литературная газета № 63 (554)

 
	Benenup Хпебнинов
eee 6
	_ Медлум и Лейли
	И Медлум и Лейли

Узнают роковое нет,

Что ответить им могли
Питомцы неги слабых лет?
	Священны в желаниях родители,
о иу молодых есть права,

В отчаянии к бессмертия обители

Лейли промолвила слова  
	— О, если расставаться нужно
Двоим нам в свете этом,

То разреши, господь, чтоб дружно
Гореть могли мы звездным светом.
	Бог, чье страшно молвить ИМЯ
Рту земного и везде,

Повели, чтобы могли мы’
Вверить жребий свой звезде!
	Два царя в высоком Курдистане,

с а 21
	Дочь и сын растут у них.
Годы носят свои дани,
	ть ЗЕ.

Молодые уж невеста и жених.
	Серебро и чернь во взорах,
	Дышат негою ресницы,
Сердце бьется. Лейли
	-ердце Оьется, Лейли шорох
Медлума слушает десницы.
	И в жизни царских летей`
	Плетет паутину страданье.
Жили когла-то межну ни
	Еритика очень упорно занимается
«превращением индивидов в простые
рупоры духа времени» и частенько
отворачивается от писателя, «стояще-
то в конце с дрожащими тубами и
широко раскрытыми глазами, B KOTO
рых блесдят слезы». Надо сказать.
правду: если при рассмотрении род-
ной нам советской литературы мы
тод от году переходим от общего к
частному, от основного к деталям, то
европейский Запад, азнатомий Во-
сток и обе Америки по сей день еще
удостаиваются от нас лишь самой
обобщенной критики, критики ©
		«мечтательностью» и тщета его «чув-
ственно-биологических» ‘исходов из
жизненных и моральных конфликтов,
которых Гамсун искал в себе и вок»
руг себя с удивительным упорством и
даже страстностью.

Последние произведения Р. Ролла-
на и К. Гамсуна дают материал еще
для одною наблюдения, также далеко
не безразличного для советской ли-
тературы. Даже эти старые мастера
стали как-то по-новому изображать
человека. Мастерство портретного
письма, тщательная работа над леп-
кой характеров. как порознь взятых,
так и слитых в сотласованном &H-
самбле, — как будто уступает место
более сложной фактуре  произведе-
ния. «Типичные обстоятельства» на-
чинают требовать все большего и
большего внимания к себе. И «ти-
пичные характеры» трактуются COB-
сем в другой тональности. Выписы-
вать их некогда и негде — «оботоя-
тельствЯ» ` отхватили болышую цоло-
вину полотна. Ilo отношению к «ха-
рактерам» все чаще применяется ме-
тод знаменитого «осколка стекла»,
сияютщего в чеховском ночном пейза-
же. Строгий реализм в поджине «‹фо-
на» — и некий импрессионизм. ска-
meM, неоимпрессионизм. в изобра-
жении «характеров». .

Перейдем от стариков к молодым.
Л. Фейхтвантер — мастер ‹обстоя-
тельств», это наиболее сильная сто-
рона его творчества. В «характерах»
он позволяет себе и мечтательность
и нетлюследовательность. Тот же за-
остренный показ отношений между
людьми и душевных состояний из-
бранных тероев характеризует пре-

все-таки не действуют, & только смо®
трат и чувствуют, смотрят и регист-
рируют. Очень много самоедства и
анализа, очень мало ищущей, 0боб-
щающей мысли. Психология тяжело
больного. Психология умирающего.
_Пеихолотия оосланного на Чертов
офтров: Если все это хоть в какой-
нибудь степени правильно, TO M03-
тика и стилистика этих писателей
вовсё не являются только  об ентом
«формалистичёских» изысканий, @&
должны изучаться тан, как  изу-
чаются симптомы серьезной’ обще-
ственной болезни, поражающей клас-
сы.

“Tar me недовыясненным, недора-
ботанным осталось отношение совет-
ской критики к менее значительным
явлениям европейской литературы,
среди которых особого внимания 39-
служивают многолетние увлечения во*
лониальной экзотикой в Германии и
во Франции’и расцвет общественной
сатиры, смежной с «литературой
пессимизма» в Антлии и Америке.

