«создан1я», жизненныя и сильныя, дЪйствительно не могли не «удивлять»,
когда мы знали, что показавший ихъ намъ актеръ положилъ главную часть
своей сценической работы на выполнен!е 7Жановъ Риголо и водевильныхъ
Тамерлановъ. Но, восхищаясь Васильевымъ въ роляхъ «высокой комед1и»,
публика, если бы спросили ея мнЪфн!я, едва ли уволила бы его отъ исполнен!я
водевильныхъ ролей. Она привыкла къ нему въ этихъ роляхъ; она отъ души
смфялась надъ ними и была бы весьма недовольна, если бы ихъ передали
другому актеру. Водевиль въ то время быль неотъемлемою частью каждаго
театральнаго представлен!я именно потому, что публика любила его и хотфла
непремфнно видфть въ немъ своихъ любимцевъ: Васильева, Живокини, Ники-
Форова и Акимову. Замфна ихъ другими исполнителями тфмъ болЪе вызвала
бы неудовольств!е театраловъ, что эти артисты дЪйствительно были незамф-
нимы, и впослфдстви, когда ихъ не стало, актеры, замфстивице ихъ, никфмъ
не признавались ихъ преемниками, а считались только «на роляхъ Васильева»
или УЖивокини; впослфдстыи и Разсказовъ, и Федотовъ, и Музиль были
только на «роляхь Васильева». Это выражеше, употребительное среди
тогдашнихъ московскихъ театраловъ, показываетъ, какъ глубоко залегло въ
ихъ памяти исполнене Васильева всфхъ ролей его обширнаго репертуара,
какимъ своеобразнымъ и характернымъ онъ казался имъ въ этихъ роляхъ.
Если бы извфстность актера, сохраняемая театральными предан!ями,
зависла только отъ его талантливости, то имя Васильева окружено было бы
такимъ же блескомъ, какъ и имя Садовскаго, такъ какъ онъ быль въ
своемъ род такъ же самобытенъ и значителенъ въ своихъ созданяхъ, какъ
и этоть послфднй. Но карьера актера далеко не опредфляется однимъ его
талантомъ. Развит1е его дарован!я и художественная высота исполнен!я обу-
словливаются и эпохой, въ какую ему приходится работать, и господствую-
щимъ репертуаромъ, который можеть подходить или не подходить къ свой-
ствамъ его таланта, отношешемъ къ нему театральнаго начальства, боле
или менфе справедливымъ, и, наконецъ, обстоятельствами его личной жизни.
Beb эти условя не были одинаково благопраятными для Васильева. Эпоха,
съ которою совпала его сценическая дфятельность, вынуждала его идти по
дорог$ слишкомъ узкой для его обширнаго таланта; большая часть этого
пути принадлежить къ тому времени, когда на Московской спенф царилъ
переводный репертуаръ. Тогда драматическе артисты могли выступать только
въ мелодрамахъ, а комики—въ водевиляхъ; въ русской сценической литера-

тур$ они могли проявлять свои силы лишь въ нфсколькихъ Гоголевскихь ро-