К 100-летию ‚Со ДНЯ РОЖДЕНИЯ В. Й.
NOMURA и
Михаил КУЗНЕЦОВ
С
это были не бонее, как сподвижники хат-
чанина Канута!
— Но Владимир Красное Солнышко?
— Он-то самый Канут и есть!
В группе раздался общий вздох».
В другой группе на этом же сборище
ораторствует некий Болиголова (здесь
Щедрин имеет в виду Веселовского). Боли-
голова сообщает › изумленной публике о
своем открытии. — оказывается, песенка
«Чижик, чижик! где ты был?» — тоже
заимствована.
«— Ужели же наконец и «Чижик, чи-
жик! где ты был?» — изумлялись окру-
жающие пенкосниматели.
— Подлот-с!
— Нозвольте-с! Но каким же образом
вы об’ясните стих «На Фонтанке воду
пил»? Фонтанка — ведь это’ наконец...
наконец, я вам должен сказать, что наш
почтеннейший Иван Семенович живет на
Фонтанке!
— И пьет оттуда воду!-—сострил вто
то.
— Подлог! подлог! и подлог-с! В маври-
танком подлиннике именно сказано: «на
Гвадалквивире воду пил». Вею Европу, ба-
тюшка, из’ездил, чтобы убедиться в этом!
~~ Это удивительно! Но как вам при-
ло на мысль усомниться в подлинностя
«Чижика»?
— Ну, уж это, батюшка, специальность
моя такова!»
Интересно, что незадолго хо появления
«Дневника провинциала» Веселовский вы-
ступил co своей докторской диссертацией
«Славянские сказания о Соломоне и Кито-
врасе», построенной в основном на прин-
ципах теории заимствования,
Конечно, Болиголоване является точ-
ным фотографическим портретом Веселов-
ского. 9то—собирательный образ. Сатира
Щедрина направлена против самого духа
тех иселедований, которыми занимался Ве-
селовский. Характерно при этом резко-
отрицательное отношение Шелряна & vTreo-
рии заимствования, столь популярной в
буржуазно-либеральном литературоведении.
Русские революционные демократы бы-
ли материалистами, их развитие шло к
и мазоразиийстами, Ид развитие ШЛО в
марксизму. Веселовский же пришел не к
марксизму, а к позитивизму. ублюдочной
марксизму, а в позитивизму, ублюдочной
философии буржуазии периода ее упадка.
Позитивизм никогда He имел ничего 0об-
щего с материализмом, ибо это не что
иное, как маскирующийся идеализм. Весе-
ловский жил в То время, котла марксизм
начал свое победное тествие в Россий, ко-
гда назревала революция. В эти годы Ленин
заверитил идейный разгром народничества.
Веселовский прошел мимо этих величай-
ших событий.
Нет, не в идеях революционных хемо-
кратов надо искать включ к мировоззрению
Веселовского. Шо своим политическим
взглядам он не ушел дальше буржуазного
либерализма. Его философией был позити-
визм (т. е., по сути, идеализм), в истории
он подходил, как эволюциониет (т. е. как
метафизию). на его работах лежит печать:
буржуазного об’ективизма, не способного
проникнуть в самое существо явлений.
Всем этим и определялась литературоведче-
ская концепция А. ЦН. Веселовекого. Ее ог-
вовные пороки в общих чертах уже отме-
чались в статьях 1. Нлоткина, Н. Глаго-
лева, В. Вирпотина и др.
Веселовский пытался связать развитие
‚поэзии © развитием общества, и это его Ha-
мерение приводило подчас к заслуживаю-
щим внимания выводам. Однако вое его
определения имеют чересчур общий, туман-
ный, расплывчатый характер. Признавая в
общей, отвлеченной форме, что всякое про-
изведение несет печать своего общества,
Веселовский даже не пытаетея коснуться
важнейшей проблемы — обратного воздей-
ствия искусства на жизнь. Этого вопроса
для него как бы вовсе не существует. А
ведь без решения этой проблемы мы нико-
Tia не поймем литературного процесеа.
