Е. Габрилович Мы ‘забываем старую `Мобкву: Ста»! реют очевидцы булыжника на Петров: ке, дряхлеют люди, которые помнят как шел трамвай по Тверской, Трамвай на Арбате тоже изтладит- ся вскоре из нашей памяти. Он от: ступает, т мвай. Некогда могучий, всесильный, он постепенно освобо- . ждает одну магистраль за другой, Ав: тобусы, троллейбусы и метро теснят старика. Да, он в почете еще, он тру- дитея много, усердно и плодотворно. но дни его сочтены. Реконструируясь, Москва отводит трамвай из центра. Пройдут года, исчезнут трамвайные рельсы и мачты, и разве тде-нибудь за городом будет попрежнему сту- чать и жужжать трамвай — былой властитель дум, наш сверстник, наш друг, прославленный, почтенный, по устаревший. И точно: слава трамвая позади, по- ра писать биографию трамвая. Наме- тим же здесь некоторые черты этой бнографии в помощь историографам ухолящей Москвы, Во время империалистической вой- ны в: Москве было всего 820 моторных трамвайных вагонов. К этому време- ни москвичи влервые почувствовали, что значит висеть на подножке и, пробиваясь к выходу, спрашивать: — Вы сходите на следующей? Военная Москва. Сретенские ларь- ки торгуют английским бостоном, свартаненным в Марьиной роще. В петровском театре «Миниатюр» пля- игут аргентинское» танто. Громят не- мецкие матазины. В Москву прибы- вают беженцы, военные, дезертиры, продавцы повидла и часовых стре- лок, лодзинские зубные врачи и.ви- ленские адвокаты. Население узвели- чивается с каждым месяцем. Первые трамвайные атаки. Первые трамвай- ные остроты, первые завсегдатаи трамвая. ‘ : Утлый московский трамвай хирел под этим неслыханным натиском пах- сажиров. Ватонный парк пополнялся вагонами, эвакуированными из Риги. Это были крохотные ватончики, вна- чале они перевозили раненых и плен- ных. Окна ватончиков были выбиты, немцы в очках, австрийцы в дряи- ных, голубых как небо пгинелях, уны- ло качались в них. «Пленных везут». Люди глазеют на иленных. Какой-нибудь присяжный поверенный, осведомленный в между- народных обычаях, показывает плен- ным кулак. Пленные, мортая, отвора- чиваются. `1920 тод. Мерзнет Москва, трещат водопроводные трубы. Огненные пла- каты революции. Газеты раюклеены на стенах. Москва. Зима. Человек ве- зет санки. Папаха и телогрейка, на, че- ловеке — московский человек - 1920 года». Трамваев почти не видать. Изредка пробежит вагон, и снова пустынны и тихи трамвайные рельсы. Остановки пусты: трамваи столь редки, что их даже не ждут на остановках, Кондук- тор не принимает в уплату денег. Ез- дить в трамвае можно только по спе- циальным удостоверениям. Удостове- рения даются рабочим, ответработни- кам, студентам. Розовые удостовере- ния! Я помню их и сейчас. Имя, от- чество, фамилия, место службы, дол- жность. И внизу: «Прел’явитель сего имеет право неограниченного проезда по маршруту № 6 в обе стороны». Что подписями. и печатями удостоверя-. лось: : Но вот кончаются годы войны. Ре- волюция отстраивает и укралиает свою столицу. Растет и крепнет московский трамвай. Заново отстроенный и переоборудо- ванный, он заполняет Москву. Вею- ду, где только возможно, проложены рельсы. На улицах и в переулках, в узких проезлах Зарялья, в тесных пролетах Варварки. Трамвай — на. вершине славы. Это — подлинный работяга. Он рабо- тает втрое больше, чем его берлин- ский и парижский коллеги. Всего лишь пять часов в сутки отдыхает московский трамвай. Он умолкает глубокой ночью и снова выходит на работу ранним утром, зимним утром, которое похоже на ночь: тьма, горят фонари, безлюдны улицы, пылают на перекрестках костры. Он работает весь день, не ведая ст- ‚дыха, не зная покоя, Огромные пото- ки людей распирают его, толпы ата- куют его полножки. Веё ездят в трамвае: школьники, академики, стра- тонавты, слесафя, поэты, повара. Всех их возил московский трамвай. Трудная, ответственная и ноблагодаз- ная работа! Кто не ругал трамвай; кто не. потешалея над стариком, не обви- нял его в разгильдяйстве и в лени! Кто не изучил его обычаев, его при- вычек, его острот. Кто не познал ве- ликого умения сесть в трамвай, про- биться вперед и вылезти на нужной остановке. В 1934 тоду московекий трамвай перевез два с лишпям мил- лиарда пассажиров. На долю трамвая в столичном транопорте