2 апреля 1949 г., № 77 (1301).
‚.Над океаном и землею висел ‹ туман,
гус смешанный < дымом, мелкий дождь
лениво падал на темные здания города и
‚ мутную воду рейда.
У борюв парохода собрались эмигранты,
молча глядя на всё вокруг пытливыми гла-
зами належд и опасений, страха и радости,
— 90—10? тихо спросила девушка
польва, изумленно указывая на статую
(Свободы. Rro-To ответил:
— Американский бог...
Массивная фигура бронзовой женщины
покрыта © ног до головы зеленой окисью.
Холодное лицо слепо смотрит сквозь туман
в пустыню океана, точно бронза ждет
солнца, чтобы оно оживило ее мертвые
глаза, Под ногами Свободы — мало земли,
она кажется поднявшейся из океана, пьеде-
стад ве—как застывшие волны. Ее рука,
ВЫСОКО ПОДНЯТАЯ над окезиом и мачтами,
сулов, прихает позе горлое, величие и кра-
‹оту. Вавелея—вот факел в крепко сжа-
тых пальцах ярко вепыхнет, разгонит се-
рый дым и щедро обюльет все крутом го-
рячим, радостным светом.
А крумм ничтожно куска земли, на
котором она стоят, скользят по воде окед-
на, как допотонные чудовища, огромные
железные суда, мелькают, точно голодные
cee маленькие катера. Ревут сире-
‚ Похобно голосам. сказочных гигантов,
ме сердитые свистки, гремят цепи
якопей. сурово плешут волны океана.
Рее вокруг бежит, стремится, вздраги-
вает напряженно. Винты и колеса парохо-
1ов торопливо бьют воду — она покрыта
желтой пеной, изрезана морщинами.
Й кажется, что все — железо, камни,
Roa, дерево—пюлые протеста против жизни
без солнца, без песен и счаетья, в плену
тяжелого труда, Вее стонет, воет, скреже-
щет, повинуясь воле какой-то тайной силы,
вражлебной человеку, Повсюду. на груди
воды, изрытой и разорванной железом, за-
пачканной жирными, пятнами нефти, засо-
ренной щепами и стружками, соломой. и
остатками пищи -— работает невидимая
глазом холодная и злая сила. Она сурово и
однообразно дает толчки всей этой необ’ят-
ной машине, в ней корабли и доки--только
маленькие части, а человек — ничтожный
винт, невидимяя точка среди уродливых,
грязных сплетений железа. дерева, в хаосе.
судов. лодок и каких-то плоских барок, на-
глуженных вагонами,
Ошеломленное. оглохшее от шума, задер-
ганное этой пляской мертвой материи: дву-
номе существо, все в черной копоти и:
масле, странно смотрит на ‘меня, сунув
руки в ‘карманы штанов, Лицо его’ замазя-
но густым налетом жирной ‘грязи, и не
глаза живого человека сверкают на нем, а
белая кость зубов.
Медленно ползет судна; среди толпы дру-
гих чудов. Лица эмиграйтов стали странно
серы, отупели, что-то однообразно-овечье
покрыло все глаза. Люди стоят у борта и
безмолвно смотрят в туман:
А в нем рождается, растет нечто непо-
стижимо огромное, полное гулкого ропота,
оно дышит навстречу людям тяжелым,
пахучим дыханием, и в шуме его слышно
0-то грозное. жадное.
90 — город, эо-—Нью-Йорк. На берегу
смят двадцатиэтажные лома, безмолвные и
темные «скребницы неба». Квадратные,
лишенные желания быть красивыми, ту-
пые, тяжелые здания ‘поднимаются вверх
угрюмо и скучно. В каждом доме чувет-
вуется надменная кичливость своею высо-
той, своим урюдством. В окнах нет цветов
и не вилно летей...
Издали город кажется огромной челю-
стью, с неровными, черными зубами. Он
INT в небо тучами дыма ‘и сопит, как
обжора. страдающий ожирением,
Войдя в него. чувствуешь, что ты попал
в желудок из камня и железа, в желудок,
комрый проглотил несколько миллионов
людей и растирает, переваривает их.