Поиски старого в новом — вот, по еути
дела, задача, которую ставит перед собой
Веселовский. «Определить роль и границы
предания в пропвесе личного творче-
ства>—так сформулирована им самим за-
дача его «Исторической поэтики». По-
искам старых сюжетов и поэтических фор-
мул в произведениях более поздней поры
посвящены и «Славянские сказания о (о0-
ломоне и Китоврасе», и «Южно-русские
былины», и «Из истории романа и пове-
ети»,
«На почве Италии, — пишет Веселов-
ский, — среди горожан, богатых образо-
вательным преданием, развивавшим само-
сознание личности, при эстетическом досу-
re, и не увядавшем античном культе
красоты, возможно было усвоение форм и
идеалов: сицилизнекая лирика, отблеск
провансальской, нерекочевала в Тоскану,
восприняла здесь реализм народной песни
й настроение классической культуры, и из
этой весенней встречи вышел И 901се stil
nuovo, Данте и Петрарка».
Что же породило и 901се $1 пноуо,
и Данте, и Петрарку? Оказывается, обра-.
зовательнов предание, культ античной кра-.
соты и классической культуры, прован-.
сальская и сипилианская лирика. Не в
конкретной социальной действительности,
не в жизни надо, по Веселовекому, искать
главный источник новых литературных.
явлений, а в литературной традиции. По-
лучается замкнутый изолированный
круг — литература определяется литера-
турой. Веселовский здесь окончательно
покидает материалистические позкции и.
в сущности, проповедует чистейший идеа-
THOM.
марев цитирует так, что может ввести в
заблуждение читателей. Приведя, наприз
мер, отдельные высказывания Веселовско-
то — «Вся история состоит g Vermittelung
Чег Серепзае (сделка противоположно
стей), потому что вся история состоит в
борьбе», —= высказывание не характерное
для Веселовского, В. Шишмавев CRDOMHO
делает ссылку: «Историческая поэтика»
стр. 392». «Поэтика сюжетов» и «Истори-
ческая поэтика» были завершающими ра-
ботами Веселовского, где он как бы подво-
дил итоги своей деятельности. Читатель
может подумать, что именно к концу жезни
Веселовский начал подходить к диалекти-
ве. Но все дело в том, что цитированные
слова только включены издателями в сбор-
НИЕ статей и трудов Веселовского, озаглав-
ленный «Историческая поэтика», но кеа=
мой-то «Исторической поэтика» никакого
отношения не имеют Они сказаны на
36 лет раньше появления «Трех глав из
исторической поэтики» и взяты из отче-
та молодого Веселовского о заграничной
командировке, написанного в 1863 году.
Тогда у Веселовского можно было еще
встретить мысли, навеянные ‘идеями Чер-
нышевского и Добролюбова. Но, как ны
уже говорили выше, программа молодого
Веселовского не была осуществлена Весз-
ловеким зрелым.
Последователи А. Н. Веселовского пыта-
ютея с большим рвением начисто отрицать
всякую вязь его концепций с явлениями
HASKONORIOHCTBAa перед чужеземной куль-
турой. В упоминавшейся выше статье
акад. В. Шишмарев много говорит о том,
NI EEG
ЧТО. Веселовский _ неоднократно. критиковал
современную ему западно-европейскую бур-
жуазную науку. Но это не ответ на вопрос.
Для Веселовского главным, определяющим
литературу фактором была не жизнь, не
конкретная социальная действительность,
не особенности национального характера,
а предшествующие литературные образы,
мотивы, сюжеты, поэтические формулы.
Отетда с необходимостью вытекает“и игно-
рирование национального своеобразия ху
дожественной литературы.
Дело не в том, что сам Веселовский в
своих работах выступал против самостоя-
тельности и оригинальности произведений
русского искусства (впрочем, можно и у
него найти примеры такого рода—в «Юж-
но-русских былинах» некоторые наши бы-
тины представляются им как грубая пере-
делка византийских образнов, берется пол
сомнение и национальная самобытность
«Слова о полку Игореве» и т. д.). Дело зна-
чительно глубже. Сама методолотия Весе-
ловсвого, избравшего центром исследова-
ния литературную традицию, а не жизнь.
об’яенявшего литературу литературой
KO, может послужить (и послужила!) тео-
ретичеекой «базой» для всякого рода квази-
научных и политически вредных книжо-
нок, доказывающих рабекую зависимость
нашей культуры от буржуазного Запада:
Ноэтому настоятельно необходима самая
решительная, самая непримиримая мао-
всистекая критика всего того, что в наз
следстве Веселовского может быть исполь-
зовано нашими идейными противниками.