прихолится 90,5 пром. пассажирских перзвозок. И все же вершина слазы трамвая уже позади. Многие былые его паюса- жиры ушли от него: они ездят в аз- тобусах,`в троллейбусах, в метро. Иные из прежних трамвайных завосет- датаев давно уже имеют собственные автомобили. Отставка трамвая! Он еще горд в велик, он еще нужен, полезен, необ- ходим нам, но время его истэклет. Рельсы его уходят с основных маги- стралей. Пути ето пробегают по вто- ростепенным. улицам. Реконструкция Москвы еще более оттеснит трамвай. Новые линии мет- ро, тыюячи новых автобусов, такси, автомобилей заместят властителя коммунального транспорта наших дней. Канут трамвайные обычаи, вы- урут трамвайные потоворки. И булу- щий москвич с уливлением услышит от дела своего: — Ишь, шляту надел! Слова, которые дед произнесет воз- можно в бреду, когла приснится ему вдруг нална старинная электрическая телега. Но пока нас вывозит трамвай. Мы улучшаем его хол, его валоны, его удобства. Пленум Моссовета изучает нужды, победы и неудачи трамвая. И каждый из нас, однажды вету- NHBINHH на подножку трамвая и про- бирающийся сквозь спины вперед. должен помнить: Hato беречь трам- вай. Трамвай! Московский трамвай — свидетель назлпего детства и юности! Это ты вез. нас по’ Мясницкой и по Арбату. Это ты талщил нас на похо- роны и свадьбы. Ты нес нас в тру- сти и в радости, Ты — честный ра: ботник, старый герой труда. Слава твоя позади! Новые repou коммунального ‘транспорта приходят тебе на смену. Новые силы, новая слава. Что ж! Придет время, и мы. про: стимся с тобой, сердитый старик, как подобает друзьям: ладонь к ладони, ЗокотТь к ЛОКТЮ. глала. в глала. Лодочная пристань ‘у гранитной наб ережной ЦПКиО им. Горького. сносё Китай городской ст Старая площадь после МЫ ЛЮБИМ МОСКВУ ... «Представь себе „омбинируют планы, этромный сезд художников, скульпторов, ученых, путешественников; они описание всех известных им торюдов, выслушивают мнения и предложения иностранцев, обсуждают пренмущества и невыгодные стороны существующих городов и предста- о с анов м, наконец, из сотни тысяч планов выбирают один — образцовый план, коте- рый им кажется совершенным. Это будет город прекрасней всех, выстроенных прежде. Не aa- будь, что здесь все краждане равны, что здесь все делает республика...>. : оставалось одно: чуждость и враж- дебность торода к огромному боль- игинству людей, населяющих его. По- тому, что если капиталистическое об- щество было борьбой всех против всех. то город был ареной самой яростной, самой беспощадной этой борьбы. Впервые в истории советским ши. сателям дана возможность описать иной город. У нас есть рабочие поселки, вые строенные нами целиком, до послед- него кирпича. Мы успели уже создать новые города, — Косомольск, Мални- ‘тогорок, Большюе Запорожье, — н перестроили, в сущности, так же создали наново другие: от Сверллов- ска и Харькова ло Новосибирска и Сталинграла Уже не существует трущоб, уже каждый имеёт право на свою долю удобств. Резко изменилось лицо улицы. Это. быт, что музен и театры доступны всем, что величай- шие культурные ценности лелались. достоянием народа. Но кроме всего этого иной воздух в напгих горолах.., Не миллионы скрещивающихея, враждебных воль, но миллионы роль, направленных к единой цели, Это из- меняет судьбу, старые сюжеты уже недействительны, они выглялят те- ‚перь по-иному. Молодой провинциал, вступающий в Москву, переживает чувства, нисколько не схожие с тем. что переживал в свое время Жюльен Сорель. Не город-паразит; но город- производитель, город-мастерская, го- род-штаб. Не скопище вовлеченных в звериную схватку, но высокое TO- варищество во имя. самых великих в мире идей. Надо признаться, мы не нангли еще достойный этих идей архитектурный облик города. Существуют только 60- лее или менее удачные эскизы его. Но теперь, наконец, пришло время, когда этот облик, этот город. будет создан. Город, построенный разумно и по плану, гармонический и строй- ный во всех своих частях. Город, в котором каждый получит полностью свою сумму удобств, необходимых для истинно человеческого существо- вания. Город, соеданный со всей ши- ротой и трандиозностью масштабов, доступных только строю социализма, в котором слова «здание» и «искус- ство» будут