РОДИНЫ.
ва поколения
Двадцать лет. назад, накануне десятой. го-
довщины Октября, Большой драматический
театр им. Горького в Ленинграде обратился
ко мне е предложением написать пьесу для
юбилейного. спектакля. Мой. драматургиче-
ский стаж в те годы исчерпывался двумя
незрелыми пьесами.
Тогда советский театр лихорадило всяче-
скими «измами». Я был уверен, что совет-
скому зрителю не нужно щекотать нервы
патологическими изысками. В стране жиля
и работали здоровые люди.
И, начиная работу над пьесой, я поставил
себе задачу написать о моих современниках,
с которыми я жил и проходил путями моей
Родины, —б6з лукавства и ужимок, с мак-
симальной простотой и жизненной правдой,
сочетая в работе романтическую приподня-
TOCTh эпохи с трезвым, реалистическим 430+
бражением людей и характеров. Так был
написан «Разлом», пьеса о героическом по-
колении моряков 1917 года,
«Разлом» не был свободен от недостатков,
и недостатков крупных. В нем было немало
прямолинейности и примитивизма в изобра-
жении событий. И в 1943 году, просмотрев,
пьесу, я коренным образом переработал ее;
Но было в «Разломе», на мой взгляд, и по:
ложительное-я стремился к тому, чтобы на
спене появились не условные маски, а жи
вые люди семнадцатого года, какими их
видел я в дни Октября.
Оглялываясь сегодня на «Разлом», я
‘убеждаюсь, что принципы реализма в совет-
кой драматургии, которым я следовал в те
дни больше интуициеи, чем сознанием, бы-.
Ли единственно верными. В этом меня еще
больше убеждает сегодняшний день.
Годы Великой Отечественной войны были
не только годами великих испытаний духов-
ной силы народа, создавшего наше отечен
ство—Советский Союз и с честью отстояв-
Чиего его в жесточайшей борьбе. Они были
й большой школой для каждого советского
человека, в Том числе и для советского пи-
сателя. В эти годы мы, соприкасавшиеся ©
наигими современниками, одетыми в’ солдат»
ские и матросекие шинели, увидели (кто не
был слеп) нового советского человека, вы-
ращенного за двадцать пять лет существова“
ния нашего государства, воспитанного боль-
шевиками, Мы увидели замечательное второе
поколение Октября, сыновей тех бойцов, ко-
торые зажгли над шестой частью . планеты
солнце социалистической революции.
В наших молодых согражданах — Нико-
лае Гастелло, Александре Матросове, Ива-
не Голубце и других героях, отдавших свои
жизни за честь и свободу Родины, мы узна-
ли прямых наследников красногвардейцев и
красноармейцев первых лет революций,
Характер советского человека, которого
мы видели на войне, был отмечен суровым
достоинством простоты. В наших воинах не
было и тени позы, рисовки, театральности,
Подвиг — во имя ли труда или во имя бое-
вого долга — стал естественным качеством
нового поколения’ наших людей, прямым
свойством советского характера.
„Моральные проблемы в дни войны и по-
сле нее приобрели особенно важное значе:
ние в жизни советского человека, глубоко
осознающего свое идейное и этическое пре-
BOCXOACTBO, свой долг служить образцом
для всего передового, прогрессивного чело-
вечества.
«Писатель, если только он есть нерв ве-
ликого народа», не может не заметить ог»
ромных слвигов, происшедших в сознании
современников, не может пройти мимо идей
и проблем, волнующих народ. Это традиция
великой русской литературы, достойно уна-
следованная и развитая литературой совет
ской. Мы—народ, любящий правду, На правч
ду народную писатель может отвечать толь
ко правдой. Правда искусства— националь
ная гордость русской литературы. Наша ли-
тература полярна литературе деградирую-
щего капиталистического мира, лишенной
‘идейности. задыхающейся в судорожных по:
исках выхода из мертвого тупика путем
пустого фокусничества и трюкачества.
Ньесу «За тех, кто в море!» я написал в
счет” оплаты моего грандиозного долга мо-
им современникам, принесшим в мой творче:
ский мир неисчислимые сокровища. Я писал
эту пьесу, руководствуясь законом жизнен-
ной правды и стараясь следовать лучшей
традиция русской драматургии — драматур-
гии Чехова, в пределах моего понимания и
‚моих возможностей.
Я ставил себе задачу — показать среду
советских военных моряков такой, какой
мне пришлось ее видеть в боевые дни, ‘что-
бы донести до зрителя все очарование этой
среды, своеобразность и свежесть человече»
ских’ характеров, воспитанных морем и мор-
ской службой, характеров прямых, гордых,
упорных, полных широты и простоты. Мне
хотелось показать атмосферу дружного кол-
лектива людей, которых самые условия их
профессии скрепляют прочной братской и
товарищеской связью, людей прочной‘ мора-
ли и беспошадной к себе и другим этиче-
ской требовательности, Показать в условиях
их тяжелого, но полного романтики боевого
труда. М показать, как эта семья воспиты-
вает своих сочленов, как разрешаются в ней
большие. принципиальные конфликты.