Улица-—©скюльзкое, алчное горло; по’ не-
му куда-то вглубь плывут темные куски
пищи города — живые люди. Везде —
нал головой. под ногами и рядом © тобой
живет, грохочет, торжествуя свои победы,
железо. Вызванное к жизни силою Золота,
одушевленное ‘им, оно окружает человека
своей паутиной, глушит его, сосет кровь
и \03г, пожирает мускулы и нервы и ра-
стет, растет. опираясь на безмолвный кКа-
мень, все шире раскидывая звенья своей
цепи.
Как огромные черви ползут локомотивы,
влача за собою вагоны, крякают, подобно
жирным уткам, рожки автомобилей; угрюме
воет электричество, — душный воздух Ha-
поен, точно губка влагой. тысячами реву-
щих звуков, Придавленный к этому гряз-
ному городу, испачканный дымом фабрик,
н ненодвижен среди высоких стен, повры-
THX ROTOTHIO. oe
LDN
На площадях и в маленьких скверах, где
пыльные листья деревьев мертво висят на
ветвях, — возвышаются темные монумен-
ты, Их лица покрыты толстым слоем гря-
ви, глаза их, когда-то горевшие любовью к
родин\ засыпаны пылью города. Эти брон-
зовые люди мертвы и одиноки
многоэтажных домов. они кажутся карли-
ками в черной тени высоких ‚ стен, они
заплутались в хаосе безумия вокруг них,
остановились и. полуослепленные, грустно,
6 болью в сердце смотрят на жадную суе-
ту людей у пог их Люли, маленькие. чер-
ные, сустливо бегут мимо монументов, и
HART не бросит взгляда на ARTO героя.
Ихтиозавры капитала стерли ИЗ памяти
людей значение творйов свободы. о.
Кажется, что бронзовые люди охвачены
отной и той же тяжелой мыслью:
ТАЛИНСКИЙ Сокол
В 81-й годовщине со дня рождения А. М. Горького
M POPEKUT
ГРОМКОГОВОРЯЩАЯ ПЕРЕДАЧА
{0 ПРОВОДАМ ОСУЩЕСТВЛЕНА
`В РОССИИ
ЛЕНИНГРАД, 1 апреля. (ТАСС). Здесь
вышла книга «Русские изобретатели в Te-
лефонии».
Исследование ‘архивных ^ материалов,
технических журналов прошлого века и.
других специальных изданий, проведенное
в последние годы, позволило установить,
что тромкоговорящая передача по проводам
впервые в мире была изобретена в России.
В 10 время, когда телефон только заво+
евал праза гражданства, изобретение гром-
коговорящего телефона явилось событием
большой важности.
Появление громкоговорящего телефона и
организация громких передач тесно связа-
ны с деятельностью многих русских теле-
фонистов и, в первую очередь, с работами
Ю. Охоровича. Начав с 1878 года зани-
маться иселедованиями-в области электри-
чества, он внес много усовершенствований
в этой области. Но самым важным изобре-
тением Охоровича было создание’ весьма
чувствительного микрофона, который он.
сконструировал в 1880 году и назвал
«термомикрофон». Я
Опытная громкая телефонная передача
была устроена Охоровичем еще в 1880 то-
ду, ав 1885 году на третьей электротех-
нической выставке в Петербурге состоялось
публичное испытание приборов. Пригла-
шенные для испытания аппарата певица ‘и
оркестр находились в физическом кабинете
Русского технического общества в Соляном
городке, где были установлены микрофены.
На этой выставке был оборудован специ-
альный зал громкой телефонной передачи.
В каталоге выставки значилось: «Термо-
микрофон Охоровича установлен в одном из
помещений Малого театра и передает по те-
лефону того же изобретателя мелодии, ис-
полненные певицей и отдельными музы-
кальными инструментами»,
Изобретение громкой телефонной передал
чи открывалю важную область практиче-
ского использования телефона. Оно свиде-
тельствовало, насколько глубокой и много-
образной была деятельность русских нова-
торов в телефонии и как смело их творче-
ская мысль искала путей широкого рас-
пространения этото средства связи.
Выставка, посвященная
° А. М. Горькому
ЛЕНИНГРАД, 1 апреля. (ТАСС). В Домв
офицеров ‘имени Кирова. открыта выставка,
посвященная 81-Й годовщине со дня рож-
дения великого пролетареком писателя
А. М. Горького.
Привлекают внимание материалы, по-
казывающие, что книги Гооького за совет-
ские годы изданы в.нашей стране тира-
жом в 48 миллионов экземпляров. В 27
странах выпущены переводы 261 его про»
изведения. Специальная карта, рассказыва,=
ет, в каких пунктах мира побывал Горьз
КИЙ.
