НЕРОНЪ И ГАЗЕТНЫЕ РЕЦЕНЗЕНТЫ.

Рис. В. И.

Неронъ, какъ извѣстно, воображалъ себя геніальнымъ артистомъ. Однажды онъ рѣшалъ выступить на сценѣ, въ одномъ изъ любительскихъ спек
таклей. Для дебюта Неронъ выбралъ роль съ пѣніемъ, въ опереткѣ - водевилѣ «Женское любопытство, или Адамъ и Ева». Когда Неронъ училъ роль, то, между прочимъ, выщипывалъ волосы одному изъ своихъ рабовъ. Извѣстно, что у всѣхъ великихъ артистовъ были свои маленькія слабости.
Тогда Неронъ взбѣшенно вскочилъ из-за стола и заоралъ на режиссера:
- Что? Ты меня смѣешь торопить? Публика смѣетъ приказывать мнѣ, ея повелителю?! Эй! Люди! Взять его и защемить ему языкъ въ театральномъ люкѣ...
Несчастный помощникъ режиссера былъ схваченъ двумя воинами, ко
торые потащили его на казнь.
На утро послѣ дебюта Неронъ сильно волновался, ожидая газетъ. Онъ самъ сколько разъ выбѣгалъ изъ дворца, чтобы увидѣть, не идетъ ли поч
тальонъ. Когда же тотъ явился, то Неронъ, выхвативъ у него «Римскій пролетарій» и «Банный листокъ», закричалъ:
- Какъ ты смѣешь запаздывать? Я не потерплю никакихъ упущеній по почтовой части! Взять его и положить ему на морду восемнадцать печатей горячимъ сургучемъ! Почтальона схватили.
Представъ передъ Нерономъ, рецензенты трепетали какъ осиновые листья, между тѣмъ какъ тиранъ, тыча каждому изъ нихъ въ носъ кулаками, кричалъ:
- Такъ я робѣлъ? Такъ я былъ не въ голосѣ?.. Я - великій артистъ, артистъ, какого не производилъ еще свѣтъ, и... немножко робѣлъ?. Передъ кѣмъ? Передъ вами? Ахъ, вы, тигровые обглодки съ цирковской арены!.. Я вамъ покажу! Эй! Взять ихъ сейчасъ, привязать къ столбамъ, обмотать сегодняшними номерами газетъ съ ихъ рецензіями и зажечь иллюминацію!..

Порфирьева.

Наступилъ день спектакля. Неронъ уже находился въ уборной, костюмированный и загриммированный французскимъ пейзаномъ. Но когда онъ наводилъ растушевкой послѣдніе штрихи, то вбѣжавшій помощникъ режиссера торопливо заговорилъ:
- Цезарь, скоро ли вы будете готовы?.. Публика требуетъ начала...
Послѣ этого, выпивъ цѣлый стаканъ скиѳскаго вина, Неронъ велѣлъ давать занавѣсъ. Заиграла музыка, сцена открылась и на ней выступилъ самъ Неронъ.
Сидѣвшіе въ третьемъ ряду рецензенты двухъ римскихъ газетокъ начали совѣщаться. Рецензентъ «Римскаго пролетарія» сказалъ рецензенту «Баннаго листка»:
- Какъ вамъ нравится дебютантъ?
- Помилуйте, кривляется, какъ идіотъ какой - нибудь. - Неужели вы такъ и напишете?
- Я не съ ума сошелъ!.. Разумѣемся, расхвалю во всю... Придется передъ нимъ въ растяжку въ рецензіи лечь...
Прибѣжавъ въ свою комнату, Неронъ сталъ читать рецензіи «Римскаго пролетарія» и «Баннаго листка». Обѣ рецензіи были наполнены похвалами самаго беззастѣнчиваго свойства, но въ первой при этомъ было сказано, что «къ величайшему сожалѣнію дебютантъ былъ немножко не въ голосѣ», а во второй, что «дебютантъ слегка робѣлъ».
- Я былъ не въ голосѣ?! Я - робѣлъ?! заоралъ Неронъ, разрывая на мелкіе клочки обѣ газеты.
По телефону были вытребованы рецензенты.
Когда въ циркѣ совершалась казнь двухъ рецензентовъ, то Неронъ сидѣлъ въ ложѣ съ супругою своей Поппеей и говорилъ ей съ дьявольской усмѣшкой:
- Какъ ты находишь, Поппеечка? Мнѣ кажется, что одинъ изъ этихъ рецензентовъ сегодня немножко не въ голосѣ, а другой слегка робѣетъ... А? Не правда ли?