синонимами. Впервые за- печатленная в бетоне. железе и стек- ле мечта человечества о светлом 6y- дущем, ставшая настоящим. Но этот город начал’ рождаться не сеголня. На. наних глазах измени- лось лицо Москвы. ее толна, ее ‘ули- цы, ее витрины. На нелних глазах происходили в ней величественные события и она. стала тем, что она есть — прекрасным вместилищем луч- Это будет одно из самых краси- вых и высоких зданий Москвы. Обращенное своим тлавным фаса- дом на вновь организуемую площадь, оно явится композиционным началом крупнейшей магистрали города — Ново-Кировского проспекта, В 24 этажах Дома книги разме- стятся почти все издатальства горо- да. У ченые, ‘писатели, инженеры, ар- хитекторы, педагоги, врачи, компози- торы, художники, агрономы военные и политические работники будут при- носить сюда свои рукописи. Большое внимание уделили авторы проекта Дома книги — проф. И. А. Этьен Кабэ. «Путешествие в Икариюз. тих и единственных надежд челове- чества. Едви ли не половина тероев советской литературы проживает в Москве. Но кроме упоминания. кро- ме отдельных абзацев, быть может, как это отразилось на героях? Между тем, это неправильно, това- рищи. Свидетельствую 06 этом как москвич и от имени всех прочих мо- сквичей. Каждый из нас испытывает на себе сильное и благотворное влияние этого единственного в мире торода, чье короткое двухсложное имя вызывает жаркий отклик в лю- бой точке земли. Мы захвачены на- пряжением московских будничных дней. Мы любим мерять шагами ее тихие ночные улицы. Каждое личное событие связано для нас с некоей ее точкой: ленинскими горами, или вот этим вокзалом, или прямым и широ- ким Ленинградским шоссе, этой ло- ротой рекордсменов и болельщиков; столько раз приводившей нас. на ги- гантекий стаднон в азаратные дни международных . матчей. — Вместе ¢ участниками переживаем мы все с’ез- ды, когда Москва собирает ученых или большевиков всего мира, или лучших людей нашей страны. В дни, отмеченные красным в календаре, спешим на Красную площаль и при- ветствуем с восторгом того, кто пер- вый, все обдумав и взвесив, увидел в Москве город будущего... Город будущего, —< каким о жад- ным любопытством ловим мы взгля- дом каждую уже реальную, уже осу- ществленную его черту. Но эти черты все. чаще, все обильнее будут отныне представать перед нами. Уже не переулки, но гигантские магистрали, Уже не дома, но улицы, кварталы, районы. Уже не парки, а мощные зеленые массивы. И Волга в гранит- ных берегах у стен Кремля, И многие десятки дворцов искусства и знания, театров, институтов, школ, стадио- нов, библиотек... Неужели. героиче- ский труд, которым будет это рож- дено, и высокое волнение, с которым мы встретим это, останутся незапе- чатленыыми на страницах? Но есть еще одна черта Москвы, о которой — живописуя — нельзя за- бывать. Еще Платон писал, что в каждом городе существует не один город, а несколько. Один тород — го- род богачей, другой включает в ее- бе людей средней состоятельности, третий принадлежит беднякам. Поэ- тому легко воевать с городом, нбо в нем. внутри его всегда можно найти союзников, с помощью которых _не- трулно победить. Москва едина, а пэтому непобе- дима. та монументаливете RH HU в парках, ин на площадях, и на ули- цах. На юге подобные влания были распространены как укрытия от солн- ца, нам они не менее нужны и дня прохлады в иные дни, а в иные от дождя, так как в современной Мо- окве в сущности негде от него ук- рыться. Путешествие по таким гал- лереям и отдых ь лоджии дает такое непосредственное интимное общение человека с архитектурой, которое трудно с чем-либо сравнить. Эти же лоджии и галлереи могли _бы, с другой стороны, предоставить свои стены и плафоны для росписи, для живописного рассказа с нашей истории, о нашей содержательной жизни, Кюнечно, и тут перед нами встают большие трудности, осознать которые необходимо, чтобы их устранить. Мы уже получили большой опыт в ру- ководетве тематической стороной изо- бражений, но почти никакого опыта в руководстве ритмической, стилевой стороной изображения не имеем. В то же время совершенно ясно, что толь- ко иногла подобная живопись или скульптура будет действовать; отдель- но рассказывая свой сюжет. По боль» шей части мы лолжны получить от ансамбля, в: том числе и от живопи- си, общее ритмическое впечатление, которое должно владеть нами кзк бы и без нашего особого внимания; мы как бы воем телом. своими боками, & не только глазами должны чувст- вовать весь изобразительный комп- лекс как целое художественное про- изведение, & это возможно только при больной ритмической цельности. Между прочим тут потребуются и организационные: меры, и в этом смы* сле возможно было бы организовать, подобные архитектурным, и скульп- турные и монументально-живопиеные мастерские как творческие об’едине- ния художников. Вот в общих чер- тах, в первой наметке то, что можно сказать о роли монументальной жи- ‘вописи в реконструкции Москвы. Мы же, монументалисты, надеемся прео- долеть те трудности, которые перед нами естественно возникают, и внести и свою долю радостного творчества. Беседуя недавно вс время отлыха, с товарищами по монументальной жи- вопихси, мы делились впечатлениями 9 самом процессе работы на стене и на фасаде дома, и все сошлись на том, что самый процесс работы чем- то напоминает не то путешествие на парусной яхте, не то восхождение на горы, не то сенокос, — словом, zeit ствия, пронизанные воздухом, све- том, пространством, связанные и не- ‚посредственно с природой и с твор- ‘ческой напряженностью. «Аристотель Фиораванти и nepcrpoina московского Кремля» # ВОО Всесоюзной академии архитектуры уже зарекоменловало себя выпуском ряда отличных книг. Издания «Академии» отличаются большим тематическим разнообрази- ем: мы имеем среди них переводы классиков архитектурной практики и ее терони (Лео Баттиста Альберти), классические труды по истории ар- хитектуры (ПГуази), альбомы. жур- налы и труды, освещающие совре- менные проблемы, архитектурного творчества, › Недавно издательство выпустило книгу БВ. Снегирева «Аристотель Фио- раванти и перестройка московского Кремля». Самый выбор и разработка темы свидетельствуют 0 желании чздательства познакомить широкого читателя с одним из крупнейших мастеров лревнерусского зодчества. Автор работы обнаруживет знания всей существующей по. этому вопро- су литературы на русском и италь- янском языках. Снегирев отнюль не стремилея дать научно-исслелова- теяьский анализ архитектурно-искус- ствоведческой проблемы: Sato жизнь и деятельность Фиораванти о показа- ны им в условиях широкой нетори- ко-социальнсй перспективы жиани Италии и Московии ХУ и ХУ! в», Книга написана живым и хорошям языком и украшена заставками. ини- циалами и концовками, восхолящя- ми к итальянским и запално- русским обоаазпам ХУ м ХУТ ов ararn wanna Заслуженный деятель искусств ® ABO P C метно осуществляемым, то возникнет вопрос o6 образном выражении, 4 стиле, и это при все большем раскры- тии содержания, при утлублении 66- раза представит конечно и большие трудности. Общий ритм сейчас заду- манного плана — не нарунгить дета- лями, а развить в каждой площади, в каждом здании — вот интересней- шая и в то же время ответственней- wlan Barada. Несомненне, в этом должен участ- вовать и цвет, и цветовое изображе- ние; фреска, страффито, мозаика, ин- крустация и т. п. Художник цвета должен соучаствовать в творчествеки с архитектором. и с скульптором. То, что архитектура сейчас обращается в большой мере к цветному материалу, это не отменяет цветовую задачу, & только дает ей большее содержание. Цвет в материале — ото, конечно, то, к чему должно стремиться в архитек- ‚Туре, так как только таким образом можно достичь большой содержатель- ности цвета, об’единяющего сразу. и цвет, и фактуру, и внутреннее строе. ние материала, и поэтому немалую роль в этом должна сыграть цветная игтукатурка с возможными для нее комбинациями, с орнаментом и фи- гурными изображениями, сделанными способом сграффито. Это дает сильные ритмические цветовые средства, но и трудности, которые должны быть преодолены. Хотя бы проблема орна- мента. Она еще у нас никак не ре- птена, а роль орнамента, межлу про- чим и цветового, колоссальна. Но ес- ли сейчас вопрос цвета архитектуры как-то ставится, то в скульптуре во- прос о цвете совершенно отсутствует, и роль цветовика как консультанта была бы здесь очень уместна. Если в архитектуре уход ‚от простой нпо- краски к цветовому материалу в ка- кой-то мере необходим, то