Разумеется, марксизм не отвергает из-
`вестного значения ‘литературных традиций,
Bak не отвергает и факта международного
Литературного взаимодействия. Ho мар-
ксисты всегда исходили из того, что лите-
ратуру порождает социальная ереда, ието-
рические условия, борьба классов, жизнен-
ные потребности данного народа, а не ли-
терзтурные явления предшествующих
эпох. Ё сожалению, еще до сих пор можно
встретить такие работы, гле литературные
явления «выводятся» только из литерату-
ры, что по существу означает сползание
на позиции идеализма.
Дискуссия о Веселовском связана с воз
просом об отношении к наследию буржуаз-
ного литературоведения. Она же вскрыла,
что отдельные наши литературоведы зани-
мают в этом вопросе не марксистскую по-
зицию. Один из наиболее ярких примеров—
статья акад. В. Шишмарева, напечатанная
в порядке обсуждения в 12-м номере «Ок-
тября». По сути дела, В. Шишмарев вы-
ступает апологетом Веселовского, разделяет
в основном его взгляды и пытается огра-
дить своего учителя от малейшей критики.
Но разве так должен относитьея советский
литературовед в нашему наследству?
Ленин и Сталин учат нас брать в насле-
JHA прошлого самое ценное, прогрессивное
и беспощадно отбрасывать реакционное,
устаревшее, все, что может помешать на-
шему движению вперед. Ленин писал, что
нельзя хранить наследство, «как архива-
риусы хранят старую бумагу», что «хра-
нить наеледетво вовсе не значит еще. огра-
ничиваться наследством».
Ленин указывал, что во всех класслче-
ских работах марксизма мы видим «неиз-
менный основной мотив: настаивание на
материализме и презрительные насмешки
по злресу всякого затушевывания, всякой
путаницы, всяких отступлений к идеа-
лизму».
Ленин и Сталин учат нае непримиримой
борьбе со всякими отступлениями от мате-
риализма, Принцип партийности должен
быть положен в основу всей нашей иселе-
довательской и критической работы.
Речь идет не 0 TOM, чтобы «выкинуть»
Веселовского, а о том, чтобы пересмотреть
его наследство с марксистских, материали-
стических позиций. Все то, что в наслед-
стве Веселовского является вредным, лолж-
но быть беспощадно разоблачено и отбро-
meno.
-Партия учит нас смотреть в будущее,
опираться на все передовое, прогреесивное,
выносить приговоры событиям и фактам
действительности с позиций завтратнего
дня. Но есть еще в нашей среде ученые,
которые никак не расстанутся с вчераш-
HMM днем науки, силятея протащить в на-
ше сегодня обветшалые догны прошлого,
воскурить во что бы то ни стало фимиам
отжившему, безвозвратно ушедшему. ©
этим надо кончать решительно и беспово-
DOTHO.
Музей Малого театра’ готовит новую
экспозицию` «Островский в театре».
К юбилейным дням музей откроет свой
филиал в Шелыкове, в доме драматурга,
ЛИТЕРАТУРНАЯ ГАЗЕТА
д а 2
8. Н. Веселовский — ученый не такого
уже далекого прошлого, он умер в 1906
году. Еще и сейчас есть литературоведы,
учившиеся непосредственно у него, & влия-
ние работ Веселовского сказалось на мно-
гих трудах современных исследователей.
Веселовский был на голову выше зару-
бежных буржуазных историков литерату-
ры и являлея последним крупнейшим
представителем русского буржуазного ли-
тературоведения. Обладая исключительной
одаренноетью, ° первоклассным талантом
исследователя, поразительной образованно-
стью и эрудицией, он чрезвычайно расшиз
рил круг вонросов, изучаемых не только
русским, но и мировым литературоведени-
ем, постапил и попыталея разрешить ряд
интереснейших и сложнейших проблем,
связанных и с историей литературы и с
происхождением искусства,
Но, говоря 0 Веселовском, нельзя забы-
вать о противоречивости его мировоззре-
ния. Временами (внрочем, далеко не так
Часто, как представляют это его последо-
ватели) ученый становилея на стихийно-
материалистические ‘позиции и высказы-
Bal ценные догадки и предположения.
В статьях и комментариях советских ли-
тературоведов & современным изданиям
Веселовекого, & также в посвященных ему
отдельных исследованиях. обычно екорого-
воркой сообщалось о теоретических поро-
ках ученого и, наоборот, не жалелось кра-
сок для расписывания его заслуг. Веселов-
скому придавалея «околомарксистекий»
вид. Так обстояло дело в статьях и рабо-
тах акад. В. Шяшмарева. проф. В. Жяр-
мунекого, доп. A. ‚ Соколова, проф. В. Проп-
‘Ta. H OAD. .
