Г. Россовъ основательно спрашиваетъ, въ своемъ печальномъ опроверженіи: «можетъ ли сильно заикающійся актеръ во многихъ городахъ дѣлать полные сборы и вы
слушиваться (?) по цѣлымъ часамъ съ рѣдкимъ вниманіемъ? ».
Откуда же, однако, взялась такая выдумка, то - есть, что г. Россовъ - заика?
Г. Россовъ объясняетъ такъ:
Игралъ онъ Гамлета. Гамлетъ, по убѣжденію г. Рос - сова, «долженъ многія мѣста (?) произносить очень ме
дленно и судорожно (?), съ болѣзненнымъ искривленіемъ губъ и отчасти спины (?)».
«Все это (объясняетъ далѣе г. Россовъ), вѣроятно, по причинѣ страшнаго волненія было мною преувеличено».
Мы не видѣли Гамлета въ исполненіи г. Россова, и очень объ этомъ сожалѣемъ. Интересный, должно быть, Гам
летъ, Гамлетъ въ судорогахъ, Гамлетъ съ искривленной спиной.
А какъ играетъ г. Россовъ Отелло?
Вотъ ужъ гдѣ, вѣроятно, судороги и искривленія спины! Новое амплуа: актеръ на роли съ судорогами и съ искривленіемъ спины.
* *
*
Въ одной газетѣ мы прочитали, что состоялось обрученіе купца - суконщика изъ Александровскаго рынка М. А. Власова съ купеческою дѣвицею А. М. Вонифантьевой.
Когда назначена свадьба купца Власова и купеческой дѣвицы Вонифантьевой, въ газетѣ не было сказано.
Въ свое время прочтемъ описаніе бракосочетанія купца Власова и купеческой дѣвицы Вонифантьевой.
Новый матеріалъ для газетной хроники: описаніе купеческихъ обрученій, свадебъ, похоронъ, крестинъ, именинъ и тому подобныхъ семейныхъ торжествъ.
Но этотъ матеріалъ лучше давать отдѣльными приложеніями, съ портретами молодыхъ, посаженаго отца и
посаженой матери, тещи, тестя и сродниковъ ихъ.
* *
*
Еще маленькій газетный перлъ:
Описывая литературно - танцовальный вечеръ въ одномъ изъ петербургскихъ учебныхъ заведеній, писатель говоритъ:
«Весьма пріятно было смотрѣть на веселье юной молодежи».
И такъ, молодежь, значитъ, бываетъ юная, пожилая и старая.
Послѣдній сортъ молодежи называется молодыми старичками.
И. Грэкъ.
Купецъ таращилъ все глазищи,
Носъ воротилъ отъ постной пищи, Бѣднякъ, испытывалъ два дня
Какой - то странный родъ болѣзни. Онъ бормоталъ все: «чуръ меня! «Врагъ человѣческій, исчезни!»
Но призракъ былъ неумолимъ, Зернистой сдобренный икрою,
Онъ все кривлялся передъ нимъ, Все не давалъ ему покою.
Купецъ зубами скрежеталъ,
То угрожалъ ему бутылкой,
То страшно ринуться желалъ На искусителя онъ съ вилкой.
И. Марсъ.
НҌЧТО ИЗЪ МОЕЙ ЖИЗНИ. (записки маленькаго человҌка).
Думаю, вамъ не интересно будетъ узнать: кто я? гдѣ родился? статскій ли совѣтникъ мой отецъ? гдѣ онъ покупаетъ сукно на сюртукъ? и прочее и прочее...
Въ дѣтствѣ я былъ «ангельчикомъ», который, къ двѣнадцати годамъ, успѣлъ превратиться въ «бѣсенка»; въ двадцать лѣтъ былъ
«душка», а теперь - провинціальный чиновникъ. Въ «свидѣтельствѣ объ окончаніи курса» у меня цѣлый рядъ предметовъ, изучивши которые, навѣрное, можно было бы сойти съ ума; но я мало что вынесъ изъ училищъ, слѣдовательно, я человѣкъ здравомыслящій. Пускай про
фаны и назовутъ меня нулемъ, я не обижусь, потому что знаю себѣ цѣну. Я не простой чиновникъ, а сотрудникъ одного начальника, стремящагося быстро осчастливить Россію.
