ЛИТЕРАТУРНЫЕ ДИСКУССИИ. патриота находятся в противоречии co cTa- рыми привычками, В общении со свопмп подчиненными Владимнр Ипполитович — «хозяин». Он не тернит возражений. On стоит как бы над людьми, повелевая ими С высоты своего инженерского величия. Bee это Панова изображает резко, правди- во—и тем убедительнее ев повесть лля чи- тателей, которые, вопреки недостаткам Владимира Ипполитовияа, несомненно уви- дят и полюбят в нем человека, перевоспи- танного новым обществом, отдавшего ему все свои силы. Он работает, не щадя себя. Но он стар. Он хочет на покой. И когла кончается война, старик, несмотря на вее уговоры: Листовада, который его очень це- HHT, уходит с завода. Вместе с беспоедельно преданной ему женой Маргаритой Валерья- новной оп уезжает на юг. Здесь он хочет завершить свою жизнь. Счастье свэе’ Вла- димир Ипполитович отделил от жизни за- вода, от всего того, чем жил долгие годы. В этом самоустранении от дел сказалась старая интеллигентекая закваска. Но Па- нова показала, как новая жизнь ‘властно определила внутренний душевный мир ев героев. Владимир Ипполитович, в конце концов, не смог остаться вне своего рабо- чего коллектива, вне той маленькой армии конструкторов и чертежников, которые так уважали п побаивались своего строгого на- чальника. В зимнюю ночь Владимир Инто- литович возвращается на родную Вружи- лиху. Здесь, видно, работать ему и тру- дитьея во славу родины до скончания тней своих! Особенноеть «Вружилихи» в том, что идея морально-политичеекого единетва народа воплощена в романе на материале индустриального трута, опоэтизированного автором. Труд для героев Пановой” равен творчеству, это — сила, облагораживаю- щая и ноднимающая их изд уровнем обы- денноети. Ве отвращение вызывают Te, ктотне на- ходит в труде, в созидании своего главно- го счастья. С иронией рисует Панова отри- цательные черты в Уздечкине, профеоюз- ном работнике старого тица. Уздечьин за- тевает нудную склоку © ФЛистопадом, так как ему кажется, что Листопад игнорирует права профеоюза. Ущемлено и личное са- молюбне Уздечкина. И вот этот честный человек, преданный советекому етрою, не- заметно сам для себя начинает ногружать- ся в тину обывательщины. Живое дело и живые нужды рабочих заслонены для Уз- дечкина мелкой борьбой с «самовластным» директором. Умно и верно Панова показала, как партия, ее работники (секретарь горкома Макаров и парторг Рябухин) заставляот сильного ЛДистопала найти рабочий контакт со слабым Уздечкиным. И’ хотя все сочув- ствие читателей и Пановой — на сторо- пе Диетопада, она влруг нахолит уязвимое место в этом большом и талантливом чело- веке. . «— Вы знаете, — сказал Макаров, — На что сейчае пойдут вое силы народа. 1 вели ваша нозая эра начинается с недора- зумений между дирекпией и профсоюзом, TO aTO Илохое начало. Бы ссылаетесь на разницу вкусов и склонностей, — не знаю. Критики не увидели гла ЕТ ОВЕН НРАВЫ Не знаю. Не могу входить в такие тон- коети. Но об’ективно это выглядит Tak, что вы не переносите самокритики и иногда теряете принципиальность». Листопад подчиняется партийной дис- циплине, хотя ему и трудно это сделать. Тактично, убедительно Нанова показывает неровность большого характера Листонада, его срывы, его ошибки, в которых он под- чае не хочет признаться и самому еебе. Роман В. Пановой проникнут духом са- мокритики, высокой моральной требова- тельности автора к своим героям. В. Панова видит недостатки своих ге- роев, видит, но не промает, потому что лю- бит этях людей горячо и страстно. Но нн- где эта любовь не переходит в сусальноеть н елей. Уливительно точными штрихами рисует. В. Панова старого рабочего Веденеева и его семью. Это честные трудовые люли, настоящие уларники и стахановцы произ- водетва, простые и прямые души. Но это не мешает Пановой видеть, например, огра- ниченность старика Веденеева, который не мажет, не в силах простить гордой и замк- нутой Нонне то, что она не ответила вза- Имностью на любовь его сына, талантливо- го художника Андрея, погибшего на войне. Панова видит и другое: есть маленькие и болыние люди, люли скромных судеб и люди большого таланта. Hern такие, как Марийка —- веселая, разбитная, работя- шая, но