Но, работая над пьесой о моряках, я стаз
рался разрешить ее-так, чтобы она вышла
за узкие грани. профессиональной «морской
темы», чтобы ее события могли заинтересоз
вать и заставить задуматься любого совет
ского человека, независимо от положения,
возраста и пола. Ибо основное в. пьесе — не
‘морская специфика», а ее общие и близкие
всем советским людям моральные и этиче-
ские проблемы.
Я глубоко удовлетворен тем, что в празд:
ник Вооруженных Сил Советского Союза
. UbeCa нашла себе сценическое воплощение,
Мимо других театров, в Театре. Красной
Армии. Это для меня большая радость.
атвийское ‘государственное Е
выпуетило на русском и латьциском язы’
ках книгу рассвазов В. Кожевникова «Это
сильнее воего». 3.
На, снимке: обложка книги работы худож
ника К. Сунынь. С
СОВЕТСКИЕ ПИСАТЕЛИ СОЛДАТЫ ВЕЛИКОЙ
SashC Melek зервин» д. твардовекого, одно из наибелее талантливых пройзвелений совет,
ской литературь: военных лет, завосвавнее любовь итироких читательских масе. Поэма
получила BRICORY10_ оценку; опа отмечена Сталинской премией, На снимке; Фро
титульный лиет «Ваеилия Тервкина». пьинелитего в Военгизе с
Памяти. наших товарищей
Неренлет й оформление книги С. Телингатора.
В книгу «НМисатели в Отечественной вой-
не», изданную Госуларственным ‘литератур-
ным музеем, вошло 112 писем. Из десятков
тысяч читательских откликов на’ книги,
статьи, произведения, рожденные войной,
редакция сборника отобрала горстку писем
фронтовиков. Даже этот. первый робкий
опыт печатной «читательской конференции»
эпохи Отечественной войны говорит о мно-
гом: и о великой силе советской литературы,
ставшей, по образному выражению А. Тол-
Стого. «голосом героической‘ души народа»,
и © богатстве луховных интересов, чистом и
прекрасном облике люлей Советской Армии.
И, наконец, о дружбе. крепкой. нерушимой
пружбе советского’ читателя и советского
AAT EA ВЕЛИКОЙ COLMATIUCTUNECKOY
a 2
1. ИЗМАЙЛОВ БОЕВОЕ БРАТСТВО a
ле». Корреспондент «Правды» Герой Совет-
ского ‘Союза ‘Борзенко ‘сменил убитого
командира батальона; командуя, он в то же
время продолжал передавать по радио кор=
респонденции, и не раз сообщения Борзенко
обрывались словами: «Немцы идут в. ата-
ку. прерываю информацию». Е
Эти прерванные информации стоят слов
ибсеновского героя — «Недопетые песни—
самые прекрасные!». .
Своей смертью утвердил. недопетые. пес-
ни талантливейший адыгейский поэт, Герой
Советского Союза, Хусен Андрухаев. Его
недавно вышедшая из печати в Майкопе
книжка стихов воспринята народом, как
песнь «гегуако» — алыгейского, героя-певца,
Недопетые песни Героя Советского Союза
Якова Чапичева — крымчака, писавшего. по-
татски и по-русски, изданы в 1943 году ма-
ленькой книжкой; на’ неперенумерованных
страницах точно, как в путеводителе, запи-
саны чувства поэта, связанные © освобож-
даемыми местностями родной советской зем-
ли.
Войска проходят вольную Кубань,
Несутся танки в*® даль неудержимо.
В развалинах встречает нас Тамань,
И я гляжу на близкий берег Крыма.
Чапичев входит в разрушенный Севаето-
поль, «стояший величаво, как Акрополь»,
Он идет на Запад, вступает на немецкую
землю. В большом неменком городе окру-
женный немпами, он пробивался во главе
отряда к намеченному об’екту. Ведя отонь
из автомата, Чапичев ворвалея в под’езд,
бросил гранаты. вбежал в другой под’езд и
здесь, раненный на-смерть, в рукопашной
схватке, он видел кровь не на себе, а на то-
варищах и подбодрял их ослабевающим го-
лосом; «Дома подлечимся!» Тело Чапичева
вынесли друзья и отометили за него, забро-
сав гранатами гитлеровцев и взяв с боя
важнейший об’ект. Его недопетые песни
нынче’ нанечатаны в сборничке «Родному
Крыму», а одну из них всегда будет неть’
полк, в котором служил поэт.
жием против‘тупых и наглых убийц и души-
телей всего живого. против разбойников и
мародеров — тех, кто с злобной радостью
совершенствовал зеркалки и лейки для, то-
го, чтобы снимать женщин, которых брили
перел сожжением, .