Мой начальникъ своей фигурой очень напоминалъ цифру восемь съ неимовѣрно - широкою нижнею частью. Возлѣ него, какъ восклицательный знакъ, ходилъ секретарь. Помощникъ секретаря представлялъ собою вопросительный знакъ, а мы - писцы были уже запятыя. При
ходилъ большій начальникъ и наше восемь превращалось въ длинное О; восклицательный знакъ такъ наклонялъ голову, что выходила буква г (ге); изъ остальныхъ лицъ выходило многоточіе, и совсѣмъ не краснорѣчивое.
Приступаю теперь къ описанію занятій. Наше «сегоднявсегда было повтореніемъ «вчера». Мы сидѣли и писали... съ нетерпѣніемъ ожидая двадцатаго числа.
Много времени прошло... Я писалъ безконечные «слушали» и «приказали», и вотъ, однажды, когда я уже ду
малъ, что фортуна повернула ко мнѣ хвостъ *), услышалъ отъ нашего Змѣя Горыныча: «перепишите эту бумажку и сегодня же принесите ее ко мнѣ на квартиру»... Съ благоговѣніемъ внималъ я голосу фортуны... Много бу
маги перепортилъ, но къ сроку написалъ. Не успѣло еще солнце спрятать свое кислое лицо за плечами ночи, какъ я уже былъ въ пріемной начальника. «А! уже перепи
сано»... встрѣтилъ онъ меня, «пойдемъ, познакомлю съ семействомъ». Мнѣ оставалось сказать: «Чѣмъ заслужилъ такую честь?» - «Э, пустяки... намъ прямо пріятно поговорить съ умнымъ человѣкомъ»...
Здѣсь я уже окончательно струсилъ... не потому, что я признаю себя глупымъ (помилуйте - съ!), а просто такъ, зря, испугался я. Но и отказаться было нельзя. Пилъ чай въ накладку, что - то ѣлъ и слушалъ разсужденія, вы
ходящія изъ кладезя премудрости. Познакомился съ «ма - лютками - дочерьми», но приглядѣлся только къ старшей, лицо которой напоминало собою тарелку съ пшенной ка
шей - размазней. Въ городѣ говорили, что ей за тридцать лѣтъ, но Павелъ Ивановичъ (начальникъ) вскользь за
мѣтилъ, что ей 19 лѣтъ, и я, конечно, повѣрилъ. Кто же лучше лѣта дѣтей знаетъ, какъ не отецъ?!
Съ этого дня и начинаются мои визиты къ почтенному Павлу Ивановичу по разнымъ причинамъ, измышленіе которыхъ принадлежало геніальному уму моего начальника. Часто я получалъ такія записки: «Приходите, за
хвативъ съ собою веселость, а то умираемъ со скуки», или: «Думаю сегодня устроить дуэль между вашей веселостью и нашей скукою».
И я ходилъ... ходилъ. Если Павелъ Ивановичъ былъ занятъ, что въ послѣднее время происходило нерѣдко, - то я имѣлъ счастье бесѣдовать съ его почтеннѣйшей су
пругой, которая подробно разспрашивала меня: кто мой отецъ? имѣетъ ли деньги? нѣтъ ли у меня тетки, которая бы завѣщала мнѣ наслѣдство? и т. д. и т. д.
Съ дочерьми ихъ я тоже преизрядно познакомился. Очень часто приходилось мнѣ оставаться наединѣ съ Еленой Павловной - старшей прелестью. Получишь за
писку: «Приходите по важному дѣлу», приходишь и... застаешь Елену Павловну одну, съ Толстымъ въ рукахъ. Начинаются споры о любви, о дружбѣ и проч. Результа
*) Родомъ она съ Лысой горы вблизи Кіева.
томъ подобныхъ разговоровъ было то, что мнѣ предложили дружбу (самую невинную!). «Я долго искала друга... Увидѣла васъ и... сердце сказало: вотъ истинный другъ», говорила Елена Павловна. И удивительно, какъ мы сошлись съ него въ характерахъ!
Я однажды высказался, что не терплю женщинъ, и Елена Павловна тоже ихъ не терпѣла, сожалѣя о томъ, что родилась женщиной.
