литературная г Se LE Ts — 7 Ee ee Ta Ne 5 4 (545) И eee eee TY Ge ЕРОИ МОЛОДОЙ. ЛИТЕРАТУРЫ ПОЛЫНИ Значительная и художественно на- иболее ценная часть молодой поль- ской литературы, отражая Hacrpoe- НИЯ трудящихся маюе и иинтеллиген: ции, смело обнажает язвы сегодняш: ней системы Польши, & передовой ее отряд в ярких образах показывает разочарование трудящихся массе в интеллигенции независимой буржу- азной Польши, для воссоздания кото- рой они готовы были одно время под- чинить свои клаосовые интересы ин: тересам «всего народа». : Первый значительный улар из ли- тературного лагеря польская буржу- ззия получила от верного соратни- ка национал-социалистических идей. Стефана Жеромекото, который в: сво- ем предемертном романе «Канун. вес- НЫ». изданном за год до фапгистеко- ‘о переворота, отобразил банкротство своих собственных социал-патриоти: ческих идей, своих искренних мечта. НИЙ 0 том. что независимая Польша станет Польшей трудящихся, Поль: шей «стеклянных домов», где взаимо: отношения между трудом и капита- лом достигнут какой-то ‹мессиан- СКОЙ» ясности. и в которой не будет места для классовых боев. Несмотря на то, что своими симпатиями он был крепко связан в умирающим классом, он первый из буржуазных писателей Польши признал в ком- мунизме большую идейную силу, ту силу, которая в его романе повела рабочих под красными знаменами на Бастилию польской буржуазной рес- публики — Бельведер. Но терой Ж»е- ромского, интеллигент Варыка, — да- леко не типичный образ коммуниста- интеллигента; Барыка по существу одиночка. полный двойственности и мещанеких предрассудков, Новый, основной герой молодой радикальной польской литературы, стремящейся в развенчанию надио- налистических и литературных легенд Польши, это трудящийся — бат рак, крестьянин, рабочий и интелли- ‚тент, чаще всего старый член соци. ал-патриотической довоенной ШТ, член её боевой ортанизации, участ- НИЕ Стрелецкото движения и легио- нов Пилсудокого — тот, кто шел в бой за независимую Польшу, кто сле- довал призывам жертвовать временно своими класоовыми нитересами ин- тересам общенациональной ‘борьбы, тот, кто верил, что независимая Поль- ша будет отчизной трудящихся, и только теперь, перед лицом фашиз- ма, увидел, что он окавалоя обману- тым. Развенчивая исторические леген- ды Польши, молодой польский писё- тель Леон Кручковокий в своем пер- вом революционном романе «Корди- ан и Хам», посвященном восстанию 1830 т. (вышел на русском языке), в противовео веей националиетичео- кой легенде, показал в высоко худо- жественных образах, что польские крестьяне не поддержали этого вос- стания, ибо шляхетекие руководите- ли воостания ие выставили даже ло- зунгов раскрепощения крестьян, от- каза от своих привилегий Таков главный герой романа Дечинский. Кручковский развенчивает и героя поэмы Словацкого «Кордиан», пред- ставляя Кордиана’ не романтическим героем, а мелким-этоистичным излях» тичем. у Герой нового романа Кручковекого «Перья Павлина». посвященного польской деревне до 1914 года, бат- ак Карч, илет в ПИО, в. легионы ‘илеудското и зовет к ним батраков и крестьян, ибо он верит, что восста- новленная Польша «устранит веко- вую несправедливость» и даст кре- стьянам землю. Честный и правди- вый Карч готов сложить голову свою за ту отчизну, которая «ne может быть никакой другой как отчизной трудячщцихея крестьян и рабочих». Он верит в социал-патриотические ло- зунти и горячо убеждает, что «котда Польша будет восстановлена, ве на- родное правительство конфискует у помещиков землю и даст ее крестья- ero романа Цетр — это сам Вонгоут. Петр состоит еще атитатором и про- naranamctom TIC. пишет в партий- ной печати, но он уже полон сомне ний. Независимая Польша не оправ: дала его належдл. Ов верил в эволю- пенькам к