Бори БЯЛИК na В украинском селе Мануйловка Горьким. Так мы попали в Мануйловку и през красно прожили лето. В Мануйловко po дился наш вын Максим, Алексей Максимович быстро перезнако- мился с наиболбе передовыми кресуьяна- ми, устроил хор из парубков и дивчат, возникла мыель ставить спектакли, Рабо- та закицела. Сами шили костючы, рас- крашивали декорации. Алексей Максиио- вич был и за режиссера, и за актера, Ставили «Мартыпа Борулю», «Назар (тодоля» и другие украанские пьееы, Ставили и русские — «Чужов добу впрок не идет». Устраивали импровизи- рованные концерты, В’ пьесах и конце. тах участвовали местные крестьяне, учи. теля и нвизменно Алексей Максимовия, Весело проходили спектакли, а еще весе. лее — подготовка к ним. После спектаг- лей часто устраивались вечеринки, Алексей Максимович был очень your. чен этими постановками. Когда. во второй наш приезд в Мануйловку, в 1900 roxy, я поехала в конце лета в Нижний снять на зиму квартиру, Алексей Максимович поручил мне убедить №. С. Станиелавско. го прислать ему свой режиссерский эк- земнляр «Возчика Геншеля», так как от задумал поставить его в Мануйловее, Прислать свой экземпляр Станиславский, конечно, не мог, да и поздно было 1а3- чивать новую пьесу. Лето кончилось, по- ра было возвращаться в Нижний, Алексей Максимович к этому времени совсем окреп, все признаки болезни ис- чезли. : Дружба Алексея Максимовича с мануй. ловцами не прошла бееследно: йз многих, как мне рассказывали, вышли деятели pe- волюционного движения 1905 и 1917-— 1918 годов и участники подпольного дви. жения против немецких оккупантов, Сейчае, как сообщают мне мои старые друзья из.Мануйловки, это старинное yr раинское село, полностью разрушенное немцами,, быетро восстанавливается, He- чалось восстановление и. комнаты-музея, Возобновились традиционные торжеетвен- ные народные с’езды памяти А, М, Гор». Кого в день 6@го кончины, После смерти Алексея Максимовича Горького колхозники украинского села Мануйловка Полтавекой области решили а pw aay wt хат KOMHAaTY- организовать в одной из хат Кое: музей любимого писателя. В 1939 году музей А. М. Горького в Москве прислал в Мануйловку экспозиционный материал и бюст Алекеея Максимовича работы скульптора Н. Крандиевской. С тех пор ежегодно, 18 июня (Дата смерти писателя), в Мануйловку со всех cannon Уктаины с’езжаются чествовать концов Украины с’езжаются Чет память А, М. Горького тысячи людей. На чптинге перед музеем выступают пред- “ставители партийных и советских орга- низаций и местные колхозники, Сред Teena omauttam Aterean Maren. которых многие помнят Алексея мавси- мовича. _ .. В конце 1896 года Горький тяжело заболел обострением туберкулеза легких, первые признаки которого у него появи- лись еще раньше, Врачи предписали He- медленную отправку его в Крым. Денег не было. Получив из Литфонда сто РУб- лей ссуды, мы приехали в Крым* и устрои- лись в пансионе в Алупке. Первое время болезнь туго поддавалась лечению. Перелом наступил лишь после того, как Алексея Максимовича, начал лечить доктор Александр Николаевич ‘Алексин, который вызывался из Ялты К наиболее тяжелым больным. Большую часть дня, по совету Алекси- на, Алексей Максимович проводил в пар- ке. Как-то к нему подошла немолодая стриженая дама с крупными чертами приятного лица. У нее был Фотоаппарат, которым она усердно снимала виды пар- ка. Ей хотелось сфотографировать и Горь- кого, на. что он согласился с неохотой. Это была Александра Андреевна Орлов- ская, урожденная — Ширияская-Шихма- това