без глубокого отношения к жизни. Есть и такие, как старуха-—мать Листопа-. да, простая украинская креетьянка, сумев-. тая сама определить свою судьбу и жизнь. . Горький выдвинул неред писателями в0- ветской страны гигантскую историческую залачу: «Основным героем наших книг мы долж- ны избрать труд, т. е. человека, органи- зуемого процессами труда, который у нас вооружен всей мощью современной техни- ки, человека, в свою очередь, делающего труд более легким, продуктивным, возводя его на степень искусетва. Мы домены ва- учитьея нонимать трул, как творчество». «Трудотворческая энергия страны» — вот что по мысли Горького является глав- HOH темой советеких писателей. Мне думается, что Вера Цанова в «hpy- жилнхе» внлотную подоныа к решению именно этой задачи. В центре романа Ila- Норой образы людей труда — стахановен Лиды, почти девочки, вырбсшей в тяжкую годину войны в замечательную работницу; организатора и руководителя завола Ли- стопада; рядового рабочего, демобилизован- ного солдата Лукашина; конструктора Нонны, молодого ремесленника Толи; глав- ного конструктора Владимира Ипполитови- ча, машинистки-стенографистки Анны Ива- новны, старика Веденеева, Настасьи, ее мужа Алексея. Всех этих людей. об’единяет TO, что может быть названо морально-по- литическим единством советского обще- ства. Самое тяжелое обвинение, которое вы- двинули тт. Ивич и Гоффеншефер против, «Вружизихи» ——это то, что пасательниц: дескать, равнолушна к своим героям, что она пишет о них, «добру и злу внимая равнодушно». A. Ивич это сформулировал Апологеть Продолнаем обсуждение ‚ романа В. Пановой «Нружилиха» - реакционных идей Достоевского И. РАХТАНОВ наглый и лживый растлитель нравов русской печати в роли ‘блюстителя нрав- ственности — открытие поистине удиви- тельнае! Комментируя «Мужика Марея», В. В. Томашевекий сосбшает читателю. что зтесь SHUCTGBRICH BOHDOC о значенни Каролных идезлов для русской культуры», новиличо- му, всерьез полагая, что «народные идва- лы» смирения и покорности, которые про- пагандирует Достоевский, действительно выражали ‘стремления народных масс Рос- вии. Удивительно при этом, что, не удосу- живитиесь заняться идейным анализом ро- мана, Томашевекий нашел место для того, чтобы подробно нроцитировать вовее не существенный отзыв одного вторастененно- ré Французекого писателя и сослаться Ha один французский роман, вышелниий в 1932 тоду и связанный с произведением Достоевского Только заглавием. ве более грубую оптибку, чем Гослитиз- дат; допустил Детгиз, напечатав в «Библио- течке пткольника» отрывки из «Братьев Карамазовых» пол названием «Мальчики». Норочна уже самая попытка дать юному читателю фрагменты из этого романа. Раз- товеры мальчиков совершенно ненонятны, если читатель не имеет представления 06 основных идейных и сюжетных коллизиях романа и его центральных образах. Разумеется, что сущность романа явно недоступна читателям Детгиза. Тем не ме- нез, А. Слонимский в предиеловии нытает- вя сообщить школьнику недостающие ему сведения о романе и об Алеше Варамазове. А. Слонимекий озабочен только одним, как бы предетавить Алешу Карамазова в роли образца и примера для советского школьника. Он пишет: «0браз Алеши — один из самых светлых образов, созданных Достеевеким. В нем Постоевский выразил евои заветные убеж- дения—реру в побелу правлы в человече- Советские текетологи проделали боль- пгую работу по изданию сочинений Ф. М. Достоевского. Именно в наше время появи- собрание художественных произвелений пи- естоля, Нанечатаны. его письма, запиеные БНИЖки и т. п. Но от изданий сочинении Достоевского, в особенности массовых, мы вправе требовать не только высокого уров- ня текстологической работы, но и Еритиче- ского освещения наследия великого писа- теля, правильного, научного истолкования его творчества. Ё сожалению, последние издания произведений Достоевского совер- шенно не отречают этому требованию. Перед нами вышедший в конце 1947 года в Гослитиздате однотемник сочинений Достозвского. Предисловия в этой книге нет, в ней пмеются лишь краткие приме- чания Б. В. Томашевекого. Написаны эти примечания в духе того претенциозного и, & счастью, уже отживающего академиче- ского