люди НА ВОЙНЕ Николай Атаров повествует о людях на войне. Это люди советские и`люди простые, Их душевные черты, их самоотверженность привлекают сердце, Писатель был на вой- не, видел их, знает. Достоинство ‘очень большое. Мы тоже видим старуху с невест- кой, которые живут в избе. гцето близ дороги, уводящей на фронт («Изба»). Доб- рые и хорошие женщины! Идущие мимо бойцы просятся на ночлег, а утром уходят дальше, может быть, безвозвратно, может быть, навстречу своей смерти. Приходит рыжий солдат из Кимр — шлюзовый меха- ник, приходят черкес, казах. Даже генерал остановился однажды в избе. Но не портретами, лаконичными и вырази- тельными, не описаниями, очень верными (кто не помнит эти избы, где приходилось ночевать на войне),—не этим дорог рассказ, а тем чувством, с каким он написан. Дорог тот след материнюкой любви и заботы, ка- кой уносит каждый солдат, ночевавший в этой. избе, Простая деревенская старуха превращается в трогательный образ совет- ской матери, Вот главное. - Молодой солдат, которому не спится в избе, у старухи, старается об’яснить себе войну И свой страх перед возможной ги- белью; В другом рассказе Синеоков, това- ровед из Сибири, после атаки рассказывает о горбатых сибирских сигах, о серебристых чайках, и парторг Паншин, слушая его, ду- мает: «Войну себе об’ясняет человек»... Да и сам Паншин, когда его выносят из боя раненым, старается об’яснить себе вой- ny: «Как об’яеню себе войну, стану храб- рым..», — говорит он комиссару полка. «—А кем вы у нас в полку? — спросил TOT усталым голосом. — На должности агитатора. — © трудом вспомнил Панщин. — Это не должность. — спокойно воз- разил комиссар полка. — А что же это? хов. Он показал, что под «бес; смысленным народом», «чер» нью» Пушкин разумел не ва- родные массы, а «пустую» и «хладную» светскую толпу. В атмосфере зависимости от царя и Бенкендорфа, травли поэта пролажными журналистами ти- па Булгарина демонстративное провозглашение творческой не- зависимости поэта носило ис- торический прогрессивный ха- рактер. Сохранился рассказ одного из современников Нун кина, оставшийся неизвестным Плеханову, но полностью подтверждающий его точку зрения. Однажды в великосвет- ском салоне знаменитой княгини Зинаиды, Волконской поэт в ответ на просьбы про- честь что-нибудь в досаде прочел. «Чернь» и, кончив, с серлцем сказал: «В другой раз. не станут просить». И, конечно, в то время, когда от Пушкина ждали и требовали вос- хваления царя, назвать себя самого, как. поэта, царем — «Ты царь: живи олин.. Дорогою свободной иди, кула влечет тебя свободный ум», — имело резко оппозицион- ный политический смысл. Но есть одно стихотворение Пушкина, написанное им незадолго до смерти, — так. называемое «Из Пиндемонти», для понима- ния которого одного об’яснения Плеханова недостаточно. В стихотворении этом снова < особенной силой подчеркивается незави- симость поэта по отношению и к царю, и к народу (из контекста ясно, что под наро: дом здесь разумеется уже не светская чернь), равнодушие к обществу, которому противопоставлены природа и искусство. Стихотворение это — несомненное сви- детельство горьких и тяжелых переживаний и разочарований Пушкина. Публицистика поэта последнего периода’ в частности его. замечательная оценка так назызаемых бут- жуазно-капиталистических «демократи8» тогдашней Англии, помогает понять смысл. строк «Из Пиндемонти». «Прочтите жалобы английских фабричных работников:—волоса встанут дыбом от ужа* са. Сколько отвратительных истязаний, не- понятных мучений! какое холодное варвар- ство с одной стороны, с другой, какая страшная бедность! Вы думаете, что дело идет о строении фараоновых пирамид, © евреях, работающих под бичами египтян. Совсем нет! дело идет о сукнах г-на Смидта или об иголках г-на Джаксона» («Путеше- ствие из Москвы в Петербург»). Еще значительнее отзыв Пушкина о «де- моктатии» Соединенных Штатов Америки: «Уважение к сему новому народу и к его уложению, плоду новейшего просвешения, сильно поколебалось. С изумлением увиле- ли демократию в ее отвратительном циниз- ме, в ее жестоких предрассудках, в ее не- стерпимом тиранстве. Все благородное, бес- корыстное, все возвышающее душу челове- ческую—полавленное неумолимым эгоиз- MOM и страстию к довольству (сопог); большинство, нагло притесняющее общест- во; рабство !