из Мануйловки. Весной, уезжая к себе, она уговаривала нас провести лето в ее родном селе. Рассказывала о приро- де, о чудесной реке Пеёл, товорила, что там можно дешево и удобно устроиться, Труд, творчество, борьба SBE все чаще и чаще--и это вполне естественно в наши годы великих трудовых битв — вспоминаем, говоря о‘ Горьком, замечательные слова, пройзнесенные им в 1928 году в Тбилиси: «Если бы я был критиком и писал книгу о Максиме Горъ- ком, я бы сказал в ней, что сила, которая сделала Горького тем, что он есть... за- включается в том, товарищи, что он пер- вый в русской литературе и, может быть, первый в жизни вот так, лично, понял ве- личайшее значение труда, образующего все ценнейшее, все прекрасное, все вели: коё в этом мире». Эти слова приобретают для нас особенно волнующий емыел, если мы вспомним, что они были произнесены в том городе, где Горький начинал ‘свой творческий путь, когда был сначала моло- зобойцем, а затем отметчиком Тифлисских железнодорожных мастерских. Сам Горь: кий никогла не забывал 06 этой важной, решившей его судьбу поре, его жизни. То, что было им так ясно сформулировано в 1928 году, он высказал на языке искус= ства еше в 1901 году, создав образ маши- ниста Нила; в котором было что-то и. от тифлисских железнодорожников ——: друзен Горького, и от него самого, молотобойца кузнечного иёха, и в котором вое это. 0с- ветилось зарницами начавшегося револю- дионного под’ема. С Езвой силой зазвучали тогда слова Нила о радости жизни, о рз- дости, которая в том, чтобы бить молотом по красной, жгучей массе. металла, чтобы мчаться на паровозе осенними ночами сквозь пожль и ветёр, и главное, в. том, чтобы «вмешаться в самую гущу жизни... Тому-—помешать, этому-—помочь..:» 3 Труд и творчество изображались и до Горького, но высшее, чего достигла пред- шествующая литература, заключалось ли- бо в сочуветвии людям труда, когда труд понималея только как бремя, либо в про- славлений творчества, ‘когда. оно понима- лось только как нечто духовное. Горький первый показал труд как творчество, рас- крыв его духовное п эстетическое содер- жание и начав тем самым новую эпоху в мировом искусстве. Когда будет написана история советской литературы, станет яс- но; какоё огромное значение имела для сэ- ветеких писателей горьковская repoHue- ская поэзия труда. Тогда раскроются с но- вой стороны романы Глалкова, показавшие поэзию трудовых процессов; «Педагогиче- ская поэма» Макаренко, созданная под трямым влиянием Горького и рассказавшая о могучей воспитательной силе <иволы труда»: своеобразные произведения Ильи- на, гле вся действительность, каждый предмет, каждая вешь даны как воплоще- ния человеческих деяний; замечательные сказы Бажова, ограненные художником B богатства рабочего фольклора; и все мно- тообразные создания советских писателей, выражающие. новое мироощущение сС9вет-. ского человека, который, по выражению Торькего, «наполняет время. своей рабо- той и осознает весь мир как свое хозяй- ство». Но еще больнее значение имеет то, что в произведениях Горького пафос твэрче- ства оказался неразрывно слатым с пафо- сом борьбы, что Горький признал достом- ным высокого наименования творчества лишь тот труд, лишь ту науку и то искус- ство, которые направлены на вметатель- ство ‹в самую гущу жизни», на благо на- ‘pora. } Вот почему OH рисовал как подлин*. ного творца рабочего-революционера Нила и вот почему он, в сущности, отказывал в праве на это наименование «детям солн- ЦПа»-=тем ученым и писателям, которые