литературезя газо
	Ecrivain Russe Emigré, y

Ouralsks. (Ilasex Петрович
русский эмигрантский  литегало

писатель. Родной город

бас нь Tm wane

ie nates
Жеки *

ых
Уральс

в»
	смех). Изо дня в день в ovurnas.’
ont печати сообщались moapobuer
шие и конечно весьма достовери

сведения: что Тихонов похож на aw
‘риканца, что Толстой еще больще: i
толстел (смех), а Тычину зовут Гриць.

кой (хохот).

Но при всем желании как-нибул,
зацепить, уязвить, умзлить советок
писателей, лаже белая печать на vor
ла.но признать наших успехов пл,
контрессе, и на родине. Из всех м.  
кликов зарубежной печати я позво.  
лю 06бе привести именно ОТКЛИКИ  
наших заклятейших врагов, русекит
белых эмигрантов. Именно их а  
«Последние новости» (27 июня 1935
года), орган Бунина, Зайцева, were,  
ва, вынуждена признать: «Делегация  
русская несомненно наиболее попу.
лярна ‘в публике, ев ораторов к  
встречают и- провожают nanan  
шумными выражениями симпатия.
Защита культуры слишком Чесм  
принимает характер пропаганды со.

‚ ветокого режима, Эта нота к- Coma.
лению звучала сильнее остальных пу
контрессё».

И еще; «Советская делегация полу.
зила. права гражданства не блатодара
тому, что Алексей Толстой ловлю

трактовая тему о. свободе, а блатода \
ря тому, что «Петр» его расходится
в миллионе экземпляров и поступает»

в сельские библиотеки и в казармы.
Другими словами, людям Запада, чах.
нущим от одиночества и скуки без-

 

у

действия, в самой высокой sor  

импонировала активность советского
режима в области культуры». Ладно,  
не возражаем (аплодисменты),

_Я не стану, товарищи, делать об.
щих выводов, тем более, что товарищ
Щербаков уже осветил ясно и хо.

рошо характер конгресса, его знач.  

ние и обстановку, в которой он про.
исходил, Хочу закончить побледней
из’парижских картин. Алексей Мак.
симович физически не присутбтве.

вал на конгрессе, временное нездо.  
ровьё помешало ему совершить да.  

лекий путь. Он не присутствовал
физически, но имя его было в ва.
ле конгресса на устах мвогих/и мне.
тих каждый день. А после контре.
са мы поехали в парижский прим.
род \Вильжюиф на открытие буль-

вара имени Горького. Парижские ра  

бочие, которые сейчас имеют в сво.
их руках муниципалитеты почти
всех предместий столицы — ong
лучшую улицу Вильжюифа Назвали
именем ‘великого пролетарского, со.
ветского, русского писателя. И на
этом празднике, выражаясь нашим
языком, смычки французских pato-
зих с советской. литературой — пря:
сутствовал активнейшим учаотникох
любимейший писатель французской
интелантенции, Андрэ. Жид. Незадол.
то перед этим Андрэ Жид, уйдя из
своей большой и тихой библиотеки,
впервые в жизни открыл большой
международный литературно-общест.

венный конгресс. Залем. впервые в.

жизни прочел доклад. перед тремя
тысячами человек. И затем — тоже
впервые в своей жизни, пошел ва
`улицу, на рабочее собрание, ‘охры:
звать: бульвар. имени Горького -=Бых

 

жаркий воскресный. полдень, вре.
рывная вереница роскошных авто
мобилей стремилась через предместьь,
за город, к зелени, к воде. По соци
альному происхождению, по навыкам
и привычкам шестидесяти двух лет,
по прежним знакомствам и связям
Андрэ Жиду было место в одной из
этих малин. Но он предпочел’ стоять
здесь, на деревянном помосте, у до-
щечки с именем Максима Горьком и,
напрягая голос в уличном шуме, про:
износит слова уважения, любви к ве-
ликому писателю Страны советов, А

когда скромный рабочий оркестри  

заиграл «Интернационал», Андро
Жид, вместе со всеми поднял свою
писательскую руку, сжал` ее кула-
ком, по ротфронтовски. И в этом, 66
	хотите, я вижу символ Faelro
	времени. Перед страшным призраком
фашизма, перед угрозой разгрома
культурных ценностей человечества,
все лучшее. все’ честное, что’ сохр
	нилось среди интеллитениии капит8”
	листического общества, идет в рабо.
чим и, обороняясь, подымает кула8
на пролетарский манер (бурные air
подисменты). ¢
	дети’ погибнут, Затем ени спробв7®
меня: «А у вас есть дети?» Я 18%
сказал им, что у нас никто не 605“
ся за судьбу своих детей. Мы 322%
что есть пролетариат, есть совет
власть, есть коммунистическая 087
тия. У нас есть надежда, поэтому ®
нашей стране много детей.
женщина вынула из своей сумки?”
ленький браслет и сказала мне: *
дайте это своей ‘дочери, у КОТОР
есть‘ належда, ‘есть будущее и 28
ветотвуйте ее от нас. Это еще
маленький факт из жинони. KOTODYY
мы видели по’ пути на контресе. °
Еще разоот всего сердца о
т: Кольцова напечатать письмо $р2®
цуженки и надеюсь, что дев. 2