негров посреди образованности и свободы; родословные гонения в нароле, не имеющем дворянства; со стороны изби- рателей алчность и зависть; со стороны уп- равляющих робость и нодобострастие» («Джон Теннер»). Зависеть от такой «демократии», от такой «власти народах Пушкин не хотел, так же как не хотел зависеть от царя. В исключи- тельных по своей резкости и проницатель-. ности характеристиках Пушкина буржуазно- капиталистических «демократий» — словно бы уже прелвестие страстных и беспошал- ных инвектив Герцена. Ленин исчернываютте определил духовную драму Герцена: «ду- ховная драма Герцена была порождением и отражением той всемирноисторической эпо- хи, когда революционнесть буржуазной де- мократии уже умирала (в Европе), а рево- 1 люЮиионность социалистического пролетарит- ата еще ве созрела”. Полностью относить эти слова. а © Герцене и эпохе после 1848 года, к Иуш- кину и периоду 30-х годов. конечно, нельзя. Но в какой-то мере ‘и «духовная драма» Гериейа зачиналась уже в Пушкине. Тяже- лые переживания, возникавшие порою у поэта, вызывались и местными. русскими условиями. Последние десятилетия в жиз- ни Пушкина были периодом, когда дека- бристская революционность уже умерла, а новые, демократические революционно-обще- ственные силы еще не созрели. Это и по- рождало иногда у Пушкина те вспышки горького отчаяния. выражением которых «Я люблю вас, но живого, а не мумию», — обращался к Пушкину Маяковский. В на- шем чувстве к Пушкину дейст- вительно нет ничего музейного: Сто. десять лет как не стало поэта. Ню он и посейчае живет среди нас самой полноправной жизнью. Мы можем обращшать- ся к нему, как к нашему живо- му современнику, с самыми жгучими, самыми волнующими темами и вопросами и найдем на них живой, вдохновенный и умный ‘ответ. Ноэзию по Пушкину составляют не «глад- кие стишки», а «глубокие чувства и поэти- ческие мысли». Говоря, что поэзия должна быть «глуповата», Пушкин хотел подчерк- нуть непосредственность поэтического мы- шления, поэтического отклика на действи- тельность, отсутствие в нем преднамеренной голой рассудочности и, как он определял, «‹умничания». Пушкин утверждал. что пред- почитает стихи без плана плану без стихов. «Мысль» не может быть вложена в стихи извне, она должна непосредственно выра- стать из «глубокого чувства». Только такая мысль и будет «мыслью поэтической». Поз- зии же без таких «поэтических мыслей», поэзии, употребляемой «токмо для приятно- го проявления форм», Пушкин и вовсе не признавал. Поэтов, которые, как он гово- рил, «пекутся более о механизме языка, на- ружных формах слова, нежели о мысли — истинной жизни его, не зависящей от упот- ребления», — неминуемо ожидает вполне заслуженная ими участь — неизбежное и быстрое забвение. ; . Еще резче подчеркивал Пушкин необходи. мость глубокого содержания в художествен- ной прозе: «Она требует мыслей и мыслей— без них блестящие выражения ни к чему не служат». «Языком мысли» называл HOST прозу. у : . Будучи величайшим мастером, несравнен- ным виртуозом художественной формы, Пуш: кин готов был отодвигать ее значение для большого писателя на второй, залний план. Гоголь вспоминал, как рассердился на него олнажды Пушкин за рассуждения о Молье- pe: «Пушкин дал мне порядочный выговор `и коешко побранил за Мольера. Я сказал, что интрига у него почти одинакова и пру- жины схожи меж собой. Тут он меня поймал и об’яснил, что писатель, как Мольер, на- добности не имеет в пружинах и интригах: что в великих писателях нечего смотреть ‘на форму и что куда бы он ни положил добро свое, — бери его, а не ломайся». _ Стремлением к максимальной илейной на- сыщенности художественных произведений вызвана настойчивая борьба Пушкина за «благородную простоту» поэтической речи, за предельный лаконизм выражения, за от- каз от всего лишнего, от различных «услов- ных украшений». . С первых шагов своей литературной дея- тельности поэт ратует, — говоря языком нашего времени, — за высокую и пере- довую идейность литературы, за постановку ‘проблем большого общественного значения. «Не мешало бы нашим поэтам иметь сумму ` идей гораздо позначительнее, чем у них обыкновенно водится»,—пишет он`в самом `начале 20-х годов и иронически добавляет: «С воспоминаниями о протекшей юности ли- тература наша далекс внеред не подвинет- ся». «Просвещение века требует важных предметов, размышления для пиши умов, ко- торые уже не могут довольствоваться бле- стящими играми воображения и гармонии». «Пушкин признавал высокую образован- ность первым существенным качеством вся- кого истинного писателя в России», — спра- ведливо подчеркивал первый биограф поэта П. А, Анненков. Период южной ссылки был настойчивой и напряженной интеллектуальной школой по- эта. : : Замечательны строки из кишиневского его послания к Чаадаеву: В уединении мой своенравный гений Познал и тихий труд и жажду размыйтлений. Владею днем моим; с порядком дружен ум; Учусь удерживать вниманье долгих дум. Ищу вознаградить в об’ятиях