пытались спрятаться от жизни в «науке для науки» или в «искусстве для’ искус- ства», В образе Протасова в пьесе «Дети солнйа» Горький показал ученого, который стремилея разгадать загадки природы, но створачивалея от всего, что происходило вокруг и становился жалкой, трагикоми- ческой фигурой. Горький не отрицал бла- тих намерений Протасова, но тем более сурово осуждал в нем THU ученого, чуж- JH подлинно ‘революционной, подлинно творческой науке. Фигуры такого рода Горький изображал в своих произведениях не раз. Писатель Мастаков в пьесе «Чудаки» произноейт много хороших слов о радости творчества, о презрении к страданиям, о необходи- мости видеть и показывать светлое в жиз- ни, Он даже верит в эти свои слова, хотя з «Заметке для артистов» Горький сделал. характерную оговорку о Мастакове: «в ‘каждый данный момент некренен». Но Ма- стаков не борется со злом, а отворачивает- ся от ‘него, он сам признается; чт10 он «хитрый», что он играет роль «блаженного и дурачка», прячась эт ответственности за свои поступки, за вее, происходящее вокруг. И его творческая программа соот- зетствует этой его жизненной позиции: он хочет рисовать светлое в жизни, но peli. тельно отказывается OT задач критики й борьбы. Он говорит: «Я же не сатирик!» Мы лучше поймем значение этих слов Ма- стакова, если вепомним, что сам Горький говорил в те годы о необходимости «нового. Щедрина» и создавал такие произведения, хак «Городок Окуров» и «Русские сказки». Протасову и Мастакову близок и герой незаконченной пьесы Горького «Яков Бо- томолов»—инженер, мечтающий о преобра- жении природы, но не вилящий, не желаю- пой видеть, кому и чему служит в дейет- внтельности вся его деятельность. Товоря о Богомолове и о персонаже дру- той горьковской пьесы-—вредителе Сомове, pop. Юзовский писал, что это — «две фигуры; о которых можно сказать, что они полемическн направлены друг против дру- та и представляют две непримиримых точ- хи зрения на мир», что в их лице «вра- ждебные философии воинственно сталки- ваютбя друг с другом». Что же’ это за «враждебные философии»? 0 «философии» Сомова долго говорить не приходится, это— чистейший фашизм. А философия Богомо- това? Это; оказывается, социализм, ком- мунизм, ибо Богомолов говорит о радости труда и творчества. «Сила Богомолова не в негативности; отрицании; сатире, кри- тике; его дело — утверждение положитель- ного начала в жизни,—указывает при этом критик.-—0 Богомолове можно ска- зать, что он: млаленец, устами которого №25 ЛИТЕРАТУРНАЯ Г Тлаголет истина —— истина, принадлежащая Горькому» !. Но в чем же заключается истина Горького — в том, что человек, ‘пусть даже искренне, товорит о радости труда, но не способен бороться ва то, чтобы труд стал действительно радостью? В том, что человек товорит о своей твэр- ческой деятельности, He замечая, He желая замечать той «детали», что сам он, практически, лишь слуга жалкого тунеяд- ка? В этом веем-— истина Горького?! Мо- жет быть, не стоило бы вспоминать о статье, из которой здесь приведены цита- ты, если бы не одно обстоятельство. Статья эта не прошла бесследно, она ока- зала определенное влияние на группу на- ших актеров, поставивших несколько сцен из пьесы «Яков Богомолов». Эта постанов- ка находится в полном соответствии с ука- занным взглядом на героя пьесы. Здесь ве ‘передана вся сложность торьковекого от ношения в этому герою, здесь не звучит ни малейшей нотки осуждения по его ад- ресу. Можно ли уливлятьея тому, что ав- тор статьи «Сомов и Богомолов» OTRAHK- нулея на эту постановку вооторженной статьей «Испытание сценой»? 