Золотой.
Мысли одной ночи. Ф. К. Шнейдеръ.
Я пошелъ тебѣ сегодня навстрѣчу, дитя, когда ты возвращалась изъ конторы. Ты радуешься, когда я встрѣчаю тебя въ эти лѣтніе вечера, еще такіе свѣтлые въ восемь часовъ. Если я прихожу за тобой въ темное зимнее время, ты не любишь этого. Ты нѣжна и очень заботлива ко мнѣ, моя дѣвочка.
На углу улицы, гдѣ мы обыкновенно сходимся, я остановился, чтобы подождать тебя. Съ этого мѣста хорошо виденъ большой домъ, весь увѣшанный многочисленными вывѣсками и со многими наполовину непрозрачными окнами. Я радовался тому моменту, когда увижу тебя.
На церковныхъ часахъ пробило восемь. Ясно и протяжно прозвучали удары. Звукъ ласкалъ воздухъ, этотъ нѣжный воз
духъ теплаго вечера, и обнимался съ нимъ, какъ обнимаются молодые влюбленные.
Мнѣ еще долго пришлось ждать послѣ того, какъ замеръ послѣдній ударъ. И тогда мнѣ пришло въ голову, что вѣдь се
годня послѣднее число, и вы получаете ваше жалованье, и потому ты запаздываешь... И при этой мысли я невольно улыбнулся: едва только замеръ послѣдній кристальный звукъ - а я уже по
думалъ о твоемъ жалованьи! Какъ близки небо и земля другъ отъ друга!..
Мимо меня прошла молодая элегантная женщина: она была высока и стройна. Я узналъ ея лицо подъ большими полями шляпы: Грета Альмерсъ, твоя школьная подруга. Теперь она, ко
нечно, больше не Грета Альмерсъ, вѣдь она вышла замужъ за господина фонъ Радернъ или за директора банка Гюлиха?.. Я за
былъ за кого, но вѣдь это совершенно безразлично... Она уже больше не Грета Альмерсъ и не твоя подруга... Она тоже уви
дѣла меня и поклонилась. Эта элегантная дама поклонилась очень ласково и любезно мнѣ, старому, весьма непредставительному господину. Я посмотрѣлъ ей въ слѣдъ: она шла, высоко поднявъ голову, какъ настоящая побѣдительница, и я радовался и ея ла
сковому поклону и вмѣстѣ съ тѣмъ ея молодой красотѣ. И я не размышлялъ о томъ, что, можетъ-быть, въ ней проявляется только та доброта счастливыхъ, которую нельзя очень высоко цѣнить и которая, тѣмъ не менѣе, такъ красива. И я наслаждался этой мимолетной встрѣчей, какъ мы наслаждаемся цвѣткомъ, о кото
ромъ мы также не думаемъ. Потомъ я видѣлъ, какъ ты, выходя изъ магазина, столкнулась съ твоей бывшей подругой. Вы узнали другъ друга, и я услышалъ смѣхъ Греты Альмерсъ. У нея такой звонкій смѣхъ.
Ты улыбалась такъ, какъ ты часто улыбаешься. И тогда внезапно я увидѣлъ нѣчто, чего я раньше никогда не замѣчалъ. Приближеніе такихъ вещей можетъ видѣть, можетъ-быть, только мать, а отецъ видитъ ихъ только тогда, когда онѣ уже насту
пили. Я увидѣлъ, что ты уже болѣе не молода, дитя мое, что тѣни легли у тебя подъ глазами, и что глаза эти потеряли свой блескъ. Что твои губы поблѣднѣли, и что отъ носа ко рту за легла рѣзкая линія... Никогда раньше я не замѣчалъ этого!.
Я не замѣчалъ, что время наложило печать на твои черты - и теперь вдругъ я замѣтилъ это сразу. Твоя вялая улыбка рѣзко отличалась отъ цвѣтущаго смѣха твоей подруги! - Ты и она, вѣдь вы же въ однихъ лѣтахъ. Вамъ обѣимъ - двадцать восемь лѣтъ. И все-таки она осталась почти такой же, какой была раньше, а ты!.. Ты подошла ко мнѣ и обрадовалась, увидя меня. Ты улыб
нулась - а я посмотрѣлъ на твою улыбку такъ, какъ я никогда раньше не смотрѣлъ на нее!..
Ты болтала. Ты была мила и добра ко мнѣ. Все было попрежнему - и все-таки все было по другому. Произошло какое-то колоссальное измѣненіе, и я старался понять его. И дома все было какъ всегда. Ты сама позаботилась объ ужинѣ, и на столѣ появи
лось наше излюбленное блюдо, какъ это всегда бывало въ день получки жалованья. Небольшой букетъ астръ, который ты купила на улицѣ, стоялъ на столѣ... И я не знаю почему, видъ этихъ астръ навѣялъ на меня тихую грусть.
Долго ли длился вечеръ, или онъ промелькнулъ быстро, я не знаю... Мы пожелали другъ другу спокойной ночи и разошлись... Потомъ въ моей комнатѣ, на столѣ, я нашелъ, какъ и всѣ эти годы, твой золотой. Давно уже. - съ тѣхъ поръ прошло 7 лѣтъ, -
когда ты получила твое теперешнее хорошее мѣсто и впервые принесла домой твое увеличенное жалованье - ты пришла ко мнѣ съ горящими глазами и съ сіяющимъ отъ счастья лицомъ: „Смотри, отецъ, сколько я теперь зарабатываю; у меня теперь останется много денегъ. Что стоитъ наше маленькое хозяйство? Вѣдь насъ только двое. Милый, будь такъ добръ, возьми это на твои маленькіе расходы, на какое-нибудь твое желанье, возьми это изъ любви
ко мнѣ!“ Ты настаивала, и я взялъ. Взялъ не изъ-за десяти марокъ, а для того, чтобы увидѣть блескъ въ твоихъ глазахъ. И съ тѣхъ поръ каждый мѣсяцъ, когда я послѣдняго числа входилъ къ себѣ въ комнату, я находилъ тамъ твой золотой... Ты не хо
тѣла, чтобы я благодарилъ тебя - моя благодарность должна была заключаться въ использованіи денегъ, говорила ты. И я пользовался ими - ты контролировала строго... Но я уже давно не тра
тилъ всего. Многіе изъ тѣхъ золотыхъ, которые я въ теченіе 7 лѣтъ находилъ все на томъ же мѣстѣ моего письменнаго стола, сохранились цѣликомъ..