Спор о Веселовеком теснейшим образом
связан с важнейшей политической зада-
чей сегодняшнего дня — борьбой с низко-
HORIOHCTBOM перед буржуазным Запалом.
является ли действительно концепция Ве-
селовского теоретической базой для вся-
кого рода лженаучных теориек о несамо-
стоятельности нашей Бультуры или не
является — вот в чем сушноеть вопроса.
Современные апологеты и последовате-
ли А. Н. Веселовского всеми способами
стараются выдать его за шестидесятника, за
последователя русских революционных дез
мократов. Но доводы, приводимые ими,
весьма шатки. Разве можно всерьез счи-
таться © тем, например, что в речи на по-
хоронах A. Пыпина у Веселовского прозву-.
Чала нотка сочувствия разночинцам? Или
усмотреть в расплывчатой либеральной
фразе Веселовского — «народу нало предо-
ставить действовать самому» — влияние
Чернышевского? Лаже тот факт, что в офи-
пиальной автобиография Веселовский
упомянул в числе своих учителей Герцена
и Фейербаха, тоже не может быть признан
серьезным доводом. Человека судят не по
тому, что он говорит сам о себе, но но
его делам, а в применении к ученому —
по его работам, Если мы обратимея в ра-
ботам Веселовского, то найдем в них очень
мало родственного идеям Чернышевского и
Добролюбова.
Нельзя сказать, что этого влияния Ве-
селовский не ощутил вовсе. В ранних его
высказываниях начала 60-х годов можно
зетреатить прогрвесивные мысли 09 влиянии.
экономических условий Ha историю -обще-
ства и искусства, о создания ‘сопиальной
истории литературы и т, д. Но, во-первых,
программа, намечавшаяся им. в юности,
так и не была осуществлена, а, Во-вторых,
и эти отрывочные высказывания еще
очень далеки от идей революционных де-
мократов. Так же далеко от позиций оево-
ЛЮЦИОННЫ
1X демократов его понимание Ha-.
родности искусства. Беселовскийи не ви-
дел в поэзии отражения коренных интере-
сов и чаяний трудящихся, их борьбы 3a
лучшее будущее, не видел в этом критерия
художественной ценности произведения.
Он понимал народность, как указывалось в
статье проф. НИ. Глаголева («Октябрь»
№ 12, 1947), лишь в бытовом, этнографи-
ческом плане, :
Все прогрессивные тенденции Веселов-
ского (а они у него были, его нельзя за-
числять в лагерь реакции) все же не вы-
ходили. за рамки буржуазного либерализма.
Добролюбов умер до начала научной дея-
тельности Веселовского, Чернышевский
был сослан на каторгу — оба они не мог-
ли оставить нам никаких оценок деятель-
ности этого ученого. Но был еще один ве-
ликий русский революционный демократ,
на глазах которого развивалась леятель-
ность Веселовского — Салтыков-Щедрин.
И он оставил нам в высшей степени харак-
терное свидетельство.
В «Дневнике. провинциала», где вели-
кий сатирик с убийственной иронией раз-
облачает российских либералов «пенко-
снимателей», есть одна примечательная
оценка. В редакции «Старейшей Веероссий-
ской Пенкоснимательницы» собрались ли-
бералы. В одной групце распинается не-
кий Неуважай-Корыто (это В. Стасов,
сводивший в своих работах русский эпос
в сплошным иноземным заимствованиям).
Он доказывает собравшимся, что русский
Чурилка—это швабский дворянин Чуриль:
«— He только полагаю, но совершенно
определительно ° утверждаю, — об’яснял
между тем Неуважай-Корыто, — что Чу-
риль, а не Чурилка, был неё кто иной, как
швабский дворянин УП столетия. Я, 0а-
тюшка, пол-Европы из’ездил, покуда Ha-
конец в королевской мюнхенской библио-
теке нашел рукопись, относящуюся к УП
столетию, под названием: «Похождения
знаменитого и доблестного швабекого дво-
рянина Чуриля»... Ба! Да это наш Чурил-
na! — сейчас же блеснула у меня мысль...
Й поверите ли, я целую ночь поеле этого
был в бреду!
— Понятное дело. Но Добрыня.» Илья
Муромел... Ведь они наши?
...Неуважай-Корыто с суровой непре-
клонностью положил конеп колебаниям,
«ни в каком случае не достойным науки».