в скульн- туре хотелось бы даже видеть прямо- таки поиски цвета, так как материал болышей частью скульптором берется не как цвет, а как прочность и т. п. Скульптура позолоченная, скульпту- ра из цветного камня, майолика, а глё и просто окраска массы. Конечно, и монументальная темати- ческая живопись должна найти место в новой Москве и участвовать в ее оформлении, создании общего ритми- ческого целого. Здесь, конечно, пфе- жде всего должны быть применены все стойкие способы, которые нам из- вестны и, может быть, найдены. но- вые, противостоящие влиянию пого- ABI. Но надо надеяться, что архитекту- ра Москвы пойдет навстречу живопи- си открытыми галлереями, лоджиями ит. п. которые могут создаваться и месте. надстроят башню, в которой разместятся редакции. В связи с постройкой радиодома реконструируется вся Миусская пло- щадь. Она расширится, украсится скверами. Перед наружным экраном Радиотеатра на нлощади будет возд- витнут (гранитный амфитеатр для 10.000 зрителей. Нет страны в мире, в которой мо- лодому архитектору открывались бы такие просторы, как в нашей стране. Но не существует также искусства, основанного на точном знании в та- кой мере, как архитектура. В архи- тектуре творческий расцвет приходит- ся обычно на зрелые, на поздние т9- ды. Наряду с молодыми, над реконот- рукцией Москвы работают Желтов- ский, Щусев, Шуко, Чернышев, Фо- мин, Голосов, Фридман, Иофан. Им поручается проектирование самых от- ветотвенных об’ектов. Все перечислен: ные здесь архитекторы — предота- вители старшего поколения. Они ус- пели сложиться до революции. Бо- лее того, уже тогла были они призна- ны наиболее выдающимися предста- вителями архитектурного искуосства... Что же построили они тогда? . К чорту справочник, не будем тре- вожить пожелтевиие страницы. Возь- мем надежного провожатого и отпра- вимся по Москве. Пусть ведет нас на- дежный провожатый вдоль домов, на- зывая имя строителя каждого из них. И вот — отказывается надежный провожатый. Не то чтобы у него не хватало знаний, Никто в мире не знает, кто воздвигнул эти дома. Эти ужасающие дома: доходные камен- ные коробки, базарного великолепия массажи, редкие особняки, которые чи бы служить пособием по исто- рии архитектуры, потому что нет стиля, который бы не участвовал в „Фозлании. фасада любого особняка. „..В0е это азбука, конечно, первые страницы учебника, что не всякое здание — явление архитектуры. И капитализм, как никто до него, низ- вел зодчество, лишив его всех при- знаков искусства, Капитализм имеет дело не с архитектором, но с под: рядчиком. Дело не в том только, что капитализм не созлал своего органи- ческого стиля. Просто следует под- считать, сколько домов крупного ка- питалистического города создано творчески, методами искусства, и это булут жалкие доли процента. Но не следует думать, что золотой век позади. : Греки, искусство которых, по сло- вам Маркса, сохраняет для нас, в известной мере, значение непревзой- денного образца, заслужили право на Такую оценку в частности и своей архитектурой. Они умели строить не только стройные храмы и величест- венные общественные сооружения, они также замечательно строили жи- лые дома. Вот как описывает их Шуази: «греческие дома походили по своему убранству на помпейские: стройные коллонады, покрытые рас- писанной штукатуркой; мозаичные полы; окраска стен насыщенными яркими тонами, на фоне которых лег- кими силуэтами вырисовываются ‚орнаменатальные ‘фитуры»...\. Но тот же Шуази, который около полу- века уже является крупнейшим авто- ритетом в области истории архитек- туры, общий вид греческого горола рисует так: «Путаные улицы, застро- енные лачугами.... 