у а 39
литерзтуриэя газета
№ 50 (541)
найдены бесчисленные законы психи»
ческого механизма. Своим обращением
к слову, сложностью композиции,
‘влюбленностью в темы прошилото н
наконец своим «суб’екливизировани-
ем об’ективности» творчество Бафно-
ви безусловно носит неоромантичес-
кий харажтер. .
Но наряду с историческими рома-
нами Барнови написал ряд ярких по-
вестей и рассказов, изображающих
современную ему действительность.
качестве бытописателя.
Закавкавское тосударственное из-
дательство в ботатом наследии писа-
теля выбрало очень характерные для
ето творчества как по тематике, так
и по стилю рассказы из быта старого
Тифлиса, об`единив их в одном ©бор-
нике под названием «Гордость це-
ха» *.
Повесть «Гордость Цеха», помещен-
ная в сборнике, написана на материа-
ле из быта тифлисских ремесленни-
ков. Ремесленники и мелкие торгов-
цы. о каждой отрасли отдельно, об -
единялись в цехи — «амкари» и де-
лились на’ мастеров, подмастерьев и
учеников. Ученичество длилось пять
‘лет, однако многие’ убегали раньше
срока, не выдержав жестокой экс-
плоатации и абсолютно бесправного
положения. Социально-правовому по-
ложению ученичества в «амкари» ав-
тор уделяет мало внимания, обращая
его. главным образом, на труд м быт
кузнейа-мастера Паала. и на стар-
wero подмастерья Вано. Паат отета-
ивает традиции «амкарства», честь
семьи. и обычаи старины. Традиции
«амкарства», по существу, традиции,
создачные мелкой буржуазной реме-
сленнической средой, конечно, явля-.
лись разновидностью мелкобуржуаз-
ной морали, но они имели свой спе-
цифический характер, и это хорошо
показано в повести. Сюжет этой по-
вести, построенный на взаимоотнеше-
нии подмастерья Вано к своему «хо
зяину мастеру Паата ‘и любовной иг-
тории молодото подмастерья. к. доче-
ри своего хозяина, в своем развитии
дает читателю возможность увидеть
борьбу патриархальных устоев «ам-
карства» со все более дающей себя
знать буржуазией и чиновничьей
«аристократией», а это очень харак-
терное явление грузинской—тифлис-
ской раг ехеПепсе — жизни этого пе-
риода. :
Старый Тифлис в этой повести
ощущается не только ках местность.
KM это особенно надо отметить пото-
му, что в грузинской прозе очень ма:
ло вещей, которые были бы сделаны
на городском материале. Знание быт»
и обычаев тифлисских ремесленников
во многом должно было помочь ав-
тору. Молодые писатели Грузии мно-
гому могут поучиться у Барнови не
только по динии построения сюжета,
но и с в смысле изучения материяа-
* Василий Варнов, «Гордость це-
ха». Зактиз, стр. 144.
издательство
Старый революционер и боевой ко-
миссар гражданской войны, Бородин
ототал. от эпохи. Свои революцион-
ные заслуги в прошлом он воспри-
HAI как ордер на обломовикину в.
настоящем, как право на скептиче:.
скоз отношение к будущему.
Такие Бородины не могут соразме-
рить свои шати с шалами истории.
чувствуют себя обойденными, оби:
женными, На самом деле они — пар:
тийные вельможи, обыватели © парт-
билетом в кармане.
Сюжетная линия «Солнечного горо-
да» Ильенкова разворачивается по
линии борьбы людей сталинской
хватки с бородинщиной как социзль-
ным алом. .
Новый роман Ильенкова заставит
всерьез призадуматься читателя.
Это умная книга, юнита человека».
БЕГСТВО
ОТ ЧЕЛОВЕКА
С первой же страницы книга Бон-
дарина поражает читателя богатст-
вом эпитетов, точных и метких срав-
нений, стремлением быть внутренне
сжатым.
Все эти качества — неоспоримые
достоинства первой книги Сергея
Бондарина, но книга, при всей несом-
ненной своей. талантливости, остав-
ляет лвойственное впечатление.
Двойственное потому, что за вели-
колепием многих фраз и даже стга-
ниц, за точностью сравнений не ощу-
щаешь подлинной реальности собы-
тий, о которых повествуется в кните,
В повести «Пять. лел», отврываю-
щей книгу, рассказывается о страли-
ном детстве мальчика из семьи лю-
лей серой и маленькой судьбы.
Бондарин ищет наиболее свойст-
венные эпохе вещные знаки и дета-
ла и освещения его, основных маоси.
BOR.
Конец повести, будто недоговорен-
ный, отличает хорошего маютера,
Приостановив пересказ событий, ap.
тор дает читалелям приятную воз.
можность дописать полотно.
В рассказе «Кудрявое дерево» no.
казано тяжелое положение грузина-
мальчика, посланного в Тифлис
учиться. Не умея говорить по-русски,
способный мальчик вынужден тер.
