ПЕРЕЧИТЫВАЯ ВНИГИ
Б. БРАИНИНА
А. Толетой „Хождение по мукам“
_ Пафос советской жизни
нами!», питала советскую - поэзию, B TOM
числе и творчество Первомайского, живи:
ельными соками,
Стихотворение . «Земля» завершается 3a-
В 1947 году Леонид Первомайский за-
кончил стихотворный роман «Молодость
Брата». Работа над ним продолжалась. с
перерывами, вызванными войной, начиная
с 1933 года. Это вешь эпического . раз-
‘маха, написанная в жанре, если не забытом,
то во всяком случае почти не практикуе-
мом за последнее ремя.. :
`Герой-комсомолец возвращается домой,
на Украину, с третьего с’езда: комсомола,
где прозвучала великая речь Ленина. У
`Маяковского в поэме. «Хорошо» есть выра-
жение: «с Лениным. в. башке ис наганом в.
руке». Эту строку Первомайский мог бы
поставить эпиграфом к роману. Героиче-
ская романтика граждамской войны, борь-
ба с кулачеством, утверждение советского
строя на селе; настойчивая, овеянная высо-
ким духом мечта о грядущем коммунизме,
повседневная комсомольская работа —
‚вот содержание жизни героя этого произве-
дения. «Молодость Брата» написана внеш-
не спокойным, медленно текущим амфибра-
хием. Но каждая строка дышит порохом
далеких, ставших историей битв.
Последние главы романа переносят нас
на дымные поля великого сталинградекого
сражения. Уже не прежний восторженный
комсомолец, а зрелый большевик предстает
перед читателем, Герой романа—один из
тех, кто руководил сталинградской битвой;
он полон сознания исторической миссии,
выпавшей на долю большевиков его поко-
ления. :
Роман Первомайского целиком.не опубли-
кован. Работа над переводом на русский
язык еше в самом разгаре, она’ осущест-
вляется коллективом переводчиков —
Н. Ушаковым, П. Антокольским, М. Али-
гер, В. Звягинцевой. Рано пока что давать
идейную и эстетическую оценку вещи в
целом, но уже ясно, что произведение бу-
дет незаурядным событием в нашей поэзии.
В нем слились в единую мощную реку те
ручейки и потоки, подчас самые разнооб-
р которые образовывали творчество
ервомайского на протяжении предшест-
вующих 23 лет. В романе синтезируется
что «наше дело правое, — победа будет за ! советскую лирику, незауряден.
oo OO
ских людей, которые творили революци®.
Подобно ряду писателей Толстой рисо-:
вал большевика вначале внешне схематич-
но. Его Василий Рублев! — это еще,
не живой образ, а схема, чертеж.
У Ивана Горы — все краски жизни. Мы ви-
дим этого мужественного человека, мы ощу-
щаем внутреннюю его силу, ту силу, кото-
рую лают ему великие идеи коммунизма.
Прежде чем приступить к «Хлебу», Тол-
стой долго и внимательно изучает историю
гражданской войны. Но одно изучение до-
кументов (речей, постановлений, воззваний,
воспоминаний современников) еще не обу-
словливает создания художественного праз-
дивого произведения о революции. Знаний у
Толстого было немало ив 1926 году, когда
он писал «Восемнадцатый год». Только тог-
да, когда на помощь ‘писателю пришла сама
советская действительность, опыт первых
сталинских пятилеток, он смог сказать под-.
линную правцу о пролетарской революции,
Роман «Хлеб» неровен, эскизен, это своего
рода подготовка к последнему роману
трилогии. Ведь образы Ивана Горы и Кре-.
стьянки-красноармейки Агриппины получа
ют дальнейшее развитие в «Хмуром утре».
Работа в «Хлебе» над образами Ленина,
Сталина, Ворошилова помогла Толстому
правильно понять сущность большевист-
ского характера. т
В третьем романе — возвращение героев
на родину. Ронин — солдат Красной Армии,
он возвратился «домой», к своим. Он понял,
что родина — это не только воспоминания
детства, не только ласковый уют домашнего
очага и даже не только бесконечно любимая
прелесть русской природы. Все это лишь иг-
рушечный китайский домик, если нет основ-
‘ного, главного, решающего —`нерушимой,
экавой связи 6 революционным народом. Ро-
дина — значит народ, большой, умный и
гордый, утверждающий на своей земле прав-
ay великих идей Ленина — Сталина.
Вернулись на родину все честные и чи-
стые представители интеллигенции, верну-
лась Даша Телегина, вернулась Катя Рощи?
на. Кончилось их хождение но мукам... Pe-
волюция научила их любви к отечеству. Се-
стры обрели новых сестер. Вспомним креп-
кую дружбу Даши с Агриппиной. Лишь по-
пав в красноармейские части, Даша ощутила
себя дома. «Вернулась на родину, бедная
Даша... Но ты же никогда не знала родины,
Даша, Даша...» Так разрешена в романе те-
ма родины и тесно связанная с нею тема
русской интеллигенции,
Третий роман кончается картиной новой,
советской Москвы, апофеозом страстному,
талантливому, бесподобному русскому на-
роду.
Белые армии разгромлены, начинается
эпоха революционного строительства, В Мо-
скве собрался с’езд Советов. Даша, Телегин,
Рощин и Катя слушают доклад об электри-
фикации. Идеи большевизма зажигают
их души великой романтикой творчества, со-
зидания, новой большой гордостью за совет-
скую родину,
«Поднять на настоящую работу такую
махину —что тебе Америка!—Мы богаче...»