свободы Мятежной младостью утраченные тоды И в просвещении стать с веком наравне’ «Владею днем моим, с порядком дружен ум, учусь удерживать вниманье долгих дум», — воистину эти слова должны нахо- диться на рабочем столе каждого писате- ля. В середине 1948 тода `ослитиздлат начал выпус ками серию книг русских классиков: Издание эт педеврьг русской классической литературье раб сусвать массовыми тира. этой серии, включающей рассчитано примерно на 2 года Тираж. каждой книги — не менее 950 rhc. экземпляров Пена = ЕЕ: На снимке: обложки работы А. Иербакова к книгам HW. Некравова и - ®. Салтыкова-Шедрина и работы Ю. Коровина к книге М. Горького. С. ГЕРАСИМОВ oO живем жизнью, о которой, может быть, мечтали целые поколения лучших людей и боролись за нее, мы можем, имеем право пи- сать обо всем, чем мы живем, это все важ- но и неповторимо...» . Высказав эту мысль, Ваня Земнухов и оп- ределил тот принцип, который становится художественным принципом Фадеева в его романе «Молодая гвардия». Так же, как и Ване Земнухову, Фадееву интересно знать про своих героев все. Именно поэтому экс- позиция характеров продолжается более чем до половины романа. Но в том-то все и де- ло, что экспозиция может быть определена этим понятием только по форме. По сути своей она и представляет, быть может. на- иболее драгоценную часть действия всей книги. Мы узнаем героев-краснодонцев, начиная не с их подвига, а с тех глубоко `типиче- ских естественных судеб, которые являются судьбами наших молодых современников, исчисляемых на миллионы. Но, определив их как рядовых людей, Фадеев ни на ми- нуту не умаляет их личности. Он не посне- шил обобщить их пол ‘знаком «героиче- ской организации». Для него они остава- лись прежде всего личностями. Они пред- ставляли для него интерес каждый в от- дельности. И раскрыв нам их секрет- ные мысли, показав их внутри. семьи, внут- ри их личной человеческой сульбы, он по- степенно проникает в конкретную необхо- димость для каждого из них бороться и дей. ствовать организованно, в коллективе. Таким образом, формирование организаций проходит на. глазах читателя. Читатель про- никается глубоким доверием к каждому произнесенному слову, к каждому. поступку героев фадеевской книги не только потому, что герои эти — люди не вылуманные, а существовавшие в жизни, но более всего потому, что искусство высокой романтиче- ской страсти не пренебрегло, в этом случае традищией подлинного реализма, превыше всего уважаютлщего жизненные связи. Любопытно, что, работая над сценарием. по роману А. Фадеева, я встал перед необ- ходимостью сделать картину в двух частях или, как принято выражаться в кинемато- графе, в двух сериях, чтобы полностью со- хранить всю экспозищию, которая, как я уже сказал; представляется мне не столько экс- позицией, сколько действием, так как имен- но в этой части‘и вырастают прекрасные образы наших молодых современников: Мы часто повторяем крылатую фразу о том, что труд есть дело чести, дело славы, дело доблести и геройства. Мы — граждане страны освобождениого труда? Таким обра- зом, подразумевается, что каждый человек, так или иначе выраженный в нашем искус- стве, есть трудовой человек. И вот тут-то приходится иной раз с огорчением конста- тировать, что художники наши не стремятся к тому, чтобы это свойство советского че- ловека сделать основанием его эстетическо- го выражения. В драматургии, на сцене дей- ствуют и разговаривают люди, для которых их трудовая характеристика остается только еобходимым обозначением. Все герои книги А. Фадеева, и молодые и старые, прежде всего — люди труда. Весь их жизненный уклад, взаимоотношения, `на- выки имеют свою особую красоту, ту самую красоту, которая отличает трудового чело- века от бездельника и болтуна. Эти свойст- ва героев Фадеев выражает не только в их профессиях, но и во всей манере поведения, в строе речи, в понимании друг друга с по- луслова, иной раз — с намека. Ив этом умении точной и реалистической подроб- ностью, как бы вскользь подмеченной де- талью определить и утвердитъ красоту тру- дового деятельного человека заложены эс- тетический принцип художника, вся ето воспитательная тенленция. Мне думается, что наступает время, когда труд должен найти достойное место в на- шем искусстве. Надо показывать в особен- HOCTH молодых людей так, чтобы можно было понять, чем занят их день; надо улав- ливать признаки красоты тех простых оби- ходных навыков, которые свойственны тру- довому человеку. В жизни меня не может заинтересовать бездеятельная женцина или бездеятельный мужчина. Сколько бы кра- сивых и даже содержательных слов ни го- ворили они мне, стремясь