Еще несколько лет назад Германия
-и`Франция захлебывались экзотичес-
кой тематикой. О ней у нас мною
писали и — справедливо — в разо*
блачительном духе. Но явление это
тоже настолько сложно, что нужда-
ется не в одном только клейме от-
вержения, в нем обозначилась чулес-
ная дута сопоставлений — от ваци-
тана Мариэта, №. Верна, Купера, от
несправедливо забытого. у’нао Сти-
венсона, через Дж. Лондона до сов-
ременных французских экзотистов и
тазкеловесных немецких снобов. Эта
дуга сопоставлений так и рассыпа-
лась на звенья, не отложившись B
	восходного Ольдинттона, А `Диалоти твердые, критически проверенные

«Флориана>— произведения, написан- очертания.
ного далеко не сильною рукою? А Совсем еше недавно Америка и
	суховатое письмо остро-наблюдалтель

ного Селина? Тут возможны любые

несовпедения и сдвиги, но тем пора-
зительнее общая тенденция. Ileccn-
мизм младиких европейских тисате

лей усиливает крайние полюсы в их

творчестве’ лоток

«обстоятельств»

Англия породили серии романов, в
которых показу весьма угрюмых «об-
стоятельств» было отдано тораздо
больше места, чем полалается по
ханону. И что хуже всего, этим. уг-
рюмым «оботоятельствам» не были
пероты ремтекто рпалтЕт пяти м SHAS.
	радостно морализующие и приопособ-
ляющиеся «характеры», каковое про-
	творчестве. HOTOR _<оостоятельств»
прорывается через вое нреграды, ва
которыми пытается сластись погиба-
	Тамсуна гонит его прочь и от родной
ему стихии; Гамсун не то что боит-
ся революции, — он не’ хочет ника:
ких вообще перемен в мире. Коллек*
ционирование беспокойных души ос-
трое космическое чувство — черты,
за которые Гамсуна столь пламенно
и интимно любили русские интелли-
тенты начала ХХ века, сыграли ©
Гамсуном злую шутку: «Беспокойные
души» потребовали ст него в конце
концов внимания K социальным
слвигам, т.е. потребовали odobme-
ний и выбора, & выбор оказалея не
по плечу автору «Пана». Не видеть,
не видеть — вот творческий лозунг
Гамсуна последних полутора. а мо-
жет быть уже и двух десятилетий —
с тех пор, как красный призрак
взметнулея над Европой, и с тех пор,
как непосредственная радость жизни,
хмель броляжничества стали утга-
сать в утомленном мечтателе. Меч-
татель в нем победил реалиста. Гам-
сун всю жизнь много видел. но мало
думал. Он оставил проблемы — и. #з-
бегал их разрешения, Жизнь длит-
ся, ноги носят, девушки любят, при-
рода цветет — значит, все блахгоно-
лучно, «проблема» снимается. Но эти
чувственно-биологические разреше-
ния оказались не слишком долговеч-
ными. Прелесть уютного  крестьян-
кото до: ва =— ук Tak TH он преле-
стен на самом деле? — утверждает-
ся потому, что старому человеку, по-
терявшему связь с миром, в ней лег-
че всего культивировать свои стран-
вости, запоздалую страстность, лука
выю раздумья. А как быть © беспо-
хойством «беспокойных дут»? Гам-
<сун-резлист вопреки ce60 самому
показывает слабеющие котти. Он по-
старался забъть о городе, 0 войне, о
борьбе ботатого с бедным, но..; не все
благополучно в его декоративной де-
	декорации руизался в самый непод-
ходящий момент. Пусть Гамеун —
поэт мелкой буржуазии. Но он пре-
лал ее. как прелал свой резлизм,
	eee tO между людей }
Медлум и Лейли, — так гласило преданье,
		В время осеннее,

В день вознесения
Только три поцелуя
Смертным даю я,
Только раз в году
Я вас вместе сведу,
	И с звездой сплетет звезду
	Три. лобзания на ходу.
	„Луч золотой
Полночь пронзил,
То Медлума лобызанье то
	Кому Медлум бессмертно мил.
	Божественный свет
Горит в небесах,
Неясный шлют привет
Деревья в лесах.
	Из сумрака серого
Рождается дерево,
Нагибаясь к соседу,
И веет беседу.
	Час божества
В листьях растения
Глаз существа
Видит в смущении.
	И. душа пылает всюду
	По лицу земной природы,
И смирясь внимают чуду
	ные народы.
	скромных взоров,
	Очень полезно узнавать из 0603-
рений зарубежной литературы о том,
что буржуазная Европа разлагаются,
а культура США трещит под напо-
ром кризиса. Однако об этом мы уЗ3-
наем несколько раньше, чем доложат
нам литературные обозреватели. из
более непосредственных источников,
на фактах более разительных, чем
факты литературного порядка. Baro
обозреватели буржуазной литературы
могли бы нам много любопытного
порассказать о том, 0 чем молчат по-
литики. Ведь разложение и кризие
отражаются на литературе но толь-
ко «вообще», не только на «руково
дящих идеях», но и на стиле, на из-
менениях жанра, на: переходащей из
страны в страну тематике, на ком-
плекхах моральных и эстетических
идей. Нельзя говорить. так было
во все времена и эпохи. ечно бы-
ло, но не так и не. то. Буржуазная
литература достигла за последние
десятилетия 68060 существования
больнюй формальной изошренности
при оскудении философекого содер-
жания. Смены течений. не столь «ор>
таничны», как это было в эпохе
Бальзака или Золя, просвещения
или «бури и натиска». Мастера стиля
пользуются отабилизованным арсена-
лом форм и идей, и тем отчетливее
видны метания  значительнейших
этитонов буржуазного искусства. И
	И молитвы тихой колос