На правахъ «друга» я чаще прежняго посѣщалъ домъ почтеннаго начальника и посвящался въ маленькіе секреты.
- Представьте себѣ, говорилъ однажды мнѣ начальникъ, у насъ сегодня былъ З., съ предложеніемъ руки Ленѣ - и что же? отказала! Не люблю я, говоритъ, вертопраховъ, у меня мужемъ долженъ быть человѣкъ ученый и умный».
Я усомнился, чтобы З. предложилъ руку Ленѣ, но говорилъ другое: «Да... онъ ей не пара! Она воспитана
не при дорогѣ, гдѣ каждый цвѣтокъ заносится пылью и топчется ногой. Елена Павловна - это оранжерейный цвѣтокъ», и еще много чепухи сказалъ въ этакомъ родѣ.
Павелъ Ивановичъ сіялъ: - Да... да... жена говоритъ: «бѣда, что наша Лена очень разборчивая... Гдѣ теперь умныхъ людей найти?!» Не обижай, говорю, нашего Ивана Ивановича».
«Эге... ге!» подумалъ я и разсыпался въ благодарностяхъ...
Пришелъ домой, засталъ у себя товарища. - А что, сдѣлалъ предложеніе?
- Кому? что? какое предложеніе?
- Э, братъ! Не хитри!.. Всѣ говорятъ, что скоро твоя свадьба съ Еленой Павловной.
- Тьфу! Да какой я женихъ?
- Что же? Львы пренебрегаютъ, такъ берутъ букашекъ...
Разговоръ съ товарищемъ взорвалъ меня окончательно и я рѣшилъ никогда больше не ходить къ Павлу Ивано
вичу, но... о, человѣческая природа! - получилъ записку и пришелъ. Никого въ комнатѣ не было. Отъ нечего дѣлать подошелъ къ роялю, на которомъ лежали рисунки птицъ и звѣрей...
- Стоитъ ли обращать вниманіе на мою мазню? сказала вбѣжавшая въ комнату Лена.
Я, конечно, увѣрялъ, что у нея талантъ, и просилъ подарить мнѣ что - нибудь на память..
Рояль былъ открытъ, и чортъ дернулъ меня попросить ее что - нибудь сыграть, уже я зналъ, что она умна и по
нимаетъ живопись; къ этимъ двумъ качествамъ скоро прибавилось и третье: она оказалась музыкантшей - импро - визаторшей.
- Я вамъ сыграю свою фантазію...
Я поклонился. Началось какое - то бренчаніе. «Ахъ! чортъ бы тебя побралъ», подумалъ я, но на лицѣ моемъ постарался изобразить наслажденіе. О, человѣческая природа! Кто бы изъ васъ на моемъ мѣстѣ поступилъ не такъ?!
- Хотите, я вамъ спою? предложила Елена Павловна. Я съ радостью согласился.
«О, любовь! не жги мою кровь», завывала она. Я слушалъ и... проклиналъ себя. Послѣ перваго романса слѣдовалъ второй, третій и т. д.
Приходъ Павла Ивановича прервалъ концертъ. Видъ у начальника былъ торжественный, какъ будто бы онъ схватилъ звѣзду (не съ неба... успокойтесь!). Я задрожалъ...
- Любезнѣйшій Иванъ Ивановичъ, обратился онъ ко мнѣ, когда мы остались наединѣ, въ кабинетѣ, - мнѣ нужно съ вами поговорить серьезно.
- Я готовъ.
- Какъ человѣкъ молодой, вы, конечно, имѣли всегда въ виду найти себѣ подругу жизни.
Я кивнулъ головой, а Павелъ Ивановичъ пожалъ мнѣ РУКУ.
- Какъ человѣкъ умный, вы искали себѣ не столько
красивой, сколько умной... Я поклонился.
- Какъ человѣкъ съ сердцемъ, вы, конечно, искали себѣ такой подруги, которая бы любила васъ... была, такъ сказать, вашимъ ангеломъ - хранителемъ.
- Да... да...
Всѣмъ было удачно. Удачно, удачно - и вдругъ... И Лида...
- Ахъ, и она?..
