Богатый переплетъ.

Колетта Иверъ.
Когда Клодіа проходила подъ люстрой, освѣщавшей бальную залу, казалось, что ея одежда была соткана изъ свѣта. Ея платье было очень просто, какъ и подобало молодой дѣвушкѣ, но въ шелестѣ серебристо-бѣлой матеріи, въ каждой линіи, обрисовы
вающей ея изящную фигуру, въ каждой складкѣ чувствовалось богатство.
Она не была красива, но роскошь ея простого наряда выдѣляла ее; ея прическа обращала вниманіе лишь богатствомъ ше
велюры и умѣло, къ лицу, положенными прядями. На ней не было драгоцѣнностей, но публика осматривала ее съ головы до ногъ.
Ее сопровождалъ отецъ, банкиръ де Вотъ, довѣренное лицо стараго дворянства, обитателей старыхъ особняковъ, потомковъ участниковъ Крестовыхъ походовъ.
Онъ, въ противоположность многимъ другимъ, составилъ состояніе честно.
Проходя рядомъ съ отцомъ, Клодіа старалась отыскать въ блестящей толпѣ тѣхъ, кого ей хотѣлось видѣть.
Добраться до хозяйки дома имъ удалось лишь тогда, когда, въ промежутокъ между двумя танцами, нарядная толпа хлынула въ буфетъ.
Клодіа была тотчасъ окружена; она улыбалась, пожимала руки.
Семь или восемь молодыхъ людей, до такой степени похожихъ другъ на друга лицами, одеждой, манерой держаться, что ихъ можно было счесть за близнецовъ, увивались около ш-lle де Вогъ.
Она принимала ихъ вниманіе благосклонно, хотя и знала, чему приписать это; вѣдь всякая женщина не относится безразлично къ поклоненію.
Ее провели въ буфетъ, гдѣ поклонники наперерывъ спѣшили предложить ей фрукты и сладости.
Она весело болтала, но вдругъ, вспомнивъ, что еще не видѣла своихъ кузинъ, поспѣшила въ залу.
Теперь въ опустѣвшей залѣ она безъ труда нашла трехъ женщинъ, сидѣвшихъ у стѣны. Мать, въ черномъ шелковомъ платьѣ, сидѣла среди дочерей. На нихъ были розовыя шерстяныя платья, свѣженькія, но теряющіяся при другихъ туалетахъ.
Въ буфетъ онѣ не пошли, потому что ихъ никто не пригласилъ.
Знакомыхъ у нихъ было мало, и приглашеніе онѣ получили благодаря Клодіа, которой хотѣлось доставить кузинамъ развлеченіе.
- Здравствуйте, мои дорогія, а я думала, что и не отыщу васъ! - сказала Клодіа, крѣпко ихъ цѣлуя.
- Мы видѣли тебя, когда ты пріѣхала. Всѣ восхищаются тобой!
Барышни де ла Круа-Жакъ были много красивѣе Клодіа, особенно старшая.
Обѣ - нѣжныя блондинки съ шелковистыми волосами, но причесанныя не къ лицу. Не принадлежа къ высшему обществу, онѣ держались застѣнчиво и невольно оставались въ сторонѣ.
- Вы оставили здѣсь экипажъ? - спросила Клодіа.
- Нѣтъ, мы пріѣхали въ омнибусѣ, а вернемся пѣшкомъ.
Клодіа заявила, что она съ отцомъ проводитъ ихъ на своемъ автомобилѣ.
Начались танцы. Клодіа была снова окружена, и веселая, оживленная, она искала иногда глазами своихъ кузинъ и, встрѣ
чая ихъ устремленный на нее взглядъ, видѣла, что ихъ никто не приглашаетъ. Это мѣшало ея веселью, она любила кузинъ и жалѣла, что благодаря ея ихъ пригласили.
Къ ней подошелъ молодой человѣкъ, котораго ей приходилось уже встрѣчать въ обществѣ. Онъ былъ въ Сорбоннѣ, она много слышала объ его умѣ, но предпочитала слушать глупыя любез
ности своихъ изящныхъ поклонниковъ, чѣмъ почтительныя рѣчи молодого ученаго. На его приглашеніе она отвѣтила не безъ смущенія, что уже приглашена.
- Но вы доставите мнѣ большое удовольствіе, если пригласите одну изъ барышень, сидящихъ около дамы въ черномъ.
Клодіа была увѣрена, что посылаетъ молодого человѣка, чтобы доставить удовольствіе танцовать кузинамъ, въ дѣйствительности же ей хотѣлось избавиться отъ несимпатичнаго кавалера, но ка
ково же было ея негодованіе, когда она увидѣла, что онъ исчезъ въ толпѣ, не исполнивъ ея желанія.
- О, подлый, подлый! - подумала она.
Свѣтскимъ красавцамъ, которые окружали ее, она прощала
невниманіе къ хорошенькимъ кузинамъ, въ отказѣ же этого господина она увидѣла обиду. Ей захотѣлось приласкать, расцѣло
вать кузинъ и, отказывая всѣмъ приглашавшимъ ее, она сѣла подлѣ нихъ, чтобы привлечь на нихъ общее вниманіе.
