Новые памятиики столицы В этом году Москву укра” о Чколору и пионеру Павлику Морозову, Памятник Горькому писателя (проект скульптора _ леяная бригадой скульпторов отливается в бронзе в мастерс На Пионерских прудах Г. Мотовилова и архитектора dl скульптура» бронзовая фигура пи Память о Чкалове будет уве! устанавливаемой на площади нер и архитектора В. Андреева). К 1мая в детском парке име! пресненский район) сооружаетс нменем которого назван парк (п! вича и архитектора М. Оленева). устанавливается, в оо ppa И. ПТадра, архитект оров нод руководством стерских Дворца Советов. ‘лах звоздвигается памят Г. Полякова). Отлитая исателя уже доставлен -ковечена в монумент ред Курским вокзалом еева). парке имени Павлика I сооружается памятник кву украсят четьтре новых памятника — в сквере у Белорусского в архитектурное оформление солетвом народного худож ка Морозова (Брасно- ник герою-пионеру, льптора И. Рабино- Геннадий ФИШ тастика вместо науки’ Л. КЛИМ Л. КЛИМОВИЗ. торы старых: теорий заимствования. Тол- стов лишь неуклюже пытаетея прикрыть захудалую ветошь новой маской. ‘Ho суть остается ‘старой. Как и его предшественни- ки. Голетов доходит до : прямого издева- тельства. над дорогими каждому русскому человеку национальными образами. Даже образ казака Ильи Муромца он об’являег не русским. Вспомнив «гипотезу» Миллера, хазарскими связями. об’ясняющего появле- ние библейского имени у Ильи Муромца, Толетов заявляет, что будто бы «в обра- зе «старого казака Ильи Муромца» перед нами встанет герой юго-восточной степной «Хазарской» Руси, задолго до возвышения Киева несшей на’ себе тяжесть вековой борьбы с вторгиимися с востока‘ ордами центральноазиатских кочевников, действи- тельный прообраз героев будущего казаче- ства ХУ! и следующих веков. И в эпи- тете «казак», прочно сросшемся с образом Ильи, мы не можем не видеть лишь видоиз- менение древнего имени «хазар» с тем же значением — «воин, охраняющий границы народа». Так что Илья Муромец, выхо- дит, не «старый казак», а «старый хазар»! Между тем, общеизвестно, что Илья Му- ромец предстает в образе «старого казака» в былинах ХУГ-ХУП вв., в эпоху смуты, когда казачество имело огромную полити- ческую силу. Неужели не ясно, сколь не- лепо об’являть Илью Муромца «хазаром»! Выдавать же хазар за «прообраз будущего казачества» — значит глумиться над слав- ной историей русских казаков. С. П. Толстов договаривается до того, что отказывает в творческом и оригиналь- ном гению азербайджанской литературы Низами. В «Искандер-намэ» Низами гово- рит о битвах Искандера (Александра Ма- кедонского) с русскими. Этот рассказ от- ражает бытовавшие в Азербайджане вос- поминания о походах русских. на Каспий и в Азербайджан, а также сведения о Руси, известные в ХИ веке в Закавказье. Но у С. П. Толстова на этот счет свое «особое» мнение. Он выдвигает «гипоте- sy», по которой «руссы в рассказе Низами поставлены на место народа, упомянутого в одном из ранних источников © походах Александра и носившего имя, звучащее близко к имени Рус... Это роксоланы... Даже сюжет борьбы руссов с амазонка- ми, — пишет далее Толетов, — тянется от Захария Ритора (греческого автора УТ в. — Л. К.) к Низами, воплощаясь У последнего в описание поединка пешего гиганта-дикаря из рядов руссов с прекрас- ной «китайской» амазонкой-лучницей... Ви- димо, в этих событиях (!) ‘отражен новый исторический этап в процессе слияния степных и лесных протославянских (рок-. соланских и венедских) элементов». «Доказывая» эту фантастическую «до- историю», С. П. Толстов начинает искать слово «Русь» всюду, — например, «в назва- нии Аму-Дарьи, Аракса Геродота, в ныне существующем имени реки Арыси, в назва- нии древней страны Усрушана (Чз—Ки$--. ап), по соседству с которой Александр дал свой знаменитый бой скифам, послужив- ший прототипом битве Александра с рус- сами у Низами». В итоге этих наукообраз- ных сближений получается, что свое имя русские приобрели от библейского народа «рош», вторгнувшегося в УШ в. до н. 5. среди других северных племен из понто каспийских стран в Переднюю Азию! Далее оказывается, ` что’ не только BMA русского народа, но и названия ‘русских городов не совсем русские. Они будто бы являются синонимами названий, лежащих в основе древних азиатских народов и го- родов. Этим путем С. П. Толстов додумы- вается до того, что синонимами являются @реднеазиатский Cora, крымский Судак и Суздаль. Отеюда же, по Г!