об’ективизма, при котором автор не только боится современности, но даже по отношению к идейной борьбе upomsore ’остерегается высказать свою точку зрения. Так, например, рассказывая о спорах в печати 60-х годов вокруг образа Расколь- никова, Б. В. Томашевский ухитряется их изложить таким образом, что никто не в состоянии понять — прав ли был в этой полемике Писарев, реиштельно и с полным основанием отрицавитий связь «философии» Раскольникова е нереловыми идейными те- чениями энохи, или, Страхов, об’являвиотй Раскольникова типичным представителем революционной интеллигенции. Точка 3pe- ния самого комментатора при Этом совер= шенно не извёетна. Мало того, Б. В. Томашевекий даже 00- итея определить место участников этой по- лемики в идейной жизни эпохи. По его словам ‹..против Писарева выступили кри- тики другого лагеря (какого же? — Н. Б.), доказывавиие близость Раскольникова и Базарова. (напримел, Н. Страхов)». А не- сколько раньше Б. В. Томашевекий указы- вает, что «в Раскольникове увидели (кто же именно? — Н. Б.} крайнее. доведенное до предела, проявление «нигилистических» идей». Томошевекий we выступает против резкционной каеветы на революционеров- демократов 60-х голов, допуская, повиди- моему, то, что Раскольников мог быть ти- пичным для революционных разночинцев. Говоря о требованиях переработки романа, которые Катков пред’явил Достоевскому, комментатор ухитрилея обойти илейную сущность этого давления, оказанного На Достоевекого вождем монархической peak- ции. Мотивом требований Каткова было, по словам Томашевекого, «нарушение правил нравственности» и «еледы нигилизма». Ф. М. Достосвский. Избравные сочинения. Редакция текста и иримечания 6. В; Темашев- ского. Рослятиздат. 1947, Ф. М. Достоевский. «Мальчики» (из романа «Братья ВБарамазовьр). Редакция текста и пре- дасловие AG Слонимского, Библиотечка школьника. Леттиз. 1947. В № 06 «Литературной тазеты» по- мещены две статьи о новом романе Веры Пановой «Кружилиха» — одна; более веж- ливал и мягкая, принадлежит перу А. Ивя- ча, другая, более резкая и откровенная, — В. Гоффеншеферу. Moe глубокое убежде- ние, что обе эти статьи, по вненей види- мости различные, страдают одним и тем же пороком. Авторы их не увидели самого важного, принципиально нового, что за- включается в произведении В. Пановой. Газвный герой романа «Кружилиха» — Листопад, директор, генерал и производет- венник. Панова сумела нарисовать обая- тельный облик этого большого ‘человека. Темпераментный, порывистый, резкий Ли- стопад умест беззаветно работать, когда этого требуют интересы родины. Он весь— в кипении дел, в созидательном порыве, в новаторских исканиях и дерзаниях, Ero 3a- вод блестяще. выполняет и перевынолняет программу, давая родной ‘своей армии ты- сячи тонн смертоносного металла. В дни мира завод, под руководством Листопада, на полном ходу перестраивает свою работу, начиная производить обычную хозяйствен- ную нродукцию. Сила образа Листопада в том, что писательница сумела ‘и увлека- тельно и увлеченно раскрыть источник его неукротимей ‘энергии. В конце романа во вдохновенной тирале раскрывается существо Листопада как дея- теля и организатора нового, коммуннетиче- ского типа. Для него нет разрыва между личным н общественным. Любовь к своему заводу, любовь к труду и любовь вк Нонче переплетаются у него органически и есте- ственно. Чистопад отнюдь не прост; Это еложный образ. В. Панова не боится показать в нем питиворечия, острые углы характера и темперамента. В увлечении работой Te re- над не замечает тревог и’сомнений своей цервой жены Ёлавы. Он прошел мимо Влавы, правда, люба ее по-своему, He- сколько эгоистически. Она умерла во время родов. Листопад так и не узнал, чем жила в большая, красивая душа. И ‘упрек, ко- торый Панова здесь делает своему герою, нв снят и не забыт читателем. Читатель Видит также; что в своих придирках в Уздечкину Листопад чаето перегибает пал- ку. И все равно,—образ’ Листопала остает- ся обзятельным и цельным. Уж очень м0- лода и целеустремленна энергия Листонада, который с таким талантом и блеском ведет свое огромное и сложное заводское хозяй- ство, зная, как необхолимы советской стра- не его опыт, его дар организатора, его вв- ля большевика. Интересен ‘образ старого беспартийного пндонера, главного конструктора завсда— Владимира Инполитовича. Этот властный п сухой старик вначале кажется повторением некоторых типов из среды старой техниче- ской интеллигенции. Но нет, это — 0браз, характерный уже для новой эпохи. Влади- мир Ипполитович — советский патриот. Вепомните, с каким гневом он говорит в немцах, с каким неподдельным восторгом он слушает победные сводки Сованфору-. юр. Но в образе этого сурового человека но- ye общественные качества советекого так: «ночему же так безжалостна Панова к людям добрым, ...