- „Сказка пришла, - говорили они, когда она появлялась въ госпиталѣ. „Сказка была не богата: она ходила въ стоптан
ныхъ башмакахъ и приносила раненымъ грошевые гостинцы. Другія носили имъ фрукты и печенье, но солдаты больше радо
вались приходу „Сказки , ее они безсознательно любили за тотъ элементъ чудеснаго, который она вносила въ однообразную госпитальную жизнь. И чуткая „Сказка знала эту любовь и, когда она бывала съ ними, на лицѣ ея свѣтилась мягкая и радостная ласка, словно она вернулась въ родную семью.
столу. Лицо ея не блѣднѣе, чѣмъ всегда, только взглядъ черныхъ глазъ получилъ особенную глубину, словно передъ нимъ открылась дверь въ Безконечное.
Первый снѣжокъ легко и медленно порхалъ надъ гробомъ „Сказки и таялъ, не долетая до него. За гробомъ шли сестры и сидѣлки, тѣ, что не были заняты дежурствомъ, и нѣсколько солдатъ изъ числа „легкихъ , которымъ докторъ позволилъ проводить „Сказку на послѣднюю квартиру.
О. Недолина.
Въ долгіе мѣсяцы скитанія по фронту мнѣ часто приходилось встрѣчать на позиціяхъ женщинъ то сестрой милосердія въ пе
редовомъ отрядѣ, то завѣдывающей хозяйствомъ какого-нибудь
госпиталя, то просто случай сталкивалъ съ женой офицера, пробравшейся къ мужу. Видалъ я и женщинъдобровольцевъ, у ко
торыхъ отъ женственности остались только тонкія черты лица, а все остальное ушло на второй планъ.
И часто, даже очень часто, меня поражало одно обстоятельство: и сама женщина и окружающіе ее мужчины забывали, что она женщина, на нее смотрѣли, какъ на товарища по работѣ, и некогда и некому было проводить различіе между сестрой милосердія и студентомъ-санитаромъ, между завѣдывающей хозяйствомъ и солдатомъ въ роли эконома. Женщины исполняли работу, имъ предназначенную, и казалось, что она у нихъ выходила и лучше и скорѣй исполненной, чѣмъ у мужчинъ.
На передовыхъ позиціяхъ.
...„Тиха украинская ночь ... Да, тиха... Замерли неподвижно верхушки пирамидальныхъ тополей, молчатъ осеребренныя луной бѣлыя хаты небольшого села. Только встаютъ и несутся от
куда-то почти неуловимыми отголосками таинственные звуки ночи...
„Сказка дома. Исчезла перевязочная со специфическимъ запахомъ аптеки, сестры, солдатъ съ прострѣленной рукой; передъ ней разстилается зеленая степь, надъ ней ярко сіяетъ солнце и глубже и свободнѣе дышетъ грудь и словно изъ другого міра доносится голосъ доктора, диктующаго дежурной сестрѣ:
- Сквозное пулевое раненіе лѣваго предплечья. Входное отверстіе чистое, выходное имѣетъ выдѣленія.
- Сестра Тарасенко, вы спите?
Сѣдая фельдшерица сурово смотритъ на „Сказку .
- Если вы такъ устали, что не въ состояніи работать, заявите объ этомъ, а не спите съ бинтомъ въ рукахъ!
„Сказка низко склоняетъ вспыхнувшее лицо. Господи, хоть бы солнце выглянуло на минуту! За окномъ сѣрая муть и ничто не напоминаетъ родного юга.
(Слѣва направо) 1) Управляющая Львовскимъ складомъ Е. И. В. Государыни Императрицы Александры Ѳеодоровны А. П. Гартвигъ. и супруга особоупол
номоченнаго всѣхъ поѣздовъ и складовъ Ея Величества В. Г. Меккъ. (фот. наш. спец. кор. А. О. Волкъ).
Операція затянулась. Пулю долго не могли найти. Больной рослый дѣтина изъ кавалеристовъ, все время пѣлъ и бушевалъ подъ хлороформомъ. Люди въ бѣлыхъ забрызганныхъ кровью халатахъ сосредоточенно дѣлали свое дѣло, вполголоса обмѣниваясь коротками фразами,
- Сестра, возьмите, - докторъ протягиваетъ „Сказкѣ загрязненный скальпель.