петь унижения от нежелающих сочи.
таться с этим русских педагогов. Ею
мечта — попасть опять в родную
деревню,
«Часто, когла тоска сжимает сердце
и рыдамия подступают к горлу, Кико
достает коробочку, в которой, как
драгоценность, хранится веточка в
этого дерева, смотрит на нее м в этом
находит утешение». Это дерево сим.
волизирует в рассказе родную Tepes.
ню, ласку, которой он был окружен
в семье, Мимо этого дерева пролега-
ет дорога к его деревне. Страдания
способного мальчика, его невыноси-
мое положение, соэданное в фезуль-
тате издевательств со стороны пре
подавательского персонала, и вынуж-
денное его бегство из школы. много
товорят о том угнетенном состоянии,
в котором находилась грузинская
культура до революции. Как далеки
мы сегодня от этих времен! Способ-
ный мальчик, вынужденный. бежаль
обратно в деревню и в результат
стать дьяконом в сельской церкви, —
He показано ли в этой маленько?
судьбе ничтожество тогдалиних кул
туртретеров! os
B noseorn «Apxeomornieckad Baroy
ка» Бафнови показал научного. работ“
пика, увлекающегося прошлым. Жи-
вая жизнь — и жизнь давно отошед-
шая. Личная жизнь. принесенная в
жертву науке, во всем рассказе один
только раз вызывает в герое сомне-
ние, когда случай приводит его в_мо-
настырь, где он встречает женщину,
которую любил тридцать лет назад,
Потухшие, когда-то огненные глава,
цветущие уста любимой, превратив-
шиеся в черную яму, тысячи Mop-
щин, которые изуродовали некогда
прекрасное лицо, атласные руки, ко-
торые он жаждал целовать: тридцать
лет назад! «Где они теперь? Высох-
ли.. пожелтеля».
Это ощущение отошедшей красоты,
жестокости природы на мгновенье за-
ставляет задуматься старого археоло-
та, и он делает жест. который проти:
воречит всей его жизненной деятель-
ности, Он приказывает выбросить из
экипажа светильник — археологиче-
окую ценность, чтоб поставить вместо
него корзину с фруктами, которая
символизирует молодую и живую
жизнь.
В этом маленьком рассказе Барно-
ви ставит вечную проблему старого
и новото в чисто физиолотическом
разрезе и, нужно отдать автору спра-
велливость, с большим мастерством
дает он ощущение нового, ни один
раз не показав молодость. все время
оперируя археологическими нахолка- ^
4H и
старыми люльми,
55 лет литературной деятельности
грузинского прозаика Василия Барно-
ви прошли почти незамеченными для
русской литературы. Его имя вряд ли
скажет что-нибудь русскому читале-
лю, не занимающемуся специально
грузинской литературой. Даже в Гру:
зии он не завоевал той популярно-
сти, на которую его романы и пове-
сти имеют все права. Тем не менее
недавно умерший Бафнови (он умер
в ноябре прошлого года) был одним
из самых крупных писателей Гру-
SHH.
Он разделил судьбу тех писателей,
популярность которых фастет не сни-
зу, а сверху. Постараюсь об’яснить-
ся.
История литературы‘ помнит слу-
чаи, когда поэты и писатели, вовсе
не признаваемые читающей публи-
кой, были глубоко ценимы нписате-
лями, которых та же читающая пу-
блика превозносила. В какой-то сте-
пени это верно по отношению к Бар-
нови. В какой-то степени Барнови
явился писателем для писателей. Это
не значит, что он был мало читаемым
автором. Читатели и критики всегда
признавали за Барнови достоинство
большого стилиста, оригинальность.
зоркость и точность. Одновременно
его всегда считали холодным и ‘ско-
рее совершенным, нежели’ глубоким
писателем.
В краткой заметке может быть да-
но только приблизительное предста-
вление о таком сложном писателе,
как Барнови, к тому же еще далеко
не изученном. Я ограничусь только
рядом беглых замечаний.
Барнови известен в Грузии, глав-
ным образом, как автор исторических
романов. В этой области он создал
ряд блестящих произведений, являю*
(ихся большим вкладом в художе-
ственную литературу Грузии, Я имею
в виду «Крушение Армаза» и дру-
гие романы и повести. Герои истори-
ческих произведений Барнови, быть
может, очень похожи на каких-то ис-
торических лиц, но ве же это
очень свободная вариация этих-лиц.
Здесь легко впасть в ошибку и при-
нять необычайно подробное опи-
сание мельчайших черт, тщательное
изображение Маленьких событий за
прием, ведущий к полному и ярко-
му жизненному воплощению. Но поч-
ти все персонажи Барнови освешены
автором, как луна лишь с одной
стороны. Они не могут оторваться от
страниц Барнови и зажить самосто-
ятельню в налием воображении. Глу-
боко ошибся бы тот, кто попробовал
бы составить такой же биографиче-
ский словарь героев Барнови, какой
составлен для героев Бальзака. Он
наткнулся бы на пустоты.