В боевых кадрах Советской Армии и Фло-
та числилось 943 писателя, 105 из них ушли
< народным ополчением, награждены боевы-
ми орденами и медалями около 500. писага-
лей и есть среди них несколько Героев Co-
ветского Союза, :
Представители многих ‘отрядов нацио-
нальных литератур грелись у одного бивач-
ного огня, их глаза были обрашены к об-
щей мишени — к врагу, и сердца были на-
полнены общей любовью — к советской
Отчизне; Одно из самых замечательных яв-
ления фронтовой жизни поэтов — они
увлечением стремились переводить HHO ASE
ных поэтов, идущих. с ними в одном полко-
вом подразделении, в одной армии.
На фронтах окрепла еще более глубоко
родетвенная связь советских людеи и со:
‘ветских литератур, кровная связь писателей
‘с народом. Вот пишет из Киева капитан
А. Малько поэту А. Тварловскому: «Дол-
жен вам сказать. что ваши поэмы и песни
Исаковского помогли мне истребить 127 не-
мецких танков и 22 взять в плен, а всем
нам, соллатам Советской Армии, — водру-
зить знамя победы над. Берлином».
Велики морально-творческие накопления
всех советских писателей в годы войны,
когда бойцы шли в атаку с только что на-
писанными стихами, когда им выдавали —
вместе с пайком. с сухарями — маленькие
книжечки с неперенумерованными страни-
цами Там, где‘бойцы вкладывают в’ новые
песни советских поэтов частицу своей ду-
ши; как же поэтам не вложить всю душу!
Ay 7
Орудие покорно пристрелке, наводке, рас-
чету, но изнашивается с каждым выесгре
лом — портится внутренная нарезка, газы
с’едают ствол. Перо же советского литера-
тора, описавшее все ужасы гитлеровекого
разбойничанья и все могущество советского
патриотизма, с годами крепнет и создает
книги, еще более зоркие,
Будут написаны ‘многие и многие 3a-
мечательные книги о великой войне, кото-
рая научила вас еще шире видеть мир, дру-
зей, ` ВРАГОВ, все, что таится на дне серлен.
‚Из боевой школы общенационального твор-
ческого побратимства все братские deh
туры вышли победителями — K HO мир-
ной тематике, тематике победы и большого
труда. ›
Что случилось в эти годы и чем мы стали
богаты. ясно вилно из слов И. В. Сталина,
произнесенных в 27-ю годовщину Великой
Октябрьской социалистической революцич:
«Советекий патриотизм не разединяет, а.
наоборот, сплачивает всё нации и народности
нашей страны в великую братскую семью:
В этом надо видеть основы нерушимой и вса
более крепнущей дружбы народов Совет-
ского Союза».
Товарищ Сталин сказал далее: «Утвер-
дившаяся в нашей стране идеология равно-
правия всех рас и наций, илеология друж-
бы народов одержала полную победу над
идеологией звериного национализма и расо-
вой ненависти. гитлеровцев».
Братство советских литератур навечно
закалилось в огне Великой Отечественной
войны, оно стало’ неизносимым оружием.
ниях поэта. с. его читателем BO GIOHLHM
советеким человеком, моей лирикой, МОЕЙ
публицистикой, песней ин поучением, анекдо-
TOM и присказкой, разговором по душам и
репликой к случаю:
Почти одновременно с «Теркиным» я на-
Чая еще на войне писать, но закончил уже
после войны лирическую хронику «Дом у
дороги». Тема ее — война, хотя с иной сто-
роны, чем в «Книге про бойца»; — co cro-
роны дома, семьи, любви, материнства, со
стороны обретения в войне, в победе надеж-
ды на ечастье мирной жизни.
И о чем бы я ни писал еще, я, наверно, во
всю мою жизнь не смогу отойти от сурово-
го и величественного, бесконечно разнооб-
разного и еще так мало приоткрытого мира
событий, человеческих судеб, переживаний
и впечатлений военных лет.
геологической разведкой по Средней Азии
и даже закончил авиашколу, получив звание
летчика-наблюдателя. В беседе он никогда
не упоминал об этом, Но все эти знания по-
могали ему свободно и уверенно обращаться
с материалом в многочисленных книгах, по-
священных его скитаниям по белу свету.
Такими и останутся они навсегла в `ра.
шей памяти — Борис Лапин и Захар Хан-
ревин, неутомимые странники, вечные спут-
ники и друзья, настоянтие военные писате-
ли, готовые мчаться за тридевять земель,
чтобы только во-время попасть в самое горя-
чее и интересное место.
Ничего нельзя добавить от себя к простым,
безыскусным словам командира-танкиста, на
руках у которого скончался писатель и ре-
дактор Борис Ивантер: «Я привык к смерти
на войне, но почему-то этого человека, ко-
торого я знал какой-нибудь час; не могу
забыть и наверное не забуду». Знаменатель_
ный разговор произошел на поле боя между
Ивантером и этим командиром. Писатель
сказал, что, вернувшиеь в редакцию, оч
‘обязательно напишет очерк о бесстрашном
характере своего попутчика.