—говорит Телегин Даше.
А в это время «Рощин — Кате на ухо
шолотом: х..Мир будет нами перестраи-
ваться для добра... Все в этом зале готовы
отдать за это жизнь...»
Ал. Толстой показал свою родину в вели-
кие, решающие дни ее жизни. Юн так опре-
делил тему и замысел своей трилогии: «Три-
логия писалась на продолжении двадцати
двух лет. Ее тема — возвращение домой,
путь на родину, И то, что последние строки,
последние страницы «Хмурого утра» допи.
сывались в день, когда наша родина была
в огне, убеждает меня в том, что путь этого
романа верный».
Да, путь романа оказался верным, потому
что верен был путь самого Алексея Толсто-
ro. . а
Перед писателем постепенно раскрывают-
CH величайшие, перспективы, он онтуптает ро-
мантику бесконечного совершенствования
жизни, Свет грядущего озаряет сегол-
нязнний день. Советский патриотизм, гор-
доеть и любовь к социалистическому отече-
ству, великая романтика борьбы и созила-
ния питает творческий метод А. Толстого.
Эпиграфом к трилогии «Хождение по му-
кам» можно было бы поставить слова Марк.
са: «В те периоды, копла борьба классов
близатся к развязке, процесс разложения в
среде господствующего класса, внутри вее-
го старого общества, принимает такой силь-
ный, такой резкий характер, что некоторая
часть господствующего класса отделяется
от него и примыкает к революционному
классу, носителю будущего».
Чувство истории и чувство современно-
сти были безошибочными у Алексея Толсто-
го. Он хорошо сказал, что «искусство стре-
мится развернуть перспективу не только. по-
зади, но и впереди жизни, силится увлечь в
будущее», что «весь пафос — в будущем».
Постененно, неровно, преодолевая проти-
воречия внутри себя, он шел к утвержде-
нию правды социалистического общества.
Он шел, по его соботвенным словам, «от
суеты быта — к вершинам, от юродствую-
шей маски — к Человеку-герою».
Неуклонно росло самосознание писателя,
и в этом прежде всего, по словам товарища
Молотова, была «виновата история», величе-
ственный процессе созидания, роста совет-
ского государства. Могучие поступательные
шаги истории мы не перестаем оштушать, чи-
тая и перечитывая замечательную эпопею ©
пути на подлинную, советскую родину не
Алексёей Николаевич Толстой был. одним
из самых жизнелюбивых русских. писате*
лей. Еще задолго до революции инстинктом
живого н горячего сердца своего почувст-
вовал он отвращение к искусству декаданса,
к лжи и гнили старого мира. Он призывал
любить родную природу, цельных, здоровых
людей, милое, простое, земное счастье. Но
талант Алексея Толстого был не только: «ве-
се
жде всего «большой, настояцгий, русский я—
по-русски умный» талант, Вот почему очень
скоро писателю тесным показался мир жиз-
нерадостных его героев. Когда наступила
Великая. Октябрьская революция, перед
А. Тойстым со всей силой встали проблемы
истории, народа, родины; встали и наетой-
чиво потребовали разрешения. В конце 1919
года он начинает-работу.нал трилогией «Хо-
ждение по мукам», этим наиболее «ЛИЧНЫМ»,
близким ему произведением. Трилогия была
закончена 928 июня 1941 гола.
С живым волнением перечитываеь эту
книгу теперь. Она глубоко современна,
ибо здесь особенно отчетливо виден путь
нашей литературы к социалистическому реа-
лизму, а, следовательно, и путь писателя от
русского к советокому патриотизму. Вель
именно таким высоким патриотизмом и сбу-
словлен метод сониалистического реализма.
Работа над трилогией велась на протяже-
нии более чем двух десятилетий. На гран-
диозном полотне раскрывается самая глав-
ная тема Толстого — тема России, Родины.
Мы видим, как развивается самосознание
этого талантливого писателя, как револю-
ция обогащает его внутренний мир, освещает
его путь великой идеей, наполняет новым <о-
держанием его любовь к родине, растит в
его душе ‘чувство советского-патриотизма.
Мы видим также, как развивается и обога-
шается творческий метод писателя, видим
путь его ‘от критического к социалистиче-
скому реализму.
Первый роман «Сестры» значителен пре-
5жде всего своей негативной стороной — кри-
тическим изображением буржуазной интел-
лигеншии. Толстой создает образы этих ин-
теллигентов с большой обобщающей силой’
Присяжный поверенный Смоковников
и литератор Антошка о Арнольдов явно
противоборствуют революционному народу,
это елиноутробные ‘братья Клима Сам-
гина, представители отвратительного племе-
ни «политических тараканов».
Этим «гробам повапленным» противопо-
ставлена интеллигенния демократическая,
честные, скромные русские люди: Иван
Ильиз Телегин, и нежные, обаятельные се-
стры Даша и Катя.
Но они пока еще далеки от революции.
«Пройдут года, утихнут войны, отшумят
революции, и нетленным останется одно
только — кроткое, нежное, любимое ‘серд-
пе ваше..»— говорит на последней стра-
нине романа Ронин Кате.
А в это время по городу расклеиваются
афиши: «Всем! Всем! Всем! Революция в
опасности!.» Но Рощин и Катя не видят
ни этих афиш, ни человека в рваном пальто
и соломенной шляпе, который в одной руке
держит ведерко, в другой — пачку афиш.