В романах Барнови много сказано
0 страстях, ошибках, радостях, печа-
лях, слабостях, привычках человека;
читая Барнови, мы вступаем в необы-
чайно сложную конструкцию отвле-
ченностей о человеке-—-в его прозе
aT 7? TT vO sooo ИЗ тя. => 1!
для котором литературный труд пре- ее: ‘ ли. «Именами века, — пишет Бон-
жде всего серьезная. ответственная К И! международному конгрессу по иранекому искусству ‘издательство ~ Freon Dapuar a Baepno, Boman
работа Сюжетно и стилистически «Ахкапемиях eerrvonaer книгу ЛП Гузатрана и М Пр аконова’ «Иранские ° 0630, Фарман и рле 10, ны ,
Бенц и Рено; Мерседес, Виккерс»...
Эдесь Бондарин перекликается с
Юрием Олешой, который писал о тех
Же «главных именах века». Спору нет,
имена эти значительны, эпохиальны.
но удивительно, что более важные
явления (мощный разворот революци-
онного движения: ленский расстрел.
бакинская стачка, мужественное по-
ведение фракции большевиков в. то-
сударственной думе и т. д.) тех лет,
действительно величественные знаки
эпохи не замечены писателями даже
по истечении десятилетий. Вот пз-
чему страницы, посвященные началу
империалистичеекой войны, первым
дням мобилизации, носят ‘характер
наскоро сделанного монтажа фактов,
взятых из газет. Монтаж законен
только при том условии, если каж-
дый факт исторически осмыслен. Ис-
торизм здесь играет, говоря словами
автора, роль «схватывания», кото-
рото, однако, в повести нет, Внут-
ренняя разорванность, несвязанность
‘событий и фактов повести «Пять лет»
довлеет над всей структурой произве-
‚дения, над каждым эпитетом, над те-
роями повести, типические и харак-
терные черты которых случайны и
таинственны. Историзм может быть
глубоко спрятан, законспирирован,
совсем необязательно выпячивать его.
но если подлинное проникновение в
эпоху «присутствует» в книге, — оно
двигает события, оно лает большую
жизнь произвелению.
После повести «Пять лет» идет
цикл небольших новелл («Похол «Ав-
роры» и «Площадь круга»).
Новеллами их трудно назвалъ. Под-
робная опись сложной техники пол-
водной лодки заслонила чеповека.
Отношение человека к технике. осво-
ение ее —.зся сумма коллизий; кон-
фликтов и ситуаций темы, т. е. са-
‚мое важное -— не лано.
В лругой новелле — «Здевь веть то-
варищи» — краткой и мастерской.
гассказывается о пол’еме затоплен-
ной нами в толы интервенции англий-
ской подволной лодки;
Жизненность и лраматичность но-
веллы, насыщенной ненавистью кин
тервентам и любовью к погибшим
подводникам, глубоко волнует.
Но этот маленький рассказ — един.
ственный в книге, потому что «Утро».
«Ранний выход», как и все произве:
дения из цикла «Плошаль круга». —
вещи на заранее заланную тему,
Эти литературные опыты законны
как черновики, свилетельствующие о
работе писателя над словом,
У Бондарина — писателя внима-
тельного к слову, пристрастно и не-
устанно работающего над ним, были
все возможности дать законченные
произведения.
М. КРАСНОСТАВСКИЙ
- ОВ 2-2 Мое а ЕЕ ИФ > Сане: eo
Сюжетно и стилистически «Академия» выпускает кн ary Л. Гузальяна и М. Дьяконова
ый город» значительно вы: миниатюры в оукописях ах-Намэ Ленингпалоких собоави:
ы в рукописях Шах-Намэ Ленинградсвих собраний». На фото:
миниатюра «Бой Ростема с Мазандеранским шахом»
семья, семья, построенная на. равен-
стве мужчины и женщины, Ba любви
я доверии.
Пусть ростки подлинно человече»
ских отношений еще молоды. пусть
они еще не окрепли;
Есть соответствующая почва, и они
жадно тянутся к ай солнцу
Новой ЖИЗНИ.
Но еше бытуют враждебные мыс-
ли, враждебные чувства. Речь идет. о
социалистической индивидуальности,
об ее. нормах поведения.
Тот же Платов ревнует Олю к слу-
чайной улыбке, к случайному вагля-
ду, но без особых сомнений проводит
ночь © другой женщиной.
Все это жизненно. И хорошо, что
Ильенков без ханжества рассказал о
лицемерии, о лжи, бытующих в н0-
вой семье. .