— Напротив того, — отдолбил он co-
вершенно ясно:—я положительно утверж-
даю, что и Добрыня, и Илья Муромен-— все
Государственный академический Малый
театр широко отмечает 125-летие со дня
рождения А, Н. Островского.
В репертуаре Малого‘ театра в настоя-
mee время 5 пьес Островского: «Бедность
не порок». «Правла -xopomo, а счастье
лучше», «Женитьба Белугина», «На всякого
мудреца довольно простоты» и «Волки и
овцы». Все эти пьесы, вместе с новой по-
“з января исполняется сто лет во
Fe fam мы УЗ Верные. {слева направо):
головы требца (к картине «Разин») и aTiIon rononer wen
Вера СМИРНОВА
дня рождения великого русского художника В. И. Сурикова.
ева направо): этюд толовы стрельца (к. картине «Утро 6
этюд головы женщины (к картине «Горолок»).
Литературные дискуссии
заводских
Ех NR BN Re a BAGCUME I, этюд
Фоторепродлукция В Тиханова.
Продолжаем обсуждение
романа В. Пановой
«Кружилиха»
«hak определить пропорции, = когда
1 проотранственного представления о ве-
Ци» — спрашивает себя геройня «Кру-
зилихи», конструктор Нонна Сергеевна,
ywiaich над чертежом_ «приспособления»,
yoropoe eH поручили сделать для завода,
Вав судить о героях романа, o6 wx
маикоотношениях, поступках и качествах,
их новизне и правдивости изображения,
хода роман неё рассматривается в целом—
эдвижении, во времени, в том пути, кото-
ым писатель идет вк задуманной цели?
В том, что написано о «Кружилихе»
ритиками в «Литературной газете», не-
QBECHMO OT того, осуждают они роман или
(врут под защиту, есть, на мой взгляд, од-
18 Общая ошибка. А. Ивич пишет: «Пано-
и не вылущивает людей из жизни, как
3 скорлупы», а сама проделывает с ге-
ями романа нечто подобное. “Роман, в
(ущности, осталея неразобранным, от всех
тьрех статей остается внечатление He-
дказанности, авторы невольно или пред-
намеренно отрывают
ыхватываю из него отдельные лица, яв-
ния, даже слова. Й совсем уже неубеди-
юльным кажется утверждение А; Тарасен-
Юва, будто сила нового романа Пановой в
1M, Что «идея морально-политического
иинства народа воплощена в романе на
натериале индустриального труда, опоэти-
ированного автором». Ham кажется, что
№ вдвойне неправильно — и по форме
(ак нельзя сказать по-русски), и по е0-
(ржанию — неверно для характеристики
мана.
is nened ЗНАЯ Г.
tna? mAnon rerrTaAse of omnia
героев от poMana,: Hay
вошла вмвете с первой дневной сменой,
отстала от людей, — пошла в обход: по
ввартирам, по рабочему поселку, собирая
по крохам то, что не решилаевь узнать и
полюбить целиком. Словно заколдованный,
стоит перед нею завод, непроницаемый для
ee художнического глаза. Она видит лю-
дей, больших и малых работников завода,
видит, что они влюблены в свой завод, в
то значительное и интересное, что проис-
ходит на заводе, она жадно прислушивает-
ся к обрывкам их профессиональных раз-
говоров, она робко появляется у конвейера
около Лиды Ереминой;, любуясь ве рука-
MH, ее чувством ритма, ее увлечением ра-
ботой, даже ее капризами. Панова восхи-
щается Листопадом и главным конетрукто-
ром, она, как Маргарита Валерьяновна,
ходит на цыпочках около них, когда они
священнодействуют над чертежами и пла-
нами. Но она не умеет внятно передать их
речи и мысли, когда они говорят и думают
0 заводе, она не’ пытается даже толково
рассказать, что же выпускает ВКружилиха,
чем трудятся десять тысяч людей
добрых. Все, что делали «епутники» в са-
нитарном поезде, Панова понимала, знала,
умела делать сама, все там было ей мило.
Но она не могла заставить себя полюбить
завод. Только раз она прошла с Листопадом
по всему заводу, вместе е матерью Лието-
пада, как гостья, и, в качестве гостьи,
«чтобы не огорчать его, постояла, поемо-
трела, как движутся части черной маши-
ны, лоснящейся от масла, и как время от
времени падает в желобок маленькая ме-.
таллическая вороночка...»