— Тогда ня напишу, — улыбаясь ответил
‘офицер с маленькими серебряными танками
в пеглицах.—Правда, очерк или рассказ у
меня не выйдет, но уж я изложу свои мыс-
ли в докладной записке о том, как ведет
себя настоящий писатель, настоящий боль-
шевик!
Одно за другим проходят перед нами зна-
комые и дорогие имена: Александр Роскин,
Юрий Севрук, Иван Меньшиков. Иосиф Ут-
кин, Джек Алтаузен, Вадим Стрельченко...
—_ повторяем мы уже не губами, а только
одним сердцем. Сколько здесь незавершен.
ных нланов, незаконченных книг, недописан-
ных строф. Они ‘как бы завешают нам все
то, что не пришлось им додумать, допеть, ло-
писать при жизни. Солдаты, они не нужда-
ются в черных рамках и похоронных мар-
шах. Их книги и сегодня еще Учат людей
жизни, Они прололжают и сегодня разгова-
ривать с читателем, спорить, любить и не-
навидеть, не выпуская из рук своего opy-
KAA, ‘
«Вечная слава героям, павитим в борьбе за
свободу и независимость нашей Родины» —
эти слова неизменно повторялись в каждом
сталинском приказе, отмечавшем путь на-
шей армии. Эти слова можно поставить
эпиграфом к творчеству. к жизни и смарти
советских писателей, павших смертью храб-
рых. на грозных и дымных полях Великой
Отечественной войны.
Велика наша Родина! Есть такие малень-
кие городки, такие селения, о которых пи-
сатели, может быть, и не слышали,
Неподалеку от Орла, среди русских дере-
вень, стоит село Шукурово, некогда 3o0-
лотаревка; названная ныне по фамилии сер-
жанта Ахметжана Шукурова. В бою за 3Зо-
лотаревку сержант перебил десятки гитле-
ровцев, и тогда они сосредоточили огонь на
пулемете Шукурова. Обезоруженный он
переполз к ‘брошенному немецкому пулеме-
ту, огнем прижал гитлеровцев к земле и за-
ставил бежать от Золотаревки. Он спас се-
ло на Орловщине, Вот почему село носит
теперь ‘Фамилию Шукурова и вот почему на
ролине сержанта. в Узбекистане, члены ар-
тели «Пахта-Чилик» присвоили родному
колхозу имя Ахметжана.
наиболее талантливых ‘произвелений совет»
юбовь широких читательских Mace. Поэма
инской премией. На снимке; Фронтиспис и
его в Военгизе с рисунками 0. Верейского.
прошел я сквозь два года войны и когда
в тяжелые минуты блокады опускались ру-
ки, я вытаскивал из кармана маленькую
Так поднялась в разных краях советской
земли слава боевого сержанта.
Ахметжан ° Шукуров — человек у нас
обычный, не’ исключение Сержант, который
отдал большому русскому селению, свою фа-
милию, а узбекскому колхозу свое имя, на-
днях избран депутатом Верховного Совета
Узбекской ССР. Может быть, Уйгун или
Гулям уже написали стихи © сержанте. а
народный акын спел о нем первые строфы,
Десятки народов стояли на-смерть у стен
Сталинпрада, Севастополь знал моряков,
сыновей Амангельды, пришедших с безвод-
ного азиатекого материка: И всюду, на всех
фронтах, были писатели всех народов. Они
воевали, видели. запоминали-
О Е А У ПИАР АР, ОРЕСТ
занисную книжку, где переписаны Ваши H . oe :
стихи. нитал их себа и тораритам. wuenmad е мало писателеи пережили те же высо
стихи, читал их себе и товарищам, черпая
новые силы». Вряд ли будет преувеличени-
ем сказать, что «Жди меня» ‘было раз-
множено за десятками, если не сотнями ты-
сяч подписей. <... Вы, совсем не зная меня,
помогаете мне жиль», — сколько таких пи-
сем в ответ на «Жди меня» было получено
Симоновым! И сколько ленинградиев мог-
ло бы присоединиться к своей землячке
Абрамовой, когда та писала Николаю Ти-
хонову о его- книге «Ленинградский год»:
«Это была не книга, а письмо от близкого
человека», -
В августе 1942 года, по предложению
гвардии старшины Ивана Чмиля, Эренбург
был зачислен почетным членом одного из
fit Maw пизателси пережили те же высо-
кие чувства, что и сержант Шукуров; эти
чувства пережил и Шалы Кекилов, родив:
щийся на туркменской земле у самых границ
Ирана`и сражавшийся против врага на Ка-
рельской студеной земле. То же испытал и
Татарский писатель Абдурахмен Абсаля-
мов — на той же земле Карелии.
Перед писателями, вернувшимися © фрон.