утвердить C3010 полноценность, я не поверю и не полюблю их, пока не выясню для себя, что же умеют они делать в жизни. А эти вопросы часто с необычайной легкостью опускаются B на- шем искусстве, и авторы, ограничиваясь теми или иными обозначениями, пишут 8 списке действующих лиц: «Лида — архи- тектор, : Василий Васильевич — инженер- конструктор». И действительно; во втором акте Лида появляется с рулоном проектов подмышкой. А затем она говорит, или слу- пает, или спорит на отвлеченные темы с инженером-конструктором Василием Василь- евичем, и вы понимаете, что никогда вам не жить в доме, построенном Лидой, и не уви- деть машин, сконструированных Василием Васильевичем. о Каждому художнику свойственно <тре- Сейчас на Смоленщине нашей колхозной повсюду за праздником праздник идёт, простившись с годиной суровой и грозной, родины да свадьбы справляет народ. И после старинных подблюдных, печальных поют, вспоминая окопы и тьму, у свадебных тех, у столов величальных про ззёзды балканские — в каждом дому. Весь свет обошли его песни простые, а краше родной — не сыскали земли; и нынче законы её золотые поэта в Верховный Совет привели миться к раскрытию и утверждению. той жизненной красоты, которую он увидел в окружающем мире. Мне думается, что эта красота в огромной степени лежит в налу- рах наитих молодых современников. Надо стремиться раскрыть ее в тех естественных связях, тех подлинных качествах, которые проявляются в труде нашей молодежи, во всей ее жизни, и не следует подменять эту красоту удобными схемами, как бы строй- ны и вычерчены они ни были, Bee чаше сейчас художниками вспомина- ются такие понятия, как подробность, де- таль, но здесь, повидимому, важно разли- чить, о какой же именно подробности и де- тали следует говорить, употребляя эти по- нятия. Повидимому, такой подробностью и де- талью является подробность, способная ос- ветить скрытые черты человеческой нату- ры, характера и, таким образом, открыть Читателю и зрителю путь к наиболее глу- бокому проникновению в идею, образа. В первом варианте фильма. В. Пудовкина и И. Луковского «Адмирал Нахимов» при всей подробности воспроизведения эпохи, при множестве живописных деталей не бы- ла раскрыта самая суть образа прослав- ленного русского флотоводца. Подфобности были найдены, но не по существу, а по по- воду. Стремясь сделать Нахимова «живым человеком», авторы фильма показывали его отеческое участие в любовной истории лейтенанта Бурунова, а на раскрытие ос- новных черт образа Нахимова нехватало времени и необходимых художественных средетв. Повидимому, сценаристу и режис- серу казалось, что можно обойтись перечи- слением таких событий, как Синопскай бой, потопление Чепноморской эскадры, защита Севастополя. Между тем эти события явля- ют собой самую суть героической биогра- фии знаменитого адмирала и требуют после- довательного, подробного раскрытия, `\Во втором варианте картина стала еще 6бо- лее подробной, но подробности эти явились уже результатом - углубленного ‘изучения бнографии Нахимова именно в той ее части, где Нахимов раскрывалюя не как человек вообще, а как ‹ крупнейший флотоволец, одержавтиий блестящие победы Дело На- химова является как бы закономерным про- должением его натуры, и свойство этой на- туры открывается не в случайных бытовых, а в главных событиях биографии Нахимо- ва. Поэтому и все произведение нриобрета- ет ту необходимую познавательную цен- ность, которой оно было лишено в первом варианте. Ее Таким образом, на первый план выступает та реалистическая подробность, которую можно назвать познавательной. Всякая же иная подробность, не преследующая цели открыть свойства того или иного явления жизни, есть ни что иное, как подробность каталога, к искусству никакого отношения не имеющая. Но художник должен уметь примечать и выражать подробности данной обстановки, отличающие эту обстановку от какой-либо иной, подобной. Я подчеркиваю понятие данной, так как еще достаточно широко бытует представление о том, что в искусст- ве можно брать обстоятельства; события, людей приблизительно, и эту приблизи- тельность авторы еще слишком часто стре- мятся оправдать задачей обобщения. Не слелует путать обобщения со схемой, это разные вещи. Не надо освобождать себя от необходимости подробно ‘изучить и вскрыть всю сложность характера, образа, обстанов- ки, события. Главная поучительная сила «Молодой гвардии» для меня, как для художника, которому предстоит сейчас вместе с кол- лективом молодых режиссеров и артистов воспроизвести роман в кинематографе, 3a- ключена в том, что Фадееву удалось как бы наново открыть читателю подробные черты нашего молодого