Обвиняя других товарищей в TOM, FTO о ое
ии «не увидели главного» в романе Пано- Это незнание «материала индустриаль-
вой, Тарасенков Увидел там то, чего нет.
Kran правильно почувствовал, что
мило было и могло быть главным. Но; ®
цжалению, этого главного нет в романе, —
п оттого путаница в оценках и в пропор-
Циях и Оттого неудача произведения:
Попробуем же понять, что такое «Кру-
Жилиха»,
Ухача «Опутников»,
ный успех одновременно и облегчили и 3a-
труднили дальнейшут работу писателя.
Несомненно, В. Панова хорошо знает, в
м она сильна. Не своеобразное дарование,
я бы сказала-—‹«актерекое» дарование, за-
Рута АТА р r о Е WA ЧЕЛ ТЕЕ
их odmenpusnan--
ного труда» и нелюбовь в нему (потому
что отсутствие любви у писателя, такого
искреннего, как `Нанова, непременно’ 06-
ращается в нелюбовь) и ‘являются, по мо-
ему глубокому убеждению, причиной всех
крупных и мелких ошибок романа.
Беда не в формальном повторении
«структуры» романа, как думает А. Ивич,
& в отсутствии того самого главного, Ha
чем этот роман должен был бы сгроиться,
что единственно и могло определять его
вомпозицию. Заводской коллектив — это
не соседи по квартире, это люди, лелаютщие
одно большое, общее и дорогое для всех
лело. Вне завода нельзя ло KORDA понать
th ВНИИ: EE О Е ТК ре I RATE ARMAS
ыючается вы удивительном YM тех, кто на нем работает.
«влезть» в человека, говорить его голоеом,
пказать его изнутри, «сыграть» ero. Тема Пановой в обеих ее книгах-труд-
Форма выражения для нёе — всегда либо Н0е счастье человека наших дней, Намере-
монолог, либо диалог, где она играет за ния ее ясны: она хочет устроить ечастли-
1оих, пейзаж, обстановка —— только ре- вую жизнь своим подопечным «людям доб-
марки, лирические ремарки автора. Henpe- DEM», работающим на Вружилихе. Она
рыВНаЯ трансфориания, переход из одной зНает заранее, что они отдают лучшие си-
роли в другую не создают внечатления
разорванноети, дробности только благодаря
исключительному чувству ритма. В «Спут-
никах» нас пленяет подчинение всех дей-
Вий, мыслей, чуветв героев повествова-
ния единому ритму стремительного без-
OCTAHOBOGHOTO движения — 2т0 и движе-
ние поезда, и бег времени, и ход войны,
H общее стремление к победе, и судьбы
пюдей, слившиеся в одну общую судьбу
праны. Образ нового‘ общества, образ кол-
1ектива советских людей, воюющих за 0б-
Ще счастье, — вот что удалось Пановой
показать нам в своем. мчащемея _ вперед
шем и ночью. санитарном поезде. Личное
ре, невзгоды, все сомнения и все труд-
ности бледнели перед той радостью, какую
авало каждому участие в одном общем,
единственно важном и благородном деле —
8 работе на победу. Но вот окончилась
война, санитарный поезд остановилея и
опустел, и работники его соли на. зем-
лю. Невеселым вышло y Фановой это
«приземление». потому, что распалея ма-
ленький коллектив, и рука каждого вдруг
потеряла руку товарища.
В коние концов, пришлось расстаться
«епутниками» и автору. «Спутники»
цошли в жизнь, вернулись в жизнь, а пи-
сателю надо было думать о новой книге.
Поиски другого товарищества привели
писателя к большому заводу. Это был co-
Знательный, вполне облуманный mar,
«Кружилиха» — так называется за-
Вод, и то же название присвоено роману.
оман начинается рассветом и первым ут-
ренним заводским гулком, сзывающим лю-
Дей на работу. «Народ епенит к заводу—
и приливает, приливает, приливает тол-
Пами к проходным. Тулупы, ватники, › во-
жанки, шинели, питатекие ‘пальто, меховые
шубки. Платки, ушанки, шлемы-буденнов-
ки, вязаные шапки. Мужчины и женщи-
HE, брюнеты и блондины, высокие и Мало-
роблые, веселые и печальные, озорные и
скромные, — десять тысяч людей добрых
всякого роду-племени сопглось на завод на
дневную смену... Протекли, ‘разлились по
цехам людские потоки, Только охрана
осталась в проходных. Смена началась».
Что же мы остановились У входа, чита-
тель? Почему не идем за этими тысячами
рабочих? Гле наш вожатый — писатель?