Средней Азии налишут ей хороши
ответ, (Аплодисменты»)
	YHAPOJHOM. HOH РЕССЕ ЗАЩИТЫ. НУЛЬТУРЫ
РИА КОЛЬЦОВА
	вет Налиа уважаемая Анна Алексат-
	к Г ламер < ь 6 3 ЗОН

дровна Караваева (смех). Посылались
си онл арний в Фостав деде-
	просьбы о включений в ее
гатов, стали раскупаться входные би-

леты, потекли запросы и тревоги раз:
	ных сортов. Одному писателю нехва*
тает р доехать третьим” клаюсом
до Парижа, другой запраигивает те-
леграфно, с оплаченным ответом, за-
‘хватывать ли фрак и вечернее платье
для жены — будут ли рауты или
только простые коктейли? (смех).

Для тех, кому судьба конгресса
была близка и дорога — самым му-
чительно волнующим моментом был
день его открытия: С трепетом пря-
шли мы вечером К эданию „«Взаим-
ности». И окзазлось: делегаты на ме-
стах; аал полон двухтысячной тол-
пой, этот зал, снятый `6 таким ри-
ском. За столом печати — полтораста
журналистов. Андрэ Жид лично от-
крывает конгресо короткой вступи-
тельной речью, и вот уже Форстер
делает свой доклад, и Жюльен Банда
выступает с речью о двух философ-
ских системах, и Жан Геэно ara-
кует ем в стремительной и страст-
ной полемике, поддержанный Жаном
Kaccy, a наш товарищ  Луппол дает
точный и убедительный профиль мар-
всистских ватлядов на культурное на-
следство. И горизонт проясняется, и
уже видно, что здесь происходит не
просто собрание, не очередной аите-
ратурный диспут, не выставка попу*
лярных писателей, а серъезная и важ»
ная встреча лучших представителей
мировой литературной интеллигев-
ций, вотреча для споров, сближения
ий консолидации. Впоследствии неко-
торые горячие толовы из. парижской
молодёжи решили, что со времен эн
циклопелистов восемнадцатого века
настоящий конгресс был крупнейшим
культурным явлением. Я не берусь
защищать такое утверждение, но оно
показательно — как обернулась и
впоследствии как преломилась в умах
отважная «попытка ©’ негодными
средотвами» (аплодисменты),

А главное — на другой день, вме-
сто трех строчек, которые никак He
помещались в отделе зрелищ вторе-
степенных газет, появляется пер-
вая большая статья в «Тан». .Пер-
вая; и далеко ке последняя, В этой
большой статье тревожные сигизлы о
том, что коммунизм наступает, и уже
не на экономическом и политическом
только фронтах, & в области культу-
ры, философии, эстетики, н наступает
во всеоружии, имея в числе наступа-
ющих Андрэ Жида, Максима Горько-
то, Форстера, Томаса и Генриха Ман*
нА. Статья в «Тан» только открывала
собой шествие — вы видите, сколько
уже написано о’контрёссе _ (показы-
вает ворох вырезон), и это далеко,
далеко не все. Больше никого не
нужно было просить; не стучаться в
`едакции. Для ‘буржуазной печати
конгресо стал жгучей темой. Любо-
пытно, что одна крупная левая  газе-
та; вначале не издававшая ни звука
© KoHTpece, —- Ha третий день. не
только поместила ‘полностью ped
Андрэ Жида, но и тиснула. возмущен-
ную заметку — почему де-мол замал-
чивалось в печати такое важное со-
бытие! (Смех.)

0. самом ходе контресса. вы ‘знаете
из тазет. Сидя в-зале, мы особенно

‹&рко восприняли несколько. высту-
‘плений. Это были две насыщенных,
конденсированных содержанием и ог-
‚нем речи Андрэ Мальро, блестящая и
в построении, и по глубине, и по сме-
лости речь Луи Аратона, яркие, на-
долго сохраняющиеся речи Генриха
Манна, Жан-Ришар Блока, Фейхтван-
тера, Волдо Франка, Шамсона, Низа-
на, отличный доклал Барбюса на те-
му «Нация и культура». Наиболее
сильным впечатлением и документом
контреса является речь Андрэ Жида.
Честная речь. Честная в своем суро-
вом пафосе, честная в своих сомне-
ниях, недоговоренностях и в своих
‘утверждениях. Зажанчивая эту речь.
`Андрэ Жид затронул чувствительный
пункт в психолотии левых и друже-
ственных нам писателей, тот пункт,
‘который часто пытаются уязвить бур-
жуазные критики, атакуя писателей,
илущих к пролетариату: Так атако-
вали Андрэ Мальро на одном лите-
ратурном собрании перед контресосомь
Ему говорили: «Мы знаем, вы за, ком-
мунизм ‘лишь постольку, поскольку
он в большинстве стран является уче-
нием тгонимым и мученическим. Вы
	‘социалистической Мекке, об СССР, о
Москве, здесь интересовались не це-
ной хлеба, но тем. как живут народы,
как развивается литература, каж; здо-
ровье Алексея Максимовича, по-дру-
жески тепло спрашивали: не кашля-
ет ли он, не похудел ли? (Движение
в зале)..