Ho мощная симфония новых чело-
веческих чувств, заставляющая тре-
петать читателя, могла горазде силъ-
Het звучать.в романе,
Ильенков не раскрыл всей силы
переживаний больших характеров, со-
зданных революцией,
Оля почувствовала себя матерью,
но узнает об измене Платова. Автор
заставляет свою тероиню. сделать
аборт. В романе ее поступок недо-
статочно мотивирован логикой собы-
тий; логикой развития самото образа.
Тажая женщина, как Ольга, может
уйти от Платова и но побояться одна
воспитать ребенка.
Создалась некая философия, что
женщина - общественница — плохая
MATH.
Один из героев романа — Варталь-
ян — так и говорит Ольге: «Это со-
единить невозможно. Ecrh женщины,
приспособленные больше к семье; та-
кие должны воспитывать детей. —
это почтенное и ответственное. дело.
Лучших из них следовало бы награ-
ждать. Я знаю женщину-инженера.
которой лали-орден за работу. Она—
плохая’ мать... и в этом её, конечно,
нельзя обринять..»
Вартаньян неправ, потому что Co-
ветская ‘женщина не может без тра-
гедин отказаться ни от управления
тосударством, ни от своей естествен-
ной функции — материнства. В co-
_ветской литературе еще не показан
образ женщины — государственного
человека и матери. А ведь они суще-
ствуют в жизни. Именно таким жен-
щинам принадлежит булущее.
Нели бы Ильенков показал Олю
Пылаеву матерью, — книжка была бы
более острой, более волнующей.
Роман; Ильенкова рассказывает о
рождении нового человека. Даже не-
достатки книги свидетельствуют о
вдумчивом. отношении писателя в
жизни, о больших исканиях.
Советский читатель. с интересом
прочтет эту книгу.
О. ВОЙТИНСКАЯ
«Солиечный город» вначительно вы:
ше предыдущей его книги «Ведущая
ось». о
Это волнующая книга потому, что
в фокусе внимания писателя — че:
ловек эпохи социализма. В. этом па-
фос и в этом трудность романа, -
Жизнь нашего рабочето сурова, она
закаляется в борьбе, Здесь вреднее
всего были бы сентиментализм, уми-
ленное сюсюкание. ‘
Ho этб уже человек, для которого
жить — значит. осуществлять свой
надежды. Он будущее осуществляет
в настоящем. Г
_. Однако в ряде произведений еще
недостаточно здорового большевист-
ското оптимизма.
Зачастую, ‘когда писатель иИзобра
жает своего героя чувствующим, он
заставляет ero страдать. Tak ©ка-
зывается известная сила литератур-
ных традиций.
Ильенкову удалось показать жизне-
устремленность как типическую чер-
ту нового человека. .
Есть нечто облцее у секретаря об-
кома Винокурова, Николая Платова
_и Оли Пылаевой.
Они люди разных поколений, но
миниатюры в рукописях Шах-Намэ_
миниатюра «Бой Ростема с
быть, по развороту романа, образ
Платова. Это человек, который знает,
чего он хочет, во имя чего он живет.
Он значительно больше удался бы,
если бы автор не заставил ero Tak
много созерцать и размышлять о ©0-
`вериаемом. Гамлетизм \не присущ
Платовым.
Лучше всего удался Ильенкову об-
раз Оли Пылаевой. Она принадлежит
-Б той плеяде советеких женщин, ко-
торыми по праву гордится наша стра-
на. Меткая стрельба, спорт и обая-
тельный голос сочетаются в Ольге с
суровой смелостью бойца. В ней
много большевистской настойчивости
и хорошей поэтической женственно-
CTH,
Пылаевы всегда на передовой ли-
нни отня, в то же время они — вер-
ные подруги в борьбе и любви.
Такова Оля Пылаева — работница
и слушательница консерватории, та-
ковы лучшие женщины нашей стра-
. ны. Разве они не служат источни:-
одной энохи.
_ Особенно интересен Винокуров —
крепкий большевик. человек подлин-
ной партийной культуры и дерзно-
венной мечты, :
Жить для него — значит.
всего, бороться и творить. Широв
диамазон его интересов, смел прогноз.
Таков тип партийного работника, ор-
ганизатора и. исследователя. Таково
лицо нашей партии, созидающей ве-
‚ личественную и небывалую в исто-
“рии жизнь.
прежде
ком для вдохновенья? Ильенков co-
здал образ подлинно поэтический,
образ, чарующий своей. красотой.
Пылаева существует как тин ив
то же время она выдумана, припод-
нята автором, и в этом реалистиче-
ском преображении действительности
большая сила искусства.
В истории любви Пылаевой и Пла-
това раскрываются новые социаль-
ные отношения,
Мужество большевика’ восхищает. Перед Ильенковым стояла очень
aa mote Th1a1 Cooma трудная задача. Семейные коллизии
иколай Платов и Оля 1 Ылаева oy уничтожаются при социализме. но
a ee a ele rn eee
ыросли и сложились как харавте-
ры в эпоху диктатуры. пролетариата, судьбы людей развиваются принци-
Они уже принадлежат к поколению Пиально иначе, чем в классовом об-
людей. которые только теоретически ществе.