Мы хотим видеть чавол, хотим знать, 9то
делается на заводе, хотим видеть, как р3-
ботают наши люли. Чам было это обеша-
HO, нас поманили этим.
В. Панова, тем не менее, отступила сра-
3У же перед великой трудностью, она не
отважилась показать читателю завод, He
лы заводу, и считает поэтому, что ей не-
чего заботиться о заводе. Но вот их лич-
ный быт, их семейная жизнь, их любов-
ные дела, их личная культура тревожат
ее, — здесь очень много неполадок. И она
начинает распутывать сложный, как ей
кажется, клубок человеческих взаимоотно-
шений,
Как в старой андерсеновекой сказке
«Валоши счастья», автор путешествует но
сердцам. Он является перед нами последо-
вательно в облике разных людей е Кружи-
лихи. Вот Листопад— директор завода, вот
главный конструктор и жена его, вот ста-
рый рабочий Веденеев, его дочь стаха-
новка, ее муж — демобилизованный е0л-
дат и «новобранец» на заводе, председа-
тель завкома Узлечкин и Толька—подро-
сток, заводской ученик, вот конструктор
Нонна Сергеевна, парторг Рябухин, секре-
тарь директора Анна Ивановна, жена ли-
ректора Влаша, хиректорский шофер Мир-
зоев, мать директора Настасья Ильинична,
директорская уборщица Домаха. Уже это
перечисление показывает, что главным
действующим ‘лином в романе является Ли-
стопад. Он.-—как солнце в системе Кружя-
лихи; все остальные образы показаны в
связи с ним. Те же, чья жизнь никав He
увязывается с Листопадом, очень быстро
уходят из романа — например, Павел Ве-
денеев, уезжающий через две страницы
поеле своего появления в доме Веленеевых,
как бедная Влаша, которая не умела найти
свое место в жизни, хотела быть только
милой и любящей женой и была явно He
пара Тистопаду. Влашины заветные тет-
радки, принятые почти всеми критиками
как свидетельство обвинения против Ли-
стопада, на самом деле — приговор тому
‘старому типу женщины, слабой, безлич-
ной, одинокой и страдающей, какая уже
не вызывает в нае сочувствия, а только
снисходительную жалость. «Ах, бедная
моя девочка!»-—говорит секретарша Листо-
пада и не дает ему читать жалобные днев-
ники Влавы: незачем Листопаду их читать.
Й впрямь — незачем. Они ничего ему не
откроют, ничему не научат. Он вель знает
Клашу, хотя и мало с ней разговаривал.
Напрасно критик В. Гоффеншефер напа-
дает на Листопада за то, что он, «занятый
делами завода, не мог уделить ей ни одного
дня». Разве не ясно, что женщина, которая
способна только ждать, когда ей кто-то
«уделит» счастье, не годится в. подруги
Листопаду. В. Гоффентеферу недаром при:
ходится не очень добросовестно пользовать:
ся цитатами, чтобы уязвить Листопала.
Бритик © негодованием приводит фразу:
«Кончай, Блаща, эту музыку, —= сказал
Листопад 06 ее учебе, котда они пожени-
auch». Но критик забывает, что шестью
строками выше написано: «Листопад 0ео-
00 присматривалея к практикантам. Из
Клавдии — он 910 сразу увидел — нико-
гда инженера не получится». И непосред-
ственно после этой фразы говорится пря-
мо, что «Клавдии очень надоело в инети-
Tyre, но бросить его она стеснялась: она
думала, что ее осудят...» Право же, Лието-
пад дальновиднее Гоффеншефера.
Но дело не в этом. У нас совсем иные
претензии к Листопаду. «Просто такой
характер», — говорит о нем сама Клавдия.
Нам даже нравится такой характер—пря-
мой, целеустремленный, упорный и сво-
бодный. Очень хорошо о нем говорит секре-
тарь горкома: «...одни работают, жертвуя
чем-то своим личным, долг выполняют... А
такие, как Листопад, ничем не жертвуют,
они за 6000й и долга-то не чиелят, они 0
долге и не думают, они со своей работой
слиты органически, чуть ли не физически...