Сотворяет зерно хлеба,
господь услышал голос

С высоты ночного неба.

Где жизни правдой бедность,
Там проходят чудеса,

Лучами прекрасную бледность
Раздвояют небеса.
	Где веселию._ граница

Нигде ие знавшего вражды?
И, чуда новая страница,
Горят две яркие звезды.
	Небосклон

Двух сияющих сторон
Вам жилищем обречен,
Там блестите. ты и он.
	Там звездою мчась вдоль круга
“Над местами, где любили, ,
Пусть Медлум узнает друга

В ярком вечера светиле.

Ты. отрок непорочный,
Возьмешь простор восточный,
А ты, прекрасная Лейли,
Взойди над сумраком земли.
		 
	И покорна небесам
	Запад выбрала Лейли,  
И к восточных звезд лесам
Пригвождает желчь земли.
	‘Старики, под’емля вежды,
Мимо призрака земли
Узнают во тьме одежды
Мимо мчащейся Лейли.
	И узрев чело для дум

На востоке между тучами,
Говорят: то наш Медлум
Об’ят грезами летучими.
	Поэма Велемира Хлебникова «Медлум и Лейля» най-
`дена мною среди его черновых рукбписей 1913—1914 тг.
Текст поэмы занимает одну сторону листа трубой «але-
ксандрийской» бумаги, на оборотной стороне которого
находятся прозаический отрывок. и черновик неопубли-
кованного стихотворения. Поэма написана мельчайпгим
почерком (чернилами), несомненно, в один прием. Это—
первоначальная черновая редакция, с поправками,
вставками и столь характерными для поэтической прак-
тики Хлебникова многочисленными параллельными ва-
риантами (как отдельных етихов, так и целых 6троф).
Большинство строф ‘перечеркнуто вертикальными ли-
ниями, свидетельствующими о том, что черновой текст
‘был переписан Хлебниковым; т. ©; Заново переработан,
‘но, к сожалению, местонахождение другой, более позд-
ней, редакции поэмы в настоящее время неизвестно. -

В черновой рукописи зафиксированы колебания авте-
ра в расположении частей: ряд строф отмечен римскими
и арабскими цифрами. Эта авторская нумерация, обу-
словливающая перестановку частей, была учтена при
компановке выделенного мной основного текста поэмы,
дающего некоторое приближение к связному чтению.
При этом я счел необходимым сохранить разбивку на
отдельные строфы, подчеркивающую условность ком-
позиции. ,

Тема разлученных семейной враждой любовников в0с-
холит к поэме персидского поэта Незами Гянджеви
(1141—1203) «Лейла и Меджнун», которую Хлебников
а ий повестью арамейцев». (См. рассказ «Ка»,
1915 г.). ;
	Н. ХАРДЖИЕВ
	в то же время комбинации этих форм евою правдивость, свое неуемное бес-
	токойство. Двое черты Гамеуна зас-
луживают особо пристального внима-
ния советского. критика: поражение
гамсуновското реализм» перед его
	Велемир Хлебников