олстову,. происхо- дит название Ростова Ярославского. При- чем имена этих городов ему кажутся «эпитетами»,-‘заменяющими табуированное имя верховного ` божества древних ким- меро-массагетов... — т Tax, по Толстову, античный Юг дал Северу не только ‘название Руси, имена наших богатырей, но и ‘названия. городов и T. : Можно было намного увеличить перечис- ление «открытий» С; П. Толстова. Но, пожалуй, достаточно и сказанного. Отме- тим еще лишь, что в его «этюдах» приве- дены «сравнительные таблицы тамг», имею- щие целью доказать, что родовые знаки русских князей неоригинальны и что это также. определяется будто бы сущшество-о этим высоким определением Пушкина указание на то, что «Русалка» — вещь грубая из мира славянских ‘суеверий, сказочная основа которой, может быть, и хороша для берегов Днепра, но для берегов Сены явно не подходяща». Как видим, по мнению И. Нечаева, на- звать великого русского национального писателя поэтом-коемополитом — зна- чит недурно’ разобрать его творчество. Клеветнические измышления `Клаво 0 «Русалке» и русском народе, если верить автору, лишь «немного» не вяжутся с этим высоким определением. И. Нечаев сообщает далее, что «6o- лее об’ективной попыткой разобраться в николаевской России и её культуре яв- лялась критика Сен Жюльена». В чем же заключается эта «об’ективная попытка»? Оказывается, вот B чем. «Сен Жюльея говорит, что Россия — страна очень мо- лодая, что она только что вышла из не- вежества и бескультурья, а потому не может быть и речи, чтобы она не имела наряду с отрицательными и ноложитель- ных качеств». Подобные высказывания Сен Жюльена И. Нечаев приводит неод- нократно. Пушкин — «экзотнческое явле- ние в мировой литературе», «второстенен- ное явление. в сравнении с SALLARHOeBDO- нейскими поэтами» ит. п. И. Нечаев цитирует все эти -оскорби- тельные для русского народа высказыва- ния, не давая им никакой оценки. Он сообщает, что, по мнению Сен ЖВюльена, Молтавский бой в «Полтаве»— «это только привесок, испортивший все в угоду патриотизму», что Сен Жюльен «просто третвровал Ввгения’ Онегина, -ис- и издательства: отлел Адрес редакция вавшей системой «государств, тесно связ занных между собой политически, нахо дившихся в тесных политических взаимо- отношениях и оформлявших эти взаимоот- ношения родственной связью между дина- стиями..» В действительности, близость рисунка родовых знаков у разных народов об’ясняется. прежде всего тем, что в их основе лежат элементы растительного или животного орнамента, который не может не иметь общих черт. <..Могучие образы русских (некогда роксоланских) ‘львов каменных peaberpos Владимира», — как кажется С. П. Toa- стову, — протягивают в XII в. «линию идеологической и политической преемствен- ности между массагетской государствен- ностью античности и русской государет- венностью средневековья». Невероятно узок и беден мир в изложе- нии С. П. Толстова. Все яркое, ценное было якобы создано в какое-то отдален- ное время, где-то у далеких от нас южных морей, в’ Месопотамии, Иране, Афгани- стане, и с назойливой нудностью повто- ряется на Руси в последующие энехи. Надо утратить чувство национальной гордости, чтобы доказывать, что русское народное творчество лишено всякой само- ‘бытности и оригинальности. Нельзя забы- вать того, что богатыри русского былин- ного эпоса являются в народном представ- лении носителями героических sept рус- ского народа. . По Толетову выходит, что человечество движется по какому-то замкнутому кругу, ничего нового не происходит, все в жизни 2 народов повторяется. <..Древняя политическая, <..