2? Так «ис- пытали» друг друга критик и актеры — поемотрим, однако, как «испытала» эту проблему сама жизнь. Напомним, прежде всего, что такие o6- разы Горькото, как Протасов и Богомолов, отражая явления старой русской действи- тельности и свидетельствуя о борь- бе Горького против мнимо «надклассовой» позиции «детей солнца», против «науки для науки» и «творчества для творчест- ва», заключали в cebe, вместе с тем, важное полемическое содержание. Они, эти образы, были’ противопоставлены тем фи- турам, которых сочувственно рисовали в своих произведениях некоторые западно- европейские писатели конца ХХ и начала ХХ. века, — фигурам ‚ интеллигентов-гума- нистов, пронивнутых стремлением «тво- рить добро», но органически не способных бороться со «злом жизни». Авторы таких произведений, отмечая этот недостаток своих героев, выражали им сочувствие, но не осуждение, ибо сами занимали, В сущ- ности, такую же позицию и не могли или ‘не хотели подняться до революционного гу- манизма, гуманизма борьбы. Действитель- ность уже не раз показала, что такая по- SHU почти всегда приводила к капитуля- ‚ции перед «злом жизни» и что Горький был совершенно прав в своей переоценке «дэ тей солнца», в низведении их из трагиче- ского в тративомический план. Действи- тельность сегодняшнего дня, судьба ряда «мастеров культуры» Западной Европы ип Америки подтвердили эТо с особенной на- тлядностью. Разве мы неё видим сейчас, Rak буржуазные ученые, помогающне ar- рессивнейншим силам империализма гото- вить орудия массового истребления, пы- таются оправдаться ссылками на «вне- классовую», «общечеловеческую», «коемо- политическую» ценность: достижений науки й техники? И что меняется на деле от то- то, искренен ли при этом тот или иной ученый, или только «в каждый данный момент пекренен» пли просто лицеме- ‘рит,—факт остается фактом: их богомоло: вы не только не столкнулись «воинетвен- Но» с их сомовыми, а ужилиеь с ними и помогают им. a я Нет, одних слов о значении, о радости, о величин труда мало! Они остаются пу- стым звуком, если труд не соединен с борьбой за раскреношение труда, всан творчество не подчинено’ ясно осознанным передовым идейным ° целям. Значение Горького заключается ив только в том, что он раскрыт и показал духовное, физо- софское, эстетическое содержание ‘труда, во и в том, что так же глубоко раскрыл и так же ярко показал ето общественно- политичеекое содержание. . Роль труда B процесее очеловечения человека — именно эта тема нашла свое всестороннее освеще- ние в работах Ленина и’ Сталина, поевя- щенных бсопиалистическому соревнованию, в их высказываниях о ростках коммуни- стического отношения к труду. «Люди ра- ботают у нас не на эксплуататоров, не для обогащения ‘тунеядцев, & на себя, на свой класс, на свое, советское общество, где у власти стоят лучшие люди рабочего класба, — говорил Товарищ Сталин, of- ращаясь в стахановцам. -—= Поэтому-то труд имеет у нас общественное значение, он является делом чести и славы». Вот это общественное значение труда, которое одно только и может превратить его в подлинно свободное и подлинно радостное творчество, — первый раскрыл в художе- отвенных образах Горький. Не случайно в последних больших про- изведениях Горького — в «Моих универси- тетах», «Деле’ Артамоновых», «Жизни Ranma Самтина»-—даны такие замечатель- ные картины коллективного труда. Не слу- чайно здесь играют такую важную прин- пиниальную роль зарисовки