой г-
нор... Чуть-чуть не вельможная па-
ни. Она позволяет себе грубить хозяи-
ну, а завтра ей есть нечего будет.
Или ты надееться, что тебя брат ©
отцом прокормят?—кричит мамэ.
Мойше с испугом смотрит на Hee.
Она худая, нос у нее острый. Мамэ
всегда болеет и всегла серлится.
— Не надо ссориться, Фира. Если
в доме несчастье, то от ссоры оно не
уменьшится.
Это говорит дедушка. Он любит те-
тю Сарру и Мойше. Делушка —
старенький. Борода у него длинная,
белая. Брови сердитые, а глаза доб-
рые. Дедушка всегда сидит согнув-
приюь, оттого спина у него кривая.
Кто-то стучит в дверь. Вот она от-
крывается, и Мойше вилит важного
дялю Абрамахера. Все тоже смотрят
на него и молчат.
Наконец дедушка заговорил:
— Добрый вечер, тосподин Абра-
махер! Садитесь, пожалуйста! Фила,
зажги свечи.
Мойше хочется спросить дедушку:
разве сегодня суббота. Но он боится
важного дяди.
— Я зашел спросить вас, Михель-
сон, думаете ли вы уплатить за ввар-
тиру, или я должен принять пругие
меры?—<сказал важный дяля.
— Вы уж подождите немножко,
господин Абрамахер. Уплатим обяза-
тельно! Только денег ‘сейчас нет. Ни
марки! Сами знаете, тяжело сейчаю
жить белному человеку. Что зарабо-
Скорбь ч
Весть о смерти замечательного пи-
сателя-большевика Николая Остров-
ского глубоко опечалила широкие
массы трудящихся. На многих мо-
сковских заводах и фабриках состоя-
лись траурные митинти.
Молодежь завода «Серп и молот»
на собраниях в цехах 23 ‚декабря.
заявила;
”— Мы будем хранить память 0
нашем любимом писателе. Даем ком-
сомольское слово партии и прави-
тельству работать на производстве
так же хоропю, как работал Николай
Островский.
Комсомол завода берет на себя
обязательство довести е№ книгу
«Как закалялась сталь» до сознания
каждого рабочего завода «Сери и мо-
лот».
Вносим предложение поставить па-
мятник Николаю Островокому на его.
родине.
x
Из четырех тысяч читателей би-
блиотеки «Динамо» завода им. Киро-
ва роман «Как закалялась сталь»
прочло более трех тысяч. До сих пор
в библиотеке — очередь желающих
получить книгу Николая Островоко-
то. Очередь эта двитается очень бы-
стро. Роман прочитывается обычно в
течение трех-четырех дней, причем
читают его зачастую целой семьей,
вслух. Так, например, прочли «Как
закалялась сталь» семьи кадровых
Весь этот комплекс вопросов и
проблем, которые были центральны»
MMH основными для многих и мно-
тих книг, в центре которых была
судьба больных, обреченных, выби-
тых из жизненной колеи людей, чужд
Навлу Корчагину. Эти проблемы еня-
ты другой основной проблемой: вся
воля человеческая должна быть на-
правлена на то, чтобы ‘ни’ одна, пуля
не осталась не выпущенной во вра-
та. Весь смысл жизни в том, чтобы
ни один атом собственной энергии
не остался ‘неиспользованным для
создания новото мира.
Боль и радость за мир стали елин-
ственным содержанием жизни. Отсю-
да мерой личного горя и личной ра-
дости стала степень способности уча-
ствовать в борьбе за новый мир.
Больной из «Палаты № 6» Чехова
скорбит, что все его страдания за-
кончатся не апофеозом, как в театре,
а тем, что придет пьяный сторож и
бросит его мертвое тело в грязную
яму.
Иавел Корчагин знает, что его стра-
дания закончатся прекраснейпим из
апофеозов. Они приведут в торжеству
мира социализма.
‚ Мало книг в мировой литературе,
где «поэзия и правда» были бы столь
неразрывны между собой, как книга
Н. Островского «Как закалялась
сталь». ‘
Судьба Павла Корчагина — судьба
Николая Островского. Его книга — не
сказка. а быль, не легенла, а жизне-
описание. Но история Павла Корча-
тина не только жизнеописание Нико-
лая Островского, человека такой ду-
ховной высоты, такой сильной воли
и такой‘ изумительной тероики, ка-
ких в досоциалистическом человече-
стве надо искать`лишь в тех списках
‘истории человеческого духа, где зна-
‘чатсля имена Сократа, Галилея. Исто-
рия Павла Корчагина — история по-
коления, «рожденного бурей».
Неразрывность «поэзии и празды»
в книге «Как закалялась сталь» не
только в ве автобиографическом ха-
рактере. Поэзия этой книги насквозь
насыщена правдой действительности
того поколения стальной воли и оо-
циалистической направленности, ко-
торая формировала Николая Остров-
ского. Недаром Николай Островский
своим мыслям о самоубийстве проти-
вопоставляет
Николай Островский
‚ Рожденные бурей
таешь, то проешь. Вот думала, Сарра
получит жалованье, но ее господин
Питильман уволил, — тихо отвечает
дедупека.
Дядя посмотрел на тетю Cappy.
Он похож на жирного кота, что сидит
‘на заборе и высматривает воробьев.
Хитрый кот! Кажется, что он спит, &
он все видит! И только воробей. сядет
на забор, он его—цап лапой!. И усы
У дяди; как у кота.
— Меня все это ‘мало интересует.
Я спрашиваю: когда вы уплатите за
квартиру?
Он надевает шапку. Скорей бы он
ушел!