тов, мир широко открылся во все стороны,
Как и советские солдаты они очищали род-
ную землю от врага, прошли с боями и по
земле недруга, храня в сердце свои Золо-
таревки и свои Нахта-Чилики. Многое в эти
годы запечатлелось в сердцах русских и ук-
раинских писателей, писателей Грузии и Бе-
гвардейских танковых экипажей. Переписка Лоруссии. в сердцах чувашей, марийцев, ар-
< Иваном Чмиля, опубликованная в книге,
чрезвычайно интересва. Нередко танкист
начинает писать, как поэт, а поэт, как про-
фессиональный воин, Был случай, когда
Эленбог и Чиила nrawea обувнатнае ана
MAH, KYMBIKOB, ‘азербайджанцев, аварцев,
всех тех, чье ремесло — познавать жизнь,
создавать мечту, которая становитёя дейст-
вительностью: :
SY ep ee
родом, ‘`в общей борьбе, наши’ прозаики и
поэты с особой силой почувствовали, о чём
отныне и как надо им писать.
Свой новый творческий долг очень хоро-
шо понял.на фронте талантливый адыгей-
ский новеллист Аскер Евтых, — скоро в
свет выходит его повесть о разгроме гитле-
ровцев на Кавказе. Этот творческий долг
хоропю почувствовал украинский поэт Пла-
тон Воронько; его сильные, непосредствен-
ные по чувству партизанские стихи извест-
ны всем.
Украинский поэт Констачтин Герасимен-
ко встретился с бесчисленными зверствами
немцев в Донбассе и на Кавказе — потря-
сение и гнев стали материалом корреспон- +
денций Герасименко для армейской газеты
«Звезда. советов» и для горячих стихов его
походной тетради.
Большюй мир отваги открылся беллетри-
сту Сергею Борзенко, сражавшемуся в де-
санте, окруженном немцами на «малой зем>
А, ТВАРДОВСКИЙ
с Иваном Чмиля, опубликованная в книге,
чрезвычайно интересва. Нередко танкист
начинает писать, как поэт, а поэт, как про-
фессиональный воин. Был случай, когда
Эренбург и Чмиля даже обменялись акро-
стихами, и трудно сказать, кто вышел побе-
дителем в этом неожиданном литературном
соревновании. В одном из писем-рапортов
«дорогому и глубокоуважаемому члену эки-
пажа Илье Эренбургу» гвардии сержант
писал:
«..Знайте, что это Ваш танк вел за со-
бой в атаку целую роту на ст. Тацинка, ов-
ладел ею без лишних потерь и нанес огром-
ные потери врагу. Заверяем Вас, что мы ©
честью выполним свой долг перед родиной
й перед партией и никогда не осрамим вы-
_сокого звания Сталинской гвардии, которым
мы безмерно гордимся. Прошел я множест-
во атак, а шел наветречу дню: нагрудный
свой гвардейский знак, как честь овою хра-
ню. Он для меня не просто знак, его боит-
ся лютый враг, его боится, как огня...»
Произведения писателей-фронтовиков, ад-
ресованные воинам Советской Армии, попа-
дая в годы войны за тысячи километров
от фронта, производили там такое же ве-
ликое мобилизующее действие. Об этом пи-
сали Б. Горбатову стахановцы Медногор-
ского завода, рассказывая о чтении в цехе
рассказа «О жизни и смерти».
«Представьте себе цех, ухоляшщие вдаль
ленты конвейеров, в центре — покрытый
кумачом стол чтеца, а кругом суровые ли-
ца старых кадровиков, платочки работниц,
в недалеком прошлом домохозяек, пришед-
ших в эти грозные дни на производство...
«Под его лучами я торжественно клянусь
тебе, товарищ, я не дрогну в бою, раненный
не уйду из- строя, окруженный врагами не
сдамся». Это. клятва бойцов. Слова глубо-
ко запалают в душу, и в ответ в сердцах
вырастает своя клятва. Встает рабочий Кли-
менко: «Пока не выполню задания, — He
уйду из цеха!» — говорит он. Его клят-
ва — нана клятва». Е
В заключение своего ‘отзыва о «Неноко-
ренных» Е. Пушкина пишет. Борису: Горба-
тову: «Kak мать, я прошу Вас: пишите
больше таких книг, воспитывайте наших де-
тей так, чтобы они всегда могли противо-
стоять всему зверскому, ложному, грязно-
му. Учите их самостоятельно мыслить»,
. oe ?
можно говорить ‘об особом петровском -уме-
нии видеть вещи и интересно рассказывать о
них.
Мы сотни раз читали, как гремят, гудят,
ревут и грохочут артиллерийские снаряды.
А вот вспомните, как Петров описывает зву-
ки близкого боя: «Невдалеке шел бой. Ка-
залось, что за стеной. беспрерывно сту-
ча сапогами, сбегают по деревянной лестни-.
це какие-то люди». Не правда ли, ведь это
сравнение приходило вам в голову когда-
нибудь на рассвете в прифронтовой дере-
веньке? Тот, кто хоть раз проезжал по ЗИМ-
ней дороге и. видел ночной лес, ` внезапно
освещенный фарами автомобиля. никогда не
пропустит описание такого леса у Евгения
Петрова: «В белом свете. автомобильных
фар лес выглядел, как оперная декорация,
очень странная. потому что мы никогда не
видим омерных декораций без музыки».