знают о капиталистичесокой эксплоа-
тации, но они еще принадлежат к «Надии предотавления о формах по-
‘тому поколению. которое практиче- Ловых отношений после устранения
«Нацти представления о формах по-
ловых отношений после устранения
капиталистического способа производ-
ства, — писал Энгельс, — отлича-
ются преимущественно отрицатель-
ным характером, отраничиваются в
большинстве случаев тем, что отпа-
дет. Но: что появится нового? Это
определится, когда вырастет новое
поколение, поколение мужчин, кото-
рым никогда не придется покупать
женщину за деньги или другие со-
циальные преимущества и поколе-
ние женщин, которым никотда . не
придется отдаваться мужчине из ка-
ких-либо других побуждений, кроме
подлинной любви».
. Николай Платов уже принадлежит
к тому поколению мужчин, которое
никотда и ни в кэких формах не
покупало женщину.
Оля Пылаева принадлежит к тому
-~ QRH CTANKABASTCH с пережитками Ка-
циталиема. Е №
Платовы и Пылаевы идут к социа-
лизму извилистыми путями. Нужны
четкая воля и большевистское серл-
це, чтобы неё отстать и не устать.
Николай Платов прошел нелегкий
путь — от рабочето-подростка до ко-
мандира социалистического производ-
ства. Этот путь типичен ‘для лучших
мололых людей нашей страны. Пла-
тов очень интересен как тип чело-
века, созланното Октябрьской рево-
люцией. Он как бы противостоит Ми-
ше Колче из «Юноши» Левина, Во-
лоде Сафонову из «Дия второго» и
Геньке Синицыну из последнего ро-
мана Эренбурга «He переводя. ды-
ханья». Но в образе Платова есть
нечто риторическое, нечто назвязанное
В последнем рассказе, помещенном
if книге, в рассказе «Чаевые», , Beata
очень традиционная для. грузинской
литературы тема, Это история. сына.
`мелкопоместного дворянина Левана,
который в результате евоей беспут-
ОЙ жизни попалает в город и дела-
ется лакеем. Чаевые,’ которые дает
ему такой же дворянчик, деливший
с ним в прошлом общую трапезу. вы-
водят его из жизненного строя. Лож-
е самолюбие еще раз одерживает
верх.
Рассказ этот на нал взгляд не яв-
ляется большой победой Барнови.
Если принять во внимание, что -это
одинотвенный сборник рассказов Ваз-
нови, изданных на русском языте,
то нельзя не благодарить Закгиз за
это издание, приобщающее советско-
го читателя к творчеству ‘большого
прозаика Грузии. .
Книжка издана хорошо и иллюбт.
рирована блестящими рисунками ху.
дожника Бажбеук-Меликова,
Борис ЛУГОВОЙ
К. ПЕ международному конгрессу по ‘иранскому искусству
«Академия» выпускает «Восток»,
туре Ирана Х—ХУ вв. Сборник
зкает «Восток», сборник второй, посвященный литера-
\У вв. Сборник выходит под редакцией А. Болотнико-
ва, А. Тихонова и К.. Чайкина. На фото: миниатюра «Ширин отправляет.
публичной 6
CA Ha свидание» (из рукописи Незами Государственной
лиотеки им. Саптыкова-Щедрина).
им дворяноким труппировкам карам-
зинистов и шишковистов, но он был
не прав преувеличивая безмерно по-
янтический и сознательно классовый
характер этой оппозиции и совершен-
но игнорируя ее специфически. ли-
тературное выражение. ‘Этим спеця-
фическим литературным выражением
был их заимствуемый из Германии
«преромантизм». У Руссо ‹прероман-
тизм» с его культом чувства И «до-
бродетели» соединялся с ясной де-
мократической идеологией. Но и сам
по’ себе, даже независимо от его по-
литического сознания, он был про-
грессивным и культурно революцион-
ным движением. Следуя старому, не
вполне удовлетворяющему словоупо-
треблению, Орлов называет его сен-
тиментализмом и довольно неясно и
неправильно представляет его эволю-
цию на Западе. Конечно, он не был
«первоначально дворянским течени-
ем» *, наоборот дворянство приено-
собило его к своим целям, лишив
его не только политического, но и
подлинного эмоционального содержа-
ния, Отношение пасторального сен-
тиментализма Марии-Антуанетты к
Руссо есть отношение обессмыслива-
ющего перенимания формы. Таким же
обессмысливающим, чисто внешним
подражением был “русский дворян-
ский сентиментализм карамзинистов.