почему она так добра к людям недобрым». В. Гоффеншефер выра- зилея категоричней и прямей; «Диву даешься, сколько автор приложил усилий в тому, чтобы не проявить к нему (Тисто- Паду.— Ан. Т.) собственной любви». Эти обвинения бьют мимо цели. В. Нано- ва — автор, близкий к чеховокому нетоду изображения человека. Она не высказывает своего отношения к тем или иным своим персонажам, а дает понять это читателю подводным течением романа. И читатель понимает, что таких, например, героев. как «платной» Мирзоев или фразер Грушевой. B. Манова не любит. В. Панова любит многих своих героев, любит, твердо зная, за что, Ha позволяет себе быть по отношению х ним выше «ири- ятельства» и боепринцииного добрежела- тельства. Именно отсюда — те ноты очень суровой критики, которые выпали и на долю Листопада, и на долю других безу- словно положительных тероев романа. Лю- бить —- это значит и требовать, любить— это значит и иритиковать. Именно так, смело, нестандартно ведет свой роман В. Панова. А близорукие критики, привык- шие к однолинейным схемам, которые, увы, так часто преподносят им писатели, готовы нритти в отчаянье от того, что не ‘вое у Пановой так чинно и добродетельно; кав в‘ иных розовых насторалях, оптибечно именуемых романами. А. Ивич ищет конфликтов в. романе Па- новой. Но странным образом он видит их не там, где они на самом деле существуют. Он, например, приписывает Пановой мысль 0 том, что «нужно много страдать прежде, чем личное счастье ластея в руки». При этом критик есылается на слова Нонны о TOM, что в совместной жизни с Листоналом ей придется «поступиться кое-чем своим». Но почему же называть это несчастьем? Почему желание Нонны считаться с твор- ческим горением Листомала должно быть понято как несчастье молодой женщины? Ведь она идет на это сознательно и без всякого оттенка «жертвы». А делать 13 Иистопала перегруженного работой сухаря, «робота» (так называет его тов. Гоффен- шефер), на мой взгляд — просто недора- зумение. Ну, что общего с роботом имеет этот влюбленный в жизнь и труд человек, такой солнечный, такой красивый и обая- тельный? Труетно за тг. Ивича и Гоффеншефера, которые так елепо прошли мимо самого интерсеного и самого значительного, что ‘есть в романе Пановой, — ее восхищения трудом, творчеством, созяданием. А именно В 9т6м и состоит значение «Вружилихи», талантливого произведения, говорящего 0 том, какие новые большие перенективы творческого роста раскрываются перед Па- новой. Пусть пюбители выискивать = нело- + статви ищут пи, может быть, найдут их в «Бружилихе». дадача настоящей статьи ‘иная — утвердить то положительное, глу- > органическое для. советской литёрату- ры начало, которое так самобытно расвры- ’ вается перед нами в новом талантливом ро- ! мане Веры Пановой. Но не ломимся ли мы в открытую дверь! Нам скажут, что Панова вовсе и не оправ- дывает таких людей, как Нонна и Лнето- `Пад, и обвинять ее следует, нак это бделал В своей статье А. Ивич, лишь в об’ективиз- ме, в том, что она только показывает своих героев с разных сторон, предоставляя са- мому читателю делать оценки. Но, во-пер- вых, читательские оценки. оказывалотся в больнотнетве случаев не слишком леет- выми для героев, и тогда встает вонрое, насколько типичны для нашей действитель- ности и Листопад, и Нонна, и Лидочка и Ето же противостоит им в романе (не Ря- бухин же и не Макаров-—образы, очерчен- ‘ные чрезвычайно бледно и схематично). A и — 0 самом характере об’ек- тявизма В. Пановой. Справелливы ссылки на образы Mapre- янова и Узлечкина в подтверждение этого обвинения. Но