социализму — но вместе ступенек к социализму ero бывшие товарищи. из НИС и легионов воз- злавляют сегодняшний режим. Он ви дит разложение старой НИС, от ко: торой вся знакомая ему молодежь и среди нее сыновья старых кадровых пепеэсовских рабочих уходят в pe- волюционное движение А о прутой стороны, его друг по окопам, по ле- тионам, фашистский офицер Pone-: левский устрашает его физической силой своего лалеря: «Так называе- мые скрытые силы ‘пролетарйата или народа. это также не то, о чем вы кричите на митингах: количество, ке- пичество, масса. Что значит сегодня масса перед одним пулеметом?» Идеолог «избранных» Ропелевский презрительно смотрит на тех, кто на своих плечах вынес его на историче- скую арену: «Качество важнее не жели количество. Массу необходимо всетла поработать, подчинять, тол- кать. разтонять Таким погонщиком являюсь я — спец, орудие для того. чтобы держать в Хисках дисципли- НЫ». Но Петр понимает уже правлу слов молодой работницы Регины, ушедшей из ППС: «Только Советский Ссюз значит что-либо на историче- ской чаше весов, только он остается пограничным столбом в социальной истории народов». Петр вилит, что идея елиного фров: та, которая на партийных комитетах ПИС пря прямом саботаже вождей «встречала неисчислимое количество отоворок, условий, сомнений — в не- посредетвенной смычке с рабочим клаюсом, на митингах и собраниях. как правило уже вызывала не толь- во согласие. но подлинный энтузи:- asm». HW сомневающийся, колеблюший- ся Петр решает пойти по революпи- онному пути. Но как ни стремился Вонгоут на- делить Петра стремлением в силе и С. ЛЮДКЕВИЧ Цодобно другим крестьянам и pa- 00чим, под влиянием. революции 1905 в, Кржысяк вступил в ПИС, в ее боевую организацию. поверив в призывы вождей, что прежде воего необходимо добиться свободной, не- зависимой отчизны, прогнать царя и его слуг, а независимая отчизна воз- наградит его и всех трудящихся ва труды, понесенные в борьбе. После поражения революции, искалеченный царскими жандармами Кржысяк по- могает польской военной организа- ции, созданной во время империа- листической войны Нилоудеким 28 ПИС в помощь легионам. На воле илв в тюрьме — «зеленым полем, краю. ной песнью доносилась всегда K He му далекая и так близкая врестьян- ская отчизна» Он верил. продолжал верить лозунгам ПИС и Пилсудеко- го, что «в независимой Польше по- мещики управлять не будут. что независимая Польша будет крестьян- ской Польшей». И когда Польша’ бы: ла восстановлена Кржысяк еще в 1918 году и позднее верил, что 00- циальная справедливость, за которую он боролся, булет все же возведена декретами вожлей легионов и ППС, очутившихся у власти в независи- мой Польше, что креотьянской боь- бы болыше и не нужно. Когда все осталось попрежнему, никто и пальцем не тронул помещи- цы Кржысяка, а Иржысяк. как и все батраки так же тянул свою тяже- лую лямку, он начал впервые уяс- HATH себе, что <не для себя, a для кого-то другого тащил он картошку толыми руками из огня. что мужик остался в дураках.. и ушел тот мо- мент, когла надо было действовать». Но Кржысяк а с ним вместе и Ва- силевокая верят эще, что лишь сго- вор и сила помещиков помешали вы- полнить эти обещания: И только в 19835 году, перед лицом острейшей батрацкой нужды, усу- публенной небъвалым кризисом, старый, изможденный Кржысяк, ви- дя, 910 в соботвенной отчизне, ва которую ‘он боролся, стало лишь ху- же, не признает ее своей отчизной: «Помещичье, господское, ксендзов- ское было все. Это — помещичья, тосподокая, ксендвовская отчизна, но не естьянокая». Героический бат- рав ИКржысяк понял свою ошибку: «Не так нужно было действовать B 1918 году. Не так. Животы пороть, вилами колоть, все пустить © дымом. Либо мы, либо они, помещики. Нет для нае совместно места под одним