Торопливымъ движеніемъ она беретъ инструментъ, вздрагиваетъ, но, тотчасъ оправившись, быстро бросаетъ его въ лотокъ.
Наконецъ пуля, измучившая и раненаго и докторовъ, благополучно извлечена. Старшій врачъ, довольный, показываетъ ее сестрамъ. Вдругъ взглядъ его останавливается на красной полоскѣ на рукѣ „Сказки .
- Сестра Тарасенко, что это у васъ?
- Ничего... немножко порѣзалась скальпелемъ...
- Ахъ Боже мой, какая неосторожность! Что же вы раньше то молчали?
- Я не могла оставить больного.
- Эхъ вы!.. Идите скорѣе сюда, пока не поздно.
„Сказка знаетъ, что уже поздно, но покорно подходитъ къ
Рядомъ съ перевязочнымъ пунктомъ одного изъ пѣхотныхъ полковъ расположился передовой отрядъ Краснаго Креста.
Какъ-то само собой случилось, что обѣ организаціи работали за одно - не до раздѣленій труда было въ то время.
Двѣ сестры милосердія, обѣ уже пожилыя, почти состарившіяся женщины, руководили всѣми работами. Онѣ не искали этого - само-собой вышло, что всѣ, начи
ная съ фельдшеровъ и кончая кашеваромъ при кипятильникѣ, слушались ихъ. Сказать откровенно, ихъ, этихъ сестеръ, даже по
баивались не одни только фельдшера: не разъ при появленіи сестры смолкали раз
говоры въ палатѣ студентовъ, а старшій врачъ пункта - молодой симпатичный до
кторъ, всегда спрашивалъ мнѣнія о томъ или другомъ вопросѣ у сестеръ.
Пунктъ помѣщался въ хатѣ, гдѣ весь
день гремѣла горшками хозяйка, ревѣли при видѣ раненыхъ дѣти, слышались тяжелые вздохи хозяина хаты - рослаго, мрачнаго мужчины, часами лежавшаго на печкѣ.
Уголъ, гдѣ пріютился столъ съ медикаментами, ящикъ съ галлетами, сахаромъ и чайными чашками, уголъ, въ которомъ полновластными хозяйками были поочередно дежурившія сестры, буквально сіялъ своей чистотой. Ящикъ былъ покрытъ салфеткой и пачкать ее категорически запрещалось. На столѣ съ ме
дикаментами царилъ образцовый порядокъ. Смѣшно сказать, но когда приходилъ сюда, въ эту хату съ ворчливой хозяйкой и вздыхающимъ хозяиномъ, попадалъ въ этотъ уголъ, сіяющій
своей чистотой, становилось какъ-то легко и радостно на душѣ.
- Чаю хотите? - неизмѣнно спрашивали сестры. - Съ галлетами?...
Отказаться отъ „чашки чаю , величиной съ четверть ведра казеннаго образца, значило кровно обидѣть сестру.
- Пейте, слушайте или разсказывайте!
Здѣсь, въ свободные отъ работы часы образовывался своеобразный клубъ, куда сходились офицеры и врачи всего околотка. Здѣсь на попеченіе сестеръ оставляли драгоцѣнности -
- Товарищъ, что съ вами? Заработались не путемъ, устали?
Сестра Каютова, курсистка-медичка, цвѣтущая блондинка въ пенснэ, всегда сочувственно относится къ „Сказкѣ .
- Устала, Соня. Не отъ труда устала, а отъ того, что вижу каждый день. Чужими муками измучилась... Вотъ вы смѣетесь: „сказочница ; а мнѣ только и отдыха, когда оторвешься отъ всего этого на часъдругой и сама своимъ словамъ повѣришь.
Ахъ, Соня, Соня, зачѣмъ люди враждуютъ! развѣ не всѣмъ свѣтитъ солнце, развѣ земля тѣсна?..
- Чудачка, такъ всегда было и будетъ. Наконецъ мы вѣдь не первые начали.