На стенде экспонируются номера «Прав-.
ды» е произведениями писателя. “В епе-
циальных витринах — многочисленные
издания повести «Мать», выпущенные в
СССР, странах народной демократии и дру.
гих странах мира, сборники публицисти-
ческих статей: «С кем вы, «мастера куль-
туры»?», «Если враг не сдается, — ето
уничтожают» и другие.
Дом офицеров о офтанизует торьковекий
литературно-художественный вечер для ге-
нералов, офицеров и членов их семей. По=
сле доклада о мировом значении творчея
ства великого пролетарского писателя бу-
дут показаны отрывки из его пьес.
ород желтого Льявола
Но’ когда в этом городе смотришь на
огонь, заключенный в прозрачные темни-
цы из стекла, понимаешь, что злесь-——как
все — огонь порабощен. Он служит 3оло-
ый для Золота ‘и: враждебно далек от лю-
дей...
Rak Bee — железо. камень, ‘дерево —
огонь тоже в заговоре против человека,
ослепляя его, он зовет:
— Иди сюда! ;
И выманивает:
— Отдай твои деньги!..
Люди идут на его зов, покупают He-
нужную им дрянь и смотрят на зрелища,
отупляющие их.
Кажется, что где-то в центре города вер-
THATCH CO сладострастным визгом. и ужасаю-
щей быстротой большой ком Золота, он
распыливает по всем улицам мелкие пы-
линки, и целый день люди жадно ловят,
ищут, хватают их. Но вот наступает ве-
чер, ком Золота начинает вертеться в про-
тивоположную сторону, образуя холодный,
огненный вихрь, и втягивает в него людей
затем, чтобы они отдали назад’ золотую
пыль, пойманную днем. Они отдают веегла
больше TOTO, сколько взяли: и на утро
другого дня ком Золота увеличивается в
0б’еме, его вращение становится быстрее,
грамче звучит торжествующий вой железа,
ето раба, грохот всех сил, порабощенных
ИМ.
И жалнее, с большей властью, чем вче-
ра, оно сосет кровь и мозг людей для 19-
г, чтобы к вечеру эта кровь, этот Moar.
обратились в холодный, желтый металл.
Ком Золота — серхие города. В ето бие-
нии — вся жизнь, в росте ето об’ема—
весь смысл ев.
Для этого люди целыми днями роют зем-
лю, куют железо, строят лома, дышат ды-
мом фабрик, всасывают порами тела грязь
отравленного, больного воздуха, для этого
они продают свое красивое тело. _
`Это скверное волшебство усыпляет их
души, оно делает людей гибкими орудиями
в руке Желтого Дьявола, рудой, из которой
Он неустанно плавит Золото, свою плоть и
КроВЬ. .
Из пустыни окезна идет ночь и дышит
на. пород прохладным, соленым дыханием.
Тысячами стрел вонзаются в нее холодные
огни =— она идет, состралательно окутывая
темными одеждами безобразие домов, мер-
зость узких улиц, прикрывая грязь лох-
мотьев нищеты. Дикий вопль жадного бе-
зумия несется ей навстречу, разрывая ее
тишину — она идет и медленно гасит на-
хальный блеск порабощенного огня, закры-
вая своей мягкой рукой гнойные язвы го-
рода.
Но, вступая в сети улиц, она не в силах
победить, разогнать своим свежим дыхани-
ем ятовитые испарения торода. Она трется
о камень’ стен, нагретый солнцем, ползет по
ржавому железу крыш, VO грязи мостовых,
пропитывается ядовитой пылью, глотает
запахи и, опуская крылья. бессильно, не-
подвижное ложитея на крыши домов; в Ra-
навы улин. От нее осталась только тьма, —
свежесть и прохлада исчезли, проглочен-
ные камнем, ‘железом, деревом, грязными
легкими людей. В Вей больше нет тиши-
ны, нет поэзии... ео
В связи с 81-й годовщиной со дня’ рожде-
ния великого русского писателя, основополож-
ника советской литературы — Алексея Мак-
симовича Горького «Сталинский сокол» .начи-
нает с сегодняшнего номера печатать про-
a
— Разве такую жизнь хотел я создать?
круг кипит, как суп на плите; лихо-
радочная жизнь, бегут, вертятся. исчезают
В этом кипении; точно крупинки в бульоне,
как щенки в море, маленькие люди. Город
ревет ‘и глотает их одного за другим нена-
сытной пастью.