небом». Кржысяк видит уже, что он обманут. В поступлении он епраши- вает себя: «Кто же его обманул?» Он вопоминает рядовых пепеэсовских рабочих и батраков, тех, кто сложил свою голову в борьбе, и тех, кто, тре- буя выполнения обещаний, оказал- ся арестованным уже в независимой отчизне. Нет, не они ето обману: ли, они честно верили, что борют- ся за свою отчизну и за такую от чиану трудящихся погибали. Но ис- тинных виновников обмана ни Ва- силевская, ни Кржысяк не называ- ют. И лишь часть правды заключа- ется в ответе, который дал Кржысяк самому себе: «А не обманул ли он сам себя, не промортал ли он подхо- дящий момент, когда иначе нужно было за дела взяться?» . Разочарюванному Кржыеяку каза- лесь, что ничего уже изменить нель- зя, что все останется, как всегда, по- старому, но когда в заключительных сценах романа он. при встрече в по-_ мещицей, посмотрел в <торящие гие вом, полные ненависти» глаза своего подрастающего сына, е детства вии- тавтието в себя ненависть отцов, ов понял, что переменилось многое. Обманутый батрак Карч Кручков: ского, обманутый рабочий Войцех и батрак Кржысяк Василевокой допол: няются представителем обмажутой ра- ликальной интеллигенции — Петром из первого романа молодого писале- ля Веслава Вонгоута «Любовь и де- 109, Вонгоут-—это кадровик ПИС. Герой М любовью в сильным словам, ег Петр помимо принятого решения воабуж- лает в нас некоторую неуверенность благодаря своей слабости. в. отоутот- вию ненависти к некогда близким ему Ропелевеким. Илее единого фронта посвящея В сущности и первый роман молодого революционного писателя Генриха Држевецкого «Киесловцы», выходя- щий вскоре на русском языке. Не- смотря’ ва то, что на полвоценности этого романа невыгодно отразился выбор Држевецким весьма ограня- ченного участка борьбы рабочих — за снижение квартирной платы =— Држевецкий прекрасно показал, Rak в борьбе за насущные ивтересы ра- бочих растет классовое. сознание, сплачивающее рабочих. приналлежа- щих к различным политическим пар- тиям в единый фронт борьбы против капиталистов. Пентральная фигура молодой ли- тературы Польши — это трулящий- ся. который лал себя обмануть лжи- вым лозунгом межклассовой солилар- ности, единения всего «нарола», ко- торый верил. что независимая Поль- ша будет отчизной трулащихся. Этот герой нового польского рома- на далеко не одиночка; ов — выра зитель социальных чаяний и требо- ваний широчайших нафолных Macs, стремящихся в едином фронте тру- лящихея возлать Польшу труляших- ся Путь этой молодой литературы ле жит через ревизию прошлом Полыши, ее социальных ий напиональных ле- генд: эта ревизия поможет самим пи- сателям понять настоящее и уяснить себе сущноеть польского фашизма, иопользующего для своей социальной демагогим «боциалистическое» про- шлое почти всего штаба пилсудчи- НЫ. , Этот отрял иолодых польских пи» сателей является первым из среды радикальной интеллигенции создаю- шегося в Польше народного фронта против тех, кто обращается с трудя- щимися Польши по рецепту фашист“ ского офицера Ропелевокого: «массу необходимо порабощать полчинять, толкать. разгонять» нам. Иначе и быть не может». Он резко обрушивается на идеологов «национального ‘ согласия» и прямо заявляет: «Только шарлатаны кри- зат: единство, народное согласие и другие, такие же пустые фразы. Co- ‘ласие? Чего можно от него дождать- ся? Того лишь, что крестьяне мирно, по-божьи, будут вечно умирать в ни mere и темноте», И от имени пра: шедших е ним вместе в легионы кре- стьян он заявляет легионеру-интел- лигенту: «Вели бы мы в это не ве- рили, нас бы всех и не было здесь в этих мундирах». Несмотря на то, что роман и заканчивается. по суще- ству. этими высказываниями, OTHO- сящимися к 1914 голу, линия Круч- ковекого видна ясно: Карч оказался обманутым. Вожди