Вот финал романа: «Оквозь раскрытые ок-
на больших ломов доносились веселые го-
‚лоса, споры, звуки музыки. Сутулый человек
с ведерком опять перегнал Катю и Рощина
и, наклеивая афишку, обернулся. Из-под
рваной соломенной шляпы на них взгляну-
ли пристальные, ненавистью горящие гла-
за». -
Мир раскололся на два непримиримых ла-
геря: Это Ал. Толстой сознает с беспощад-
ной ясностью. Но революция все еще прел-
ставляется ему непонятной стихией, страш-
ным хаосом, и, подобно своему герою, он
видит только одну «ослепительную живую
точку = кроткое, нежное, любимое сердце
женщины. Писатель пытается уверить себя,
что можно остаться нейтральным в великой
борьбе, но большая совесть русского чело-
века не дает покоя, разбивает эти ложные
прелставления,
Эпиграф ко второму роману «Восемнадца-
тый год» гласит: «В трех водах топлено, в
трех KPOBAX купано, в трех щелокал
варено. Unie мы чистого». — Здесь
морально-этическое признание револю-
нии. признание ee очищающей. благоде-
тельной силы,
Во втором романе «разгул народной сти-
хии» уже не пугает, а удивляет и радует пи-
сателя. Он чувствует, что к старому нет воз-
врата, что «за столетия накипели обиды»,
что во всем, во всем правы русские люди...
В первом романе автор об’ясняет близость
инженера Ивана Ильича Телегина к рабочим
завола лишь тем, что натура Телегина —
простая и здоровая, ясная и жизнерадостная.
В «Восемнадцатом годе» автор разбивает
всё иллюзии своих героев (да, пожалуй, и
свой собственные), что можно быть «неопре-
деленным», нейтральным и в то же время
«своим» для народа.
На слова Телегина, что он, Телегин, поли-
тикой никогда не интересовался, рабочий
Василий Рублев гневно возражает. «Это
как так, — He интересовался? — Рублев
весь вз’ерошился, угловато повернулся к не-
му—А чем же ты интересовался? Теперь—
кто не интересуется—знаешь кто? — Он
бенено взглянул в глаза Ивану Ильичу. —
Нейтральный... враг народа... И никто сей-
час не спасет России, не спасет революций
— одна только советская власть... Понял?
Сейчас нет ничего на свете важнее нашей
революции».
Телегин это понял, понял и то, что со-
ветская власть «связана кровяной жилой с
Борис БУРЯК O
„Украинский писатель Александо Гав-
рилюк погиб в расцвете сил на двадцать
девятом году жизни во Львове, в первый
день героломного нападения немецко-фа-
шистских захватчиков на Советский С0юз.
Вместе с ним в огне пожара погибло и
все его литературное наследство. Только
благодаря счастливому случаю сохрани-
лась в корректорских пранках июльского
номера журнала «ЛМература {1 мистецтво»
(за 1941 год) его. повесть «Береза», вышед-
шая сейчас в львовскоМм издательстве
«В!льна: Украна» *.
Эзо глубоко волнующее повествование
© ДНЯХ, проведенных писателем в поль
ском конплагере Береза Картузская, ©
жизни и борьбе политзаключенных,
«Творцы Березы придумали ее механизм
не для того, чтобы только мучить людей,
а чтобы. ломать их, — пишет Гаврилюк. —
Арестантов Березы можно было бесконеч-
но бросать об землю, морозить холодом,
бить и валять в лужах грязи, но не это
было истинной целью». Это был лишь
один из путей «добраться к духу заклю-
ченных, сломить твердость и верность...»
За колючей проволокой Березы шла же-
стокая и упорная нелёгальная борьба. Ре*
волюционный актив концлагеря вел боль-
шую конспиративную работу среди закло-
ченных, чтобы «вдохнуть в них веру в сво-
боду, сквозь все пытки пронести свого
честь». Об этой борьбе и повествует книга
А. Гаврилюка. -
Береза Картузская была созданием про-
фашистской Польши Пилсудского. Тот,
кто попадал в нее, уже не возвращался.
Одно слово «Береза» наволило ужас. И
в нее за революционную деятельность В
1939 году пилсудчики бросили борца-ком-
муниста, прогрессивного украинского
сателя — Александра Гаврилюка,
«Березу» можно сравнивать € 3a-
писками чешского журналиста Юлиуса
Фучика «Репортаж с петлей на шее», вы-
такими, как Василий Рублев». «Гы за рево-
люцию,—говорит Телегин Рублеву—я за
Россию... А может и я за революцию».
Телегин приходит к революции через лю-
бовь к родине, к России. Таков был путь
самого Ал. Толстого. Он поверил в револю-
цию, потому что был за Россию. Потому что
революция очистила, возвысила Россию. его
родину.
Толстой заставляет своего самого люби-
мого героя — Ивана Телегина пойти защи-
щать революцию от интервентов и белобан-
дитов, ибо подлинная родина, подлинная
Россия там, где революция, там, где совет.