— Ебли завтра вы не уплатите 3%
все четыре месяца, шестьдесят марок,
то послезавтра вы уже будете квар-
тировать на улице.
‚— Как на улице? Ведь там же зи-
ма! Побойтесь бога, господин Абрама-
хер. Есть же у вас сердце! Ведь вы
тоже еврей! заплакала бабушка.
— Я прежде всего—хозяин дома.
Для бога и нищих евреев я жертвую
ежемесячно немножко больше, чем вы
мне должны. Но если вы думаете, что
еврей еврею не должен платить за
квартиру, то вы очень ошибаетесь —
товорит дядя.
— Какая там квартира? Это же
троб!--закричал тата так, что Мойше
вздрогнул.
— Ха! Гроб? А вы за 15 марок во
дворце жить хотите?.. Ну, я все ска-
зал. Завтра, чтобы день были!
Кроме того, вообще подышите себе
другое помещение. Я не намерен .дер-
жать в своем доме неблатоларных
трубиянов.—И дядя повернулся Е
двери.
Мамэ бросилась за ним.
— Подождите, господин Абрамахер!
Не серлитесь на мужа за его слова.
Мы люди необразованные, может, и
не умем сказать как надо. Вы уж
простите, господин Абрамахер! Ко-
нечно мы уплатим!.. А, может, часть
денег мы отработаем вам чем-нибудь?
Вы, например, нанимаете же прачку?
Так я могу вам стираль белье... Мо-
жет, что-нибуль надо сшить госпоже
Абрамахер и дочкам, то Сарра может
это слелать, — жалобно упрашивала
важного лядю маме.
Дядя еще раз посмотрел на тетю
Сарру и ответил:
— Так и быть, я подожду несколь-
ко дней.. Пусть она, — он указал
пальцем на тетю Сарру,—завтра при-
дет ко мне в контору. Может быть,
для нее найдется работа... но леньги
вы все-таки готовьте,
Й важный дяля ушел.
Мойпне очень хочется высунуть
ему вслед язык, но если MaMa YBU-
дит, она опять отдерет ето за уши,
как утром, когла он привязал к х80-
сту кошки коробку с гвоздиками.
штателеш
рабочих С. В. Минаева, К. И. Суши
лина и многих друтих.
Смерть Н, Островского глубоко по-
трясла сердца торячо любивших ем
читателей-линамовцев. .
Коллектив библиотечных работ
ников завода «Динамо» им. Ки-
рова.
ТРАПИВИЦКАЯ, ВЛАДЫНОВА,
ШУМСКАЯ.
*
Инженер завола «Динамо» Н. И.
Серебряков пишет нам:
«Умер Николай Островский. Столь-
ко раз смерть вела на него решаю-
щую атаку, но большевика победить
нё легко. Разбитый физически, он
оставался крепок духовно и делал
зеликое дело на фронте строитель-
ства социализма. В своей работе ов
пользовалея ‘острым оружием пар-
тии — художественным словом.
Сколько мужества и волевого Hae
пряжения было у этого скромного
человека, сколько энертии и инициа»
тивы было у этого большевика в са-
мом широком смысле этого слова. На
ето жизни учатся и будут учиться
молодые поколения.
Эта книта является «нерукотвор-
ным памятником», который заслу-
женно воздвиг себе Николай Остров-
ский.
Прощай, мужественный борец, ты
прекрасно прожил свою короткую
жизнь!».
«как под Новоград-Волынском сем-
налцать раз в день в атаку ходили
и взяли-таки наперекор всему».
Отромный успех книги Островского
у советского читателя не в необыч:.
ности ев содержания, & в ее соци-
альной типичности. В жизни и В
борьбе Павла Корчагина Островский
раскрыл типические черты поколения
«рожденного бурей», людей новой с0-
циалистической формации.
. Великие книги эпохи всегда BO-
плошают в себе ее типические черты,
ее основные устремленил.
Неоднократно писали, что молодые
люди второй половины ХУШ века
во Франции и конца ХУШ и начала
ХГХ века в Германии жили по «Сан-
Прэ» Руссо и по «Вертеру» Гете.
Павел Корчагин так же типизирует
лучшие черты людей октябрьского
поколения, то новое, что несет с с0-
бой социалистический человек, как
образы Сан-Прэ й Элоизы, как образ
Вертера суммировали то лучшее и
новое, что было присуще, и еще боль-
ше, о чем мечтала и к чему стреми-
лась французская и немецкая Моло-
дежь эпохи создания этих произве-
лений Руссо и Гете. Но глубоко от-
личен характер их обобщения.
Beprep суммировал пессимизм и
безысходность › молодой немецкой
буржуазной интеллитенции, ее 6ес-
сильный протест и скорбь. Он стал
впоследсткии символом безволия и
покорности, порожденной скорбью и
пессимизмом.
Сан-Прэ и Элоиза быля выраже-
нием руссоистского должного, KOTO-
рому никогда не суждено было стать
сущим. Они были прообразами иде-
ального человека, который никогда не
стал человеком действительности,
Павел Корчагин воплощает в себе
черты и тенденции молодого человека
нашей социалистической действитель-
ности. И основная особенность это-
го живого человека — это неотде-
ЛИМОСТВ «Я» ОТ «не-я», эта заполнен»
ность вопросов личной судьбы во-
просами судьбы ролины социализма,
судьбы передового человечества. Воля
людей, порожденных бурей социа-
листической революции, направлена
на уничтожение социального зла, на
победу человека над стихией, траги-
ческой жертвой которой стал Gece
смертный создатель Николай Остров“
воспоминание © ТОМ, ский,