редких момен- тов; когда радость творчества вепыхивала, в народе даже в условиях старой подне- вольной жизни. На этих страницах горь- ROBCKHX эноней лежит отевет статей Ленина о социалистическом труде. А по- священные этому вопросу развернутые вы- ступления Горького последних лет были прямыми откликами на высказывания товарища Сталина 0 труде как деле доблести и геройства. Это проявилось , ¢ особенной силой в докладе Горького на с’езде советских писателей, тде главное значение имеет, в всущноети, указанная тема: о труде как великой силё, ‘очелове- чивающей человека. Для 1670, чтобы «вы- прямить» человека, «выпрямить» его ду- ховно и превратить в Человека с большой буквы, —— необходим социалистический труд. Вот этому новому, невиданному тру- ду, такому труду, о котором прежде можна было только мечтать, — и пел славу Горький. И если в социалистическом труде заклю- чены уже зерна. коммунизма, и если имен- ‘но Горькому было первому дано запечат- леть это в искусстве, то разве не яено, что значение его творчества He может уменьшиться со временем? Напротив, зна- чение его будет расти и расти е каждым нашим новым шагом вперед, с каждым новым приближением нашей страны Е ком- мунизму, ` 0. Юзовекий. «Сэмов и Богомолов». «Театр № 5—6 1946 г. erp. 68, п. ? Ю. Юзовский. «Испытание сценой». «Совет. ское искусство» № 25 от. 20 аюня 197 2 Алексей Максимович Горький з встреч с Л. ПАСЫНКОВ машина остановилась, потому что на дорожке стоял Алексей Максимович. Он в серо-голубой рубахе, повязанной светлым шерстяным галстуком, в светлом костюме, в азнатеков тюбетейке, в туфлях светлой кожи итальянского покроя, мягких и удоб- ных для больных ног. — , Наклоняет голову к окошечку автомо биля. За стеклом вижу усы, выгоревитие на солнце лет и Сорренто, жидковатые усы старика. Горький всегда сутулилея, было это, казалось, не только от худобы, неду- та, но и от внимания к вешам, в Людям, 5 которым прислушивался, как музыкант в звуку струны. H теперь он наклонился крылато; открываемую дверпу придержи- вает рукой, рука его бледна. Мне трустно видеть 6го стариком. Когда-то не узнал. его, когда увидел впервые. Влюб: ленный в его ранние 10} - треть, я увидел тогда сорокатрехлетнего Горького в крахмальном белье, стрижено- ro, без кудрей —— и не то что пережил некое разочарование, а должен был потратить минуту, чтобы примириться с тем, что мой Горький, автор многих то- мов любимых книг, уже немолод. Он стар. Горький стар? Жаль!.. Я по- щалея с тем, что и мне уже давно пе при- надлежит, — с моей читательской моло- достью, се тем временем, когда дрожащими руками Тазрезал — лазоревые ‘книжки «Shania, , : Позже тости пошли купаться на Мо- скву-реку, —сижу с хозяином на плошалке лестницы; Алексей Максимович рас спраши- вает о прожитом, осторожно: осведомляется о работе. ‘Говоря, о Кавказе; \ пербмежабт беседу своими кавказскими историями, — Вот вы пишете о пережитках. ро- да, — говорит он, чертя `бескаблучной туфлей по земле. — Одинок был там нелавно человек, верно? — Тенерь этого нет. —щ Разумею! Нет и не можёт быть. Но все ли сделано? Человека ‘нало mpKeb- щить — пусть делает хоть самое незамет- ное, но общее, советское дело, и непремен- HO — пообширней... Помолчали. — Скажите, пожалуйста, кто ж он был, человек, в-своем роду? — «Лошадиная: дробь»! Tounure, У Успенского справка о наличии лотхадей у бедных крестьян — не лошадь на двот, & лошадиная дробь. — Ножалуй, так. Пожалуй, вы — правильно. Что ж чувствовал этот