Одни из героев опустили руки, другие
подняли их, протягивая над головами лю-
дей, предостерегая:
— Остановитесь! Это не жизнь, это безу-
Mie...
‚ Вее они — лишние в хаосе уличной Жиз-
ни, все не на месте в ликом рева жално-
сти, в тесном ‘плену угрюмой фантазии из
камня, стекла и железа. -
Однажды ночью они все вдруг сойдут с
пьедесталов и тяжелыми шагами оскорблен-
ных пройдут по улицам, унося тоску свое-
Ро одиночества прочь из этого гореда, в
поте, где блестит луна, есть воздух и ти-
ХИЙ покой, Вотда человек всю жизнь тру-
дилея на..благо своей родины, он этим не-
сомненно заслужил. чтоб после смерти его
оставили в поков.
изведения А. М. Горького — памфлет <«Го-
род Желтого Дьявола», 12-ю и 25-ю главы
повести «Мать», памфлеты «Один из королей
республики», «Жрец морали», публицисти-
ческую ‘статью
туры»?» и другие.
«С кем вы, «мастера куль-
Когда к нему подхолят, он неуклюже, точ-
ню волк, поворачивает туловище и что-то
говорит. .
Юноша, очень бледный и худой, опира-
ясь На столб фонаря, смотрит серыми гла-
зами вдоль улицы и по временам ветряхи-
вает курчавой головой. Ею руки засунуты
глубоко в карманы брюк и судорожно ше-
велят там пальцами...
Здесь, в этих улицах, человек, заметен,
слышен его голое, озлобленный, раздражен-
ный, метительвый. Здесь у человека ‘ость
Лицо-— олодное, возбужденное, тоскующее.
Вилно, что люди чувствуют, заметно, что
эни ‘думают. Они ‘кишат в грязных кана
вах, трутся друг о друга, точно еор в. по-
токе мутной. воды; их кружит и вертит
сила голода, оживляет ‘ острое желание
сесть что-нибудь.
Б ожидании пиши, в мечтах. о наслаж-
дении быть сытыми, они глотают насы-
щенный ядами воздух, и в темных глуби-
нах их душ рождаются острые мысли, хит-
рые чувства, преступные желания,
Они подобны болезнетворным микробам
в желудке горола, и будет время, когль они
отравят его теми же ядами, которыми он
тах щедро питает их теперь!
Юноша у. фонаря время от. времени
встряхивает головой, крепко стиснув голел-
ные зубы. Мне кажелея, я понимаю, о чем
он думает, чего он хочет — иметь ‘огром-
ные рукя страшной силы и крылья за спи-
ной он хочет, мне кажется. Это для того,
чтобы олнажды днем подняться над 19р0-
дом, опустить в него руки. как лва сталь-
ных рычага, и смешать в нем все в грулу
мусора и праха, — кирпич и жемчуг, .з0-
лото и мясо рабов, стекло и миллионеров,
грязь, идиотов; храмы, деревья, отравлен-
ные грязью, и эти глупые; многоэтажные
«скребницы неба», все, веть горд — в
кучу, в тесто из грязи и крови людей—
в скверный хаос: Это страшное желание
естественно в мозгу юноши, как нарыв на
теле! хулосочного. Где много работы рабов,
там. не может быть места для свободной,
творческой мысли, там могут цвести толь-
RO Wie разрушения, ядовитые нветы Me-
сти, буйный протест животном. Это по-
нятно — искажая лушгу человека, люли не
должны ждать от него милосердия к ним.
Человек имеет право мести — это пра-
BO лают ему люли.
В мутном небе, покрытом копотью, гах-
нет день. Огромные лома становятся все
мрачнее, тяжелее. Кое-гле в их темных
недрах вепыхивают огни и блестят. точно
желтые тлаза странных зверей, которые
должны вею ночь стеречь мертвое богат-
ство этих гробниц.
Люди кончили работу дня и, — не ду-
мая 0 TOM, зачем она блелана. нужна ли
одного— большого, но разбитого в ничтож-
ные пылинки, растертого в дресву.
Гонимый бешеным бегом’ вагонов. воздух
развевает платье .и волосы людей. бьет им
в лицо теплой, душной волней, толкает,
вгоняет им в уши тысячи звуков, бросает
в глаза мелкую; едкую пыль, слепит; оглу-
MaeT протяжным, непрерывно воющим
ЗВУКОМ...