Однажды мы вернулись к ‘себе
поздней ночью и застали закрыты-
ми наши рестораны, т.’е. те рестора-
ны, которые нам подходили. Там есть
другие рестораны, которые открыва-
ются в 12 часов ночи и работают
всю ночь, этакие развратные ресто-
раны, (Смех). Но ‘эти нам не нуж-
ны были. Одно кафе поскромнее —
смотрим — только закрывается.
Просим, нельзя ли подождать, очень
хочется пить. Нет, говорят, нельзя.
— Жаль, жаль, — товорили мы ме-
жду собой по-русски. Тут хозяин
кафе заинтересовался, кто мы такие
что здесь делаем. Мы ему раоска:
зали, что мы русские; приехали н:
конгресс. Даю вам слово, и тут. про:
изошло немедленное превращение
Французское кафе  преобразилось
прямо в красную чайхану. (Смех, ап-
лодиоменты.) Нас впустили, сейчас
же все подали, хозяин долго с нами
разговаривал и потом мы часто з9-
тлядывали. в это кафе.

Я выступал в клубе «Юманите»,
тде собрались артисты, писатели —
все коммунисты. Было человек пять-
сот народу. Задавали много вопросов.
Олна девушка настойчиво расспра-
шивала о положении женщин в
Средней Азии, в национальных тфес-
публиках, во всем CCCP. Я раюска-
зал о жизни таджикских, узбекских,
туркменских девушек. Через три дня
Арагон передал мне это письмо, на-
писанное на французском языке,
очень искреннее и пламенное, и ска
зал, что писавшая его просит пере-
дать это письмо девушкам Средней
Азии, От ее имени я прошу нашего
товарища Мих, Кольцова опублико-
вать это письмо. :

Когда  я ехал обратно в ОССР, ме-
ня узнал в вагоне какой-то журна-
	они — 25 жертвы. Они сами — жи 
вой пример того, как поступает фа-
шизм © лучшими писателями, с мир-
	ными, деятелями искусства, как он 6.
	корнем вырывает их из родной зем-
ли, швыряет клочьями по свету. Часы
и дни выступлений германских пи-
сателей были напряженными, траги-
ческими часами и днями ‹с’езда. Они
электризовали зая суровым волнени*
ем. Помню, как наш товарищ Густав
Реглер, молодой германский ` писа-
	тель» `человек весьма уравнове: ешев:
	ный, начав свою речь о методах ли»
Тературното творчества, незаметно
для себя увлекся, и.. остановился
только тогда, когда из зала, в ответ
началось пение «Интернационала».
Реглер был смущен таким неожидан-
ным эффектом. Он спрашивал меня
потом: «разве я товорил в. агитаци-
онном духе? Ведь это не в стиле
конпр6ссй». Да по‘стилю конгресс
был серьезным и епокойным, но. иног»
да волны воинствующего, боевого’ на-
строения захлестывали и публику, B
делетатов. Один. почтенный писатель,
занимающий в своей стране прави-
тельственный поет, сказал после пер-
вото вечера, на котором происходила
только ‘еще общая глубокомысленная
дискуссия: «Знаете, я всё-таки не
смогу выступать. с такой трибуны.
Официальное положение не позволя-
ет мне». А на четвертый день, после
тото, как в зале несколько раз пели
«Интернационал» и аыступали Ger-
лецы из фашистской Германии — он
оживился и попросил ебе слова
(смех, движение). ‘

Я полагаю, что мы неточно пере-
BOAHM на русский язык название
конгресса, именуя его конгрессом з4-
щиты культуры. Если перевести это
обратно на французский — получит“
ca: «Congrés pour la protection de
la calture>, Memny tev, naspanae On-
ao epour la défense de 1a culture».
А это значит — конгресс для 060-
роны культуры. Он был именно та-
ким; именно с тем оттенком, который
придается в нашей стране слову
«оборона», в применении к тому, что
полвертается утрозе нападения, ‘и что
нуждается в обороне активными б0е-
выми средствами. Защита -— это неё
что более повседневное, спокойное:
защита растений, защита от дождя.
Наркоматом же обороны мы называ-
ем наркомат нашей Красной армии:
И Парижский контресс -—— он ‘был
контрессом не защиты, & обороны
культуры (апподисменты).