современника и от- крыть эти черты с чрезвычайной познава- тельной силой. Именно поэтому мы не позволили себе, работая над сценарием будушего ° фильма, освободить ето от многочисленных описа- тельных и повествовательных подробностей, которые, на наш взгляд, представляют са- мую суть действия, т. е. ту силу, то новое качество, которое открывается в слове, мы- сли, поступке каждого из молодогвардей- цев. Мы ставим перед собой сложную, но благодарную задачу — расширить область кинематографического языка, попытаться подробностью наблюдения раскрыть те ос- новные черты Нашего молодого современни- ка, которые, отличая его от сверстников во враждебном капиталистическом мире, дела- ют его подлинным героем нашего времени. Е Ее о ВА ре та Е АННИНО _С момента вступления на путь самостоя- тельного творчества мне в каждой новой ра- боте приходилось так или иначе касаться молодежной темы. Молодежи ювойственно выражать творческие тенденции общества с чрезвычайной непосредственностью. Исто- рия молодого человека никогда не ‘переста- нет быть актуальнейшим вопросом совре- менного искусства. Если искусство, встав на разумный ‘путь пристального изучения жизни, раскрывает подлинные, типичные черты молодого, совре- менника, если оно не пытается благополуч- ной схемой сгладить эми живые и всегда разнообразные признаки, если оно не торо- пится вместо последовательного изучения предложить готовые выводы, — воспита- тельная сила его может оказаться огром- ной, Меж тем еше во многих наших произ- ведениях молодому поколению придатотся He свойственные ему черты, навязываются мысли, взгляды, суждения и идеи, имеющие целью поставить тот или иной, иногда даже принципиально важный вопрос, HO поста- вить его с позиций отвлеченной полемики, часто выражающей внутреннюю . полемику автора с самим собой. Именно тогда и рождается система искус. стенных натур, выдуманных характеров, которые по сути своей очень мало напоми- нают ту реальную, живую молодежь, кото- рая учится, работает, любит и ‘творит в окружающей нас’ жизни, Ветречаясь с молодыми героями на страниках повести и романа, в спектаклях и фильмах, часто задаешь себе ‘вопрос: поче- му мы с такой легкостью определяем харак- теристики, когда дело касается . молодого человека? Почему, когла дело ка: савтся мололых. они с такой. легкостью обединяются автором в. группу под. общим знаком — «наша молодежь»? Между ними распределяется сумма качеств, которой еле- вле достаточно для одиого настоящего, ре- ального человека. Таким образом, каждому достается что-то одно, и характеристики ча- сто не уходят дальше: «самолюбивый» — для одного, героя, «любит покушать» — для другого, «задира» — для третьего. и т, д, Все вместе ‘они представляют собой как бы часть некоего идиллического пей-, зажа, и взрослые смотрят на них, любуясь, как на березки—<имзол родины: «вот, мол, поднимается новая поросль». ь Существует и ‘другая крайность в изобра- жении нашего молодого современника. Я имею в виду образ богатыря, не способного совершать никаких иных поступков, кроме подвигов. Мысли его освобождаются авто- ром от необходимой гибкости, свойственной человеческому мышлению; ‘выражает он их с непоколебимой твердостью, и мысли эти таким образом приобретают черты назойли- вых сентенций, не способных выразить тот живой внутренний мир, который приводит человека к определенным жизненным. убеж- дениям, а от убеждений — и к самому под- BETV. oo, И та и другая традиции изображения в искусстве нашей молодежи имеют, в конце конпов, один источник. Источником этим является, повидимому, стремление автора как можно скорее привести своего читателя к определенным выводам или, точнее, пред- ложить читателю уже готовые выводы. Так герои часто становятся героями < первой страницы книги или тотчае после того, как поднялся занавес. Так Читатель лишается того, что составляет главное в процессе чтения и усваивания любого пройзведения искусства, т. е. самостоятельного восприя- тия живых предлагаемых обстоятельств, выраженных художником таким образом; что вывод рождается у читателя сам собой во всей своей непреложной убедительности и силе. < Перед нами встает вопрос о присталь- ном вглядывании в ту реальную действи- тельность, где живет и действует современ- ный молодой герой. И без правильного по- нимания многочисленных семейных, трудо- зых, общественных связей жизнь этого, мо- лолого героя не может быть ни понята, ни выражена, Мне представляется, что романтической тенденции нашего искусства отнюдь не про- тивопоказано стремление изобразить Cd всей возможной реалистической подробно- стью те свойства, которые делают. нашего человека