Живому человеку. который мыслит, ©9-
здает в своем мозгу мечты, картины, обра-
зы, родит желания, тоскует, хочет. отри-
Цает, ждет,—живому человеку этот дикий
вой, визг, рев, эта дрожь камня стен,
трувливый дребезг стекол в окнах — все
это ему ‘мешало бы. Возмущенный. он Вы-
шел бы из дома и сломал, разрушил ‘эту
мерзость — «виздушную дорогу»; oH a+
ставил бы замолчать нахальный вой же-
леза, он — хозяин жизни, жизнь — для
него, и все, что ему мешает жить-—млжно
быть уничтожено.
Люди в домах городЯ Желтого Дьявола
спокойно переносят все, что’ убивает чело-
века.
Внизу, под железной сетью «воздушной
дороги», в пыли и грязи мостовых, ‚ 063-
молвНо возятея дети,—безмолвно, хотя, они
смеются и кричат, как дети всего мира, но
голоса их тонут в грохоте над ними, точно
капли дождя в море. Они кажутся цвета-
ми, которые чья-то грубая рука выбросила
Из окон домов в грязь улицы. Питая свой
тела жирными испарениями города, ‘они
бледны и желты, кровь их отравлена, нер-
вы раздражены зловещим криком ржавого
металла, угрюмым воем порабощенных мол-
НИЙ,
`Разве‘из этих детей вырастут здоровые,
смелые, гортые люди? — спрашиваешь ее-
бя. В ответ отовеюду скрежет, хохот, злой
BUT.
Вагоны несутея мимо Иет-Сайда, кварта-
ла бедных, компостной ямы города. Глубо-
кие канавы улиц, ведущие люлей куда-то
в глубины города, де — представляется
уму — устроена огромная, бездонная ды-
pa — котел или кастрюля, — тула’ стека-
ютея все эти AWAH, WH TAM из них выварй-
вают золото. Канавы улин кишат детьми.
Я очень мното видел нищеты, ‚мне хоро-
шо знакомо ее зеленое, бескровное, костля-
вое лицо, Ее глаза, тупые от голода и. го-
рящие жадностью. хитрые и мстительные
или рабеки покорные и «всегда нечеловече-
ские, я всюду видел, но ужас нищеты Her-
Сайда — мрачнее всего, что я знаю.
В этих улицах, набитых людьми, точно
мешки крупой, дети жадно ищут в кород-
ках с мусором, стоящих у панелей, за-
гнившие овоши и пожирают их вместе <
плесенью тут же, в едкой пыли, и духоте.
Когла они находят корку загнившего хле-
ба, она возбуждает срели них дикую враж-
ду; охваченные желанием проглотить ее,
они дерутся, как. маленькие гобачонки. Они
покрывают мостовые стаями, точно прожор-
ливые голуби; в час ночи, в два И 1034-
нее— они вбе еще роютея в грязи. жалкие
микробы нищеты. живые упреки жадности
богатых рабов Желтого Дьявола.
На углах грязных улиц стоят какие-то
печи или жаровни, в них что-то варится,
пар. вырываясь по тонкой ‘трубке на воз
дух, свистит в маленький свисток на конце
ее. Тонкий, режущий ухо евиет прерывает
своим дрожащим острием BCE звуки улиц;
он тянется бесконечно, как ослепительно
белая, холодная нить, он закручивается во-
круг горла, путает. мысли в голове, бесит,
гонит куда-то и, не емолкая ни’на секун-
ду. дрожит в снилом запахе, пожравшем
воздух, дрожит насмешливо, злобно pone
зывая эту жизнь в. Грязи.
‚ Грязь — стихия, она пропитала 00000
все: стены домов. стекла окон, одежды лю-
лей. поры их тела, мозги, желания. мыс-
ли...
В этих улицах—темные впадины дверей
подобны загнившим ранам в камне стен,
Когда, заглянув в них, увидишь грязные
ступени лестниц, покрытые мусором, ка-
жется, что там, внутри, все разложилось и
гнойно, как во чреве трупа. А люди пред-
ставляются червями... ‘
Высокая женщина с большими темными
глазами стоит у двери; на руках у нее ре-
бенок, ее кофта расетегнута, бессильно по-
висла длинным кошелем ее синяя грудь.
