ОСТРОВСКШИ И СТАРИННАЯ ДРАМА.
	Сходство этой стороны пьесъ идетъ до подробностей: и Островскй, какъ
Капнистъ, изображаетъ, напримЪръ, пирушку своихъ героевъ на наворо-
ванныя деньги. Велик современный поэтъ имЪлъ въ виду пьесу Капниста,
когда сочинялъ свою комедю: онъ вложилъ въ уста пришедшаго въ отчаяне
Жадова пЪсню прокурора Хватайки, одного изъ героевъ «Ябеды», пЪсню
тоже почти перешедшую въ поговорку».

Но здЪсь должно имЪть въ виду слфдующее: «въ комеди «Ябеда»
Капнистъ, по словамъ Е. С. Некрасовой *), яркими красками выводилъ на
позоръ общественные пороки того времени: мздоимство, ябедничество,
существоване которыхъ хоть и не было тайной не только для самого
общества, которое отъ нихъ много терпЪло, но и для царствующихъ особъ».
Какъ ни боролись противъ этого зла различными путями, «зло тЪмъ не
менфе продолжало существовать—такъ глубоко оно вошло въ жизнь, такъ
сильно вкоренилось въ нравы общества. Но никогда еще на Руси’не разда-
валась съ театральныхъ подмостокъ такая Ъдкая бичующая р$Ъчь, никогда
еще порокъ взяточничества не былъ представленъ въ такихъ яркихъ кра-
скахъ, въ такихъ сильныхъ стихахъ, никогда такъ не поражалъ публику,
какъ въ «ЯбедЪ». Къ этой въ общемъ правильной характеристикЪ комеди
должно прибавить, что Капнистъ, какъ впослЪдстии Островскй, не только
обрисовалъ самое зло, но и указалъ на тЪ условя, которыя его поддер-
живаютъ: и здфсь мы находимъ указане на вляне семейныхъ отношенй
на общественную дЪятельность. Такимъ образомъ, комедя Капниста могла
подсказать Островскому самый д1агнозъ болЪзни. Нечего говорить о томъ,
что въ «Доходномъ мЪст$» дагнозъ поставленъ шире и художественн$е, если
такъ можно выразиться: эта широта и художественность объясняются
прежде всего тЪмъ, что у Островскаго выведено значительно большее
количество лицъ, воплощающихъ семейныя отношеня, а именно четыре:
Вышневская, Кукушкина и ея дочери, Полина и Юлинька, да и Мыкинъ съ
Досужевымъ разъясняютъ тотъ же вопросъ, тогда какъ у Капниста только
	`) »Артистъ“, 1894 г., № 42, стр. 90.

1*