- Она въ выигрышѣ, потому что во - время удержалась. Подарила ей тетка въ именины триста рублей. «Вотъ, говоритъ, копи себѣ на приданое». Шутитъ, разумѣется. Петръ Петровичъ пришелъ къ намъ обѣ
дать. Она ему похвасталась... «Давайте, говоритъ, барышня, мы попробуемъ удвоить». И точно. На
чала она, при его посредствѣ, съ пустяковъ. Съ Варшавскаго банка, кажется... Тридцать рублей... Ее порадовало. Она еще. Путиловскія... Удачно....
лабаевско - Кукуевскія - тоже. И такъ по зернышку, по зернышку - и восемьсотъ рублей у ней теперь. Во - время забастовала, и права. «Мнѣ, говоритъ, ма
менька, довольно». А я - то думаю: «вотъ дура!» Анъ на дѣлѣ - то оказалось, что я дура, а не она.
Маменька съ носомъ пуговкой покачала головой и сказала:
- Упаси Бог!
Гимназистъ, сынъ горбоносой дамы, надѣлъ уже свои коньки и успѣлъ найти знакомаго мальчика въ красной вязаной шапкѣ съ кисточкой. Мальчикъ въ красной вязаной шапкѣ смотритъ на ноги гимназиста и говоритъ:
- Ты все еще въ старыхъ конькахъ... А что жъ ты хотѣлъ себѣ яхтклубскіе купить?
- Маменька на биржѣ проигралась, такъ не покупаетъ.
- Мой папенька тоже проигрался на тотализаторѣ; однако, я его просилъ купить мнѣ готовальню, и онъ мнѣ купилъ.
Горбоносая маменька стоитъ съ маменькой съ носомъ пуговкой и восклицаетъ, смотря въ даль:
- Батюшки! Да моя Лидка тоже съ вашимъ банковскимъ - то кавалеромъ знакома! Видите, видите, разговариваетъ.
А Лида, дочка горбоносой маменьки, спрашивала банковаго кавалера:
- Послушайте... Брянскія акціи теперь по чемъ? Тотъ сказалъ.
- Ну, это дорого. Пусть еще понизятся. А Рыбинско - Бологовскія какъ? Да неужели онѣ въ такой цѣнѣ? удивилась она, услыхавъ цѣну. - Пусть тоже понизятся. Русскія страховыя дивидендъ выдали?
- Нѣтъ еще.
- Онѣ низко стоятъ, но подождемъ, когда дивидендъ выдадутъ. Послѣ дивиденда всегда падаютъ. Я почему заговорила о биржѣ?.. Я давно уже не иг
рала. Я въ выигрышѣ... Но теперь хотѣла бы по
играть. Хотѣла бы поиграть, а папа у насъ всѣхъ маклеровъ изъ дома выгналъ.
- Если позволите, то черезъ нашъ банкъ можно приказъ дать, предлагаетъ молодой человѣкъ.
- Нѣтъ, нѣтъ. Я еще подожду. Я вамъ скажу потомъ. Мы нынче въ февралѣ въ Ниццу не поѣдемъ.
- Прекрасно. Я всегда къ вашимъ услугамъ... Ваши руки, mesdames...
Правую руку кавалеръ подалъ Вѣрочкѣ, лѣвую Лидочкѣ, и они помчались тройкой.
А горбоносая маменька говорила маменькѣ съ носомъ пуговкой:
- Но вѣдь такъ нельзя. Надо же какъ - нибудь отыграться. Биржа оживится.
- Право, ужъ не знаю, отвѣчала маменька съ носомъ пуговкой.
- Должны же, въ самомъ дѣлѣ, подняться бумаги. И, кажется, ужъ начали...
- Не знаю.
- Я хочу спросить этого банковаго молодого человѣка, а то у насъ всѣ маклера выгнаны.
- Спросите.
- А вы такъ - таки и не играете на биржѣ, Софья Ивановна?
- На биржѣ - нѣтъ, но на тотализаторѣ да. - Ахъ, въ тотошку все - таки!..
- Сегодня еще съ мужемъ послала красненькую. Не знаю, что привезетъ.
- Въ тотошку - то нужно бы и мнѣ начать, но игра - то послѣ биржи ужъ очень младенческая! вздыхаетъ горбоносая маменька.
Къ нимъ подлетаетъ тройка: двѣ дочки и банковскій молодой человѣкъ въ корню. Они звучно рѣжутъ ледъ, тормозя коньками.