борцом за народное счастье. И рас- крыть их надо обязательно с всевозможным, уважением к его конкретной человеческой, сульбе, которая формируется не по манове” нию волшебной палочки, а усилиями семьи, школы, трудового коллектива, всего нашего общества. : : `Я бы не выступал столь смело по этому. поводу, если бы сейчас не трудился над вещью, в которой уже с большим: совер- шенством осуществлен этот принцип роман- тической тенденции. Я имею в виду роман А. Фадеева «Молодая гвардия». , Мне представляется, что в огромной сте- пени ключом для понимания всей авторской позиции может явиться разговор Жоры Apy- тюняниа и Вани Земнухова: в момент эва- куации, тот самый разговор, который до слез потряс Сопутствовавшего им майора. В этом разговоре юноши говорили о том, © чем они говорили каждый день; т. е. о своих взгля> дах на жизнь. на труд, на искусство. «Писать можно обо всем, — раздумчиво сказал Ваня — Если мы родились на. свет В крестьянской семье, на сторонке смоленской родился и вырос он в трудные дни. Избёнки и пашни, простор деревенский, леса и овраги, поля и плезни.., 7 — Не должность... — и больше ничего не добавил». Хороший разговор. И слелует добавить, что комиссар совершенно прав, Советские люди были потому так само- отверженны, смелы и героичны в этой тяж- кой войне, что в них жило сознание своего долга, своей правоты, т. е. их убеждения и чувства сливались и стремились к одному, к единой цели — победить. Повторяю, герои Атарова живут и дей- ствуют, как советские люди. Бронебойщик Фомичев в рассказе «Дул теплый ветер», уже раненный, поджигает немецкий танк и трое суток лежит впереди всех за кочкой в леденяшщей воле, не двигаясь с места. У не- го отморожены ноги. Сквозь беспрерывный огонь немецких мин к нему приползает парторг Паншин. Он ложится рядом с бро- небойщиком, перевязывает его рану и гово- рит ему, что его не забыли те, кто сидит в окопах позади. Сколько мужества’ ‘у обоих, тернения, сознания необходимости сделать именно так, а нз иначе. Это лучший рассказ в сбор- нике. Он читается с большим увлечением. так же как и`рассказ «Дуэль», в котором наш снайпер девушка Люда Павличенко вступает в поединок с немецким снайпером. Фашист хитер, упорен. Люда Павличенко побеждает его не только меткостью своей стрельбы, но потому, чфо знает, зачем она здесь, и воля ее выше, сильнее, и выдержки в ней больше, чем у десятка немецких снай- перов. А вель это — девушка, и мы видим у Атарова, как бежит она, спотыкаясь, назад, к своим. В окопе бойцы снимают с нее сапоги и`разматывают портянки. < И командир спрашивает: Le Ну как фрицы — жалуются? И она ответила ему в тон: — Есть жалобы, товариш. лейтенант». Диалог Атарову хорошю удается. Он вы- разителен. энергичен, краток. Нам кажет- ся, что это — сильная сторона писателя, так же. как и пейзаж. Самый фон в повест- вовании очень скромный, тонкий, а в рас- сказе «Календарь русской природы» про- сто. великолепный, Но там, где бес «об’яснительства», стрем- ление всё разжевать ‚читателю, хва- тает Атарова за руку. перо его слабеет. В. повествовании появляется скука. Этого надо бояться. Размышления автора о внут- ренних движениях героев кажутся нам лишними для манеры Атафова. У него есть иные средства. Гораздо луч- ше возникает этот внутренний мир его ге роев в их поступках, в движениях, в раз- говорё, и главное, в том чувстве, какое разлито во всем повествовании и из чего возникает сила воздействия на читателя. ` Эту свою силу писатель должен знать. Увы, как часто всех нас тянет именно в ту сторону. где бывает нам делать нечего. В этом смысле неплохо бы поучиться у парторга Паншина, которого Атаров cam же изобразил весьма убедительно. Парторг тоже начинал не так, но потом подошел к бойцу «с полветренной стороны» и вызвал сержанта Чумака на рассказ о его подвиге, и сам же рассказал о нем бойцам, но вовсе не так, как это чувствовал Чумак, «а построже, посерьезнее, как о некоем вои- теле, совершившем назначенный подвиг». И Чумак понял его. В рассказах Атарова нет сюжета, как мы понимаем это слово, Скорее это ряд порт- ретов живописных, привлекательных, BOS- никающих вдруг из какой- нибудь верной и милой подробности. Что кажется нам, однако. самым важным достоинством рассказов Атарова, — идея, всегла высокая, партийная, советская. Николай Атаров, «У нае в полку». Библиотека она M 2. Издательство «Правда». М. г. Путем больших трудов и усилий Пушкин ‚ было стихотворение «Из о Но, не видя еще новых прогрессивных 06- шественных сил, Пушкин проникновенно угадывал. откуда они должны появиться. Это нагляднее всего проявляетея в прел- принятой им накануне смерти настойчивой