Древняя политическая, хозяйственная и культурная истбрия, — пишет он, — на- столько тесно переплела исторические судьбы. народов различных областей нашей великой страны, что совершенно не слу- чайно те же политические об’единения, которые создавались на заре истории, мно- гократно возобновлялись на той же (или близкой) территориальной основе». Далее следует прямое прославление Золотой Орды. Читаем: «Период фео- дальной раздробленности ослабил, естест- венно, эти связи (будто бы столь идеаль- ные в древности. — Л. К.), но порвать их не смог. И не случайным поэтому яв- ляется об’единение Хорезма, Поволжья, Черноморья, Предкавказья и Руси в рам- ках Золотоордынского государства. Хотя оно сложилось в результате вмешательства внешней силы, но составные его элемен- ты были связаны между собой прежде и остались связанными и тогда, когда эта внешняя сила сошла на-нет. Не случайно сама Русь, оставив позади себя период феодальной раздробленности, реализовала старые замыслы Святослава и вновь в рас- ширенном виде восстановила то политичес- кое единство, которое намечалось на заре ‘нашей истории». По этой вредной, идеалистической кон- ценции получается, что феодальная раз- дробленность нарушила якобы тесные связи между мощными. цветущими государствами древнего Юга, но Золотая Орда их вос- становила. Затем политическая сила Золо- тоордынского государства «сошла на-нет» (именно так сказано об уничтожении та- таро-монгольского ига!), но по существу все-де осталось по-старому. Русь «реали- зовала старые замыслы Святослава», и, на- конец, Великая Октябрьская социалисти- ческая революция «завершила» этот про- цесс «созданием братского союза народов нашей страны». Таким образом, наша революция в трак- товании С. П. Толстова становится «заверше- нием» замыслов Святослава, будто бы еше в Х веке пытавшегося реализовать одну «из важнейших тенденций хозяйственного, культурного и политического развития на- родов нашей Родины», Вот до каких неле- пых реакционных утверждений дошел в своих изысканиях С. П: Толетов! * * x Статья С. П. Толстова, как указано в сборнике, является переработанной стено- граммой доклада на сессии Отделения исто- ‘рии и философии Академии наук СССР и на сессии по этногенезу славян. Пеевдонаучные; реакционные измынгле- ния С. П. Толстова, искаженно’ предста- вляющие ход’ исторического -развития на- родов. нашей страны, оскорбительно ли- шающие русский. народ национальной само- бытности и творческой оригинальности, пред. лагались вниманию такого весьма автори- тетного ученого собрания, как сессия Отделения истории и философии Академии наук, очевидно, по поручению Института этнографии. Неужели Инсгитут этнографви разделяет эти реакционные взгляды? ходя из своей концепции о примитивности Пушкина»,—й спокойно следует дальше. И. Нечаев стремится подробно `обриео- вать отношение Мериме к Пушкину. Эта тема сама по себе не может не интересо- вать русского читателя. Однако из запу- танных рассуждений И. Нечаева он не вы- несет никакого представления 0б отноше- нии французского писателя к Пушкину. В его изложении получается, что в России вообще никто из критиков и писате- лей не оценил по-настоящему Пушкина, я только один Мериме понял его гениальность. О знаменитых статьях Белинского И. Не- чаев не вспомнил ни разу. После об’ективистекого изложения чу- их взглядов И. Нечаев начинает pac- крывать собственные воззрения. Он пи- шет: «Крымская война и все бывшие до нее годы, когда Россия выступала в роли реакционной силы в Европе, способетво- вали отрицательной оценке русской куль- туры реакционными кругами Запада». Таким 0бразом, автор здесь изображает всю Россию единой и неделимой реакцион- ной силой, зачеркивает мировую роль рус- ского революционно-освободительного дви- жения. В статье «А. М. Горький и западно- европейская литература» доцент В. Ван- слов дает не просто 06з0р высказываний Горького о зарубежных писателях. но стремится раскрыть нз этом матернале отношение великого писателя к литера- турному наследству. Всем известно, как глубоко связан Горький с русской действительность, как самобытен и оригинален его талант, как велико мировое значение основопо- ложника советской литературы. В беседе с начинающимн писателями «0 том. как я учился писать» и в pale других статей Горький рассказывает о роли жизненного Автор работы «Из предистории Руси (Па- леоэтнографические этюды)» * С. П. Тол- стов—востоковед, исследования