ская власть. И все же Телегин, а вместе с
ним и сам Алексей Толстой, ещетолько на
пути к высокому, советскому патриотизму,
ибо ни автор, ни его герой не вилят подлин-
ных целей. а следовательно`\и перспектив ре-
волюции. Большевистский разум — идеи ре-
волюций оттеснены в романе напором народ-
ной стихии. Василий Рублев появляется на
мгновение и исчезает, чтобы уступить место
«взметнувшейся, как птица в бурю, росенй-
ской душе». Но важно, что уже в то время
автор резко и смело поставил вопрос ©
подлинном и ложном патриотизме, реши-
тельно и впервые сказал о нерушимом един-
стве напионального и революционного нача-
ла. Этой своей стороной роман сыграл боль-
шую прогрессивную роль в развитии обше-
ственной советской мысли. .
Во втором романе Ал. Толстой продол-
жает срывать «все и всяческие маски» с
буржуазной интеллигенции.
Все эти Шевыревы, Смоковниковы, Анто-
шки Арнольдовы в своем дальнейшем разви-
тии определились. как явные враги народа.
В их «белом воинстве» болыной художник
увидел цинизм, смерть, разрушение. Враги
революции — они враги родины, враги Рос-
сии. Это — ницшеанствующие бандиты,
убийцы, для них сушествует только один
закон — закон джунглей. У pormuctpa
фон-Мекк (предвиденье неменкогс фаши-
ста) — глаза непроспавшегося убийцы, у
другого ‘бандита — «свинцовый взгляд
убийцы».
Ал. Толстой ‚показывает сущность бело-
гвардейцев — этих «беспашиортных бро-
дяг», лишенных всякого чувства родины,
Bee ova враждебные чужестранцы, готовые
кому угодно пролать Россию. Белобандиты
радуются; что немцы и финны, не сегодня-
завтра возьмут Петербург. Когда в Самару
вхолят чехи, буржуазные дамы встречают их
с цветами, звонко смеются, стараясь, «чтобы
иностранцам нравились и женщины, и ор,
и вообще Россия...».
Центральная рада продает ‘открыто нем-
цам Украину, посаженный вместо рады свит-
ский генерал. Скоропадский продолжает про-
давать ее тайно, но не менее рьяно; генерал
Краснов, как он сам выражалея, — «личный
друг императора Вильгельма», дроздовиы и
леникинны лелают вид. что не замечают
немцев на русской земле, а на деле всяче-.
ски помогают им грабить Россию.
Трезвый, реалистический взгляд худож-
ника позволил Ал. Толетому увидеть и по-
нять, что. интеллигенция, которая защитала
интересы эксплоататорских классов, была в
корне враждебна России и русскому народу,
была лишена всякой национальной чести в
своем низком, циничном ее перед
чужестранщиной.
Ал. Толстой показывает, как те, в ком не
умерло чувство чести, начинают понимать
всю преступность белогвардейшины.
В образе Рощина писатель. рисует русско-
го человека, который вследствие роковой
опибки попал в стан белых. Но внутренняя
честность, чувство национального достоин-
ства помогает Рощину порвать с врагами на-
рода.
Ронин начинает понимать, что убивает
«своих русских», тех, кто защищает буду-
щее его родины, что «контрреволюнионер
значит подлец и негодяй», продающий
Россию иностранцам. «Рощин горько ус-
мехнулся. На перекрестках стояли немцы
в тошно знакомых серо-зеленых мундирах,
в новеньких фуражках — свои, домашние!
Ах, вот один выбросил из глаза монокль,
целует руку высокой смеющейся красави-
цы в белом...
— Извозчик, поторапливайся!».
Да, да, надо торопиться, бежать скорей,
скорей от этого непереносимого унижения,
жестокого прелательства. Лучше петлю ва
шею, чем продолжать участвовать в этом
подлом. и кровавом деле...
Прежде чем приступить к завершению
трилогии, Толстой пишет роман «Хлеб»
(1937 год), где возвращается к теме восем-
надцатого года. Здесь события изображены
по-новому: писатель перестает ощущать ре-
волюпию, как безначальную стихию, он ви-
лит великую организующую голь партий
большевиков, ощущает нерушимое единение
‘революционного народа с Лениным и
Сталаным-
Интересно проследить то развитие, кото-
рое получил здесь образ болыневика.
У Василия Рублева в «Восемнадцатом го-
де» Толстой’ увидел только злость.
Может быть, поэтому писатель только `В
самом начале, всего лишь в одной сцене по»
казывает своего гёроя, а потом как бы забы-
вает о его существовании. Иван Гора тоже
по-своему зол, зол и нетерпим к врагам, но
Толстой сумел показать, что эту злость ро-
дила великая любовь к родине, к народу, к
его великому будущему Сколько нежной
заботы. ласкового внимания проявляет
Иван Гора, строгий и суровый воин, ко
всем. кому нужна его помощь, поддержка,
если я в сраженьи упаду
На мерзлую седую борозду,
Раекинув руки, точно для об’ятья,
И если меж холмов земли немой
Мой миг последний встретится еб мной _
И не смогу ни мыслизь, ни дышать я,
Пусть родина тогла; оклоняеь ко мне,
’Сорвав ремни, найдет на сердце сына
Твой, не сгоревитий ни.в каком огне,
-Комок земли горячей, Украина!
@тТеревол М. Алигер),
Здесь утверждается вефикая сила торже-
ства человеческого духа советского воина
нал тленом, смертью, распадом, ¢ такой
любовью воспеваемыми декадентами всех
мастей. Лирический герой этого стихотво-
рения трезво смотрит в глаза будущему.