чело- век? Чувствовал, вероятно, — так, мол, и должно быть! Горький стёр начерченное на земле: — Отсюда видно, Kak огромна роль Иосифа Сталина. Человек он — npecae- дуУюшии в людях 100бь, и вилит он He телько назначение человека, а и значение. А это очень, очень ‚важно... Гости возвращаются с купанья. Алек: сей Максимович, раздувая жилы на по- датливо краснеющей шее, кричит, как пз- рень на селе: — 0го-го-го... Й подмигивает мне, знай наших. Он торопится к площадке, садится на скамею, с удовольствием глядит на MOR- рые лица. — Ишь ты, — говорит. с завистью и крякает. Становится прохладно. Острей ‘тянет снизу водой, табаки оживают, белые стре- лы-цветы расширяются, распространяя первое, предвечернее смутное благовоние. Сътро.. Горький сидит на скамве, подняв хулые плечи; в бледных усах играет рез- вый, сгущающийся холодом ветерок. Алек- сей Максимович тевнит, а может, и: не. жится, — в Сорренто ветра — горячие, крутые, дыханье сирокко. — Ишь, мокрые. — завистливо тгово- рит Алексей Максимович, глядя на ry- ляющих, — ая — не могу сходить вниз; сердие — ни к лешему, 167 а фантазирует он. : Но он не хочет утешений, — Ничего! — дланные ноздри чуть раздуваются. —— Скоро станут изготовлять алюминиевые. сердна, о чем и ставлю вас в известность. Вещь портативная, лег- вая... — Этого не будет, Алексей Максимо- ВИЧ. Ему не нравится печаль, он притво- ряется и хлопает собеседника по спине: — Будет. — ИП выпрямляясь, говорит якобы 3bIUHO: — Веененременно! Алюми- ниевые сердца, а? Предиочтительно два нметв; они не дороги, одно ношу в. груди, другое запасное — в жилетном кармане. Еели нужно — заменил, дальше пошел. Практично и удобно. чорт. возьми. ны песа волк. Да, ручной волк. И на дочерей Мнотое, о чем еще сегодня говорили —1 превосходных советских писателях, pac цвете театра, трудколониях, тайнах физ: ческого устройства сердца, о Вавказе п Угличе, о комсомоле, о Днепрогасе и 10. стройке второй в мирё плотины-пломбы в Аварии, в Гергебиле,— всё это сложилось в `в день; неизменен был только один й3е ‚ритель времени — сам Горький. Всё тах же он видел в каждом человеке его чело. веческую равноценность, все так же 04 говаривал с людьми без «внутренних ди: станций», все так же собеседник, — ви б он ни был, — He попадал в состояние господина Прохарчина, который «с Нап леоном сравнялся», как у Jlocroeseron, Горький оставался для всех близким, by: дящим во всех бережную любозналел HOCTS.. - а ow Очень поздно. Шофер ссадил’ гостей, кроме мёня, живущего на далеком кр Москвы. у — Читаю вто книги. А что, позволь узнать, Горький высшее кончил? ~ —~ Her, Hpowrnre «Мой увиверси ТЫ». , oo — Все-таки учился в ИЕ & не закончил? — Her. On a 8B средней. школе № Учился. — Сам дошел? — Cam. — Ta-atl Долго молчал шофер. — А все ж, предвидится ему замена! — Пока не предвидится. _ Долго вертит баранку руля, петаит m0 улицам; осторожно спрашивает: — А кого первого ссадня, —= как 0! ~~ Вритик. Спрашивает: — Может заменить? — Нет. Горький очень большой ку THR, но не только критик. — А второй? = Редактор. Хороший редактор; 34 ной быть не может. -— Hy, a молодой, которого туда Bea! — Очень хороший писатель. — Не может? — Нет! Горького не может... Спустя минуту: == Извините. Давно вы работаете? — Больше двадцати лет. — А себя как полагаете? Смеюсь: — Насчет «замены» = ни-ни... — Вот какое дело, —е груствым изум- леньем протягивает шофер. Он говорил так, точно великие учителя жизни, неслыханной громадности писате- ли не должны переводиться, так как э10— в убыток государству, . — Может быть, скоро будет? Говорю: — Но Горький — неповторим, Шофеу, словно с укоризной, молчит 2 самсто Измайлова, Схожу: =— А все-таки, счастливый зы, — вздыхает шофер.