Н. Лейкинъ.
слушиваться (?) по цѣлымъ часамъ съ рѣдкимъ вниманіемъ? ».
Откуда же, однако, взялась такая выдумка, то - есть, что г. Россовъ - заика?
Г. Россовъ объясняетъ такъ:
Игралъ онъ Гамлета. Гамлетъ, по убѣжденію г. Рос - сова, «долженъ многія мѣста (?) произносить очень ме
дленно и судорожно (?), съ болѣзненнымъ искривленіемъ губъ и отчасти спины (?)».
«Все это (объясняетъ далѣе г. Россовъ), вѣроятно, по причинѣ страшнаго волненія было мною преувеличено».
Мы не видѣли Гамлета въ исполненіи г. Россова, и очень объ этомъ сожалѣемъ. Интересный, должно быть, Гам
летъ, Гамлетъ въ судорогахъ, Гамлетъ съ искривленной спиной.
А какъ играетъ г. Россовъ Отелло?
Вотъ ужъ гдѣ, вѣроятно, судороги и искривленія спины! Новое амплуа: актеръ на роли съ судорогами и съ искривленіемъ спины.
* *
*
Въ одной газетѣ мы прочитали, что состоялось обрученіе купца - суконщика изъ Александровскаго рынка М. А. Власова съ купеческою дѣвицею А. М. Вонифантьевой.
Когда назначена свадьба купца Власова и купеческой дѣвицы Вонифантьевой, въ газетѣ не было сказано.
Въ свое время прочтемъ описаніе бракосочетанія купца Власова и купеческой дѣвицы Вонифантьевой.
Новый матеріалъ для газетной хроники: описаніе купеческихъ обрученій, свадебъ, похоронъ, крестинъ, именинъ и тому подобныхъ семейныхъ торжествъ.
Но этотъ матеріалъ лучше давать отдѣльными приложеніями, съ портретами молодыхъ, посаженаго отца и
посаженой матери, тещи, тестя и сродниковъ ихъ.
* *
*
Еще маленькій газетный перлъ:
Описывая литературно - танцовальный вечеръ въ одномъ изъ петербургскихъ учебныхъ заведеній, писатель говоритъ:
«Весьма пріятно было смотрѣть на веселье юной молодежи».
И такъ, молодежь, значитъ, бываетъ юная, пожилая и старая.
Послѣдній сортъ молодежи называется молодыми старичками.
И. Грэкъ.
СТРАШНЫЙ ПРИЗРАКЪ.
Купецъ таращилъ все глазищи,
Носъ воротилъ отъ постной пищи, Бѣднякъ, испытывалъ два дня
Какой - то странный родъ болѣзни. Онъ бормоталъ все: «чуръ меня! «Врагъ человѣческій, исчезни!»
Но призракъ былъ неумолимъ, Зернистой сдобренный икрою,
Онъ все кривлялся передъ нимъ, Все не давалъ ему покою.
Купецъ зубами скрежеталъ,
То угрожалъ ему бутылкой,
То страшно ринуться желалъ На искусителя онъ съ вилкой.
И. Марсъ.
НҌЧТО ИЗЪ МОЕЙ ЖИЗНИ. (записки маленькаго человҌка).
Думаю, вамъ не интересно будетъ узнать: кто я? гдѣ родился? статскій ли совѣтникъ мой отецъ? гдѣ онъ покупаетъ сукно на сюртукъ? и прочее и прочее...
Въ дѣтствѣ я былъ «ангельчикомъ», который, къ двѣнадцати годамъ, успѣлъ превратиться въ «бѣсенка»; въ двадцать лѣтъ былъ
«душка», а теперь - провинціальный чиновникъ. Въ «свидѣтельствѣ объ окончаніи курса» у меня цѣлый рядъ предметовъ, изучивши которые, навѣрное, можно было бы сойти съ ума; но я мало что вынесъ изъ училищъ, слѣдовательно, я человѣкъ здравомыслящій. Пускай про
фаны и назовутъ меня нулемъ, я не обижусь, потому что знаю себѣ цѣну. Я не простой чиновникъ, а сотрудникъ одного начальника, стремящагося быстро осчастливить Россію.