Он. может погибнуть, но не погибнет его
родина, его земля, они вечно живы и не-
оборимы. «Вернемся мы в родной наш кзай,
в наш дом», говорит Первомайский в дру-
rom стихотворении 1941 года («Путь»). Он
развивает эту идею и в стихотворении «На
Полтавщине», написанном в Сталинграде
в 1942 году.
Трагедийность конфликта разрешает“
ся советским поэтом в новом, необычном
для старого искусства плане. Вопреки гос-
подствующей на земле смерти, ноэт утвер-
ждает силу и торжество добра, светлого,
человеческого начала, веры в будущую
победу.
Существовало когда-то утверждение, что
страдание очищает человеческую душу. Со
всем могучим темпераментом выступал про-
тив этого взгляда Горький, возмущавшийся
заключенной здесь рабской моралью. Он
говорил, что обязанность каждого настоя-
щего человека не любоваться страданием,
а стремиться избавить от него себе подоб-
ных. Горький выступил против нытья, проз
тив пессимизма, столько веков культивич
ровавшихся в мировой поэзии. Он нровоз-
гласил новый строй чувств человека-борца,
человека-революционера. В этом горьков-
ский оптимизм, его вера в человека и его
высокое, счастливое предназначение. Горь-
кий создал новое’ эстетико-философское и
моральное учение. Трагическое в горьков-
ском понимании перестало быть безысход-
ным, роковым. «Для меня исключительно
велико в Ленине именно это его чуветво
непримиримой, неугасимой вражды к несча=
стиям людей, его яркая вера в то, что незя
счастие не есть неустранимая основа бы:
тия, а — мерзость, которую люди должны
и могут отмести прочь от себя». (Горький.
«В: И. Ленин»).
Вера в перспективу развития человека И
человечества есть вера последовательного
коммуниста, диалектика-материалиста, для
которого мир не кончается за пределами
собственной личности, а продолжен в са-
мом факте существования, борьбы и твор-
чества народа.
Есть что-то подлинно горьковское в пре“
красном стихотворении Первомайского «Пе:
сенка», написанном так же, как и многие
другие приведенные мной стихи, в Сталин-
граде, в дыму величайших сражений.
От бана до Дона порога лежит.
Расселланный конь по дороге бежит:
В пути весе избиты, истерты коныта,
А все же не надо. не надо тужить,
С разметанной гривой летит вороной,
Никто не прервет его екачки ночной,
Липть девушка плачет о доле казачьей.
А вое же не нало. не нало тужить,
Суровые ночи, военные дии,
Казацкие очи — закрылись они.
Пылает над нами багровое пламя,
А все же не надо. не вало тужить.
О, вровь на груди, на челе казака,
Лавно он лежит, а трава высока.
Над ним только зори да месяцы в дозоре.
А все же не надо, не нало тужить.
Не надо, не надо, не надо тужить —
На свете останется девушка жить.
Да ветер в дороге, да сердце в тревоге,
Ла слез на реснинах жемчужная нить.
Я привел стихотворение целиком. Мне ка-
жтся, что оно сохранится в-памяти нарола;
как одна из самых трогательных, простых,
но тем не менее величавых духовных при-
мет времени. Ведь это, новторяю еще раз;
написано в дни Сталинграда, в дни, когда
решались судьбы нашего народа, нашего
государства, жизнь всего свободолюбивого
человечества.
Многие люди на Западе, не только наши
потенциальные враги, но и некоторые
друзья (например, в Чехословакии), спра-
шивали в прошлом году с недоумением:
«Почему так суров приговор, вынесенный
в Советском Союзе Ахматовой и ее личной
лирике? Ну, пусть она печальна, эта лири-
ка, но почему ее надо столь сурово осуж-
дать? Кому она мешает? Ведь это только
выражение внутренних переживаний поэтес-
сы...»
Дело, конечно; не в личном характере
лирики подобного типа. Дело в том исто-
рическом споре двух мировоззрений, кото-
рые так яростно сталкиваются при сопо:
ставлении ущербной, пессимистической, ли-
WeHHOH исторической перспективы лирики
Анны Ахматовой, и волевой, полной веры
в будущее советской поэзии, одним из ха-
рактерных представителей которой являет-
ся Леонид Первомайский. Там — тоска
увядания, нечаль даже в радости (ибо сама
радость воспринимается, как нечто необыч-
ное, случайное для человеческого сущест:
‘вования), здесь — вера в жизнь, романтизм
исторической перспективы.
Первомайский — поэт большого, ‘я бы
сказал, могучего и еще недооцененного
лирического дарования. Его пейзаж Mucro-
цветен, гамма человеческих переживаний
отличается сложностью и многогран:
ностью. Его поэзия — выразительный от-
вет. всем клеветникам, бормочущим о схе-
матической бедности и убогой прямоличей+
ности нашего искусства.
Проблемой трагического. в его новой
трактовке вовсе не исчерпывается творче-
ство Первомайского. Это лишь одна из сто-
рон его многогранного творчества, которое
в целом отличается удивительно сзетлым,
жизнелюбивым тоном. В частности, на рома-
не «Молодость Брата» можно и должно на-
шим критикам показать, как основные прин-
ципы социалистического реализма оплоло=
творили эпос, как поучительно обогащение
эпического героя подробностями тонко и
сложно разработанной лирической темы.