нельзя сказать того же о больнгинстве лрутих героев. Сплошь и ря- дом оставаясь формально об’ективным, беспристрастным, автор в то же время стремится подсказать читателю оценки, особенно в тех случаях, когла ему хочется внушить нам мнение, прямо противополож- ное тому, какое напрашивается из поведе- ния героев. Вак бы испугавшись, что от- дельные персонажи слишком малонриваека- тельны. Манова спешит реабилитировать их в глазах читателя. И вот появляется программно-полемическая «исповедь» Лис- топада, неожиданно завершающая роман; ий вот налменная, холодная, сухая Нонна оказывается способной на любовь, одновре- менно и нежную, и пылкую, и самоотвер- женную, и чуткую, и-вот под влиянием ветречи © «воскресшим» комбатом рвач и пошляк Мирзоев собирается отказаться от. легкой жизни и итти учиться. Так же ма- 10 убедительны и примирение Листонада ¢ Уздечкиным и «отпущение грехов», кото- рое за бутылкой водки дает Веденеев Мао- тьянову, и трогательные мыели Дидочки на крылечке, и многое другое. Панова — писатель, умеющий © под- купающей искренностью рассказать о тон- ких и сложных душевных движениях, мас- тер психологического анализа, выразитель- ных деталей. Все эти свойства ее таланта проявляются п в «Кружилихе», но главным образом в частностях, в обрисовке от- дельных переонажей, Великолепно изобра- жение таких сцен, как: поездка Марийки п Лукашина за кроватью, как путешествае мальчишек в деревню и многое другое. В статьях о «Вружиллхе» уже отмечалась удача таких образов, как мать Листопада, Саша Коневекий, Анна Ивановна, Толька. Но злесь автор верен жизненной правде. Там же, где он идет от заранее начертан- ной схемы пли стремится к запоздалому оправданию героев, появляетея пеихологи- ческая фальшь, натяжки, поразительно лег- кое решение жизненных конфликтов, обед- няющие образ простого советского человека, влеша является сначала в одежде по- слушника, то есть будущего монаха, так Kak собирается поступить в монастырь. Но затем OT этого своего намерения он отьа- зываетея. Смыел исторяя Илюпит раскрывается в речи Алени у камня. «Вак хороша жизнь, вогла что-нибуль сделаешь хоротее и прав- Aupoe!» — так высказывается устами Але- ши основная идея эпизода, а вместе с тем и всего романа в целом». Белные советские школьники! Прочитав эти строки, они, вероятно, предетавят себе Алену Карамазова в образе передового че- ловека, отказавшегося от своих религиоз- ных убеждений, а Достоевекого-—как про- поведника оптимистического и жизне- утверждающего мировоззрения, зовущего в общественной активности... Издание Детгиза еледует признать адей- но вретным. В мир, открытый настежь... Семь лет тому назад Лев Кассиль на- писал книгу «Великое противостояние». Это была повесть об удивительной судьбе! обыкновенной московской школьницы, ко- торой выпало счастье участвовать в с’ем- ках большого исторического фильма «Му- жик сердитый», посвященного Отечествен- ной войне 1812 года. Левонка Сима Крупицына па первый взгляд не обладала никакими актерскими данными. После окончания с’емок она дол- жна вернуться в школу, к прерванным за- нятиям, к друзьям и подругам по классу. Это ne гак просто. Девочка побывала в обществе талантливого артиста Расшенея, видела его во время творческой работы — и ей трудно снова возвратиться к обычной жизни K своему повеедневному труду ШКОЛЬНИЦЫ: . ’ Но Сима Крупинына нашла радость и удовлетворение в своих прежних занятиях, тихий детский ‘мир, свойственный ее возрасту, заменил ей громкую, но не при- надлежащую ей, случайно выпавшую на ее долю славу актрисы, Так разрешался конфликт повести, кото- рый носил, по существу, камерный, лич- ный характер. Большая жизнь еще не входила органически в произведение. Должны были произойти большие собы- тия, чтобы писатель, вновь вернувшиеь К своей героине, получил возможность оза- главить вторую книгу повести широким” и обобщающим названием: «Свет Москвы», Сима выросла. Она учится уже в нпо- следних классах школы. Она вожатая; вос- питатель молодого поколения. Начинается война, на Москву наступают немцы. Мы видим, что перерыв во времени между двумя частями повести прошел не зря, что, пользуясь словами Расщепея, и героиня, и сам