Наоборот, у разночинцев-радищевцев
-преромантизм - сентиментализм UDB
всей примитивности и неразвитости
А жаль. Родина ната знает замеча- ;. г
тельных людей ‘сталинской складки. ПОБОЛОНИЮ. ЖеНЧЩИЕ, KoTOpOe HUor-
Уже выковались большие волевые Д& и ни в каких формах не прода-
характеры. Именно таким momen вало себя мужчине. Это уже новая
_ ПОВОЕ ИЗДАНИЕ
Почти однавременно © напечатани-
эм ‘моих статей о новых изданиях
Старых Поэтов («Лит, газета» 4 и 9
августа) вышел одиннадцатый по
счету вышуюк Библиотеки Поэта, по-
священный Востокову, под редакцией
ka
ской новаторской поэзии конца ХУШ
— начала ХГХ века.
Но и в настоящем виде Стихотво-
рения Востокова ценный вклад в де-
ло освоения старой руской поэзии
советской наукой и советским чита-
EN A ES Yer TE reese oo
HCO вступительной статьей Вл, Ор- телем. Недавно заведующий изд.
лова. Это еще одно ценное и удачное д. чета тов Яносон писал в «Лите-
издание Бибпиотени Поэта, кото-
рое подтверждает данную нами выоо-
кую оценку этой серии, которая хотя
я не выполнила задачи создания
ge gm
eee OE EEE E E ——_— ТТ 393
ратурной газете» о непомерно разрос-
птихся вступительных статьях и ком-
ментариях в изданиях поэтов и пи-
сателей прошлого. Тов. Янссон был
ee I I EE ee
маос0вой и педагогической библиоте- безусловно. прав, осуждая как урод-
4 >
ви русских поэтов, HO Дала Целый стро ото засилье «освещающего» Ma-
a
ряд’ надежных научных изданий по-
этрв трудно доступных или вовсе не-
доступных `В частности новая книга
вносит существенный корректив в
оценку работы Вл. Орлова. Если в
Поэтах Радищевцах хорошие каче-
ства этого молодого исследователя,
его добросовестность и многосторон-
нее знакомство о материалом оказа-
лись в плену стародкадемического
об’ективизма, не умеющего отобрать
важное от’ неважного и ценное от
неценного, издание Востокова надо
празнать работой большой ценности,
Вотупительная статья содержит ту
иоторико-литературную харажтеристи-
ку издаваемого поэта, которая отеут»
ствует в Поэтах Радищеёвцах,
Может быть было бы лучше, если
бы редакция Библиотеки Поэта при-
менила к этой группе поэтов очень
удачный прием, примененный к трем
основоположникам русското класси-
цизма, издав Тредьяковокого, Ломо-
Носова и Сумарокова как бы одной
внитоЙй в трех частях © одной общей
вступительной статьей. Именно бла-
fomapa такому об’единению статья
С. Бонди вышла отличным введе-
нием во всю русскую поэвию XVII
a _ Ma wen WO wen
I peer
EE TD
териала в изданиях классиков. На
каждый десяток читателей, который
хочет читать Гейне или Чехова, мо-
жет быть, только один хочет читать
новые рассуждения о нем. Этих де-
CATH процентов достаточно, чтобы
для них можно было выпускать ис
следования о классиках отдельным
книтами, с тиражами много меньши-
ми, чем сами издания классиков, но
все же значительными, Но тов. Янсон
неправ, применяя ту же мерку, на-
‘пример, к Батюшкову. «Второстепен-
ных» поэтов прошлого читает все же
в первую очередь тот же читатель,
‘который читает и историко-литера-
турные исследования, и есть все 06-
нования, чтобы новые издания та-
ких поэтов соединялись с иселедо-
ваниями 06 их творчестве, Поэтому
и в данном случае никак нельзя при-
знать недостатком тот факт, что око-
ло трети книги занято «аппаратом»
— вступительной статьей и примеча-
ниями. Поэзия Востокова может
иметь непосредственную эстетическую
действенность на советокого читате-
ля, но только’ на такого, который
сумеет подойти в ней исторически
и научиться ее языку, столь непохо-
нием во всю русскую поэзию ХУШ “mw Ue ЕН В ee ee
ока. ола `бы Бибпиотона Понта nara = HAYIMTHCA oe RaLIKY, CnOm Teno”
, жему на наш. Для всего этого осве:
такой же трехтомник. где первый том :
TAROM me TPEXTOMA к. где первый том щающий атпарат совершенно необ:
такой же трехтомник, где первый том Wan! ий аппарат совершенно необ-
был бы Ед самому Е и р paren:
й Пнину. Попутаеву. Бори -
ТОрОЙ НИНУ: СОА ВУ. 3 Имя Bocronopa (1780—1886) хоро:
второй Пнину. Попутаеву. Борну и
может быть Каменеву. а третий од-
пому Востокову или Воотокову и Ka-
мбиеву. Вл. Орлов имел бы возмож»
иооть расширить свою сталью 0 Bo-
стокове до общей характеристики те-
ченья антидворянокой и недворян-
OY
Имя Востокова (1780—1865) хоро-
шо известно, можно даже сказать
знаменито в узком кругу языкове-
дов-олавистов. Он был первый пио-
Hep науки о языке в России и по
праву известен как «отец славянской
филологии». Его поэтическая дея-
^ Сергей. Бондарин, «Пять лет»,
Гослитизлат, 1935 г
опыты, Борна и Каменева были опо-
радическими, Бобров ограничивался
разработкой («по Атлинским образ-
цам», как отмечал Востоков) одних
только безрифменных ямбов, Восто-
ков разрабатывал новые безрифмен-
ные формы систематически и разно-
сторонне — и ямбы и правильные
античные размеры («лотаэдические»
и гекзаметры) и руеский фольклор-
ный стих. Он ввел в русскую поэзию
«белый стих» в собственном смысле
слова, т. е. пятистопный ямб без
рифм (в переводе «Ифитении» Гете).