Мой начальникъ своей фигурой очень напоминалъ цифру восемь съ неимовѣрно - широкою нижнею частью. Возлѣ него, какъ восклицательный знакъ, ходилъ секретарь. Помощникъ секретаря представлялъ собою вопросительный знакъ, а мы - писцы были уже запятыя. При
ходилъ большій начальникъ и наше восемь превращалось въ длинное О; восклицательный знакъ такъ наклонялъ голову, что выходила буква г (ге); изъ остальныхъ лицъ выходило многоточіе, и совсѣмъ не краснорѣчивое.
Приступаю теперь къ описанію занятій. Наше «сегоднявсегда было повтореніемъ «вчера». Мы сидѣли и писали... съ нетерпѣніемъ ожидая двадцатаго числа.
Много времени прошло... Я писалъ безконечные «слушали» и «приказали», и вотъ, однажды, когда я уже ду
малъ, что фортуна повернула ко мнѣ хвостъ *), услышалъ отъ нашего Змѣя Горыныча: «перепишите эту бумажку и сегодня же принесите ее ко мнѣ на квартиру»... Съ благоговѣніемъ внималъ я голосу фортуны... Много бу
маги перепортилъ, но къ сроку написалъ. Не успѣло еще солнце спрятать свое кислое лицо за плечами ночи, какъ я уже былъ въ пріемной начальника. «А! уже перепи
сано»... встрѣтилъ онъ меня, «пойдемъ, познакомлю съ семействомъ». Мнѣ оставалось сказать: «Чѣмъ заслужилъ такую честь?» - «Э, пустяки... намъ прямо пріятно поговорить съ умнымъ человѣкомъ»...
Здѣсь я уже окончательно струсилъ... не потому, что я признаю себя глупымъ (помилуйте - съ!), а просто такъ, зря, испугался я. Но и отказаться было нельзя. Пилъ чай въ накладку, что - то ѣлъ и слушалъ разсужденія, вы
ходящія изъ кладезя премудрости. Познакомился съ «ма - лютками - дочерьми», но приглядѣлся только къ старшей, лицо которой напоминало собою тарелку съ пшенной ка
шей - размазней. Въ городѣ говорили, что ей за тридцать лѣтъ, но Павелъ Ивановичъ (начальникъ) вскользь за
мѣтилъ, что ей 19 лѣтъ, и я, конечно, повѣрилъ. Кто же лучше лѣта дѣтей знаетъ, какъ не отецъ?!
Съ этого дня и начинаются мои визиты къ почтенному Павлу Ивановичу по разнымъ причинамъ, измышленіе которыхъ принадлежало геніальному уму моего начальника. Часто я получалъ такія записки: «Приходите, за
хвативъ съ собою веселость, а то умираемъ со скуки», или: «Думаю сегодня устроить дуэль между вашей веселостью и нашей скукою».
И я ходилъ... ходилъ. Если Павелъ Ивановичъ былъ занятъ, что въ послѣднее время происходило нерѣдко, - то я имѣлъ счастье бесѣдовать съ его почтеннѣйшей су
пругой, которая подробно разспрашивала меня: кто мой отецъ? имѣетъ ли деньги? нѣтъ ли у меня тетки, которая бы завѣщала мнѣ наслѣдство? и т. д. и т. д.
Съ дочерьми ихъ я тоже преизрядно познакомился. Очень часто приходилось мнѣ оставаться наединѣ съ Еленой Павловной - старшей прелестью. Получишь за
писку: «Приходите по важному дѣлу», приходишь и... застаешь Елену Павловну одну, съ Толстымъ въ рукахъ. Начинаются споры о любви, о дружбѣ и проч. Результа
*) Родомъ она съ Лысой горы вблизи Кіева.
томъ подобныхъ разговоровъ было то, что мнѣ предложили дружбу (самую невинную!). «Я долго искала друга... Увидѣла васъ и... сердце сказало: вотъ истинный другъ», говорила Елена Павловна. И удивительно, какъ мы сошлись съ него въ характерахъ!
Я однажды высказался, что не терплю женщинъ, и Елена Павловна тоже ихъ не терпѣла, сожалѣя о томъ, что родилась женщиной.
На правахъ «друга» я чаще прежняго посѣщалъ домъ почтеннаго начальника и посвящался въ маленькіе секреты.