действительно сумел стать в просвещении наравне со своим веком. Наравне с веком шел Пушкин и в отношении передового об: щественного мировоззрения. Говоря о своей близости к представителям первого поко- принятой им накануне смерти Ades ления тубокой раволюлий Инкин о имел попытке привлечь в. «Современник» Белин- ского. В 30-е годы Пушкин создает произведе- ние, исполненное такой глубочайшей фи- лософской мысли, как «Мелный всадник», разрабатывает острейшие социально-истори- ческие и общественные проблемы в «Капи- танской дочке», в так называемых «Сненах из рыцарских времен». Наконец, перед смертью Нушкин создает свое поэтическое завещание — огляд и оценка всего им сде- ланного — произведение, где полным голо- сом утверждается, что высшая награда за подвиг и труд поэта то, что труд этот «лю- безен народу», что к «чнерукотворному па- мятнику» поэта «не зарастет народная тро- па». : Нет! Проповедникам «чистого искусства» нечем поживиться у Пушкина! Высокая и передовая идейность —= вот качество. которое обусловило всемирное зна- чение русской литературы. Великим знаме- носцем ее был родоначальник новой рус- ской литературы, наш вовеки живой Пуш- бережной, верной и целомудренной любви к девушке, в примерах его воинской самоот- верженности и мужества, в прямоте и че- стности всех его поступков: Но образ Ме- ресьева раскрыт в повести не столько в цельности и послеловательности мировоз- зрения героя, сколько со стороны его воле- вого характера. Мы не сомневаемся в вы- сокой принциниальной основе мужествен- ной целеустремленности Мересьева. Но мы, в сущности, почти не видим той непрерыв- ной творческой работы сознания, в процессе которой и происходит идейное обогащение и закалка личности. Эта относительная неполнота характери- стики Мересьева, впрочем, не делает его ни элементарным, ни безжизненным. Он воспринимается эмоционально, он обаяте- лен возвышенной страстностью всех своих поступков. . В первой части повести нам кажется на- прасной излишне подчеркнутая физиологич- ность в изображении раненого Мересьева и его мучительного пути через прифронтовую пустыню после аварии самолета. Вообще же в описаниях Б. Полевого-— будь то фронтовой или московский пейзаж; или эпизод воздушного боя — почти от- сутствуют нейтральные иллюстрирующие детали, отвечающие лишь требованиям «ко- лорита». Это творчески тенденниозное «об. яснение обстановки», которая помогает о5- мыслить события, идейную коллизию или характер героя. Повесть Б. Полевого говорит о самом главном: о воспитании характера. настояще* го советекого челозажа. Литературная газета ления русской революции, Пушкин имел право написать: «Пловцам я пел», Дей- ствительно, в своей литературной дея- тельности на протяжении ряда лет он был, по существу, декабристом: его творчество по меньшей мере до 1823 года носило де- кабристекий характер, что. признавали иса- ми деятели тайных обществ. Последующие литературные и политические расхождения < декабристами определялись не отказом Пушкина от своих свободолюбивых убеж- дений. Они возникли потому, что поэт о0соз- нал ту страшную далекость от народа; ко- торая составляла роковую, трагическую чер“ ту поколения дворянских революционеров. Во второй половине 20-х годов Пушкин пишет свои знаменитые — стихотворения «Чернь», «ГПюэту» и др... в которых провоз- ‘тацает одиночество поэта, его независи> мость, равнодушие к «нужде и заботам» «толпы». Стихотворения эти, как известно, вызвали резкие нападки на Пушкина не только со стороны Писарева, но и Белин- ского. А реакционные проповедники «чисто- го искусства» 50—60-x голов об’явили его своим вождем и учителем. Но уже Пле- ханов прекрасно раскрыл смысл этих CTH: ким миром за стенами госпиталя, что мучи- тельный смертельный недуг не может пре- рвать их или нарушить. И Комиссар осу- ществляет свою горячую заинтересован- ность в жизни наперекор всем госпитальным преградам. Мало сказать, что Воробьев не поддается немоши: поддаться, бездейство- вать ему было бы невыносимо. Умную актив- ность проявляет он и в общении с окру- жающими. Она проистекает из сердечного внимания к людям, свойственного человеку больнюй души. Комиссар умеет «отомкнуть» каждого, разгадать и затронуть наиболее благородные побуждения, поддержать уга- сающую волю и направить ее по достойно- му; правильному пути. И Мересьеву Ко- миссар помогает найти эту внутреннюю опо- ру, подсказывает решение. В орбиту мо- рального влияния Комиссара ‘попадают He только раненые товариши, но и `госпиталь- ная сестра, и шеф госпиталя — знаменитый хирург, с их особыми, неприметными вначале для посторонних, личными душевными драмами. Комиссар