легионов, вожди ПС использовали национальные чув: ства Карчей, но общественный кали- талистический порядок остался неиз- менным. ‘ Молбдая талантливая писательница Ванда Василевская, дочь одного из правых вождей ПИПС и личного дру- ta маршала Пилсудекого, в послел- ние годы выступила с двумя рома» нами: «Лицо дня» \вокоре выходит на pyconom языке) и «Отчизна». «Лицо дня» — 910 гимн настуна- ющей социальной революции в Поль- ше — расплаты за всю красочно опи- сываемую Василевокой нищету и с0- циальный гнет польских трудящихся масс. Несмотря на то, что в образе победоносной, воеочищающей револю- ции отсутствует устремленная и ор- ганизованная сила, а первый герой романа, молодой революционный ра- бочий Анатоль, выглядит скорее ка- REM-TO архангелом революции, а че «первым среди равных» сознательных борцов революционного движения, роман Василевской, испещренный бе- лыми пятнами фашистской цензуры, является революционным произведе- нием. Представительница поколения «детей» не разделяет: установок сво- HX «отцов». Борясь в традициями своето собственного дома, социал- патриотическими легендами Польши, Василевокая уже в образе старого каменшика Войцеха — старого чле- на ПИС и участника легионов, наме- vara образ Кржысяка, своего 6бу- дущего героя второго романа «От чизна», С сарказмом констатирует Войцех, что. боролся он лишь ва то, «чтобы не какая то австрийская или русская сволочь била по морде, а своя 006- ственная, родная», 38а то, чтобы TOT же шпик из царокой охранки и тот же царекий тюремный надзиратель, оставленные, как поляки, на поль- ской службе, делали у него, в неза- висимой уже Польше обыск и аресто- вывали ето. Надругаясь над своим собственным боевым прошлым, над своими неосуществленными надежда- ми, он иронически говорит Анатолю: «Вот каменщик Шепан зарабатывает троши в день. Но он доволен. On знает, что деньги, которые ему не доплачивают, идут в польский же карман. Когда зимою умер у него © голоду ребенок, он по крайней мере знал, что это для того, чтобы мот ра- сти наш собственный польский кати- тал. Это очень- важная вещь, го- ворит он Анатолю, тле ты поми: ‘раешь с голоду. На собственной зем- де это просто доставляет удоволь- отвие». И старый измученный Войцех полдерживает борьбу Анатоля. ‚ Эпизодически появивитись в «Ли- ne дня», Войцех превралцается в но- вом романе Василевской «Отчизна» в тлавное действующее лицо — GaTpa- ка Кржысяка. Жестокую батрацкую лямку тянул Кржысяк, но: револю- ция 1905 года открыла Кржысякам глаза на то, что утнетение батраков й крестьян может быть и не «веиз- менно вечным», что «многое может перемениться». На фоне свыше чем тридцатилетней истории батрацкой жизни Василевская отчетливо прово- дит три этапа жизни Кржысяка: 1905 год, 1918 год — год воостанов- ления Польши и 1935 № ABE JI A fel ЗАНСОл РЫЛЬСНИН Б ПУТЕШЕСТВИИ ] О, пристань тихая Где рифмы спят е де мысли мачтау Клубятся образы, Уже моя рука и Но ум не ведает, 1 При ветре крепнут гихая рабочего стола, пят еще, как якоря под НИМИ, ачтами возносятся прямыми. азы, как утренняя мгла! напрягла, о сдает, путями плыть какими _ тре крепнущем, что стал. непобедимей а ГО АТР РМ дара мощного орлиного. крыла. Eme, за мелочью об’едков из таверны я na... Гоняя И кт съ, стаи птиц кружатся у воды о-то на молу, слезы не пряча верной, цих руль чертит неудержимо... ! Прощай, наш край ролимый! Смеется, но уже зыбучие следы г - -редь волн WY MAL Прощайте, берега! Мы долго плавали, мы и Зе EINE OBEN ELUTE Пыланье кактуса, банана плод узорный, Голубизну лагун на фоне бури черной ночь графитную над океанской МГЛОЙ. Узнали города, г откоса виноград, где на стене с. оград, где на стене соборной Гирлянды нежных нимф и фурий взор упорный, IQ била ete lw Но всюду — В лазурных струился