Вклад, который внес. Первомайский в
Педагогические и учительские институты
Белорусской ССР вытустили в этом году
около 1906 специалистов народного образо-
вания. НА ОНИМКЕ (слева направо): груп-
па выпускников литературного факультета
Гродненского. нелагогического института —
i}, Амитрук, Т. Клочкова, Л. Либанова,
К. Метрова, В. Жуковская и Л. Захаренко,
Фото А, Дитлова. (Фотохроника ТАСС).
< 0 Oa
C амая молола
литература
(Беседа с тов, Саган-оолом — руководителем
Тувинской органазапии COO)
Тувинны, ечитавшиеся наиболее отсталы-
ми «инородцами» в парской России, были
обречены на вымирание. Но после Великой
Октябрьской революции этот нарол, минуя многое из того, что найдено поэтом и в
стадию капиталистического развития, при ранних комсомольских стихах, и в Стихо-
творных драмах, и в эпической поэме о
славной гибели комсомольцев Триполья, и
в лирике военных лет.
В английской и американской буржуаз-
ной критике хорём раздаются голоса,
утвержлающие, что литературное творчест-
вов Советском Союзе, якобы, «унифициро-
вано» и «конформировано», что советскей
поэт не может раскрыть многокрасочность
и многогранность жизненного процесса, по-
тому что он подчинен агитационным зада-
чам и лишен возможности показать трагиче-
ские противоречия действительности, ибо
воспринимает ее MeXaHHIOCKH, по заданной
схеме.
Трудно сказать, чего больше в этих
помощи СОСР вышел на большую, светлую творных драмах,
дорогу социализма. Теперь наши дети хо-
дят в тувинские школы, учатся в тувин-
ских техникумах, а тувинцы с высшим об-
разованием работают в научно-исследова-
тельских институтах. Сейчас у нас есть
свои больницы и лаборатории, евои газеты
и журналы, свой театр, народилась и ус-
новчно развивается советская тувинская ли-
тература. :
Повести талантливого прозаика Салчак
Тока («В берестяном чуме», «Донгур-оол»)
читаются с захватывающим интересом,
Пользуются известностью среди тувинско-
го народа стихи поэтов Сарыг-оола, С.
Пюрбю, М. Идам-Сюрюна, Л. Чадамба
др. В грозные дни Отечественной войны их утверждениях господ леманов и шиман-
голоса были слышны по всем хутонам Ly-
вы и долетали до фронта.
Кончилась война. Снова по-весеннем)
поет молодой поэт Идам-Сюрюн;:
И стала снова.степь светла и зелена,
И медленно бредут по улицам стада.
Лворы полны ягнят — отара их шумна
ИПряашла в поля весва. Нриптла в леса весна,
После решения ЦК ВКЦ(б} о журналах
«Звезда» и «Ленинград» ряды тувинских пи-
сателей пополнились молодежью. На обла-
стной конкурс было представлено 77 про-
изведений, в подавляющем большинстве
это работы молодых авторов:
Тувинская литературная организация си-
стематически проводит творческие собра-
ния и совещания. На литературных вторни-.
ках мы критически оцениваем и разбираем
уже подготовленные к печати произведе-
ния. Были проведены доклады на актуаль-
ные Темы: «Проблемы национальной фор-
мы в советской литературе», «Современная
тема В художественной литературе», «Как
работал А. Фадеев над романом «Молодая
гвардия». Заслушивались сообщения о про-
изведениях наших прозаиков и драматургов.
Этого. конечно. еше лалеко не достаточно.
Экономика нашеи облаети резко измени-
лась. Перед нами, как и перед всеми на-
родами страны Советов, — <ветлое буду-
цее, а мы, тувинские писатели, все еше
топчемея на месте, пишем о прошлом... По-
слевоенная тема, тема борьбы за новую
сталинскую пятилетку восстановления H
развития народного хозяйства, не стала у
нас главенствующей.
Только недавно поэт Сарыг-оол написал
пьесу на ссвременную тему «У коётра», в
которой показана организующая роль ком-
сомольца—сельского. учителя на хутоне. В
рассказе С. Пюрбю «Рождение» героем яв-
ляется первый тувинский председатель
колхоза — Куженей.
Близится великая дата — тридцатилетие
Великой Октябрьской социалистической
революции. Тувинская писательская орга-
низация уже выпустила в ознаменование
этой годовщины книги стихов своих луч-
ших поэтов С. Пюрбю, Л. Чадамба, вый:
дут в свет первые сборники тувинеких. ска-
зок и народных несен. К тридцатой годов:
щине Октября мы приурочиваем и выпуск
второго альманаха «Улуг-Хем» на тувин-
ском и русском языках. В этот альманах
войлут новый рассказ С. Тока «Охота на
ском и русеком языках. в этот альманах
войдут новый рассказ С. Тока «Охота на
волка», поэма С. Сарыг-оола «Алтын-Нис»
и ряд произведений, получивших премии и
одобрения на областном конкурсе,
ских — сознательной клеветы или просто-
го невежества. Желая видеть в изображе-
нии. трагического основное содержание
современного искусства, они ищут это тра-
гическое не в широких исторических конф-
ликтах эпохи, а в нишей душонке coBpe-
менного западноевропейского или амери-
канского мещанина. Ноа вряд ли эта душон-
ка способна на что-нибудь большее, неже-
ли растленность Селина или мрачное чело-
веконенавистничество Сартра. Между тем,
именно советское искусство, которое сме-
ло обращается к основным конфликтам
времени, способно подняться до величаво-
го изображения трагического. Вспомним
Чернышевского: «Трагическое — это ужас-
ное в жизни человека». Разве это ужасное
не встало во весь свой рост перед каждым
советским человеком в те грозные годины,
когда, по определению товарища Сгалина,
шла речь о самом существовании нашего
народа и нашего советского государства?