И когда я снова увидѣлъ передъ собою эту маленькую золотую монету, блестящую и легкую, которую можно сбросить однимъ движеніемъ руки - тогда я вдругъ понялъ, что происходило во мнѣ цѣлый вечеръ! Казалось, какъ будто кто-то отодвинулъ засовъ, сдерживавшій мои мысли, которыя, внезапно освободившись, набросились и закружились вокругъ меня.
Золотыя деньги - вотъ все, что ты получала взамѣнъ твоей молодости! Несчастные маленькіе кусочки золота!
Ты дѣлала въ твоей конторѣ такія вещи, которыя могла бы сдѣлать и всякая другая на твоемъ мѣстѣ. Твоя собственная молодая жизнь была лишь дополненіемъ къ мертвой машинѣ.
Ты не вышла замужъ, ни одинъ мужчина не воспользовался твоей молодостью. Около тебя не рѣзвятся маленькія дѣти.
Отъ твоей молодости не осталось ничего, ничего, кромѣ нѣсколькихъ золотыхъ монетъ. Дитя - дитя!..
Это случилось, и я не замѣтилъ, какъ это произошло!
Кажется, какъ будто бы всѣ эти семь лѣтъ получили голосъ и кричатъ всѣ вмѣстѣ. Они были нѣмы и безмолвно таились въ темнотѣ. А теперь вдругъ внезапно они всѣ выскочили и преслѣдуютъ меня своимъ крикомъ.
Художникъ, который умѣлъ только рисовать свои картины и не умѣлъ ихъ продавать. Очень трогательное явленіе и, можетъбыть, даже героическое... Затѣмъ сдѣлался параличъ руки, и герой превратился въ мученика... Было ли это дѣйствительно такъ, а, можетъ быть, совсѣмъ иначе. Человѣкъ, который едва зара
батывалъ самое необходимое, пока онъ былъ здоровъ, а когда заболѣлъ, долженъ былъ жить трудами своей дочери. И не только жить: ты не только зарабатывала деньги на наше общее пропитаніе, но ты еще и баловала меня... ты одна содержала въ уди
вительномъ порядкѣ нашу маленькую квартиру, ты заботилась объ ѣдѣ, ты шила. Ты никогда не путешествовала. По праздни
камъ ты гуляла со мной въ нашемъ городскомъ паркѣ, всегда со мной, и улыбалась любовно и ласково.
Всегда, всегда ты улыбалась... И твоя улыбка увядала... увядала на мнѣ.
Это случилось, и я не замѣтилъ, какъ это произошло. Въ теченіе моей жизни я не умѣлъ цѣнить себя ниже, чѣмъ я того стоилъ. Я не хотѣлъ обезцѣнивать искусства. И вотъ теперь я чувствую, что уже давно значительно превысилъ свою цѣну.
Жизнь - это жестокій даръ! . Но есть нѣчто такое, что побѣждаетъ эту безпощадную жизнь: это умѣнье превратить свою смерть въ поступокъ. Милосердная, жестокая жизнь, я все-таки выйду побѣдителемъ изъ борьбы съ тобой.
Ты, дитя, будешь сначала страдать. Ты любишь меня, и тебѣ будетъ больно. Но это страданіе когда-нибудь должно было бы наступить все равно И бываютъ страданія, которыя приходятъ слишкомъ поздно...
Какъ сложится въ дальнѣйшемъ твоя жизнь: у тебя будетъ маленькая свѣтлая комната, обставленная красивой старой мебелью, принесенной еще въ приданое твоей матерью... Ты будешь ѣсть въ пансіонѣ за общимъ столомъ и ты будешь встрѣчаться съ людьми.
Твой заработокъ очень хорошъ для того, кому не съ кѣмъ дѣлиться. У тебя не будетъ никакихъ заботъ. Ты не должна будешь больше спѣшить и не должна будешь больше работать передъ уходомъ и послѣ возвращенія изъ конторы. Ты будешь путешествовать. И эти поѣздки снова оживятъ твои глаза и измѣнятъ твою улыбку.
Ты не будешь подозрѣвать, дитя, какъ случилось то, что произойдетъ завтра. Тебѣ хорошо извѣстно, что я люблю ходить черезъ Оттерсбергъ. Но хожу я тамъ рѣдко, потому что ты
безпокоишься за меня. Этотъ путь опасенъ. Гора въ одномъ мѣстѣ имѣетъ отвѣсный обрывъ. Преграды тамъ нѣтъ никакой. Въ этомъ мѣстѣ уже было много несчастныхъ случаевъ...
Ты никогда не узнаешь, дитя, какъ это случилось. .
Все-таки это будетъ тяжело. Тяжело въ послѣдній моментъ... Золотой, который я нашелъ сегодня на моемъ столѣ, я возьму съ собой. Я посмотрю на нею, раньше чѣмъ... тогда у меня хватитъ силы сдѣлать это! Перев. Мар. Го.