которого по древнему Хорезму представляют значитель- ный научный интерес. Что касается «Палео- этнографических этюдов», то ценность их для науки весьма сомнительна. Не считаясь © фактами, автор стремится представить да- лекое прошлое Юга нашей родины и смеж- ных восточных стран как некую сложную систему могучих древних государств, взаи- модействие и влияние которых на племе- на Севера будто бы обусловили культур- ный и политический облик позднейшей России. «Обосновывая» эту ложную кон- цепцию, С; П. Толстов пытается возродить давно оставленные наукой взгляды, как, например, -теорин В. Стасова и Ве. Миле лера о неоригинальности русского эпоса и -его восточном происхождении, «.. в русском былиннем ‘эпосе, — ни- шет С. П. Толетов, — мы находим мощ- ные пласты, восходящие к..; сармато-алан- ским эпическим традициям. В этом отно-. шении особенно важен образ Рустама, на русской почве отложившийся в. образе сказочного богатыря Еруслана Лазареви- ча, сохранившего не только имя, но и от- чество своего восточного собрата: С дру гой стороны, по’ линии сюжетной Рустами- ада перекликается с комплексом былин; группирующихся вокруг центрального об- аза русского былинного эпоса — Ильи Иуромца. > Эта связь, раскрытая в свое время Ста- совым и Миллером, сейчас может быть обоснована еще более широко». (Полчерк- нуто здесь и дальше мною. — JI. K.). Как известно, В. Стасов и Вс. Миллер, считая, например, что былины об Илье Муромце полностью’ сходны с их ‘источни- ком — сказаниями 06 иранском богатыре Рустаме, старались доказать не только во- сточное происхождение наших былин, но и т6, что русский былинный эпос ничего национально-самобытного не содержит, а является всего лишь неполным и отрывоч- вым пересказом восточно-арийского эпоса, попавшего на Русь через посредство тюркских народов. И вот, С. П. Толстов считает, что эта реакционная теория Стасова и Миллера, пытавшихся. опровергнуть оригинальность и своеобразие русского народного творче- ства, сейчас может быть обоснована еще более широко. Ничего не изменяет в этом и следую- шая оговорка Толстова; . Е . «Если для дискуссии времен выхода работ Стасова и Миллера вопрос стоял о том, является ли наш эпос заимствован- ным с Востока — из Индии и Ирана, как считал Стасов, или от тюрко-монгольских кочевников, как думал Потанин, или с За- пада, как доказывали их противники, — то теперь стоит вопрос об общности исто- ков русского, иранского, среднеазиатского эпоса, восходящих к скифо-массагетской и сармато-аланской среде, одинаково уча ствовавшей в формировании нашего народа и братских народов нашего Востока». Повторяя свои старые ошибки, С: П. Тол- стов совершенно произвольно образы рус- ских богатырей Ильи Муромца и Еруслана Лазаревича об`являет не только «двойни- ками» восточного Рустама, но и «родными братьями» воинственного героя германского средневековья Сигурда-Зигфрида, мусуль- манского Али, христианских «святых», древ- негреческого бога Персея, а также «близко родственными» библейскому Самсону, Ге- раклу и др. ; Не ясно ли после этого, что разговоры о «доисторической общности» у Толстова только прикрывают старые теории заим- ствования буржуазных филологических школ? Толстов лишь создает видимость, будто главные источники заимствования он нщет не на Востоке или Западе, а на Юге. we > Вслед за’ этим C. И. Толстов пытается доказать «равенство» Рустама с древне- иранским и ‘древнеиндийским богом Мит- pot. А. раз. Илья Муромец и Рустам «двойники», то и Илья Муромец и другие русские богатыри уравниваются © Митрой да и к тому же восходят к Геродоту! Итак, по Толстову,. все ведет на Юг! Но этот «Юг», как видно из ‘приложенной к статье Толстова схематической“.-карты, помимо прикаспийских областей, охваты- вает Месопотамию, Иран, Афганистан, За- падный Китай, значительную часть’ Тибега н Индии: Из, рассуждений Толстова_ сле- дует, что к этому «Югу» надо прибавить еше древние Иудею и Грецию. То-есть речь идет о тех же, прежде всего, инозем- ных территориях, где безуспешно пыта- лись найти истоки русской культуры ав- *%0. Ui. Толстов. «Из предистории Руси (Палеозтнографические этюды)». Сборник