Советская литература правдиво изобра-
зила все то ужасное, горестное, гибельное,
что несла народу война. Оно верно и точно
отражено и в «Пулковском меридиане», и
в «Сыне», и в «Доме у дороги», и в сотнях
лирических стихов советских поэтов, не. го-
воря уже о прозе. С величавой силой оно
‘проявилось и в творчестве украинского
‘поэта Первомайского, ибо Украина, терри-
тория которой была целиком захвачена не-
мецкими оккупантами, испытала полную
меру страданий, выпавших в дни войны на
долю советских народов.
Олно из сильнейших стихотворений Пер-
вомайского — «Земля». В нем поэт расска-
зывает о тех днях, когда: Советская Армия
под давленнем превосходящих сил врага
вынуждена: была оставить последнюю пядь
украинской земли. -
Осенний путь... Осенний ржавый шлях!
Бак мертвеньт, снопы лежат в полях,
Продрогиай куст под зетром облетает.
Столбы высоки, облака низки,
- И холодок тревоги и тобки
В моем притихшем серлне нарастает,
О, как дрожат под ветром провода,
‘Kak дребезжат прерывието и длинно.
Как солнце падает. как булло навеегда,
За черный горизонт твой. Украина!
(Перевод М. Алигер).
Есть истинное величие в скорби поэта о
своей родной зёмле. Природа, ` которую
Первомайский изображает великолепно, как
бы участвует здесь в человеческих пере-
живаниях. Она предстает в скорбном коло-
рите — «проходит мгла у глаз», идут одна
за другой темные машины отступающих
ворноких частей, дрожит вдалеке высокий
пожар. Поэт вспоминает милую юность, ти-
хий дым мирных украинских селений: Но
видения прошлого властно заслонены обра-
У нас еще много. недочетов, мы пережи- зами ВОИНЫ, Они. рассеяны по всем военным
а ра:
го помошь. поддержка, только героев книги, но и самого Алексея ваем трудности роста, но идем вперед, стихам Первомайского, эти суровые приме-
ельный ‘образ’ тех рус- ! Николаевича Толстого. учимся и креннем ты времени, — «полузакрытых фар сырая
муть», «рев покинутых отар», «пожаров
ево дымный след», «холодные полустанки»,
«ветер, дождик, тьма слепая, орудийный
* Е 7: дальний рык»... Но строго реалистически
фиксируя на светочувствительную пленку
: лирики то, что совершается вокруг, поэт ро-
на украинском языкев, Не перечислить всех пыток, которые ремный фольклор — невольницкие песни, нп а а в
Перзомайского в изла- се к ани ии на TONMTHNeCKHe cTHXU, asexnoTrn П ПВ о
в том, что. оно сумело в самые горестные,
самые суровые, мрачные дни видеть KOHTY-
применялись здееБ A NOVI Gd KOCH EDM,
Александру Гаврилюку за свою короткую
жизнь пришлось сидеть в полицейских
казематах —= «дефензивах» —<амое мень-
mee десяток раз. Впервые вместе со своим
отном он испил до дна эту горькую чашу,
когда ему еше не былой шестнадцати лет.
Как настоящий революционер, он никогда
че падал духом, не поддавался отчаянию.
«Ничего, бывает хуже», — всегда утешал
он себя. Но в Березе он убедился, что
«эта формула» здесь неприменима, ибо
«хуже, чем в Березе, не может быть».
В первые лни писателя невыносимо му-
чило, что в лагере нет сопротивления, что
здесь разрушается вера: в свое дестоинст-
во, «самая, дорогая и самая большая из
всех вер». Но скоро он понял: под вили-
мой «пассивностью» здесь жило и дейст-
вовало сопротивление, шла. жестокая и
непримиримая борьба, в которой «совсем
не полицейские были победителями».
Неоценимая заслуга автора в том, что
он сумел раскрыть благородные и мужест-
венные образы борцов за правду, которых
не сломили ни резиновые палки, ни карце-
ры, НИ ГОЛОД.
про администрацию и полицию. Распрост-
ранялись они -на польском, белорусском и
Е мА спа Е Ь NE fA TRO ры завтрашнего победного = ДНЯ и `утвер-
еврейском языках. Гаврилюк внес в эту it :
, er Ha ANTS ero светлый образ в сознании миллио-
CORPOBHILHMILY Е а нов людей. Источник этой силы, этой про-
его стихи слагалаясь мелодии. 30, «конеч: ““ . , р
а и О: За Оке о ОТВ te А аа
но; эти песни тут никто не пел». Однако
это было одним из могучих средств «ук-
репления духа заключенных».
В то время по всей Польше пройсходи-
МЕ REIN AK -
ло массовое движение за освобождение
что «наше дело
политзаключенных из Березы. В частно-
сти, широкая кампания развернулась 3a
освобождение Александра °Гаврилюка,
Груша польских прогрессивных писателей
послала протест правительству. Был опуб-
ликован призыв к Гаврилюку — «Выдержи»,
написанный польским крестьяноким поз:
том Кубицким. Под давлением прогрес-
сивных кругов Польши в лагерь прибыла
из Варшавы министерская комиссия, она
потребовала or Гаврилюка подписать
«незначительную бумажку» о том, что «я,
такой-то. осужлаю коммунизм и не хочу
с ним иметь ничего общего»... Но Гаври“
люк ве отрекся от своих великих идеалов
и категорически отказался подийсать по-
зорный документ.