неземной. _в маревах маисовых плантаций, гаванях, на верфях громовых эданьях — труд рабов, отученных смеяться. Сквозь пот, и гнет, Красавицы, летьми “нот И кровь, и свист бичей тугих— детьми вскормленные живыми _ удь проклят этот рай! Клеймо на этом Риме! И в беспокойный, стоязыкий порт гневных, вскоре вал принес высокий: У СТР трое оф Смеется город, и теснятся в доке к Рулям и к борту — каждый борт. т, потоки Как сотни вен, артерий Струятся улицы. Люлей Под гордый марш равняют шаг широкий, над садами гордый виден форт. Оттуда льется медною трубою _ ь^ oe Клич; Пусть стоите все могучею стеною, в труд и солнце превратится свет! Я узнаю тебя, тебя я знаю. Страна неведомая и родная. Перевел с украинского ИГОРЬ ПОСТУПАЛЬСКИЯ НЕКОТОРЫХ ЗАДАЧАХ ЛИТЕРАТУРНОЙ УЧЕБЫ Надо, наконец, смелее расширить круг лиц, привлекаемых в этой рабо- те, за счет лучших преподавателей литературы в школе, за счет наибо- лее успевающих студентов и аспиран- тов литературных вузов и раньше всего — за счет членов и кандидатов ССП, которые сейчаю в этой работе почти не участвуют. Но. и руководителю и кружковцам нужны еще в помощь хорошие и тол- ковые книги. А. М. Горький и на с’езде писате- лей, и особенно на последующих пле- нумах правления союза писателей, специально касался вопроса об изда- нии книг, пособий, хрестоматий для начинающих. К сожалению, это дело все еще в места не сдвинулось. Вышло только четыре номера «Ли- тературной учебы». По этим книж- кам трудно судить о том, в какой ме- ре справится журнал со овоими боль- шими и ‘ответственными задачами. Но некоторые опасения, вызванные уже выпшедшими книжками, мы не можем не высказать. : В первую очередь «Литучеба» дол- жна была дать ряд статей и мате- риалов по важнейшим разделам программы и обеспечить тем самым плодотворную учебную работу круж- ков и отдельных начинающих пи- сателей. Между тем только две ста- тьи в вышедших номерах (0 «Капу- танской дочке» Б. Вальбе, № 2-3 ио «Хамелеоне» — Л. Перльмуттер № 4) тематически связаны с программой. Однако тип даже этих статей вряд ли может нас удовлетворить. Сделан- ные весьма добросовестно, во знанием материала и чуждые вульгарному со- циологизму, эти статьи тем не менее не содержат ничего такого, что хоть в кажой-либо мере указывало бы на специфичность ‘ортана, в котором они печатаются, Елва ли более отвечают задачам питературно-творческой учебы и дру->. гие работы, опубликованные в жур- нале. Не видно пока и какой бы то ни было системы в публикации Mar териалов. Связного представления о каких-либо литературных процессах участник кружка — читатель этих но- меров журнала — не получит, В единственном новом для нашей периодики отделе «По литкружкам» даны интересные разборы творчества начинающих (статьи К. Горбунова, А. Суркова, М. Голодного и др.). ’ Надо думать, что следующие книж- ки журнала представят больший ин- терес для начинающих писателей и для руководителей литературных кружков. Нельзя забывать, что в си“ стеме учебно-воспитательной работы с молодыми питсателями журнал «Ли- тературная учеба» должен играть важнейшую роль. о Выпущенная недавно союзом про- трамма для литературных кружков *) является важным шатом к улучше- нию работы с начинающими писате- дями. : Мы не найдем здесь ни универсаль- ных советов на все‹ тематические» и «идейные» случаи жизни, ни всеспа- сающих рецептов, как в кратчайший срок еделать рассказ, очерк, стихотво- рение ит. п. Программа работы молодого писа- теля допжна быть в первую очередь программой чтения и. изучения луч- ших произведений величайших ма- стеров «живописи словом». Именно эту задачу неустанно вы- двигает перед молодым поколением литераторов А. М. Горький и в своих статьях, и в письмах, и в высказы- ‚званиях. Эта очевилная истина сле» далась