не является основным героем повести. Но в построении его образа, Б. Полевой нашел такие средства, которые по- могают понять сущность подвига Мересье- ва, оттенить наиболее существенные черты подлинного советского человека в характе- ре и поведении других персонажей повести. Но своей идейной направленности по- весть Б. Полевого приобретает широкий обобщающий смысл. Это — повесть не толь- ко об одном типическом герое, но о типе сознания настоящего советского человека. По cscemMy конкретному содержанию образ Комиссара получился полнее, отчет. ливее, об’емнее, в то время как внутренняя сущность Мересьева, высокий строй его души угадывается читателем по. отдельным признакам: в его горячих бескомпромисоных решениях вопросов морали, профессиональ- ного долга, товарищества, в истории его Облие советекого человека Борис Полевой написал повесть о настоя- щем советском человеке, о тех типических чертах его сознания и характера, ‹ которые воспитаны и выработаны всем укладом со- ветского общества. Писатель передал под- линную историю подвига советского воина, героя, патриота Алексея Маресьева, масте- ра истребительной авиации, летчика «по призванию», влюбленного в свою профес- сию. Маресьев проявил исключительное Has пряжение воли, чтобы преодолеть, казалось гГбы, непреололимое для.летчика’ препятствие — потерю обеих ног в результате авиащион- ной катастрофы. Б. Полевой познакомился с Маресьевым и услышал его историю‘ уже после того, как летчик, натренировавиись в пользовании протезами, сделался снова мастером советской авиации, участвуя в блистательных ее победах в период наступ- ления под Орлом. Важно и поучительно узнать эти порази- тельные факты биографии одного из наших героев. Но еше важнее и драгоценнее то, что в повести советского писателя эти фак-. ты воплощены в поэтической конкретности образа ‘советского человека. Достигается это творческим стремлением автора «понять душу и мощь человека, выросшего в социа- листической стране». В повести Б. Полевого мы постоянно ощущаем борьбу за мораль- ный идеал, за воспитание тех черт лично- сти и таких норм поведения, которые соот- ветствуют нашему представлению о внут- реннем облике настоящего человека. Борьба за человека наиболее сильно раскрывается в обстановке, внешне, каза- Ворис Полевой. Повесть о настоящем челове- ке. Журнал «Октябрь», 1946 г, № 1-8, 9, 0—1. лось бы, совсем неблагоприятной, — в гос- питальной палате для тяжело раненных, там, где внешний мир ограничен стенами палаты, где деятельность людей не выходит за пределы лечебных процедур, а душевные порывы как будто подавлены ощущением недуга. Здесь собрались люди разнообразных характеров, различного душевного строя. с индивилуальными привязанностями и при- страстиями, с присущими каждому челове- ческими слабостями, но они—члены едино- го советского коллектива, необычайно от- зывчивые на все, что связано с жизнью коллектива. Поэтому в строгой и спокойной госпитальной обстановке не угасает энергия творчества; идет борьба не только за физи- ческое здоровье человека, но и за красоту и силу его моральных качеств, борьба, столь характерная для советского общества. Поэ- тому так естественно ‘и неизбежно возни- кают здесь напряженные драматические си- туации, решаются вопросы товарищеской и гражданской доблести, происходит непре- рывная работа воспитания чувств. В деятельном 4 плодотворном про- цессе, в своеобразном обмене жизненным опытом особая роль принадлежит полково- му комиссару Воробьеву. «Комиссар» — так называют Воробъева товарищи и персонал госпиталя, как бы подчеркивая значитель- ность этого высокого звания и признание личного авторитета Воробье“а, Комиссар является центром притяжения для окру- жаюних и обаятельным примером для них. Пленяет в нем не только жизнестойкость натуры, но весь облик настоящего человека, большевика. Так прочны его связи с миро- Дмитрий OCHH (;лово О Депутате Я помню: на Висле, узком, в околчике глядя на притихнувший вражий рубеж, «Катюшу» вполголоса пели . по-русски седой надпоручик ACO HEM. ГОЛ вдалеке, Muxanne MW РК о В Не С „9, поля и плезни.., и польский Не с детства ль они Потом через ему в душу запали, на дороге не с юности ль ранией * за тысячи в сумел он сберечь от Москвь наБеки в себе волнующий г неоглядные дали, той песни простую народную я вновь услы на другом русскую речь. И стало мне аа wn # Не верилось МНОРИМу что станет поэтом тот мальчик-подросток, не знал Ore H CaM, что песни его разойдутся по свету, по белому свезу, по дальним краям. caHOBCHOM снова до боли, и тихая гордость меня обняла за Родину нашу, что славную долю, что голос свой звонкий поэту дала.