Для других пятилетний план завода, а для
него — пятилетие его собственной жизни,
его судьба, его кровный интерес...» Но
если это так, то почему же нам Панова
показала не этого талантливого, страстно-
го, умного и умелого .хозяина завода, кото-
рый нам интереснее всего, а просто силь-
ного, здорового, веселого человека, уверен-
ного в с6бе, знающего свою силу, любя-
щего „юдей сильных, красивых и здоро-
вых, — человека, которому противопока-
зано страдание. И когда во второй части
читатель начинает понимать, что вее уси-
лия автора направлены к тому, чтобы
дать Листопаду новую «умную подругу», —
то кажется, что для этой тысяча первой
любовной историй не нало было. не стоило
тревожить мир мощным гулком Вружилихи.
Жизнь, сульбу, историю завода нам подме-
нили частной жизнью, личной судьбой од-
ного человека; Кружилиху подменили Ли-
стопадом. А Листопад показан очень огра-
ниченно. и мелко, не в основном и главном,
не в борьбе за выполнение плана, не в по-
слевоенной перестройке завода, не в забо-
тах о десяти тысячах людей, работающих
на Вружилихе, а в неленом, детеком
«коныликте» с Уздечкиным и в несколько
стремительном романе с Нонной. Этот под-
вижной, деятельный человек занимается
какими-то «боковыми», случайными, мел-
кими задачами. Что делает этот директор
крупного завода? Осматривает юнгородок,
лва раза неизвестно зачем ездит в коман-
дировку, присутствует на совещании гто-
родекого нартактива, дразнит Уздечкина и
провожает домой конструктора Нонну Cep-
теевну? Маловато.
Оторваны от завода и другие персонажи
романа. И потому кажется, что они бесно-
мошно толкутея на одном месте и часто
мешают друг другу. И, право, их не хо-
Чется принимать за тех представителей но-
вого советского общества, за которых их
выдает Панова. Наоборот, они напоминают
нам черты протоого. Уздечкин, например,
которого на первых стоанипах прини-
`маенть с симпатией, видя. как он, «невзи-
рая Ha лица», выступает против. Листопа-
да, но потом он раздражает своей мелочно-
стью, беспомощноетью, ограниченностью, a
«стирка» и история с пропажей профсоюз-
ных денег кажутся просто‘ нелепостью,
нарочитым самомучительством жалкого,
задавленного бытом человечка,
Обманывает нас и Нонна Сергеевна, ко-
торой дана роль новой советской женши-
ны, «умной подруги» коммуниста. Мы
готовы поверить ей в те немногие момен-
ты, когда видим ее на заводе; когда ей
стылно за первую свою конструкцию, не
принятую рабочими, когда она сопровож-
дает главного конструктора в цехах. Но
вода она решает покорить Листопада,
особенно же, когда она, придя к нему, «как
на праздник», и застав у него главного
конструктора, уходит одна, блуждает в
метели, заболевает, и вот мы уже видим
Тистопада у ее постели, как в «классиче-
ской» сентиментальной повести, — нам
просто становится неловко за автора. He
поза ли — вся предыдущая жизнь и дея-
тельность этой женщины в замашками
«ахматовекой» героини? Не естественней
ли было остаться, порадоваться вместе с
Тистопадом возвращению на завод глав-
Horo конструктора? Нет, личное побеждает,
ий нам уже не верится, что Нонне веего
тридцать лет, что она воспитана советской
эпохой; что она и есть новая советская
женшина.
Советская = литература замечательна
прежде всего тем, что опа показывает ми-
ру людей социалистического общества,
людей свободного труда. Мировая ялитера-
тура до нас не знала таких героев.
В своей новой книге В. Нанова хотела
рассказать о людях советской промышлен-
ности, но’ она подчеркивает в них не чер-
Th! HOBOTO, которые читателю интереснее
всего, а 70, что в них осталось от старо-
го. Герои «Кружилихи» сходны © подлин-
ными людьми нашей промыптленности в
мелочах, з не в главном. Поэтому они ка-
жутся нам недостоверными, обедненными,
не типическими, Й з этом неудача романа.
Академик В. Шиммарев в своей послед-
ней статье («Октябрь» № 12, 1947)
напрасно пытается представить А. Н.
Веселовского диалектиком. Порой В. Шиш-
= ВАО TOTES
Малый театр к юбилею Островского
становкой «Доходного места», будут пока-
заны в течение «недели Островского», ко-
торую проводит Малый театр в апреле.
Будут устроены: литературно-музыкальный
утренник из ‘произведений русских компо-
зиторов на сюжегы Островского, выездные
спектакли и концерты — в академии
им. Ленина; Московском государственном
университете, на крупных’ заводах, в гос-
оиталях ит д. -