Ето трактовке античных дактиличе-
ских размеров следовали Гнедич,
Дельвиг и Пушкин. Его формальное
влияние было велико Ha младших
архаистов (Кюхельбекера). Ем пони-
мание русского фольклорного стиха
оказало сильнейшее влияние на Пуш-
кина, и у него же Пушкин пряма
заимствовал стих Песен Западных
Славян. .
Было бы однако совершенно не-
правильно видеть в Востокове како-
го-то голого формальното новатора,
Подобно поэзии его учителей Клоп:
“<
интонации его морально философ-
ских стихов дают эти Стихи в Аль
бом, так не похожие на те, что писаля
в альбомы «милых дам» его совре-
менники-карамзинисты:
На низменных брегах пезок, вом
; нами рытый,
Бывает иногда и сух, но не на
долго;
Успеет только пуч на оный. соли
: це кинуть,
И се уже опять грядущее с шу-
мом море
По нем свои валы холодмы рас“
стилает,
Так точно человек небесну черплет
радость`
Тогда лишь, как волнам забот от
лив бывает,
‚ Но мы. волнам оплот поставим
твердость духа,
И философией душевный брег воз
GBBICHN, *
Чтоб ‘не наводняп его прилив’ пе-
‘ чалей
Й чтоб покоилась на нем небесна
радость.
«Небесна радость» здесь, конечно,
не религиозная радость мистика, а ИН-
теллектуальная радость созерцания
метафизической истины; родствен*
ная «интеллектуальной любви к 00ту?
Спинозы. ‘
Стихи Востокова несомненно спо
собны оказывать непосредственное
наслаждение и теперь. но этому
должна предшествовать некоторая
подготовка, -- надо научиться ef0
поэтическому языку и отрешиться
от некоторых привычных реакций #
ассоциаций, налример научиться #®
находить. смешным, скажем, олово
«оный». Исторически архаичность
языка Востокова несомненно: недо“
статок-—следствие ето позиции уеди”
ненното ученого на половину старого
типа. Он шел против основного те
чения русского языка, которое было
необходимо, чтобы вывести русскую
культуру на уровень новой буржуаз*
ной Европы. Но как подлинный поэт.
Востоков создал свою стилистяческую
систему, в пределах которой он 0618 {
ется серьезным и сознательным Ма“
стером, Войти в железный фонд ши“
рокого советского читателя п083иЯ д
Востокова не может, но для поэт,
который подходит к стихам, как 8
знакомой‘ области, Востоков им?
янтерео не только исторический,
\
ствуя примерно уровню немецкого
бурекуазного сознания 1740-х голов.
Поэзия Востокова — поэзия уче-
ного не только по форме, но и по
содержанию. В ней нет ничего свет-
ского, ничего салонного. Ее язык
архаичен. Но эта архаичность не би-
блейская и не поповская, а архаич-
ность человека, глубоко насыщенного
античной филологией и для которого
латынь еще не совсем перестала быть
международным языком науки. Во-
стоков еще не буржуазный интелли-
тент, а «литерат» разночинец, в сво-
ем кабинете незаметно трудящийся
над культурной работой, которую.
над культурной работой, которую
презирают изящные дворяне и. ко-
торая пока недоступна для масс. Во-
стоков уже не придворный ученый.
Е не говорит от имени крепостниче-
ското двора, как Ломоносов, и не ока-
зывает ему лакейских услуг, как Тре-
дьяковский. Он считает своей обя-
занностью восхвалять царей и их
политику. Он далек от революцион-.
ности Радищева, В его поэзии нет
развернутого либерализма Пнина. Но
восхваляя Александра № он. восхва-
ляет его не по обязанности верно-
подданного, а потому, что хочет ви-
деть в его первых шагах осуществле-
ние «добродетельной» и «просвещен»
Hoh» политики, Ето похвалы услов-
ны. Он «желает зретьз Александра
«рабом законов»; если он будет
таким ce
Тогда б не лесть одна венчала
Его обманчивым венцом,
Но истина б сама! именовала
Отечества отцом.