—Цельный девь uporo- верили е ним, „.Вепоминаю старика-швейцара № Кронверкском; 34 года назад каждему, входящему в под’езд, старик говорил 6 улыбкой сочувствия, оглядывая — (а ви- ден ли край рукописи. из кармапа wat под бортом пальто: — В Пешкову? Дома! — А можно? ‚ — Раз дома — к нему всегда можло. Он ждет. вас. — Мена он не знает. — Эва, не знает. Оп всех знает и под килает. Сторож парка, абхазен на Афоне, — вслед удаляющемуся с молодыми людьмя Горькому: - — Каждый год жизни отдал бы eMy.. я уже считал провожающих: хватило 6 ему! ее И еще раз сосчитал провожающих 118: зами, с изумлением простого, но Невыйдл- нимого желания, прибавил: — Но. полгода, вижу, отадт пт OS ENN EE хватит. Ему б хорошо, и всявому челове KY хорошо бы! старика обратите внимание, ни одна не вышла замуж... еланье есть, деньги вод. Й хохочет. Он садится, Повесть, видимо, еще не сложилась, Но уж в достаточной полноте вырисовалась, как ряд наметок; эти на- метки он и предлагал мне, гостю. А гость, холодея, а затем и со страхом слушал. На каком могучем сквозняке стоял я тогда. Вто еще открывал мне так много, дарил столько? Никто! Ведь тот город, который «предлагал» мне Алексей Максимович, существовал, — это его Дрёмов в «Деле Артамоновых»: не бумагоделательная то была машина, а-ко- тел, не волк, а медведь. И веё это было прелложено мне! Мне? . Н какая вышла книга У этого неразо- ряющегосея расточителя своих богатств. Есть сорт темного «черного» перламутра. Qn Tak же, как и белый перламутр, со- храняет всю нежную тамму. Могучая, 606- вая, бъющая в цель книга. _ — А помните, Алексей Максимович, какой сюжет вы мне однажды предложи- ЛИ? — ВЫПАЛИВаЮ. Алексей Максимович качнул головой, — нет, не помнит, Я совсем ве убежден в TOM, что он забыл, но я «великолушней» его п не напоминаю ему подробностей. . * xt Надо ехать. Ночь. Пути — километров пятьдесят. Алексей Максимович взволнованно Улы- баетея: — Мне-то спать? Что выдумали! Ему нужно было отдохнуть более полу- суток назад. Пред тем как отпустить, ‘он каждому — с серьезным видом — вотря- _хивает руку и глядит в липо. С da одвой из дверей щелкают биллнар- ‚ные шары, развлекаются оба пофера. —щ Давы хоть не все сразу уезжайте, — молит Алексей Максимович. Прервав свой обед, состоящий преиму- щественно из хл60а и огурцов, он прино- сит белые картоны 6 навлеенными лило- выми бумажными рисунками: олени. са- Змоеды, лопари. Ito дотевие рисунки, ско- пированные писателем Всеволодом Лебеде- вым. Горький с радостью говорит о детях, их таинственных и как бы преждевремен- ных способностях. После обеда Горький, не желающий, видимо, 9106 я зазнавалея, обращается Ко. мне и громко, к моему ужасу, говорит: — А помните «Князя Myx»? — Помню, — товорю, леденея, = но ВЫ-Т0... как вепомнили? . — Ha уж помню. = Алексей Marcn- цович ноглаживает усы. В 1915 или 1916 году я принес ему роман «Анязь Мух» = произведение поз раженческое; первым оно поразило и уло- жило автора. Горький тогда мне коротко сказал, что исторические романы некто Флобер писал лучше меня. Я в этом не бомневалея, но, услышав о Флобере, с’ежилея. Алексей Максимович поглаживает усы, He спуская пристальных глаз: — Здорово наворочено было! Чувствую, мою работу он лучше пом- нит, чем я сам. Неужели за эти шестна- дцать громадных лет, живя исключительной жизнью среди