- Представьте себѣ, говорилъ однажды мнѣ начальникъ, у насъ сегодня былъ З., съ предложеніемъ руки Ленѣ - и что же? отказала! Не люблю я, говоритъ, вертопраховъ, у меня мужемъ долженъ быть человѣкъ ученый и умный».
Я усомнился, чтобы З. предложилъ руку Ленѣ, но говорилъ другое: «Да... онъ ей не пара! Она воспитана
не при дорогѣ, гдѣ каждый цвѣтокъ заносится пылью и топчется ногой. Елена Павловна - это оранжерейный цвѣтокъ», и еще много чепухи сказалъ въ этакомъ родѣ.
Павелъ Ивановичъ сіялъ: - Да... да... жена говоритъ: «бѣда, что наша Лена очень разборчивая... Гдѣ теперь умныхъ людей найти?!» Не обижай, говорю, нашего Ивана Ивановича».
«Эге... ге!» подумалъ я и разсыпался въ благодарностяхъ...
Пришелъ домой, засталъ у себя товарища. - А что, сдѣлалъ предложеніе?
- Кому? что? какое предложеніе?
- Э, братъ! Не хитри!.. Всѣ говорятъ, что скоро твоя свадьба съ Еленой Павловной.
- Тьфу! Да какой я женихъ?
- Что же? Львы пренебрегаютъ, такъ берутъ букашекъ...
Разговоръ съ товарищемъ взорвалъ меня окончательно и я рѣшилъ никогда больше не ходить къ Павлу Ивано
вичу, но... о, человѣческая природа! - получилъ записку и пришелъ. Никого въ комнатѣ не было. Отъ нечего дѣлать подошелъ къ роялю, на которомъ лежали рисунки птицъ и звѣрей...
- Стоитъ ли обращать вниманіе на мою мазню? сказала вбѣжавшая въ комнату Лена.
Я, конечно, увѣрялъ, что у нея талантъ, и просилъ подарить мнѣ что - нибудь на память..
Рояль былъ открытъ, и чортъ дернулъ меня попросить ее что - нибудь сыграть, уже я зналъ, что она умна и по
нимаетъ живопись; къ этимъ двумъ качествамъ скоро прибавилось и третье: она оказалась музыкантшей - импро - визаторшей.
- Я вамъ сыграю свою фантазію...
Я поклонился. Началось какое - то бренчаніе. «Ахъ! чортъ бы тебя побралъ», подумалъ я, но на лицѣ моемъ постарался изобразить наслажденіе. О, человѣческая природа! Кто бы изъ васъ на моемъ мѣстѣ поступилъ не такъ?!
- Хотите, я вамъ спою? предложила Елена Павловна. Я съ радостью согласился.
«О, любовь! не жги мою кровь», завывала она. Я слушалъ и... проклиналъ себя. Послѣ перваго романса слѣдовалъ второй, третій и т. д.
Приходъ Павла Ивановича прервалъ концертъ. Видъ у начальника былъ торжественный, какъ будто бы онъ схватилъ звѣзду (не съ неба... успокойтесь!). Я задрожалъ...
- Любезнѣйшій Иванъ Ивановичъ, обратился онъ ко мнѣ, когда мы остались наединѣ, въ кабинетѣ, - мнѣ нужно съ вами поговорить серьезно.
- Я готовъ.
- Какъ человѣкъ молодой, вы, конечно, имѣли всегда въ виду найти себѣ подругу жизни.
Я кивнулъ головой, а Павелъ Ивановичъ пожалъ мнѣ РУКУ.
- Какъ человѣкъ умный, вы искали себѣ не столько
красивой, сколько умной... Я поклонился.
- Какъ человѣкъ съ сердцемъ, вы, конечно, искали себѣ такой подруги, которая бы любила васъ... была, такъ сказать, вашимъ ангеломъ - хранителемъ.
- Да... да...
Всѣмъ было удачно. Удачно, удачно - и вдругъ... И Лида...
- Ахъ, и она?..