Глаза старшей Фанни искрились умомъ. Жюльетта была очень остроумна; заговори она здѣсь, ее тотчасъ бы окружили.
Клодіа чуяла въ этихъ двухъ дѣвушкахъ то, за что женщину называютъ выдающейся. Она сознавала, что не стоитъ ихъ, а между тѣмъ, не имѣя средствъ и положенія въ свѣтѣ, онѣ оставались незамѣченными.
И ей пришло въ голову сравненіе.
Пустыя, ничтожныя по содержанію, книги въ роскошномъ переплетѣ сразу привлекаютъ вниманіе даже художника и среди нихъ остаются незамѣченными другія съ глубокимъ содержаніемъ.
Неужели оказываемому ей вниманію она обязана лишь своей богатой оболочкой? Могла ли она привлечь кого-нибудь только своимъ лицомъ, взглядомъ, душою?
Пары мелькали передъ ней, но, погруженная теперь въ свои грустныя мысли, онѣ казались ей дикими, а танцы глупымъ раз
влеченіемъ. Ея глаза наполнились слезами отъ разочарованія и урока жизни, полученнаго ею около своихъ одинокихъ кузинъ.
*
* *
Черезъ нѣсколько времени банкиръ явился къ г-жѣ де ла Круа-Жакъ съ просьбою.
- Кузина, не можете ли вы оказать мнѣ услугу. Мнѣ необходимо ѣхать въ Америку. Не пріютите ли вы у себя на это время Клодіа?
- Клодіа знаетъ обстановку нашей жизни, она слишкомъ не похожа на вашу. Подумали ли вы объ этомъ? Конечно, я и мои дочери постараемся сдѣлать все...
- Вотъ именно чего не хочетъ Клодіа. Ей будетъ тяжело, если вы будете относиться къ ней, какъ къ богатой дѣвушкѣ; она хочетъ, чтобы вы приняли ее, какъ третью дочь.
- Мы много работаемъ, ведемъ жизнь затворницъ. - Она будетъ работать съ вами. - А балы, пріемы, концерты?
- Увѣряю васъ, кузина, я буду радъ, если она немного отдохнетъ. Наши дочери любятъ другъ друга. Пусть онѣ сойдутся ближе, это будетъ очень хорошо.
Г-жа де ла Круа-Жакъ подавила вздохъ. Какъ человѣкъ, много страдавшій, она привыкла даже въ радостномъ событіи находить частицу грустнаго. Она знала, что если Клодіа поселится у нихъ, ей будетъ тяжело не доставить Клодіа привычнаго комфорта.
Въ эту минуту въ сосѣдней комнатѣ послышался смѣхъ, и на порогѣ показалась Клодіа. Ее сразу можно было не узнать. Одѣ
тая въ черное платье Жюльетты, съ закрученной à la Chinoise косой, она измѣнилась; теперь выступали ея миловидность и изящество; она была не такъ замѣтна, но за то это была она, такая, какъ есть - не прикрашенная.
- Ты хочешь сдѣлаться моей дочкой, Клодіа?
- Я хочу, чтобы мы ни въ чемъ не отличались другъ отъ друга!
Онѣ, дѣйствительно, ни въ чемъ не отличались другъ отъ друга, когда, черезъ нѣсколько недѣль, присутствовали на служеніи въ церки св. Ѳомы.
Мать была въ своемъ черномъ шелковомъ платьѣ, барышни въ одинаковыхъ токахъ изъ каракуля, только косы барышень де ла Круа-Жакъ, виднѣвшіяся изъ-подъ шапочекъ, были роскошнѣе. Всѣ въ одинаковыхъ пальто, но, когда онѣ поднимались съ колѣнъ послѣ молитвы, сестры де ла Круа-Жакъ имѣли усталый видъ, а Клодіа поднималась гордо, довольная взятой на себя ролью.
Это былъ не капризъ богатаго ребенка, а увлеченіе увидѣть искреннее отношеніе къ себѣ, узнать, что подумаютъ о ней, видя ее безъ богатаго переплета, подъ которымъ Клодіа прятала нѣжное сердце, жаждавшее искренней симпатіи.
При выходѣ изъ церкви къ нимъ подошли лишь двѣ, три подруги, остальные знакомые раскланялись издали. Клодіа вер
нулась домой съ тяжелымъ чувствомъ, - она не привыкла къ такому невниманію.
Она замѣтила, что на улицѣ всѣ обращали вниманіе на хорошенькія лица и впервые задалась вопросомъ; „значитъ я не хороша: на меня никто не обратилъ вниманія?
Дѣйствительно, Клодіа въ простенькомъ платьѣ не походила на блестящую Клодіа бальной залы. Съ этого дня она не охотно выходила и предпочитала проводить время въ квартирѣ кузинъ на четвертомъ этажѣ. Эти комнатки были обставлены старой мебелью, на вышивкѣ которой проглядывала канва, часами, просившимися въ музеи, казалось, они выбивали часы другого вѣка.