Что касается нашей, советской де-
легации, то она, можно сказать без
преувёличёниня, была бамой популяр-
ной и любимой на конгрессе. Конеч-
но, кое-что мы, советские делегаты,
сделали для этого; в частности, было,
правильно, что ряд советских делега-
тов, в интересах иностранных това-
рищей, вернулись в своих выступле-
ниях к тем уже старым для нас
пройденным вопросам, которые, од-
нако, продолжают тревожить и мучить
писателей зв старом, .капиталистиче-
ском обществе, Но в основном — ие
будем обманываться — не мы сами,
неё наши скромные книги и речи бы-
ли причиной уважения и любви, ко-
торыми нас окружали. В нас.уважали
и пгиветствовали литературу семи
чудесных советских стран, к нам при-
слушивалиоь, как‘и подмастерьям ве.
ликото ^ ‘мастера’ литературных дел
Максима Горького; В повестке-дня не
было Советского Союза, но ни, один
ив ста четырех ораторов контресса —
ни один! — не обошелся без упоми-
нания о Советеком Союзе, и всегда ¢
признанием, и почти всегда с воо-
хищением. Это его, Советского Со-
юза, успехи и победы делали нас не-
множко больше и умнее. Это блеск
сталинского мужества н мудрости от+
свечивал на нас и придавал. кое-ка-
кой интересный ореол. Радуясь и гор-
дясь окаванному нам приему, мы не
должны ни секунды вабывать, что яв-.
ляется ето основной причиной. -
	Излишне говогить, насколько при-
стальным вниманием окружили, нас
остатки царской России, прозябаю-
щие сейчас за границей (смех, дви-
жение) на ботодельном положении.
‘Русские белотварлейцы буквально
шныряли среди советских писателей,
разглядывая их, как жирафов, В ком-
нате журналистов я подобрал вот эту
визитную карточку, на которой фран-
цузеким шрифтом изображено: «Pavel
Petrovich. Iacqumont, Littérateur . et
	BHT, американская пролетарка, умст-
венного труда, посылает вам пламен-
ный привет. (Лахути: Не мне, а все:
му Советскому союзу.) от имени всёх
угнетенных моей страны. Мы обеща-
ем вам, товарищи, отдать нашу
	изнь, чтобы последовать вёлиему,
примеру и защищать вашу“ славную
победу до последнего дыхания. Про-
летарский привет, Вы видите, эта
работница боится говорить открыта,
но слова рвутся из ее. сердца.

И вот другая встреча. Со’мной еха-
ли двое — муж и жена, Они тоже
узнали, что я из СССР, `разговори-
лись со мной. У них большое: горе;
Какое же горе? У чих растут трое _
детей. Почему же это торе? Дети рз-
стут, учатся, но. когда они кончат
учебное заведение, что будут они де-
лать? Они определенню знают, что
	сочувствуете большевикам, пока их
_ пытают в китайских и германских за-
стенках; Вы восторгаетесь ими, пока
они в меньшинстве идут на смерть
Bh OBO Uden: Лишь’ сентиментальное
сочувствие к слабым питает валии
эвимпатин-к коммунистам. Коммунизм
побеждающий вас восторгает меиьше.
И еще вопрос, близок ли.он вам».

‚ На, этот волрос Андрэ Жид, от име-
‘ни своего и блиаких ему писателей
`отвечает прямо и четко:

. «Сетоднявсе налшие сочувствие, вое
наше стремление к общению и вея
нална нужда в нем обращаются к уг-
нетенному, обманутому и страдающе-
му человечеству. Но Я не могу допу-
pure. что человек перестанет нас ин-
‘Тересоватв, когда он не будет больше
толодалъ, страдать И находиться В
порабощении. Я отказываюсь приз-
нать, что он заслуживает нашей сим-
патии только тогда, когда он несча-
стен. Я соглаюен, что. страдание. ча-
сто возвеличивает, когда оно не сла-
мывает нас, оно нас кует и зака-
ляет. Но все-таки мне приятно видеть
B CROCM воображенни социальный
строй; при котором радость будет. до-
ступна всем, и людей, которым эта
радость будет помогать расти». До
этого, на всем протяжении своей ре-
чи, Андрэ Жид товорит, какой имен-
но социальный’ строй восторгает его
воображение. Это строй советский, 00-
циалистический. И для меня нанбо-
лее ценным в этой речи является
	именно заключительное место, где
крупнейший писатель вовременной
Франции оправдывает, возвеличивает
	не только борьбу за коммунизм, кра
соту этой борьбы, правоту этого дви-
жения (говаризают ведь «движение—
все, цель — ничто»), но и его цели,
в развернутом виде,  социалистиче-
ский строй.