Мы вспоминаем, как доходили до нас.
из Севастополя короткие очерки Петрова,
напоминавшие последние отзвуки канонады
на фортах геронческого города. Очерк Пет-
рова’ «Прорыв блокады» обрывается на сле-
дующей фразе: «Корабль вышел из Севасто-
поля около лвух часов...» Это — последние
слова, написанные Евгением Петровым, оза-
ренные, Ha Beka трагическим заревом горя-
шего Севастополя. .
Восемнадцатилетним юношей связал свою
жизнь © Красной Армией Владимир Петро-
вич Ставский, Уже тогда он командовал Kpa-
спогвардейским отрядом. Отряд разоружал
белоказачьн эшелоны, подавлял куланкие
восстания, нес гарнизонную и сторожевую
службу. Ставский отлал армии свою моло-
пость, как и всю свою жизнь. С первых дней
Великой Отечественной войны он уезжает
на Западный фронт специальным корреспон-
-лентом «Правды». Повсюду встречали его
старенькую бывалую «эмку», крашенную
летом в зеленый, а зимой в белый цвет.
Злесь и погиб он героической смертью, че-
ловек комиссарекого склада луши, писатель.
{ Журналист; арменекий политваботник, влюб-
ленный в свою профессию.
И сейчас еще трудно поверить, что нет на
свете писателя Гайдара, — так прочно вош-
ли в жизнь его замечательные книги. Посвя-
тивший армии большую часть своей жизни.
Сержант Козлов; «с первых дней войны
сражавшийся на фронте, пишет `’Михаилу
Исаковскому по поручению красноармейцев
своей части. Он просит его извинить’ за
«неквалифицированность» критики: «Лекций
о Вашей поэзии никогда не. слушал и поэто-
му простите за чоезмерную откровенность и
за, возможно, некоторые ошибки».
Но вот он начинает говорить Oo ‘лобимых
стихах:
«Зерно Вашей поэзии падает как раз на
благодарную почву. «Гуманы, мои растума-
ны» — широкое. свободное стихотворение с
полной надеждой на скорую победу. Смолеч-
ские туманы. Они выходят узкой полосой
чистого озерна © песчаным дном, затем
нироко расстилаются по низким местам, за-
полняют все неровности, и получается ров-
ная, чистая глаль. широкая. ‘свободная.
Партизанское: движение из малого, одиноч-
ного сливается в общее; больнюе, грозное.
А Ваши слова. чистые. простые, понятные,
легко укладывают в «душу» смысл собы-
THE,
В письме А. Суркову с переднего края;
отправленном Г июня 1943 года. замести-
тель командира по политчасти. Владимир
Брагин рассказывает о гибели одного из
бойцов подразделения:
_«..Пуля попала в самое сердце ‘бойпа.
Когда мы достали из его гимнастерки пар-
тийный билет, из него выпал кусочек ба-
режно хранимого листка газетной. бумаги,
залитого кровью. Сквозь яркие капли’ кро-
ви — строки стихов Алексея Суркова «Ро-
дина»:
- Осинник зябкий, ла речушка узкая,
Ла синий бор. да желтые поля.
Ты всех милее, всех дороже, русская
Суглинистая желтая земля.
Бойцы партизанского отряда «Имени 95
лет Октября» поздравляют А, Н. Толсето-
го < шестилесятилетием. Адрес отправите-
ля: «Гыл врага». <..Мы пишем Вам свое
письмо на трофейной. немецкой бумаге и
трофейным карандашом в чистом еловом ле-
су, в землянках. Нишем. потому, что в од-
ном бою, при разгроме школы диверсантов
гестапо мы отбйли Ваш замечательный труд
«Петр 1. В перерывах между боями` эта
книга переходит из рук в руки».
Этот мотив проходит: через многие нись-
ма к писателям. «С Вашими стихами, --
пинет Константину Симонову А. Шлофф, —
«Нисатели в Отечественной войне 1941—
945 тг.» Письма чатателей. Предисловие
A. Заславского. Составил Н, Мамес. Рослитму-
зей. Москва, 1946, 136 стр..
Нот в полку, где сражался Никанлр
Еремеев (марийский поэт Лекайн). его пес-
ню. Солдаты помнят, как бронебойным py-
жьем поэт подбил пе один немецкий танк,
из автомата истребил десятки врагов, про-
тивотанковым ружьем уничтожал огневые
точки противника.