общепринятой лишь в ©амое последнее время. Совсем недавно а&в- торы программ и книг для начинаю- щих считали совершенно необходи- мым преподать молодым писателям раньше. всето целую вереницу весь- ма стандартных советов о том, как ов- ладеть ритмом и рифмой при напи: сании стихов, или как научиться «торможению» и «развязыванию» при составлении рассказа, _ Новая программа для литературных кружков решительно’ рвет с этими вредными традициями пособий, по- етроенных на «правилах сочинения». Разумеется. составление такой про- траммы нового типа сопряжено © большими трудностяуи. Дело не только в том, чтобы дать систематические знания. историко-ли- тературного процесса в его основных фактах, но и в том, чтобы в этом изу- чении опираться на те лучшие про- изведения великих художников, ко- торые позволяют с наибольшей ши- ротой охватить весь, круг теоретиче- ских и творческих проблем питера- турного мастерства и с наибольшей глубиной рассмотреть важнейшие формы и методы творческой работы писателя над произведениями. С этой точки зрения представляют первостепенный интерес «Калпитан- ская дочка» Пушкина, «Повесть о том, как поссорились...» Гоголя, «Хаджи Мурат» Толстого, «Мать» Горького и др. Рассмотрение этих произведений позволяет вскрыть характер художе- етвенного творчества писателей, его познавательное значение и место, ва- нимаемое этими авторами в истори- ко-литературном процессе. Специаль- ный анализ произведений (тип этого анализа и должна дать программа) позволит установить важнейшие о60- бенноети мастерства писателя, начи- ная от его способности и умения про- 10 наблюдать жизненные явления или знакомиться © историей и изу- чать источники и кончая деталями изобразительных средств, при помо- щи которых воплощены волновавшие писателей идеи, Однако мало составить даже отлич- ную программу. ужно обеспечить еще ee практичебкое применение. Именно в этом сейчас сложность во- проса. Пусть предложенная сейчас союзом писателей программа и имеет ряд немаловажных недостатков (or- раниченное число авторов, в Частно- сти отсутствие образцов западноевро- пейской литературы, недостаточно развернутые аналитические указа“ ния, нечеткость ориентации отдель- ных вариантов программы), но она ‘Дает материал и определяет важней- шие линии, по которым должна итти теперь учебно-воспитательная работа 8 литературных кружках. К сожалению, большинство руково- дителей кружков даже в Москве еще очень далеки от того, чтобы понять зажность и необходимость охватить Зесь комплекс задач учебно-востита- Зельной работы, Сложность и специфичность про“ траммы и характера учебно-воспита- тельной работы в литературном круж* 5е определяет сложные и специфиче- ские задачи, стоящие перед руково- Дителем коужка, его центральной фи- Турой. Указания Ленина и партии 0 роли учителя и лектора в школе име- DT непосредственное отношение к ин- Зересующему нас вопросу. Именно в той связи мы должны решительно ® повсеместно укрепить кадры рукс- водителей кружков. ee *) Программа для литкружков. Под редакцией В. Ставското, «Советский >, МоскВя, LOW), «Мапьчик наоборот» А. Барто выходит в Детском издательстве при ЦК ВЛКСМ с иллюстрациями худ. А. Каневского тельства СССР, он поднят из глубин на поверхность и может говорить: Столетия моих биографий Решили себя не беречь, Рассыпались в буквенный гравий И сжались в газетную речь. Стих Антокольского фехтует при емами и выпадами, заставляющими вспоминать о Барбье и Гюго. Он, но- добно ростановскому Сирано, вызы» вает на поединок смерть и назна- чает ей время, место, оружие. Время — «любая эпоха». Место — всюду. Оружие — изостренный четырех- стопный, иногда пяти- и шестистоп- НЫЙ ao, 6 чересстречной рифмой, инотда амфибрахий и изредка мало» стопный хорей, отрываетея от него и начинает