автор стали «более зрелы- ми, обогащенными, все более близкими к истине». , «Нет, он не безлюлен, мой большой го- род. Вон на углу там зашевелились две темные тени, и на мгновение вспыхнула прикрытая сверху ладонью спичка и этра- зилась в плоском лезвии штыка. А на п^- рекрестке мерно’ похаживает фигура в плансвалатке. И под полой ее зажегся зе- леный свет. Проехала через улицу грузо- вая машина с полупритушенными сирене- выми фарами. И постепенно огромная теплая радость разливается по всему моему существу. Мссква! Я влыхаю сырой, холодный утрен- ний воздух, пахнущий бензином, слегка отлающий гарью очага, — где-то, должне быть, затопили печку. Нет, ты жива, моя Мссква! Дымишь и дышишь, ты только притаилась. М вот я иду по Москве. Мне хочется закричать во все горло, чтобы знали о моем возвращении. М желание это так велико. что я ‘тихонечко шепчу про стояние». „Лев _ Кассиль. «Великое Детгиз, 1947, 470 стр. себя: «Ура... Я иду по Москве... эдрав- ствуй, Москва! Это я! Ура!» Подобного тона не было в первой ча- сти. Его взволнованность — результат. то- го, что в книгу ворвался ветер больших исторических событий. И маленькая москбвская школьница ока- залась в центре этих событий. Она стано- вится участницей великой войны не на экране, а в жизни. Во время воздушных тревог Сима вме- сте со своими пионерами дежурит на кры- ше, гасит зажигательные бомбы. Она вы- ступает перед ‘бойцами, уезжающими на фронт, рассказывает им о героях Отече- ственной войны 1812 года, о Кутузове, об Усте-партизанке — эту роль она исполня- ла в кинофильме перед войной. Писатель прислушался к требованиям жизни, к письмам читателей, желавших знать конец незавершенной истории. жду тем, по началу она казалась и са- моему автору и его критикам вполне за- конченной Но ‘дети, которые никогда не удовлетворяются формальным концом, са- ми подсказали писателю такое оконча- ние повести, которое подняло ее до боль- ших высот и, расширив тему, сделало истинной в том прекрасном смысле, в ка- ком произносит это слово талантливый Расшепней. — Теперь уже ясно, что первая часть — только начало, из которого вырастает зна- чительное произведение и чем дальше идут эти страницы, тем искреннее, прав- дивее, истиннее становятся они. : Л. Кассиль отвечает на самые животре- пещущие потребности юных читателей. Его герои ведут себя так, как стали бы в полобных обстоятельствах вести себя сами читатели. М то, что читатель в героях книги узнает самого себя, лишь увеличи- вает его интерес к произведению. Даже во второй, лучшей части повести есть, однако, лосадные срывы. О них надо сказать именно потому. что речь идет 05 удаче писателя, об очень хорошей книге. Все сцены с немцами кажутся нам ниже, много ниже повести. Без них не только можно было, но и слеловало обойтись. Ни- чего нового они не прибавляют к уже из- вестному по литературе о враге. Да и сама ситуация, когда Сима вдруг, почти в са- мом конце книги, оказывается на временно оккупированной земле, не’ очень нужна. Пожалуй, создана она только потому, что автор испугался обыденности своей герои- ни и решил поставить Симу в романтиче- ское положение. Это вовсе лишено необхо- димости: на протяжении прелылуших стрз- ниц читатель успел достаточно полюбить ве. Она показана там без ложной романти- кии без ложных прикрас. В сценах же столкновений Симы с немцами сказалоеь отсутствие у автора нужного жизненного материала. Невольно думаешь, насколько чиста и чутка наша литература, если ма- лейшая фалышь сразу же обнаруживается М. Загорский показывает основные этапы становления русской шекспироведческой мысли. В. Узин разоблачает глубоко по- рочный и утпадочный характер ряда новей- ших зарубежных работ о тениальном дра- матурге. В «Ежеголнике» публикуется также пер- вая часть библиографии совётских работ о Шексниире _ (составигель - Э. Субботина). н. кллиин За что же любит В. Панова своих героев: глубокий и значительный смысл, чем в по- натие заурядный человек. Стремясь показать повеедневный героизм простых советских людей, автор хочет в первую очередь убедить читателя, что He отдельные екверные черты харавтера—05- новное в героях романа, а то, чем по- хожи они друг на друга в