В Оде Достойным — конечно в
очень абстрактных выражениях —
он прославляет убийц Павла и услов-
но восхваляет Александра, еепи в нем
окажутся надлежащие ‘добродетели
(«О, коль те в нем находятся каче:
ства»).
Востоков—переходная фигура, уже
не феодальная и еще не совсем бур.
жуазная. В русской поэзии он един-
ственный представитель культурного
типа, хорошо знакомого Рермании се.
редины ХУШ века,--достаточно ‘на-
звать Галлера, тоже крупного уче-
ного, бывшего в молодости поэтом-но-
ватором, Политическая тематика не
характерна для Востокова. Основной
пафос его поэзии нравотвенно-фило»
софский, Одна из его любимых тем—
достовнство человека и ученого, Хо-
рошее представление о благородной
ДЛ. МИРСКИИ
тельность составила первый этап его
литературно-научного пути. Большая
часть его стихов написана и налеча-
тана в течение первого десятилетия
ХГХ века. В 1820 г. выходит его
создавшее эпоху «Рассуждение о сла-
вянском языке», и он окончательно
бросает поэзию ради науки.
Между поэтической и научной дея-
тельностью Востокова нет разрыва;
первая подготовляет вторую и свявы-
вается с ней рядом переходных сту-
пеней. Интерес Востокова к вопро-
сам стихотворной формы уже как
бы предвещает в нем ученого линг-
виста. Переход осуществляется в его
замечательном «Опыте о русском сти-
хосложении» (1812), в котором он
впервые научно, а не чисто эмпири-
чески ставит вопрос об отношении
русском стихосложения к природе
русского языка и дает в основном
правильное решение вопроса о суще-
стве русском фольклорного стиха.
Другой формой перехода от поэма к
филолоту являются. его переводы
Сербских эпических песен, которым
подражал Пушкин в Песнях Запад»
ных Славян,
Kas поэт Востоков был прочно. за-
быт. После последнего прижизненно“
то издания в 1821 г, его стихи не
переиздавались, Имя его отсутствует
в Литературной энциклопедии и
только в Русской пирике И. Н.
Розанова есть небольшая глава о нем.
Но в первом десятилетий ХХ века
он был, наряду в Крыловым и Жу-
ковоким, самым заметным поэтом мо-
лодото поколения. Как я писал в
моей статье (4 августа) и как пра-
вильно замечает Орлов, Востокова
«можно назвать фадищевцем в ином
смысле» чем Пнина Попутаева и
Борна. Востоков «практически pea-
лизовал выдвинутые Радищевым по-
желания относительно реформы рус-
ского стиха» путем расширения его
метрических возможностей и разра-
ботки безрифменных форм стихов.
Но Орлов не прав, называя Востокова
единственным «радищевцем» в этом
смысле. В том же направлении ра-
ботали Борн, Каменев и Бобров; Но
штока и Радищева поэзия Востокова ° содержания социально поллинен. Во.
прос этот слишком широк и значи-
телен, чтобы разрешать емо в корот-
кой рецензии на новое издание Во-
стокова, В сущности, это вопрос о
правильном построении всей истории
русской литературы эпохи Француз-
ской революции и коалиционных
войн, эпохи, начинающейся Радинте-
вым и кончающейся первыми стиха-
ми Пушкина. Нало однако иметь в
виду, что буржуазное осознание у
разночинцев-радищевцев 1800-х годов
было еще очень неразвито, соответ.
* Абзац, посвященный этому во-
mpocy (стр. 38), сплошная путаница.
о Орлову выходит, что «сентимен-
тализм» возникает как дворянско»
течение в 1780-х годах, буржуазия
воспринимает его от дворянства, и за.
тем буржуазно - сентиментальный
отиль вырабатывает Руссо, который
как известно начал писать в 1750 Г.
& умер в 17781
глубоко содержательна. Ритмическое
новаторство Востокова, как новатор»
ство Клопштока и Радищева, цели-
ком подчинено задаче создания т8-
ких форм, которые, освобождая поэта
от давления традиции A oT «раб-
ства» ‘рифмы, ‘позволили бы ему де-
лать установку на смысл, на новое
содержание; Все «радищевцы», как
левые, в разбавленном виде приняв-
птие якобинские традиции Радищева,
так и правые, разрабатывавшие толь-
ко чисто литературную часть его на-
следетва, боролись ва поэзию, бога-
тую смыслом, за поэзию мысли; про-
тивоположную салонно-сентименталь-
Ной поэзии карамзинистов. Вл, Орлов
отмечает, что относительно даже са:
мого правого них, Боброва, «боръ-
ба против рифмы оборачивалась борьъ-
бою за смысл в поэзии».
Десницкий без сомнения прав, ха-
‚ ражтеризуя (в Поэтах Радищевцах)
поэтов. Вольного общества как груп:
пу, одинаково противоположную обе-