День за днем; утром и вечером, де-
сятками, сотнями, выступают © три-
буны конгресса люди разных стран,
разного воспитания, разной психоло-
тии. и не стовариваясь, товорят об
одном. Не просто люли — писатели,
мастера мысли и слова. Они прине-
сли с собой лучшие мысли, лучшие
свон слова. Что толкнуло всех этих
людей идти стовариваться сюда; в зал
Мютюалитэ. Разных людей толкнуло
разное: Андрэ нда пригнало чув-
ство одиночества. Оя говорит, что «06-
щаться со своим класом-для буржу-
азного писателя невозможно... СССР

для ‘нас теперь зрелище’ невиданното
еще значения, огромная надежда, и,
скажу прямо, пример. Это страна, где
писатель может. вступать в непосред-
ственное общение со своими читате-
лями. Вместо того, чтобы плыть про-
тив течения, как вынуждены это де-
лать мы, он может отдаваться тече-
нию. Он может находить в окружаю-
щей его действительности и вдохно-
вение, и. волю, и непосредственный
отклик на свое произведение». ...Жан-
Ришар. Блока толкдет другое. То, о чем
он говорит в. своем заявлении. в
«Правду»: «Народы Запада и Даль-
него Востока ведут трагическую борь-
бу, обороняя последние остатки уце-
левших у них демократических сво-
бод. От пышных зданий парламента-
ризма, созданных европейскими pe-
волюциями прошлого века, остались
только небольшие обломки. Мы за-
щишщаем ати! обломки! не  потому, что
они нам принципиально или роман-
тически дороги, мы вынуждены за
них цепляться и защищать их по-
тому, что при нынешнем положении
вещей они составляют единственную
преграду против наступающего на
нас фашизма. В`это самое время на-
роды Советского союза развертывают
блестящие образцы все новых и но-
вых форм социалистической демокра-
тии». я : :
С какой жадностью всматривается
западная . интеллигенция B нашу
страну, где, на социалистической ос-
нове, расцветает личность, раскры-
ваются возможности ее развития!
Сколько писателей интересовались
во время конгресса сталинскими ре-
чами` о внимании к человеку, об ува-
жении к человеческой жизни и ло-
стоинству личности!.. .

А вот группа писателей, на кото-
рых лежит отпечаток тратизма. Луч-
шие. терманские мастера слова —
Генрих Манн, Лион. Фейхтвангер,
‚Берд Брехт, Леонард Франк, Эгон
Эрвин Киш. Эти уже — ‘нев пред-
чувствии. надвигающейся катастрофы,
	лист. — Вы месье Лахути? — Да, я
Лахути, вот только насчет месье не
знаю. (Смех). Вы были на конгрессе?
— Был. — Мы разговорились о кон-
грессе, Против нас. сидела женщина
и внимательно. слушала. На одной
отанции она  \ собралась? выходить,
сложила вещи, вынесла их и вдруг
торопливо вернувшись, обратилась
ко мне: «Дайте мне свой блокнот, —
сказала ‘она просительно. — Я на-
пипгу вам свой ‘адрес, H вы пришле-
те мне по этому адресу свои книги
и стихи, Я очень люблю поэзию. —
Я дал ей свой блокнот, она что-то
	написала туда, положила в мой кар-
ман и убежала. Через несколько ми-
нут я заглянул в блокнот. Вот что
там было написано вместо адреса
(Кольцов зачитывает залтиску и пере-
вод на русский язык): «Соня Харт-
	СОВЕТСНАЯ . ДЕЛЕГ
	унаследованной и новой. Это было не
легко. В сложном лабиринте интел-
лектуальной жизни капиталистиче-
ского общества пограничная линия
между двумя лагерями, двумя миро-
созерцаниями проходит очень изви-
листо; временами она совсем пропа-
дает для неопытного глаза. Осторож-
но, иногда в потемках, ощуцью прихо-
дилось искать сторонников и попут-
чиков. Здесь можно было легко оши-
биться, приняв чужих за своих или
даже самим очутиться на чужой тер-
ритории, под крышей врата. Разве
ученнейший граф Куденгове-Каллер-
ти, философ. альтруист и суд .
ный поборник пацифизма, разве ok
не создает сейчас в Вене «Всемит-
ную академию литературы», © самы-
ми что ни на есть поэтическими и
человеколюбимыми сериями. Он при-
глатцал участвовать в Акалемни ла-
	же германских писателей эмигрантов,
как Томаса Манна. А приглядишьея
поближе — все это предприятие ро-
дом иа канцелярии тосподина Геб-
бельса.
	Под белоснежными хитонами паци-
фистското трафа укрыта rpydomepcr-
ная униформа штурмовика, оливко-
вая ветвь маскирует стальной тесак
‘установленного армейского образца.
И как поступит Томас Мани? Не же-
лая окончательно рвать с этим миро-
вым. писателем, власти Третьей им-
перии разрешили издание ето. книг
в Германии. Отчего бы Томасу Манну
не вступить в столь нейтральную и
мирную «академию литературы»! Од-
нако, Томас Манн, Человек, далеко
стоящий от нас, — вместе с тем —

честный и принципиальный человек.
`Напг конгресс застал его в Америке.
И там же, в Америке, этот писатель,
которым так гордилась германская
буржуазия, заявил: «Если придется
выбирать между фашизмом и комму-
низмом, я выбираю коммунизм».