Ружьем, гранатой, пером боролись многив
писатели со злом и ложью. Рядом с москви-
чами бил врагов на фронте и казахский пи:
сатель, Герой Советского. Союза Малик Га-
билдулин, и плававиий на флоте осетин То
тырбек Джатиев, и пехотинен латвийской
стрелковой дивизии Карл Краулинь. и бое-
вой капитан, ныне лауреат Сталинской пре-
мий Аркадий Кулешюв, и, кумык Абдул-Ва-
габ Сулейманов. и мордовский поэт Артур
Моро, и грузинский поэт Ванион Дарасе-
ли; в боях получили свой раны русские по-
эты Павел Желеёзнов и Арсепий Тарков-
ский, а с ними — многие другие. За правое
дело, за нашу жизнь и наше мировоззрение,
за советскую литературу отдали жизнь
Юрий Крымов, Аркадий Гайдар. Евгений
Петров; Иван Меньшиков, Александр Тара-
сов и еще многие,
Народные ополченцы, старики-писатели,
лежа в окопах, дышали испарениями родной
земли и согревали ее стариковской, все еше
‚горячей кровью: В них была молодая совет-
ская душа. М они не могли не пойти с`‘ору-
Баправление мози основной литературной
работы в эти голы,
Но дело в том, что глубина всенародно-
исторического бедствия и всенародного ис-
торического подвига в Отечественной войне
с первых ее дней отличили ее от каких бы
то ни было войн и тем более военных кам-
паний.
Главной моей работой за годы войны яве.
ляется «Книга про бойна». Каково бы ни.
было ее ‘собственно литиратурное значение,
для меня она была истинным счастьем на-
ходки. Она дала мне ошущение законности
места художника, в великой борьбе народа,
ощущение очевидной полезности моего тру-
да, чувство полной свободы обращения co
стихом и словом в естественно сложив-
шейся или, по счастью, ‘угаданной форме
изложения. ,
«Tepxun» Obl AAS MeHA BO B3auMOOTHOITE-
тиной, сижу в зарослях кукурузы. Вокруг
меня товарищи — члены партбюро и пар-
тииный актив, У каждого в руках автомат
или винтовка. Невдалеке бухают орудия..
Такова обстановка приема меня в партию.
На душе у меня удивительно. спокойно и хо-
рошо. В боевой обстановке я’вообще споко-
ен, а теперь к этой всегдашней уравнове-
шенности прибавляется еще *новое чувство.
Гордость. Сознание того, что я прожил свою
жизнь недаром, и если придется умирать, то
недаром умру..». Вот о чем думает писатель-
большевик, проверяя весь свой путь перед
решающим в его жизни сражением. —
Погиб репортер в многодневном бою
На трудном пути к Нриднепровью,
Послал перед смертью в газету статью,
Своей обагренную кровью...
Так начиналась незамысловатая песенка о
военном журналисте; сложенная Лапиным. и
Хацревиным сна’ Юго-Западном фронте и
ставшая настоящим фольклором газетчиков.
И тревожная фррнтовая жизнь, и смерть под
голубым украинским небом — ace сложи-
лось так, как в. песенке, когла-то сочинен-
ной двумя друзьями. Почти ежедневно по-
сылали они в «Красную звезду» «Письма с
фронта» — свои последние письма к чита-
телю. В этих корреспонденниях все живо.
все интересно. все обветрено и обожжено
пыльным, раскаленным ветром юга. Ниса:
тель Лев Славия рассказывает о том, как
в дни боев в Монголии он был однажды в
частях с Лапиным и Хапревиным. На одном
из участков фронта японны попробовали
применить газы. Медленный темный дымок
стал нодниматься к вершинам сопок. Все во-
круг начали надевать противогазы. У наших
корреспонлентов противогазов не оказалось.
Спокойно продолжал тогда работать писа-
тель Борис Лапин. Он старался успеть наб-
росать хотя бы несколькими фразами всё,
что переживает человек в минуты газовой
атаки. С Борисом Ланиным мне пришлось
работать вместе в редакции журнала «Мо-
лодая гвардия». Я помню, с каким интересом
взялся он за работу, как внимательно читал
рукописи и тщательно правил их, иногда
назначая встречи с авторами на час и на два
часа ночи. О чем бы ни начинался разговор
— 06 археологии или о восточной поэзии, о
геологии или авиации, —он говорил обетоя-
тельно, своеобразно, с профессиональным
знанием дела. Только позже я узнал, что он
и в самом деле занимался археологическими
раскопками крымских курганов, сидел кал
древними восточными рукописями, бродил с
Как многие наши писатели и поэты моего
поколения, я обязан Советской Армии боль-
шим и, может быть, главным этапом в своем
творческом развитии.
Осенью 1939 года я был призван в ряды
армии и участвовал в освободительном похо-
де наших войск в Занадную Белоруссию. По
окончании похода я был уволен в запас, но
вскоре вновь призван, и уже в офинерском
звании, но в той же доджности снецкоррес-
пондента военной: эн участвовал в вой:
не с фашистской Финляндией.