свой Наконец некий романтический «фур- лет «сквозь Мертвые Души и Мерт- вые Домы». Второе стихотворение цикла совершает свой маритрут «по мостам, столетиям, верстам... в про- шлое, ‘как в память», и в третьем «сладко цокают в нолночь копыта, по торцовой сухой мостовой». Четвертое движет евой образы Над роком. Над рокотом траурных маршей. Над конским затравленным . скоком. Предпоследнее: Ссымка. Слава. Метель. И опять В очи кинутся версты и ели. Путь далек. И наконец заключительная пьеса цикла «Нева» — движется, как это предсказывает уже самое заглавие. Следующий nara — «Гоголевский бульвар». Начинаясь за сутулой бронзовой спиной Готеля, «бульвар» этот не заканчивается там, где ему показано планом города. Протятива- ясь через всю страну, он превраща- ется в «Волгу» («по горячим, следам, по горелым мостам, мимо води гу- стых облаков...»), «Каму» и обры- вается только — вместе о циклем — у <Перми»: Гибли за верстами версты. Гибли и сгинули. Стоп. Далее небольшая группа стихов, озаглавленная «Война». Война вос- принимается поэтом как бессмыслен- ное, но безостановочное ‘движение эшелонов: Следующий цикл — «Запад». Здесь образы движутся как бы по «круго- вому билету», меняя страны и 1о- рода. Любопытно, что даже остана- вливаяюсь в городах, поэт-турист инте- ресуется только движущимися пред- метами или теми из них, которые приведены его мыслью в движение Так, в «Париже» он посвящает два стихотворения дождю, беспокойно шевелящемуся мириадами своих ка- пель, и понужлает каменных химер. в течение, столетий сидящих на кар- низах парижского собора, разжать их каменные лапы и бродить среди по- тока людей. В «Стокгольме» его воз- мущает изваяние льва с привинчен: ными шагами: И в сером асфальтовом сквере, Где плачет фонтан, ошалев, Отлично привинченный лев Себя не почувствует зверем, Далее мелькают циклы чистой ли. Рики, куски поэмы: «Армия в пути», гон» ввозит нас в драматическую но- эму «Робеспьер и Гортона». Поэма эта состоит из весьми глав-остановок ‹театра на колесах», своеобразного пэджента, совершающего свой а через разбуженный революцией Пз- риж от одной его заставы до дру- гой. , Уже за пределами сборника, в OT- дельно изданной поэме «Фгансуз Вийон» (Гихл, 1934), ‹ мы находим историю «Странствуютщего птколяра». Прежде чем ее начнет рассказывать текст, о ней оповещает рисунок Ha обложке (сделанный самим поэтом): странник, перебросив за плечо посох © подвязанным к нему узелком, идет прямо на зрителя. И в этой книге, как и в преды- дущей, почти единственные наречия, вотречаемые: глазом: «вперед» — «ми- М0» — «лальше», Поэт бросил шесть тормозящих т0- чек на четыре строки, и стихотворе- ние остановилось, точное врытое в землю. Пулье мотора прерывист, <«точко- образен», Конструкция лирического стихо- творения не стремится скрыть 38 непрозрачными стенками, «кожухом», прерывистость, неровность, подчас даже перебойность своего дыхания. Самая задача лирики — раскрыть затаенное, сделать стенки’ прозрач- Нами. + В первом варианте «Гулливера» (рукописном) читаем: И снова Гулливер стоит, сутулясь, Плечом на тучу тяжко опершись. Во втором (тде лирику удалозь до- биться прозрачной стенки): И снова. Гулливер, Стоит. Сутулякь. ‚ Ваечом. На тучу. Тяжко. Опершибь. Если в механике задача конструк- гора, — заставить малину поескаки- вать через «мертвые точки», добить- ся тладкого скольжения колеса и привода, то в лирических построе- ниях меньше всего заботятся (не все, впрочем) о машинно-плавном и бла- сополучном ходе стиха: косноязычие, по поэтической гасценке, часто ока- зывается значимее «красноречия», а обыкновенная типотрафоекая точкз— весьма не мертвой, Движение стиха, как и движение летной машины, знает три момента: разбег, полет, приземление. У Антокольского прежде всего