исключительных людей, он сохранил в бездонной и подробной своей памяти неудачу одного из бесчисленных своих посетителей, молодых неумелых ав- торов. < Думаю, что Алексей Максимович через всю жизнь помнит людей не только по именам-отчествам, особенностям; и тут не проста цепкая, нагая, как пять пальцев и ладотка, память, а память сугубо TRop- ческая, так как Горькому для подтвержде- ния его идей нужен огромный материал. Так вот какая нужна структурная почва, выражаясь языком атрономов, чтоб в30- шел такой обильный, ‘всегда обильный урожай чуветва, мысли. Вспоминаю тему. прелложенную мне Горвким летом 1916 года. Взять семью. Непременно маленький городок, по-своёму серый, по-своему жи- вопиеный. Родоначальник семьи затеял из местных торфов готовить картон и обер- точную бумагу или, к примеру, строить комевенный завод... Жестокоствю родона- чальник сконил денрги. = жестокостью и недовданием семьи. Вот везут бумагодела- тельную машину; сам Хозяин подставил, для примера рабочим, плечо, а машина и завались... — И наш хозяин, — товорит Горький, все еще не глядя на тобтя, блуждая взглядом по окнам, — тут и дал маленько соку. Но машину. всё же поставили. Xo- зяин подлечился. И, когда давил рабочих, вспоминали ему, как сам он лежал под мантиной. _ — Вы, конечно, по-своему... по-своему постройте, — нетернеливо говорит Але- ксей Максимович п взглядывает. — Начав © портрета, непременно продолжьте пор- третами семьи. Слепые, жадные существо- вания, ничтожные и обильные смерти. Он ветал, стронув краем пиджака мунд- WITVK папиросы и роняя ее на пол: — Ворота представьте себе железные, кованые, крытые медянкой. А? И. замки на воротах. Зачем! Не один Замок, — про- тестует Горький, — на одном васове два замка-——один другого пудовеи. [м. — Але- ксей Максимович поднимает мундштук. — А на дворе — исхищенный из соседнего — Надоел я вам, — говорит один из гостей. — Боюсь, зачастил. С изящной шутливостью, подчеркивая мнимую свою угловатость, Горький про- стирает обе руки и твердит с любовью, так как он любит этого чрезвычайно одарен- ного писателя: — Врете! Врете-с. Это вы врете, Пэ- жалуйста, прошу. Он провожает к дверям и, приглашая жену писателя, произносит: — Ho per приезжайте. ^ Станитю ла А № че Bac! Жмет еще раз руки уезжающим, при- говаривая: — И все это вы врете. . Sarem Yyeamupaer B aptono6axn 7 Roa вращается. глаза его брызжут смехом, а трудь СиИло-устало дышит. Но он не мо- жет, не умеет жить без людей... Лицо его полней, чем два года назад: и розовей, но лежит под полнотой и красками нечто тре- вожащее. Затем он провожает и нас. Пригнулся, чтобы увидеть лица за стеклом машины, выпрямилея и поглядел на небо. Табаки сильно пахнут в холодной, московской ночи, аромат проникает в автомобиль сквозь запах бензина и лака. Внизу река, лес. От всего ночного веет особых грустным. сердце так благодарно, что он жив с Автомобиль бесшумно снялся. Алексей Максимович стоит на пороге, в своих лег- ких, с раструбами, итальянеких туф- © поднятыми жесткими плечами, сухая фи- гура долго стоит, чуть крылато сутулясь. Побежала ночная прохлада, побежали деревни. стога с сеном, вырос бело-черный шлагбаум, но он не по пути в Дрёмов, а в Москву, город, в котором миллионы лЮ- дей думают о Горьком, выросли е его кни- гами. Уезжаю с переполненным, уже старым сердцем. Что ж держит за cepmne? То ли, что через тринадпать лет встре- тились, как это нишут в грошевых рома- нах, «точно вчера расстались». Нет! Не вчера расстались, а тринадцать дет назал.