Ребенок кричит, паралая пальцами `вялое,
голодное тело матери, тычетея в нею ли-
цом, чмокает губами, на минуту умолкает,
вновь кричит < болышей силой, бьет руками
и ногами грудь матери. Она’ стоит, точно
каменная, И ГЛаза ее круглы, как у совы
—®0ни смотрят упорно в одну точку перед
собой. Чувствуешь, что этот взгляд. не мо-
жет видеть ничего, кроме хлеба. Она плот-
но сжала губы и дышит носом, ноздри ее
вздрагивают, втягивая пахучий, густой воз-
дух улицы; этот человек живет воепоуина-
нием о пище, проглоченной их вчера, меч-
TOH 9 куске, который он, может быть, с’ест
когда-нибудь. Ребенок кричит, судорожно
По тротуарам спешно идут люди туда и
сюда, по всём” направлениям улиц. Их веа-
сывают глубокие поры каменных стен.
Торжествующий гул’ железа; громвий вой
электричества, гремящий шум работ по
устройству ‘новой’ сети металла) новых
стен из камня-—вее это заглушает голоса
людей, как буря в океане — крики птиц.
Лица людей непотвижно сиокойны =
должно быть никто из них не чувствует
несчастья быть рабом жизни, пищей горо-
да-чуловища. В печальном самомнении
они считают себя хозяевами своей сульбы
— в глазах у них, порою, светится созна-
ние своей независимости, HO, видимо, им
непонятно, 970 это только независимость
CPE, MG OD TORO ЧеоЗаАвВИсимостТЬь.
TOHODA B руке плотника, молотка в руке
вузнеца, кирпича в руках невидимого ка-
менщика, который, хитро усмехаясь, стро-
ит для всех одну огромную, но тесную
тюрьму. Есть много энергичных лиц, Но.
на каждом лице прежде всего вихишь зу-
бы. Свободы внутренней, свободы духа —
не светится в глазах людей. И эта энер-
ros без свободы напоминает холодный
блеск ножа; который еще не успели исту-
ПИТЬ, Это — свобода елепых орудий в ру-
ках елтого Дьявола — Золота.
Я виервые вижу такой чудовищный-го-
род, и никогда еще люди не казались мне
так ничтожны, так порабощены. Й в vo
Же время я нигде не встречал их такими
трагикомически довольными собой, каковы
они в этом жадном и грязном желудке об-
жеры, который впал от жадности в идио-
тизм и с диким ревом скота пожирает моз-
ги и нервы... ,
O люляух — страшно и больно говорить.
Вагон «воздушной дороги» с воем и гро-
хотом мчится по рельсам, между стен домов
узкой улицы, на высоте третьих этажей,
однообразно ‘оиутанных , решетками желез-
ных балконов’ и лестниц. Окна открыты, и
почти в каждом из них — фигуры людей.
Одни -—— работают, что-то шьют или счи-
тают, наклонив головы над конторками,
другие проёто сидят у окон, лежат трудью
на полоконниках и смотрят на вагоны, каж-
дую минуту пробегающие мимо их’ глаз.
Старые, молодые и ‘дети — все одинаково
безмолвны, однообразно спокойны. Привык-
ли к этим стремлениям без цели, привыкли
думать, что тут есть цель. В глазах — нет
гнева против владычеетва железа, нет не-
нависти к его торжеству. Мелькание ваго-
нов сотрясает стены домов,—вздрагивают
груди женшин; головы мужчин; на решет-
ках балконов валяются тела детей и тоже
дрожат, привыкая принимать эту отврати-
тельную жизнь как должное, неизбежное.
В мозгах, которые всегда ветряхивают, ве-
роятно. невозможное мысли плести свои сме-
лые, красивые кружева, невозможно родить
живую. дерзкую мечту:
Вот. промелькнуло темное лицо старухи в
грязной кофте, ‘расстегнутой на груди. Ус-
тупая дорогу вагонам, замученный, отраз-
ленный воздух иснуганно бросился в окна,
— ‹едые ‘волосы на голове старухи затре-
петали, точно крылья серой птицы. Она
закрыла свинповые, потасшие глаза. Исчез-
qa.
В мутных внутренностях комнат мель-
кают железные ‘прутья’ кроватей, покрытых
лохмотьями, грязная посуда и об’едки пищи
на столах. Хочется увидеть цветы на окнах,
ищешь человека с книгой в руке. Стены
льются мимо глаз, точно’ расплавленные,
они текут грязным потоком навстречу, в
быстром беге потока тятостно копошатся
безмолвные люди.