Наиболее общая черта творчества
Хлебникова эте то, что можно наз-
вать его «безличностью» или «об’ек-
THBHOCTHD>. «Я» поэта никогда не
становится у него поэтической те-
	мой. Поэзия его складывается не из\
	переживаний и настроений, а из
сб’ективированных 0бразов и мы-
слительных. обобщений. Это еближа-
ет Хлебникова с такими мирбвыми
поэтами, как Шиллер и Уитман. В
русской поэзии этот тип очень мало
предсёавлен — только Ломоносовым,
Случевским и Коневским. Знавигие
Хлебникова товорят, что поэзия ‘его
торзадо «автобиографичней», чем мо-
жет показалься, что очень многие
стихи написаны на тот или иной’
конкретный «случай». Такой биогра-
фический комментарий к Хлебнико-
ву был бы очень интересен. Но Хлеб-
ников претворил эти «случаи»? В
	-роэзию совершенно иначе, чем Лер-:
	монтов, Блок или (в своей ширике)\
Пулекин. Образы Хлебникова отор-
ваны от всякого личного пережива-
ния. Они созерпательны и эпичны.
Иногда можно, ках будто, нащупать
биотрафичееки обусловленную эмо-
цию, лежащую в основе данното CTH-
хотворения. Таковы; налример, изу-
мительные «Три сестры» (т. 1), вещь
необыкновенного внутреннего напря-
жения, но образы которой, совершен-
но освобожденные от всякото лично-
то лиризма, вдвинуты в <в060браз-
ный мир созданной им мифологиче-
ской идиллии. Эти «мифологические»
поэмы: «И и 9», «Гибель Атлантиды»,
«Любовник Юноны», «Шаман и Вене-
раз, «Лесная тоска»—чне играли почти
никакой роли в непосредственном
вхиянии. Хлебникова на ближайших
в нему поэтов, но несомненно, что
именно в них нащупывается какой-
то центральный комплекс его поэ-
‚ани, самый интимный и самый свое-
образный. Замечательно в этих CTH-
хах полное. отсутствие той книжно-
сти и позолоты, которыми так пел-
ны воскрешения мифологии и пер-
вобытного человечества, у модерни-
стов. Мифологические поэмы ‚ Хлеб-
никова — свободные сны © Ka-
ком-то прекрасном и немножко
стралином мире, мире стихийных и
энолительных вещей совершенно
	и идей не лишены блеска, напряже-
ния и остроумия. И в то же время
обнаруживаются зияющие провалы в
области моральных оценок явлений
кашиталистического мира. Из под
брони старой культуры’ проступают,
как капли крови, далеко не одиноч-
ные свидетельства нанесенных elt
	дружно и однотонно отмечает эти
серьезные явления, HO He мало ли
бетлой консталещии для нас? Мы
должны домюдлинно знать, что отбра-
сываем и почему отбрасываем...
	Ромэн Роллан — ближайший нам
среди `болыних писателей Satay.
Он, такой больной и усталый на вил,
дал только что замечательную по
мастерству и свежести чувства исто-
рию «Очарованной души». Мы знаем
трех — по меньшей мере — Р. Рол-
ланов: того, кто написал «Жан Кри-
стофа», того, кто ©оздал «Кола», И
того, кто попытался связать с нашей
современностью свою  «Очарованную
душу». Метод подачи лирического,
личного материала, ленка характеров,
стиль — все менялось от произведе-
ния к произведению, а в «Очарован-
ной душе» — даже от тома к тому.
И круг интересов Р. Роллана перэ-
местился: «нравы» чуть-чуть нотес-
нили «душу», ирония потеряла до-
лю свойственной ему углубленной
маяткости. Что рассказала нам кри-
тика 06 этом?
	Такой же опытный и большюй мас-
тер, как Р. Роллан, но уединенный,
замкнувшийся в себе, Кнут Гам-
сун не заслужил за последние тоды_
ничего от критики, кроме нескольких
укоризненных предисловий, Спору
нет: старый Кнут как был, таки 0с-
тался поэтом мелкой буржуазии.
Но ведь, если присмотреться, как
следует. старческая разочарованность
	дает свои зеликие революционные
поэмы — «Ладомир», «Ночь перед
советами», «Ночной обыск», откры-
вающие его политическое лицо ее

Если социальная характеристика
Хлебникова проста, гораздо. труднее
дать его творческую характеристику.
Его поэзия чрезвычайно многотран-
на и во многом противоречива. С ед-
ной стороны, крайний новатор, ©
другой, — он евоеобразный возроди-
тель -классической поэзии, прибли-
жающейся иногда к самым простым,
самым хрестоматийным интонациям
Пушкина. «Заумник», некоторые ве-
щи которого по своей ассоциатив-
ной иллогичности смыкаются © поэзи-
ей сюрреалистов, он в друтих яв-
ляется исключительным мастером
смыслового стиха, заостренного до
эпиграммы и афоризма. Таковы мно-
точисленные «цитатные>? стихи. из
«Ладомира2. Таковы многие из его
коротких стихотворений. Таково ве-
ликолепное двустимтье о революции
(из «Зангези»):

Это время завыло: даешь.

А судьба отвечала послушная:

\ есть.