своей работе, в отношении в своему трудовому долгу. Во чтобы достигнуть этой цели, писатель должен был, конечно, показать не только и не столько самые лела героев или резуль- таты этих дел, сколько 710, что лежит в их сснове: побуждения, мысли, стремления, чувства... Мы хетим не только увидеть по- разительную по своему ритму работу Ди- дочки или услышать ее «великоленную» фразу: «Знаете, товарищ Грушевой, я реши- ла давать шестьдесят тысяч, хоть 910 неважно действует на мое самочуветвие», — но и пачузствовать, что скрывается за этой фразой, что лежит в осыове стахановского труда Лилочки (В. Гоффеншефер высказал предноложение,—не расчет ли; что может ответить на это Панова?!). Нам мало усльннать, что Листопад хороший директор и что его любят на заводе, нам хочется знать, за что его любят. Мы узнаем, что за десять лет пребывания на заводе Нонна полностью овладела профессией. конструкто- ров и что ее учитель Владимир Инполито- вич не может жить без своей работы, без за- Boia. He MBI XOTHM знать. что заехавило автора увидеть в Нонне типичного моло- дото советекого инженера, и чего больше— сходетва или различия между главным коя- струвтором «Вружилихи» п, скажем... ста- po князем Болконским из «Войны и мира». Во всяком случае, по части чело- вечности и патриотизма герою Пановой да- леко до старика Болконекого, хотя своих домаптних и тот и другой пилят с одина- ковой жестокостью и изобретательностью. Все эти законные требования читателя остаются, неуговлетворенными. Автор, в сущности, лишь называет, но никак не раскрывает те черты своих героев, которые но сачому замыслу романа должны быть раскрыты в первую очередь. Ножалуй, толь- ко в ночной исноведи Уздечкина слышим мы те слова, узнаем те чурства, которых тщетно искали у других персонажей, чув- ства нашего современника, строителя ком= мунизма, патриота. И обидно, что единет- венного носителя этих чувств и стремле-. ний автор сделал особенно нескладным и жалким в личной жизни, нелепым и бес- помошным в борьбе с Иистопадом. В. Панову обвиняют в том, что в ее но- вом ромаке проблема личного и общего, тема счастья решалотся так, как они ре- шались. много лет назад, что в «Кружи- лихе» конфликт чувства и долга остается неразрешенным. Это обвинение кажется нам несправедливым. Собетвенно говоря, Пано- ва предвидела его и заранее ‘отвела следу- ющимн словами Макарова: «Такие, как Чистопал, начем не жертвуют, они за ео- бой и лолга-то не чиелят, они 0 долге и не «Обыкновенная женщина с перманен- TOM, курносенькая, бранилась с матерью, обожала подарки, шаёпала девочек, когда не слушались...» 910 сказано 0 жене одното из героев, которая в первые дни войны добро- вольно ушла на фронт и погибла в первом же 6010. Эта коротенькая, подчеркнуто буд- _Ничная характеристика в чем-то и как-то перекликается с характеристиками воль- игинства персонажей романа. Не думайте, что перед вами какие-то особенные люди, — товорит Панова каждой строкой своего произведения. Нет, это самые обычные, простые советские люди, каких тысячи, миллионы, с обычным недостатками и че- ловеческими слабостями. Но это именно оны, а не выдуманные рыцари без страха и упрека, своим трудом решази судьбу вонны в такой же степени, как решали ее своими боевыми делами их братья и отцы на фронте. На первом илане для советского чело- века, — говорит В. Панова каждой стра- ницей своего романа,—ето дело, его труд, Rak частица общественного труда, сего место и роль в общей жизни. И чем полнее отдает он себя своему делу, тем полнее его жизнь, тем лучше он сам. Ноемотрите, — приглашает нас‹автор,—на монх героев, — и вы увидите, что вели и есть в каждом из LUX UTQ-TO плохое, непривлевательное, от- рицательное. то вее это связано, Rak пфа- BHIO, се чисто личным, не имеющим OTHO- шения к нему, как участнику общего дела. В семье. в быту, в коммунальной квартире они могут быть и мелочными, и черствыми, и нодалекими, —-труд же, участие в общем деле окрыляет, поднимает каждого из них, делает героем... * Уже одна попытка построить роман, как повествование 0’ делах и днях простых с6- ветских людей, тружеников тыла, заелу- кивает самого пристального внимания. Подобных попыток не так уж