Месяцы этой работы в условиях суровой
зимы соэокового года, MOE. участие B CO3 24+
HUH фельетониого персонажа Васи Теркина,
которому я положил начало в газете «На
страже родины», в какой-то мере предвариля
для меня как собственные военные впечат-
ления Великой Отечественной войны, так и
он с чистосердечной, хотелось бы сказать,
мальчишеской, если бы не была она мудрой
и зрелой, влюбленностью описывает силь-
ных, справедливых и мужественных людей—
командиров нашей армии. Образы эти появ-
ляются почти во всех его книгах. И на
фронте Гайдар не ‘забывает своего маленько-
‘го читателя. Он рассказывает о детях на
войне, рассказывает тихо и сердечно. с доб-
рой улыбкой, <крывающей боль; Так Некра-
сов писал о русских детях. В своих воен-
ных очерках Гайдар учит будущих бойнов
держать себя в бою так, «чтобы тебя полю-
били ‘соседи слева и справа». Бойцы, парти:
занские командиры, украинские колхозники
и простые деревенские женщины, «соседи
слева и справа», люди. которым довелось
повстречаться © Гайдаром на войне, говорят
о нем, как © левеке душевном 4 реши-
тельном, легком и верном спутнике. Кол-
хозники рассказывают, что, уже булучи в
окружении в глубоком немецком тылу, Гай-
дар вел с ними продолжительные беседы,
призывая народ на кровавую битву с Нем-
em. .
Квиги Аркадия Гайдара — целая школа
для советских ребят. В этой школе учат
быть правдивыми и самоотверженными, тру-
долюбивыми и настойчивыми, преданными
семье и Родине. Наши ребята дорожат этими
славными книжками. Вот что писали учени-
ки из железнодорожного училища в малень-
ком, яблоневом Арзамасе, на родине Аркадия
Гайдара: «Именем «гайдаровцев» у нас на-
зывают лучших учеников, ремонтнрующих
фронтовые составы или ведущих поезла с
оборонными грузами. Нам хочется быть: та+
Кими, как он, — в семнадцать лет командо-
вать полком, в двадцать — быть писателем.
Мы понимаем, конечно, что он человек очень
талантливый и не всякий может быть Гайда-
ром. но быть «гайдаровцем» — честным, от-
важным и трудолюбивым — должен быть
каждый». Пусть эти слова лягут венком на
холм возле насыпи_у села Михайловка,
Киевской области, где лежит любимый пи-
сатель и славный друг наших «тимуров:
ep»!
Мы видели последнее письмо Юрия К «ры:
мова, написанное им перед самой гибелью.
скорее не письмо, а последнюю исповедь,
Оно прострелено в нескольких местах из ав:
томата, пооколото штыком и залито’ кровью:
Неменкий штык, прежде чем пронзить`серд-
це писателя. прошел через его письмо, В
последние часы своей жизни Крымов. пишет
о том, как принимали его в партию; «И вот
я как есть — черный от грязи, заросший ше-
Вы увидите в клубе советских писателей
вделанную в глубокую нишу, по-солдатеки.
строгую. доску, на которой золотыми буква-
ми в три ряда ‘будут нанесены имена писа:
телей-москвичей, погибших в толы Великой
Отечественной войны: С волнением вгляды-
заемся мы: в скорбный список наших фронто:
вых друзей — людей, бывших верными роди=
не до последней строки своего дневника, до
последнего патрона зв обойме. Всех их.
писателей разных возрастов, воинских зва-
НИЙ, и талантов. корреспондентов различных
фронтов, газет, породнила’ одна вера в
победу, одна любовь к народу, одна: участь
на ратном поле, Они прошли путь < нашим
бойцом, честно деля всё, что выпало на его
долю;—и труд, и зной, и непогоду. и славу,
и смерть. Мод мохнатыми ветвями‘ высоких
брянских сосен, в прахлаяпой тени севасто-
польских скал, в широких донецких степях,
на пологих берегах Волги осталивьзих моги-
лы с фанерными звезлами у’ изголовья. Пу-
левыми ранами и кровью помечены: страни-
цы недописанных писем и книг.
Когда-нибудь еще напишут квигу о
трудном житье-бытье фронтового ‘бродяги-
газетчика, о пути на перекладных манинах в
дождь и слякоть, о самолете, улетающем на’
рассвете в Москву. об очерке, который во
что бы то ни стало должен попасть в но-
мер. Так жил и работал подполковник Евге-
ний Петров, Он торопнлея нобывать повею-
ду — на севере и на юге, ничего не пере:
сказывая © чужих слов. во все вгиялываясь
пытливыми, внимательными, чуть- чуть рас-
косыми глазами. Его интересовало: всё и
героизм рядовых советских бойцов, и буд-
ничный, повседневный быт войны, Ему доро-
го было уменье людей ловко, по-хозяйски
обживать шалаши и землянки, строить свою
жизнь удобно и ладно. с расчетом на
завтрашний девь. Перечтите его фронтовые
дневники. изданные «Советским писателем».
Написанные торопливо, вечным ‘пером на
жестком кожаном команлирском плавшете,
они навсегла сохранизи для нас черты и ды:
хание тех памятных дней, С вниманием оты-
скивает Петров на фрояте признакн будущей
побелы — в словах, в письмах, в поступках
людей, Это, в сушности, и составляег ос:
новную тему его фронтовых дневников.