- Ахъ, знаю! Но сколько мукъ, Соня,
сколько жертвъ!..
ныхъ башмакахъ и приносила раненымъ грошевые гостинцы. Другія носили имъ фрукты и печенье, но солдаты больше радо
вались приходу „Сказки , ее они безсознательно любили за тотъ элементъ чудеснаго, который она вносила въ однообразную госпитальную жизнь. И чуткая „Сказка знала эту любовь и, когда она бывала съ ними, на лицѣ ея свѣтилась мягкая и радостная ласка, словно она вернулась въ родную семью.
столу. Лицо ея не блѣднѣе, чѣмъ всегда, только взглядъ черныхъ глазъ получилъ особенную глубину, словно передъ нимъ открылась дверь въ Безконечное.
Первый снѣжокъ легко и медленно порхалъ надъ гробомъ „Сказки и таялъ, не долетая до него. За гробомъ шли сестры и сидѣлки, тѣ, что не были заняты дежурствомъ, и нѣсколько солдатъ изъ числа „легкихъ , которымъ докторъ позволилъ проводить „Сказку на послѣднюю квартиру.
О. Недолина.
Женщины на войнѣ.
Въ долгіе мѣсяцы скитанія по фронту мнѣ часто приходилось встрѣчать на позиціяхъ женщинъ то сестрой милосердія въ пе
редовомъ отрядѣ, то завѣдывающей хозяйствомъ какого-нибудь
госпиталя, то просто случай сталкивалъ съ женой офицера, пробравшейся къ мужу. Видалъ я и женщинъдобровольцевъ, у ко
торыхъ отъ женственности остались только тонкія черты лица, а все остальное ушло на второй планъ.
И часто, даже очень часто, меня поражало одно обстоятельство: и сама женщина и окружающіе ее мужчины забывали, что она женщина, на нее смотрѣли, какъ на товарища по работѣ, и некогда и некому было проводить различіе между сестрой милосердія и студентомъ-санитаромъ, между завѣдывающей хозяйствомъ и солдатомъ въ роли эконома. Женщины исполняли работу, имъ предназначенную, и казалось, что она у нихъ выходила и лучше и скорѣй исполненной, чѣмъ у мужчинъ.
На передовыхъ позиціяхъ.
...„Тиха украинская ночь ... Да, тиха... Замерли неподвижно верхушки пирамидальныхъ тополей, молчатъ осеребренныя луной бѣлыя хаты небольшого села. Только встаютъ и несутся от
куда-то почти неуловимыми отголосками таинственные звуки ночи...
„Сказка дома. Исчезла перевязочная со специфическимъ запахомъ аптеки, сестры, солдатъ съ прострѣленной рукой; передъ ней разстилается зеленая степь, надъ ней ярко сіяетъ солнце и глубже и свободнѣе дышетъ грудь и словно изъ другого міра доносится голосъ доктора, диктующаго дежурной сестрѣ:
- Сквозное пулевое раненіе лѣваго предплечья. Входное отверстіе чистое, выходное имѣетъ выдѣленія.
- Сестра Тарасенко, вы спите?
Сѣдая фельдшерица сурово смотритъ на „Сказку .
- Если вы такъ устали, что не въ состояніи работать, заявите объ этомъ, а не спите съ бинтомъ въ рукахъ!
„Сказка низко склоняетъ вспыхнувшее лицо. Господи, хоть бы солнце выглянуло на минуту! За окномъ сѣрая муть и ничто не напоминаетъ родного юга.
(Слѣва направо) 1) Управляющая Львовскимъ складомъ Е. И. В. Государыни Императрицы Александры Ѳеодоровны А. П. Гартвигъ. и супруга особоупол
номоченнаго всѣхъ поѣздовъ и складовъ Ея Величества В. Г. Меккъ. (фот. наш. спец. кор. А. О. Волкъ).
Операція затянулась. Пулю долго не могли найти. Больной рослый дѣтина изъ кавалеристовъ, все время пѣлъ и бушевалъ подъ хлороформомъ. Люди въ бѣлыхъ забрызганныхъ кровью халатахъ сосредоточенно дѣлали свое дѣло, вполголоса обмѣниваясь коротками фразами,
- Сестра, возьмите, - докторъ протягиваетъ „Сказкѣ загрязненный скальпель.