много в на- щей литературе. Мравильно поступает Панова, подчеркивая в характеристиках тероев ту огромную, первостепенную роль, которую играет в жизни советского человека его дело, его труд. Верно и то, что именчо в труде, в творческом общении с другими людьии. развиваются ‘и укрепляются. луч- ние свойства человека соппалиотического общества. Но все дело в том, как художест- венно раскрываются BCC эти мысли. Часто приходилось слышать, как упре- кают писателя за то. что отрицательные терои у ного получаются живыми, & 1019- жительные— превращаются в схемы. Этот упрек относится в Пановой, с той только разницей, что он применим к каждому из еб персонажей в отдельности. И дело даже нев том, что «отрицательное» в любом из героев «Вружилихи» выглядит более убедительно й живо, Чем положительное, не в том, что Манова хорошо изображает плохое и плохо хороптее, а в том, что в 1о- нятие простой советский человек мы лавно Уже привыкли вкладывать более думают, они 60 своей работой слиты орга- нически, чуть ли не физически». Никакого конфликта между чувством п долгом нет ни у Листопада, полностью от- дающего себя заводу, ни у главного конет- руктора, He пожелавшего иметь детей, потому что они могли бы оторвать у него время, ивобходимое для работы. Вели Кхава, оказавшаяся несчастливой с Листопадом, не поняла этого, —тем хуже для нев. Вот Маргарита Валерьяновна это отлично по- нимает, и Нонна тоже, и не только не се- тует на Листопада, а, напротив, такой он ей еще дороже. Но отсутетвие противоречия между чувством и долгом у героев Нано- вой оказывается результатом не богат- ства, а бедности их внутреннего мира, их духовной жизни. Да, вне его работы, вне его участия в общем деле нет жизни для. советского человека, но это умение весе подчинить самому основному—своему тру- ду. не превращает его в простой придаток к «рабочему месту», не обедняет его духов- но, не исключает для него других интере- сов. Наоборот, именно приобщение к этим интересам делает его полноценныйе челове- гом, гражданином и работником. Что же мы види в «Вружилихе»? Да, Листопад не приносит никаких жертв. Ему не кажется ненормальной его жизнь с Влав- дней, © которой он с момента знакомства, кажется, веего лишь раз поговорил по ду- ше,—но не потому, что он считает невоз- можным для себя уделять больше времени жене, а потому, что ему вполне достаточно тех минут близости, которые связывают его в ней и которыми, повидимому, исчерпы- вается для него представление о семейном счастье. Точно то же и в остальном. Ве в том дело, что у Дистопала нет времени, ской беседой, а в том, что’ у него нроето нет потребности ни в книге, ни в общении с людьми, ни в других интеревах культурно- го человека. И когла мы слышим его воч- рое, обращенный к матери: «Вы в тватре — хоть раз?» и ответ старой BROAXOSHH- : «А вот была, шесть раз была!»—нам, и ‘совести товоря, не так уж легко с уве- ренностью сказать, кто из двух собеседни- ков более искушен в этой области! Нрисмотритесь к главному конетрукто- руи ето жене, к Уздечкину, Нонне,—и вы увидите то же самое, ту же ограничен- ность интересов, духовную бедность. Зачем, для чего это подчеркнутое ноннино «вы знаете, я в этом ничего не понимаю»—в ответ на просьбу Андрея посмотреть его картину? Ночему право нонимать и любить живопись Панова предоставляет только ху- дожнику н лишает этого права инженера, почему все ве отличные производетвенники такие однобокие, узкие. люди? Не в том, конечно, дело, чтобы все Листопады м Нон- ны обязательно разбирались в живониси и в НоэЗии, а в том, чтобы узость их интере- сов не ставилась им в заслугу, этобы о ней не говорилось, как о чем-то само собой: ра- Первый Шекспировский ежегодник Всероссийское театральное общество выпустит в ближайшее время первый «Шекспировский ежегодник», подготовлен- ный к печати Кабинетом Шекспира ВТО. «Ежегодник» открывается статьей М. Мо- розова, рассказывающей о связг, сушест- вующей между советской наукой о Шек- спире и творческой практикой советских театров. В другой статье того же’ автора исследуется вопрос об основных чертах реализма Шекспира. В статее В. Кеменова траштуется пробле- ма трагического начала в пьесах Шекспира.