Лысый череп тускло блеснул за стеклом,
покрытым слоем пыли. Он однообразно: ка-
чался над каким-то станком. Девушка, ры-
жеволосая и тонкая, сидит на окне и вяжет
чулок. ечитЯя темными глазами петли. Уда-
рам воздуха ве качнуло внутрь комнаты, —
она не отвела глаз от работы, не поправила
платья, развеянного ветром. Два мальчика,
лет по пяти, строят на балконе дом из ше-
пок, Он развалился от сотрясения. Дети
хватают маленькими лапами тонкие ше-
пы, чтобы они’ не. упали на улицу сквозь
отверстия в. решетке балкона, —й тоже не
смотрят на причину, помешавшую их 3а-
даче. Еще и еще лица, ‹ одно 6a другим,
мелькают в окнах, точно осколки чего-то
OEE IDE EE EEE EES
она длЯ НИХ. — быстро бегут. спать. ‘Тро-
туары залиты темными потоками челове-
ческого тела. Bee головы олнообразно па-
крыты круглыми шляпами, и все мозти—
Город засыпает в духоте, он ворчит, как
огромное животное. Оно глишком. мною
пожрало за день разной пищи, ему жарко,
неловко и снятея дурные, тяжелые сны.
РЕСТАБРАЦИЯ
ПУШКИНСКИХ
ПАМЯТНИКОВ
это вилно по глазам — уже уснули. Рябо-
та. кончена, думать больше не о чем. Все
думают только-для хозяина. о себе думать
нечего: если есть работа — булет хлеб и
ешевые наслаждения жизнью. кроме STO.
го ничегс не нужно человеку в городе
Желтого Дьявола.
Люди ‘идут к свои постелях, к женщи.
нам своим, своим мужчинам, и ночью, в
душных комнатах, потные и скользкие от
пота, будут целоваться. чтобы для горола
ролилаеь новая, свежая пиша...
Идут. Не слышно смеха, нет веселого
говора, и не блестят улыбки.
Крякают автомобили. щелкают. дичи, гу-
сто поют электрические провода, гремят
вагоны. Вероятно, где-нибуль играет му-
Shika. ,
Мальчишки резко выкрикивают назва-
ния газет, Подлый звук шарманки и чей-
то. вопль сливаются в трагикомичееком
об’ятии убийцы и балаганного шута. Без-
вольно идут маленькие люди, — точно
камни катятся пол гору...
Bee больше и больше вспыхивает жел-
THX огней — целые стены еверкалот пла-
менными словами о пиве, о виски. © мыле,
новой бритве, шляпах, еигарах, › театрах.
Грохот железа, гонимого всюлу вдоль улиц
жадными толчками Золота, ве становится
тише, Теперь, когла везде горят огни, этот
непоерывный вопль еще значительнее, он
Вздрагивая, угасает огонь, отелужив свою
жалкую службу провокатора, лакея рекла-
мы. Дома всасывают людей, одного за дру-
TUM, B CBOH каменные внутренности.
приобретает новый смысл, более тяжелую ных столбов и множества черных дверей в ПАМЯТИ
силу. стенах ломов,—черных дверей, сонно рази-
(3 стен домов. е вывевок. из окон реет ueocry umacnamatia tracing ВЫДАЮЩЕГОСЯ
Уч л vavara
СОВЕТСКОГО ПЕДАГОГА
А. С. МАКАРЕНКО
ВИЕВ, 1 апреля. (ТАСС). Сегодня об
щественность столицы Украины omeya-
ет 10-ю годовщину со дня смерти та-
лантливого советском писалеля и педа-
гога А. С. Макаренко. Состоялась об’ели-
ненная научная сессия институтов. неда-
DOTUKA и пеихологии. На ней были заелу-
шаны семь научных локладов 0 а
ческом методе А. С. Макаренко. .
В школах Киева сеголня проходят засе-
дания педагогических еоветов и собрания
учащихея, посвященные памяти А. С. Ма-
каренко. Организовано коллективное посе-
щение учащимися выставок, отображаю+
щих жизнь и деятельность выдающегося
педагога нашей страны,
нувших квадратные пасти, Где-то далеко
гремит и воет вагон трамвая. Ночь задох-
нулась в глубоких клетках улиц, ночь
умерла.