Торопливымъ движеніемъ она беретъ инструментъ, вздрагиваетъ, но, тотчасъ оправившись, быстро бросаетъ его въ лотокъ.
Наконецъ пуля, измучившая и раненаго и докторовъ, благополучно извлечена. Старшій врачъ, довольный, показываетъ ее сестрамъ. Вдругъ взглядъ его останавливается на красной полоскѣ на рукѣ „Сказки .
- Сестра Тарасенко, что это у васъ?
- Ничего... немножко порѣзалась скальпелемъ...
- Ахъ Боже мой, какая неосторожность! Что же вы раньше то молчали?
- Я не могла оставить больного.
- Эхъ вы!.. Идите скорѣе сюда, пока не поздно.
„Сказка знаетъ, что уже поздно, но покорно подходитъ къ
Рядомъ съ перевязочнымъ пунктомъ одного изъ пѣхотныхъ полковъ расположился передовой отрядъ Краснаго Креста.
Какъ-то само собой случилось, что обѣ организаціи работали за одно - не до раздѣленій труда было въ то время.
Двѣ сестры милосердія, обѣ уже пожилыя, почти состарившіяся женщины, руководили всѣми работами. Онѣ не искали этого - само-собой вышло, что всѣ, начи
ная съ фельдшеровъ и кончая кашеваромъ при кипятильникѣ, слушались ихъ. Сказать откровенно, ихъ, этихъ сестеръ, даже по
баивались не одни только фельдшера: не разъ при появленіи сестры смолкали раз
говоры въ палатѣ студентовъ, а старшій врачъ пункта - молодой симпатичный до
кторъ, всегда спрашивалъ мнѣнія о томъ или другомъ вопросѣ у сестеръ.
Пунктъ помѣщался въ хатѣ, гдѣ весь
день гремѣла горшками хозяйка, ревѣли при видѣ раненыхъ дѣти, слышались тяжелые вздохи хозяина хаты - рослаго, мрачнаго мужчины, часами лежавшаго на печкѣ.
Уголъ, гдѣ пріютился столъ съ медикаментами, ящикъ съ галлетами, сахаромъ и чайными чашками, уголъ, въ которомъ полновластными хозяйками были поочередно дежурившія сестры, буквально сіялъ своей чистотой. Ящикъ былъ покрытъ салфеткой и пачкать ее категорически запрещалось. На столѣ съ ме
дикаментами царилъ образцовый порядокъ. Смѣшно сказать, но когда приходилъ сюда, въ эту хату съ ворчливой хозяйкой и вздыхающимъ хозяиномъ, попадалъ въ этотъ уголъ, сіяющій
своей чистотой, становилось какъ-то легко и радостно на душѣ.
- Чаю хотите? - неизмѣнно спрашивали сестры. - Съ галлетами?...
Отказаться отъ „чашки чаю , величиной съ четверть ведра казеннаго образца, значило кровно обидѣть сестру.
- Пейте, слушайте или разсказывайте!
Здѣсь, въ свободные отъ работы часы образовывался своеобразный клубъ, куда сходились офицеры и врачи всего околотка. Здѣсь на попеченіе сестеръ оставляли драгоцѣнности -
- Товарищъ, что съ вами? Заработались не путемъ, устали?
Сестра Каютова, курсистка-медичка, цвѣтущая блондинка въ пенснэ, всегда сочувственно относится къ „Сказкѣ .
- Устала, Соня. Не отъ труда устала, а отъ того, что вижу каждый день. Чужими муками измучилась... Вотъ вы смѣетесь: „сказочница ; а мнѣ только и отдыха, когда оторвешься отъ всего этого на часъдругой и сама своимъ словамъ повѣришь.
Ахъ, Соня, Соня, зачѣмъ люди враждуютъ! развѣ не всѣмъ свѣтитъ солнце, развѣ земля тѣсна?..
- Чудачка, такъ всегда было и будетъ. Наконецъ мы вѣдь не первые начали.
- Ахъ, знаю! Но сколько мукъ, Соня,
сколько жертвъ!..