Мы испытали немало подобноге
рода приятных разочарований. Целый
ряд крупных писателей, чья позиция
в отношении фашязма была недо-
статочно ясна или лаже сомнительна,
выступил на конгрессе с лалеко
идущими заявлениями, открыто заре-
истрировав себя в лагере внтифз-
шистских культурных сил. Громадное
впечатление произвели (отвлекаясь
OT илеалистических заблуждений И
философских ошибок) выступления
англичан Форстера, Гексли, немцев
Фейхтвангера, Франка, › французов
Бэнда, Ленормана, Шамсона, бывше-
го сюгреалиста Тристана Цара, като-
лического: писателя `Дени-Мариона. С

другой стороны, былин некоторые
отхолы, Чешекий поэт Незвал, увле-
каясь заумными вывихами школки
сюрреалиетов; примкнул к ботемской
банде Бретона, которая сейчас итрает
	вавдно с трцвистами и друтими вра-
	TAME советской станы.
	АЦИЯ О МЕН nar ve,
РЕЧЬ ТОВАРИЩ
	Повторяю, созывая контресс, ето ор-
ганизаторы менее всего стремились
видеть что-нибудь единообгазное. Это
оказалось в оживленнейшем столкнв-
вении мнений по литературно-творче-
ским, профессиональным и второсте-
пенныйх политическим вопросам. Не
пнались мы и 38 словесным ярлыком
революционности. Классовая борьба в
мире вопьла сейчас в такой сложный
фазис, что елово революционный
очань часто отрывается от своего ста-
poro привычного смысла. Немало
весьма р-р-революционных литерато-
ров изливают свою г-р-революцион-
ность в защиту. реакционных и угне-
тательских идей. Да и разве терман-
ские фашисты. не называют свой з8-
хват власти революцией? У них ре-
	волюцией называются ведь. и рас-
	стрелы 30 июня... Среди писателей,
ПОИМКНУВШИХ к. лвяжению конгоесса,
	были такие, которых мы шутя назы*
вали улитками. Это углубленные в
себя литераторы - индивидуалисты,
предмочитаютцие тихую‘ АИ
работу публичным выступлениям. Од-
нако сейчас, котда весь мир разделя-
ется на Двз стана для последней не-
примиримой борьбы, и среди улиток
пошло некое расслоение. Как ни ме-
дленно ползет улитка — у нее есть
свое направление Мы были внима-
тельны к антифалтистским улиткам-—
иная, при всей своей тихоходности,
может вернее дойти до цели, чем
OPHTREE, но неразборчивый Ахил-
лес

Были и ответные сомнения, коле-
бания и уже ие со стороны пригла-
шающих, & притлашаемых. Что за
конгресе, к чему он, зачем, Не будет
ли он просто политической конфе:
	ренцией —- стоит ли затевать такую..
	При столь широком разнообразии на-
	 

правлений — возможно ли хоть’ ка-.
	кое-нибуль единство. Не будет ли за-
хвачен конгресо право-либеральным
крылом. Или наоборот, — не превра-
тится ли в коммунистический...

Сколько раз приходилось потом слы-
шать радостные восклицания этих,
вначале так сомневавшихся людей.
Ничего не потеряв в своей индиви-
	пуальности, они приобрели новые си-
	лы, чувствуя свое единство с COT-
нями новых друзей, союзников про-
тив фашизма и войны.

Однако, все это развернулось лишь
на . конгрессе, в перед его началом
организаторам пришлось пегежить не
		казалось, что все усилия сделаны
впустую. что ничего не выйдет, ни-
кто не явится—ни публика, ни писа-
тели, И вечером этого дня вдруг при-
шла первая телеграмма от делегата,
с просьбой встретить на аэродроме. И
пошло, и пошло, пароходами, поез-
	лами, автомобилями, из Копенгагена,
	из Нью-Йорка, из. Софии, 6 Антиль-
ских островов. А там, смотришь, едем
на Гар дю Нор, и по перрону плы-
		Многие из ходячих поговорок и вы-
Ражений только тогда хороши, ког-
да их точность проверена на практи-
ке. Есть выражение: «попытка с не-
тодными средствами». Подразумевает-
ся, что такая попытка заранее обре-
чена на провал. Когда маленькая
группа французских писателей решя-
ла созвать интернациональный лите-
ратурный конгресс, то средства и воз-
можности, которыми она располатала,
трудно было назвать достаточными и
тодными. Вы знаете, однако, чем эта
пойытка кончилась и во что выли-

  Hath, :

Людям, живущим и работающим в
Советском союзе, картина подготовки
конгресса почти до самого емо откры-
тия показалась бы более чем страи-
ной. Полутемный уголок кафе и за
столиком жарко беседуют три—четы-