Человек идет, размеренно передвигая но-
ги, и качает свой длинный, согнутый кор-
пус. В ео фигуре есть что-то думающее и
хотя нерешительное, но’ — решающее...
Мне кажется, он — sup.
Приятно видеть человека, который чув-
ствует себя живым в черных еетях города.
ранов — льется ослепляющий свет рас-
плавленного Золота. Нахальный, крикли-
вый, он торжествующе трепещет всюду,
режет глаза, искажает лица своим холол-
ным блеском. Его хитрое сверкание полно
острой жажды вытянуть из карманов лю-
дей ничтожные крупицы их заработка, —
он слагает свои полмигивания в огненные
елова и этими словами молча зовет рабо-
чих к дешевым УДОВОЛЬСТВИЯ. предлагает
ИМ удобные. вещи...
Страшно много огня в. этом городе! Сна-
Аудой, высокий и сутулый человек сто-
ит на углу улицы и скучно, бесцветными
глазами смотрит направо и налево; медлен-
но повертывая голову. Куда ити’ Bee
улицы одинаковы, и все дома смотрят друг
на друга бельмами тусклых окон одинаково
безразлично и мертво...
‚ Душная тоска давит горло теплой рукой,
‘стесняя дыхание. Нал крышами домов не-
‘похвижно стоит прозрачное облако дневных
испарений проклятого, несчастного. города,
Сквозь эту’ пелену в недосягаемой высоте
‘небее тускло мерцают тихие звезды,
_ Человек снял шляпу, пэднял голову,
‚смотрит вверх. Высота домов в этом горо-
ye оттолкнула небо’ далыне от земли, чем
‘где-либо. Звезды-—- мелки, одиноки...
Вдали тревожно звучит медная труба.
Длинные ноги человека странно вздрагива-
ют, и ов идет в одну из улиц, шагая мед-
ленно, наклонив голову и ризмахивая ру-
ками Уже поздно, улипы становятся BCE
более пустынными. Одинокие маленькие
люди исчезают, точно мухи, пропадая BO
тьме. На углах неподвижно стоят пюлицей-
ские, в серых шляпах, с палками в руках.
‘Они жуют табак, медленно двигая челю-
СТЯМИ.
пребыванием в них Нушкина: на Фонтан-
ке, 185, где поэт жил по окончании лицея
до высылки на юг; на здании по’ про-
спекту Римского-Кореакова, 39, где соби-
рались члены «Зеленой лампы»: в доме 53
пе Красной улице — местожительстве
Пушкина в 1831—1832 годах—и на Мой-
“ке, 12, — его последней квартире.
В Новой деревне, на месте, ‘где инозем-
ный наймит Дантес убил Пушкина, вы»
cures обелиск из красного гранита. Он был
воздвигнут © столетнюю толовщину Co дня
гибели великого русского поэта. Исполком
Ленгорсовета вынес решение о благоуст-
ройстве места дуэли Пушкина и под’ ездов
к нему, Будет реставрирован обелиск, по-
страдавший от осколка вражеского снаря-
да, укреплен барельеф, с изображением
Пушкина,
Ведутея также большие работы по восз
становлению Лазаревской церкви Алек-
санхро-Невской лавры. построенной рус
скими мастерами в конце ХУШ века. Здесь
находится могила двоюродного деда поэта
И, А. Ганнибала.
В городе Пушкине начата реставрация
знаменитого памятника поэту в лицейском
садике.
Человёк идет мимо них, мимо телефон-
Cee ee ee rae ae GRE Telb-luyga 910 кажется красивым си, возбужлая, Раскрытые окна дышат тошным запахом
цем,—она пе слышит его криков, не чув- 0
веселит. Отонь-—евоболная стихия, гордое
ствует уларов..; а аа Panta nu М ло человеческого пота. о
Старик. длинный и худой, е. хищным ли-
цом, без шляпы на седей голове, прищурив
красные веки больных глаз, осторюжно
роелея в куче мусора, отбирая куски угля,
Пепонятные, глухие звуки дремотно во-
3ATCH B LYULHOH, тоскливой тьме...
Уснул и сонно бредит мрачный repo!
Мелтого Льявола.
дитя солнца. Вюогла on буйно раепветает—
его цветы трепещут и KART прекрасней
всех пветов`земли. Он очищает. жизнь, он
молит Уничтожить все ветхое, умершее и
грязное.