2. История не знала еще города, пред- ставляющего code некое полное единство и гармонически стройного во всех своих частях. О таком городе мечтали утописты — Томас Mop, Кампанелла, Фурье. Они искали его во времени и пространстве, они по- мыцали его в неведомые века’ и на недоступные острова, но. такого №- рода не было. Его не могло быть в обществе, где существуют обездолен- ные, которых лишили всех прав и не мотли лишить последнего только: права иметь крышу над толовой, Афины имели свой демос, населяв- ний лачуги. Средневековые города начинались как скопления хижин вокруг феодального а8мка. Мрачные трущобы окружают. блестящие цен- TPH капиталистических столиц... Это описано тысячу раз. Тема то- рола в литературе едва ли не Tak же стара, как сам город; Она имела свой расцвет — Диккенса, Бальзака, ля, Она звучала еще недавно мощ- но и полно в стихах Верхарна. В. русской литературе началась она п®- каньем копыт медного всадника но петербуртской мостовой, ею болели Готоль и Достоевский. Но что бы ни водило пером писателя, — великий тнев, или великая жалость, или, мо- жет быть, бесстрастное любопытство художника к этому фантастическому скоплению людей и домов, полному разящих контрастов и противоречий; кто бы ни выходил из под его пера: Молодой. провинциал, вступающий в Париж, чтобы завоевать. его, беспо-- мошный ли ребенок, блуждающий в бесконечном и полном опасностей Лондоне; белный ли и забитый чи- новник, втиснутый в каменную дыру Петербурга; что бы ни водило перо Писателя и кто бы ни выходил из Пол писательского пера, неизменным * «История архи стр. 331. * Там же, стр. 384. архитектуры», т. & Произошло очень важное событие— утверждение и обнародование ‘плана реконструкции Москвы. В основном многие из нас были уже с ним зна- комы, но самый факт утверждения и доведения до общественности произ- вел на всех очень сильное впечатле- ние. Только в СССР. возможно и заду- мать и осуществить подобный гран- днозный план, И самый характер, стиль плана также возможен только у нас в Союзе. Город в недавнем прошлом у нас и на Западе воспринимается совер- Menno особенно. В литературе, хотя бы у Достоевского, мы видим, как терои переживают этот город. Это дремучий лес, но без его тишины и спокойствия. В нем человек теряется. В нем более чем где-либо возможно желательное или нежелательное для героя ‘одиночество. В нем может че ловек страдать внлоть до смерти, никто этого не заметит. Это есть‘ и у Бальзака, и у Пушкина в «Медном всаднике», и хотя бы у Гамеуна в «Голоде». Можно реконструировать го- род, не изменяя в нем вот этой: его стралиной черты, и великолепие за- надных городов не изживает их пу- стынности. В плане реконструкции Москвы на- мечается содержание социалистиче- ского города: широкая совместная об- щественная жизнь. Таким образом, город уже сразу мыслится как еди- ное целое с его основными магистра- лями, с рекой, с oomectBeH HEME цен- трами и т. п. Опубликование плана многие орга- низации и лица восприняли как. ра- достную, совместную творческую ра- боту. И архитекторы, и скульпторы, и живописцы, и в частности монумен- тальная секция МОСХА, об’единяю- щая в себе кадры монументальных живописцев, выразили живейшее же- лание участвовать в реконструкции Москвы. Для этого секция выработала ряд конкретных предложений, наладила связь с районами и кроме того репги- ла в будущем зимнем сезоне opranu- зовать выставку монументальной жи- вописи в проектах, фрагментах и фо- тографиях в различных техниках для того, чтобы выяснить кадры монумен- тальных живописцев и познакомить с ними общественность. Выражая желание участвовать в ре- конструкции Москвы. я думаю каж- дый сознает и ту ответственность и трудность, которые предстоят и ат- хитектору, и скульптору и живопис- цу. В плане новой Москвы наиболее функционально выражается социали- стическое содержание. Когда же этот план будет облекаться телом. пред- Московский радиодом будет самым большим в Европе сооружением этого типа. Он вместит в своих стенах ре- дакции, 35 студий, радиотеатр на 2.000 ‘слушателей, коннертный зал и фойе. . Здание сооружается на месте не- достроенного Миусского собора: кор- пус церкви, заключенный в стены дома, используется под студии. Вер- хнюю часть собора сломают. На ее Голосов и архитекторы П. П. Антонов и А. А. Журавлев — внутренней ор- ганизации ‘здания.. Отдельные части сооружения содиняются между собой коридорами, а этажи —— эскалатора- ми, лифтами и «патер-ностерами». В башенной части здания намечена организация просторных и светлых ателье для художников и акустиче- ского зала для композитора. Громадная площадь отводится в четвертом этаже для музея книги. В галлерее дома со стороны Ново- Кировского проспекта откроется цен- тральный книжный магазин. В нем москвич сможет приобрести любую книгу советских издательств.