бро. саются в глаза его приземления, кон- цовки. В то время как у большин- ства поэтов стихотворение идет Е своей коде на постепенном горможе- нии, планируя от строфы к строфе, Антокольский ебрывает стих круто и резко. Вот: Стать комьями глины, — и это неплохо. Стать пеплом. Но все-таки мы победим, А ты Задыхайся, Во мне. Обязательным образом, образом принудительной серии, в русской поэзии был: вихрь — метель — кру- товерть. Началось это ет Пушкина, @ его «Метелью» и «Бесами». Метели, снежные и бесснежные вихри. столь свойственные нашему климату, об- жились в нашей поэзии. Попробуйте назвать хотя бы одно имя, так или иначе не связанное с образом вихря. У раннего Антокольского тоже не мало их — вихрей — вьюг — мяте- лей — крутеней. ‚Но дело в тем, что поэтические вихри наткнулись на вихрь, кото- рый отбрасывает всех непопутных его кружению. Короче говоря — на революцию, И маленькие вихри были отброшены великим вихрем. Самый замечательный отдел ©бор- ника П, Антокольского это — «Ре- конструктивный период». И самое лучшее в этом отделе — <Я твой сын». Тут\ уже видно, что незачем было менять страны и времена. Кажлое окно в каждом доме CCCP — вагон- ное окно: действительность за ним меняется с каждым днем. хижины превращаются в дворцы. жизнь странствует за стеклянными глазами окна. Раньше поэт уходил памятью в прошлое, полымал глаза к звезлам ий небу. Теперь он пишет: И прямо в глаза наши бьет Прожектор. И рубит снопами Куски непогоды. И память Глядит не назад, а вперед. - Странствовать можно и ие мевяа мест. Без «охоты к перемене» ма, Каждая строка нового Антокольсвоее, обралценная к налтему строительству, повторяет: я -—— THOM CHa. Всея гуманитарная поэзия или увлажненными глазами, или со стис- нутыми зубами, или об униженных и оскорбленных, или об унижающих и оскорбляющих. Антокольский В своих стганствованиях по унижаю- щим странам и оскорбляющим вре. менам всецело строит свою лирику He на жалости, а на гневе. В стрз- нах и временах, где люди разделя- ютея на унижающих и униженных, . прежде всего (я говорю © точки зре- ния поэта) оказывается. разорванным на части разговор, беседа человека © человеком. Унижающие только при- казывают, отдают кеманды, повеле- вают. Униженные получают прика- зы, слушают команду. безответно от- вечают трудом. Но несостоявшийся разговор все-таки должен собтоять- ся. Безответные отвечают: ветру, ка- менной стене, самим себе. Они гово- рят со стенами своей комнаты, с во- ображаемым собеседником, с неслу- шающим слушателем. На этом по- строена своеобразная «ораторская» лирика Антокольского. У него тово- рят: из известки слепленная маска на стене, горбуньь, рост которых при- тнетен к земле их горбами («Санкю- лот», «Еще санкюлот», «Робеспьер и Горгона»), погибающие от голода ни» щие («Франсуа Вийон»). Наконец в одном из последних сти- хотворений Антокольского мы слы- шим: «Колчелан Говорит». Он гово рит о том, что был унижен. разла- влен пластами, лежащими над ним. и вот только теперь, в дни строи- У Антокольского нет почти, ни эдного стихотворения, предлатающего читателю глубокое спокойное кресло, a глазам его — неподвижный пейзаж за окном или дотлевающие угли ка- мина. Если окно, то окно ватона с проносящимиея мимо контурами; ‚ зели угли, то раскаленные угли топ- зи, мчащей вперед поезд. Строфы ноэта всегда маршрутны и ‘меняющимися перегонами ведут или здоль времени или сквозь простран- STEO. Проверим на материале. В ‘порядке ‹иклов, на которые разбита книга «Стихотворения и поэмы». (Лнтр., 1934), собравшая почти все, написан: ное Антокольским, Первый цикл: «Кубок большого орла». В нем только шесть пьес. «Орел», точно наглотавшись из хмель- вого кубка, в который он впластан, Книга на пленке, «Как Мишка большим медведем, етап». Е. Зарущииа