- ре человека; если заседание разрос-
лось — оккупируются и еще два со-
седних столика, и на них, вместо
канцелярского инвентаря — две при-
нудительных чашки кофе. Или скром-
ная квартира парижското литератора,
не квартира, а квартирка, тесно з3-
ставленная сундуками, как у Жан-
Ришар Блока. Или скромная редак-
торская комнатка Мальро, куда © тру-
	лом напихивалось несколько посети-
	тёлей. Или у Люка Дюртена — док-
торский кабинет с бинтами, ножами
_ и страшными шинцами, ибо даже
	этот крупнейший француз

ский NECA:
	тель с международным именем не мо-
жет кормиться своей литературной
работой и вынужден с восьми до
трех принимать пациентов, как врач
по ушным и торловым болезням.
Здесь. в великолепном особняке, ко-
торый граф Олсуфьев передал нам
при некотором посредстве Октябрь-
ской революции, здесь кажутся за-
бавными многие трудности и заботы,
какие одолевали крупнейших писате-
лей, вздумавигих собраться на кон-
тресс. Забота была о зале для собра-
ний — зал был снят на честное сло-
во, в надежде на платную С
которая окупит расходы. Окупит ли?
Придет ли она, эта капризная париж-
ская публика, летом, в жару, на серь-
езный интеллитентский конгресс? Не
только зал, почтовые марки были
’ большой проблемой для нас. А расход
на посылку телеграммы каждый раз
специально обсуждался на секретари-
are. Целый ряд виднейших писате-
лей в ряде стран; стремясь участво-
вать в конгрессе, не могли поехать в
Париж по самой простой причине —
не было денег на проезд.

Если говорить о помощи пресбы пе»
ред конгрессом, то она была равна
нулю. Ни одна газета, включая и ле-
вобуржуазные, не хотела’ помещать
никаких информаций. Это было даже
поразительно: целый ряд известных
писателей; каждый из них печатает-
ся и связан с какой-нибудь газетой
или журналом, пользуется их  под-

‚ держкой, но котда эти писатели ре-
‚шили соединиться и как-то согласо-
_вать свои точки зрения — их же га-
зеты об’явили вежливый, но твердый
бойкот этому начинанию. Дело лдо-
шло до того, что мы пробовали про-
_ биться с информацией о конгрессе че-
рез газетную рубрику зрелищ и раз-
влечений. Между заметками о скач-
‘ках в Лоншан и конкурсом на’ дам-
ский купальный костюм пытались
просунуть четыре строчки об архи-
_ интересном конгрессе. на котором бу-
дут выступать литературные знаме-
нитости (смех). ‘Но и этот: маневр
был раскрыт. заметка не пошла,

Горазло большими. чем материаль-
ные и организационные препатетвия,
и более серьезными оказались в под-
тотовке конгресса трулности идёоло-
гические и политические, Это вели.
колепно выразил Алексей Максимо-
вич в своей статье «О культурах»,
являющейся его посланием собраз-
muses в Париже писателям. И в са-
мом деле, о защите какой, чьей куль-
туры предстояло говорить на конгрес-
се? И от кото ее защищать. и кому?
Фашизм, этот последний выкидыш
больной буржуазной культуры, этот
кровожадный капиталистический уро-
деп. ведь он тоже является предме-
том чьих-то забот, чьей-то защиты.
Организаторы конгресса не искали
елинообразия, но они стремились к
елинодушию в. противопоставлении
фашизма и войны, к подлинной че-
ловеческой культуре и пивилизации.
		b TOBAPHULA ЛАХУТИ
	деть, как зал буквально окружен был
вооруженной полицией. Не только у
помещения, где происходил конгресе,
но и на каждой прилегающей улице
было не меньше 20—30 полицейских.
Что же заставило этих писателей
Франции, знающих, что они каждый
час мотут быть арестованы, подни-
мать руку с пролетарским приветст-
BHeM и товорить: «Да здравствует
CCOP!>? Что побудило Андрэ Жида
в ответ на выступление провокатора-
троцкиста. сказать: «Пусть СССР зна-
ет, что мы верим ему и любим его»!
Я прелставляю это так: Стоят голод-
ные, измученные люди перед огром-
ной стеной. Между ними и этой сте-
ной ‘дикие звери, ядовитые змеи,
смерть. Этим людям говорят, что за
стеной рай. изобилие, счастливая
жизнь. Но.они не решаются взбирать-
ся на стену, они боятся еще больших
	страданий и смерти. Пусть лучше бу-
	дет голодно, но зато проживут доль-
ше. Но вот опускается часть стены и
показываются ветви прекрасных де-
ревьев, доносится аромат плодов,
слышны песни детей. Эти люди уже
видят образ прекрасной жизни, ожи-
дающей их в этом саду. Они видят
рай воочию и тогда они решаются:
пусть попадем в пасть зверя, это не
хуже. чем то, что мы переживаем те-
перь, зато мы. быть может, попадем
в рай.

Так и писатели эти, видя СССР,
слыша о нем, уже получили ‘ясное
представление о стране социализма и
вот они перестают бояться полиции,
преследований, опасиостей. Они гово-
рят: «Да здравствует СССР, единая
родина пролетариата!».