Береза Картузская — это дикарское
«тРорение» польских профашистов — была
уничтожена в памятные сентябрьские дни
1939 года. когда Красная Армия навсег-
да освободила трудящихся Западной Ук-
раины и Западной Белоруссии из-под ига
нвоземных захватчиков, В те незабывае-
мые дни был освобожден и’ Александр
Гаврилюк. Сцену прихода Красной Ар-
мии В еГо повести нельзя читать без вол-
нения. нельзя забыть. . ‘
Нет больше Березы, нет больше панской
Польши. но.мы не можем забыть кровь
поборников правды. «Берёза» А. Гаврилю*_
ка, славного сына украинского народа,
учит молодое поколение мужеству и бес-
страшию, учит преодолевать все трудно:
сти на пути. к вершинам человеческого
счастья. -
зорливости нашего искусства, нащей поэзии
в Том, что она неразрывно связана с наро-
дом, одухотворена великими идеями партии.
В годы войны несокрушимая сталинская
вера в победу, вера народа, который знал.
шедшими недавно и на украинском языке в
переводе Леонида Первомайского в изда-
тельстве «Радянський письменник». И по
форме и по содержанию эти два произ-
ведения блиэки между собой.
В своей книге А. Гаврилюк говорит ©
тяжелой судьбе литератора-коммуниста в
панской Польше, ‘описывает его арест,
волнуюшую сцену прощания с близкими.
Умереть можно по-разному: одни уми-
рают, как герои, другие — как трусы.
«Можно ли стать таким твердым, чтобы
выдержать и не поддаться», спрашивает
себя арестованный и отвечает; «Можно»,
Можно, когда веришь в свой народ и не
теряешь мужества. В конце концов, «боль
имеет свой границы—заменяется смертью
или обмороком. Нужно только быть гото-
вым принять рсе вплоть до смерти». И
писатель готовится умереть так, как дол-
жно коммунисту, который «стал в ряды
великого фронта». Е
С такими мыслями едет Гаврилюк в ла-
герь смерти. Вот и Береза. Недалеко от
развалин древнего монастыря ордена
«Картуза» высятся два огромных Tpex-
этажных здания. Они подавляют не толь`
ко челореческую душу, но И окружающую
местность. На дороге появляются «жите-
ли» лагеря — «нумерованные узники».
Они катят тяжелый нагруженный фургон.
На них серые халаты с огромными черны-.
ми номерами на спине, лица их мертвы, по-
хожи на «деревянные маски». Напрасно
пытался писатель прочесть в их глазах
ужас, отчаяние или обреченность, рас-
крыть «суть Березы, которую они познали
до лна». Узники даже не заметили ново-
прибывиих. Эту страшную суть писатель
раскрыл сам сразу же, как только заскри-
пели за ним тяжелые ворота лагеря.
У него ‘отняли имя, а вместо него нари-
совали на спине три черные цифры — 820.
Это было клеймо смерти. В цинических
словах полицейского о том, что «березня-
ку» нужны только мешок для костей да
ведро для крови, раскрывается вся страш-
ная и неминуемая судьба тех, кто попадал
в лагерь.
Образ А Гаврилюка может служить
прекрасным примером того, каким должен
быть революционер, когда ему угрожает
смерть. Гаврилюк нашел в себе мужест:
во не только перенести березянский
ад, но и продолжать творить. Он со-
чинял стихи. Запоминать их было тяжело,
но на помошь поэту-узнику хпришли его
товарищи по горькой судьбе. Они заучи:
вали стихи на память. «Как листику бума*
ги», Гаврилюк доверял им „каждую свою
строку. Так рождалась его будущая поэма
«Пюня з Берези», которая позднее была
записана с уст заключенных и выпущена в
1941 году в Киете в издательстве «Ра-
дянюький письменник».
Стихи А. Гаврилюка, созданные в конц-
лагере, имеют свою богатую биографию.
В Березе они передавались из уст в уста
— их знали на память все политзаключен-
ные. Это не было новинкой в лагере. Тут
жил и имел свов славные традиции тю.
а
анской
кровь
врилю-
народа,
и бес-
ТГослитизлат готовиг к печати сборник «Славянские несни и сказки». Нервый раздел сбор-
ника — образцы народной поэзии великого русского народа, затем слелуют песни и сказки
других восточных славян — украиниев и белоруссов, далее идет фольклор южных славян—
гербов, хорватов, словенцев, макелонцев и болгар и. наконец, запалных славян — поляков,
чехов, словаков и лужициих сербов. .
Оборник составлен по материзяам ХТХ и ХХ вв. и на русском языке выходит впервые,
Об ’ем сборника озоло 38 листов. Ооставлён ои тт. Л. Барагом, Н. Нечаевым и В. Чичеровым,
релактор еборника проф. П. Богатырев. Орнаментальное оформление худ, И. Бекетова, ри-
редактор еборинка проф. И.
сунки ух В. Таубевя. --
НА СНИМКЕ: На
НА СНИМКЕ: Титульвые листы к белорусскому разделу сборнива,
* Олександр Гаврилюк. «Береза» (в посмерт-
но! лмературно: епадиини письменника). Ви:
давниитво <«Вльна Укрыва», 1948, 88 стр, __