- Она въ выигрышѣ, потому что во - время удержалась. Подарила ей тетка въ именины триста рублей. «Вотъ, говоритъ, копи себѣ на приданое». Шутитъ, разумѣется. Петръ Петровичъ пришелъ къ намъ обѣ
дать. Она ему похвасталась... «Давайте, говоритъ, барышня, мы попробуемъ удвоить». И точно. На
чала она, при его посредствѣ, съ пустяковъ. Съ Варшавскаго банка, кажется... Тридцать рублей... Ее порадовало. Она еще. Путиловскія... Удачно....
лабаевско - Кукуевскія - тоже. И такъ по зернышку, по зернышку - и восемьсотъ рублей у ней теперь. Во - время забастовала, и права. «Мнѣ, говоритъ, ма
менька, довольно». А я - то думаю: «вотъ дура!» Анъ на дѣлѣ - то оказалось, что я дура, а не она.
Маменька съ носомъ пуговкой покачала головой и сказала:
- Упаси Бог!
Гимназистъ, сынъ горбоносой дамы, надѣлъ уже свои коньки и успѣлъ найти знакомаго мальчика въ красной вязаной шапкѣ съ кисточкой. Мальчикъ въ красной вязаной шапкѣ смотритъ на ноги гимназиста и говоритъ:
- Ты все еще въ старыхъ конькахъ... А что жъ ты хотѣлъ себѣ яхтклубскіе купить?
- Маменька на биржѣ проигралась, такъ не покупаетъ.
- Мой папенька тоже проигрался на тотализаторѣ; однако, я его просилъ купить мнѣ готовальню, и онъ мнѣ купилъ.
Горбоносая маменька стоитъ съ маменькой съ носомъ пуговкой и восклицаетъ, смотря въ даль:
- Батюшки! Да моя Лидка тоже съ вашимъ банковскимъ - то кавалеромъ знакома! Видите, видите, разговариваетъ.
А Лида, дочка горбоносой маменьки, спрашивала банковаго кавалера:
- Послушайте... Брянскія акціи теперь по чемъ? Тотъ сказалъ.
- Ну, это дорого. Пусть еще понизятся. А Рыбинско - Бологовскія какъ? Да неужели онѣ въ такой цѣнѣ? удивилась она, услыхавъ цѣну. - Пусть тоже понизятся. Русскія страховыя дивидендъ выдали?
- Нѣтъ еще.
- Онѣ низко стоятъ, но подождемъ, когда дивидендъ выдадутъ. Послѣ дивиденда всегда падаютъ. Я почему заговорила о биржѣ?.. Я давно уже не иг
рала. Я въ выигрышѣ... Но теперь хотѣла бы по
играть. Хотѣла бы поиграть, а папа у насъ всѣхъ маклеровъ изъ дома выгналъ.
- Если позволите, то черезъ нашъ банкъ можно приказъ дать, предлагаетъ молодой человѣкъ.
- Нѣтъ, нѣтъ. Я еще подожду. Я вамъ скажу потомъ. Мы нынче въ февралѣ въ Ниццу не поѣдемъ.
- Прекрасно. Я всегда къ вашимъ услугамъ... Ваши руки, mesdames...
Правую руку кавалеръ подалъ Вѣрочкѣ, лѣвую Лидочкѣ, и они помчались тройкой.
А горбоносая маменька говорила маменькѣ съ носомъ пуговкой:
- Но вѣдь такъ нельзя. Надо же какъ - нибудь отыграться. Биржа оживится.
- Право, ужъ не знаю, отвѣчала маменька съ носомъ пуговкой.
- Должны же, въ самомъ дѣлѣ, подняться бумаги. И, кажется, ужъ начали...
- Не знаю.
- Я хочу спросить этого банковаго молодого человѣка, а то у насъ всѣ маклера выгнаны.
- Спросите.
- А вы такъ - таки и не играете на биржѣ, Софья Ивановна?
- На биржѣ - нѣтъ, но на тотализаторѣ да. - Ахъ, въ тотошку все - таки!..
- Сегодня еще съ мужемъ послала красненькую. Не знаю, что привезетъ.
- Въ тотошку - то нужно бы и мнѣ начать, но игра - то послѣ биржи ужъ очень младенческая! вздыхаетъ горбоносая маменька.
Къ нимъ подлетаетъ тройка: двѣ дочки и банковскій молодой человѣкъ въ корню. Они звучно рѣжутъ ледъ, тормозя коньками.
Н. Лейкинъ.