последние дни конгресса более
полуторы тысячи человек оставались
на улице, потому что в зале нехва-
тало места. Выходишь из зала засе-
даний — и тебя засьмтают вопросами
об СССР, о колхозах, о жизни совет-
ских трудящихся. Так бывало когда-
то люди приезжали из Мекки и их
засыпали расспросами: были сли там
дожди в этом тоду, какая цена на
хлеб и пр. Здесь же спрашивали о
	их отношение к советским гражда-
нам. Трудно передать, с каким волне-
нием и гордостью рассказывал шофер
‹0б этом случае.

- Приехали в Париж. Мне очень хо-
тёлось увидеть французскую дерев-
ню. С другими нашими товарищами
поехать не удалось. Они были очень
заняты. Но я опять-таки нашел одно-
то. знакомого, и тот по моей просьбе
повез меня в ближаймую деревню.
В деревне под Парижем пе при-
HATO, Kak у нас, войти в любой дом
и спросить стакан молока. Там в каж-
дой деревне три-четыре ресторана.
Что делать? Надо же пайти какой-ни-
буль предлог. чтобы разтоворитьоя ©
жителями. Все же входим в один дом
и застаем там старуху. окруженную
детьми, очень грязными, очень бел-
ными‘детьми, уверяю вас, тораздо бо-
лее трязными, чем дети старого Тад-
жикистана (смех в зале). Спрапива-
ем ее. нельзя сли получить несколько
‚стаканов молока. Она отказывает нам,

ссылаясь на ресторан. Мы. продолжа-
ем просить, говоря, что нам очень
хочется пить молоко именно здесь,
и между тем разговариваем межлу с0-
бой ‘по-русски. Старуха заинтересова-
лась нашим языхом, стала pacompa-
о шивать нас`и когда узнала, что мы
’ русские и приехали на конгресс, она
сразу превратилась в гостеприимную
‘хозяйку из русской деревни. (емех в
`зале). Утощала нас молоком, расспра-
шивала подробно про нашу жизнь.
про наших рабочих и ‘крестьян. Очень
	интересно то. что олним из первых
	ее вопросов было: «Приехал ли Горь-
КИЙ?» — «Нет, — отвечали мы, — он
болен». Она глубоко вздохнула и ска-
зала: «Болен? Ох, как жалко! (Дви-
жение в зале). Вот куда доходят име.
на наших советских писателей.

До меня здесь говорили о прогрес-
се. о шате вперед европейских писате-
лей. Эти писатели смело выступили в
первый раз в своей жизни и смело
защищали СССР: Я хочу добавить не-
сколько. слово тех условиях, в каких
‚они выступали с этой защитой. Надо
	было ‘сидеть на этом конгрессе и ви:
	— Товарищи, я расскажу вам толь-
ко несколько фактов, так как полити-
ческая и теоретическая оценка кон-
грессу уже дана была в предыдущих
речах. Мне в связи © болезнью при-
шлось поехать в Париж одному,
позднее остальных товарищей. Ехал
я через Вену. Там мне пришлось
дня на ABA задержаться для по-
лучения швейцарской визы. Вос-
пользовавитись этим, я разыскал зна-
ROMOTO коммуниста и вместе с ним
отправился на такси осматривать го-
рол. Мы видели и старинные здания,
и музеи. и места последних боев вен-
ских рабочих. и дома. подвергшиеся
бомбардировке. Но вот что показалось
мне (да и вам, я  думаю. покажется)
наиболее интересным штрихом. Мы
очутились за городом и ехали лесом
по дороте. ведущей в гору. Разтово-
рились с шофером и он рассказал
нам такую историю. Несколько недель
назал эту дорогу ремонтировали при-
	блпя2итёльно Ha протяженни четверта.
	километра. и проезд. по ней был за-
крыт. Приходилось тратить Час. вре-
мени. чтобы вернуться назад и пое-
хать лругой лорогой. ;

— В это ‘время. — рассказывает
modep. — под’ехала машина, в &ото-
	рой сидели ваши товарищи. приезжие
	из Москвы. Видимо. большие люди.
коммунисты. Они вышли из’ ма.
шины,  стояф, советуются, Рабо-
чие. моталавшись. что это’ русские.
полошля. затоворили с ними. Убели:-
лись ато перел ними люди Советско-
	го союза Тотда рабочие полождали,
	пока уехали друтие машины. и ска-
зали: лайте иам лесять минут сроку,
мы хотим сделать одну вещь. Подож-
лали. Через десять минут дорога была
привелена в такой вил, что по ней
могла пройти одна малина. И русские
товарищи проехали по ней; провожа-
емые приветствиями рабочих. Немелд-
пенно вслед за этим все следы этой
импровизированной дороги были уни-
чтожены и все происшедшее ‘скрыто
от посторонних глаз.

Этот факт необычайно ярко харак-
теризует настроение венских рабочих,