Поэт, сделавший больше, чем кто-
нибудь, чтобы, перенести центр тя>
жести © «образа» на  «бамовитое»
слово, он в то же время создает 9т-
сюда ‘образы предельной чуветвен»
ной насыщенности, как, например:

..Всадник чурек отломил золо-

на протянул на ходу.
Гнездо голубых змеиных яиц,
Только нет матери.
(«Ручей с холодною водой», т. ПО.
	1 Попытки определить Хлебникова
как идеолога специфически кресть-
янското должны быть признаны не-
состоятельными. Конечно, мелкобур-
жузаное плебейство отражало нара-
стание в России прежде всего. вре-
стьянской революции, HO помимо
этого общего группового родетва всей
плебейской интеллигенции с основ-
ной массой мелкобуржуааной демо-
кратии — крестьянством Хлебников
более блёзко < крестьянской идеоло-
тей нео связан. Если один из ето
любимых тероев Разин, другой —
Лобачевский, фигура никак не ха-
рактерная для крестьянства.

г Я здесь употребляю это слово
не в его общем смысле, & в узком
смыюле \частного отражения. чуВ-
ственного предмета. , - .
	Все меняет говор, норов
И правдивый гонит лик
Для любви нескромных г
	Для проказы и погонь,
И трепещет, как огонь,
Человеческий язык.
	К временам стародавним :
	Возвращается племя земли,
Камень беседует с камнем
	О веселии вечной любви.
	Загорясь противоречьем
	К временам обыкновенным)
	Все запело человечьим
	Песен словом вдохновенным,
	В этот миг золотого сияния

В небе плещущих огненных крыл
Только выскажи лучшие желания
Три, чтобы выбор у господа-был.
		И почует воздух холю,
Дышит светом ветерок,
И исполнит твою’ волю
Ветхий леньми кроткий 6
	Узревитий, что серебряным
Медлум закроет слабую „Ле
	Становится волшебным мудоеном
	брак.
		— Кто был обижен И
	Сечей отцовских мечей,
По смерти оденется \ мной.
В светоч венка из лучей.
	В душах отчаянья: мрак,
Если расстроится любящих
Два разрушенных венца,
Дза. страданья без: конца.
	Где живут два рода в ссоре,
	Где отцов пролита кровь,
am узнает желчь и горе
И безгрешная любовь.
	- «Если книга расочитана на немно-
PHI, с тем, чтобы быть исключи-
тельно предметом потребления этих
немногих, и вне этого потребления
функций не имеет, — она не нуж-
на... Если книга адресована K He-
многим так, как адресована энер-
тия Водховстроя немногим переда-
точным станциям, с тем, чтобы эти
подстанции разносили нереработан-
BY энергию по электрическим лам-
почкам, — такая книга нужна. Эти
нии адресуются немногим, но He
	потребителям, & производителям,
семена и каркасы массового `ис-
Бусства. Пример — стихи Хлебни-
	хова. Понятные вначале только се-
мерым товарищам футуристам, они
десятилетия заряжали многочислие
Воэтов». Так писал Маяковский. -
	Хлебников был тем, что антличае
не называют «поэт поэтов». Bana
ние его, иногда скрытое, было вою-
ду. Оценка его поэтами, даже при-
надлежащими к враждебным поэти-
ческим группировкам, была всегда
почти единодушна. Зато в течение
долгого времени поэты были его
почти единственными читателями.
Это положение меняется. Круг чЧи-
Уателей Хлебникова  расатиряется.
Пятитомное собрание ero произве-
дений, выпущенное в. 1928—32 тг.
енинградским издательством писа-
телей, впервые давшее Хлебникова
з доступной форме (а значительную
часть его наследства вообще впер-
вые), почти сразу стало библиогра-
фической редкостью. Это начинаю-
шееся широкое «признание» Хлеб-
викова — результат перевоспитания
читателя самим Хлебниковым че-
реа посредство «потреблявших ero
энергию» поэтов. Все-таки Хлебни-
ков остается — и всегда останетея—
«трудным» поэтом, трудным даже
для искушенного читателя стихов. И
это не только веледствие. крайнего
езособразия его поэтического мыш-
ления, но и потому, что творчество
ето крайне неравноценно, и в нем не
легко отлелить главное и ценное от
засоряющего. и запутывающего, ме-
талл поэзии от шлака,

Все это делает Хлебникова труд-
REM ие только для читателя, но и—
особенно — для критика. Не случай-
30, чю до сих пор критическая
хитература о Хлебникове необыкно-
венно бедна. Марксистская критика
в течение долгого времени просто
сторонилась его и до сих пор как
еледует им не занялась. Последнее
Еоемя о Хлебникове начинают пи-
	ющая личность (они заняты главным
образом погибающими, & не преуспе-
вающими личностями), & личности эти

 

тивопоставление тоже полаталось по
свяшенному канону. Эти романисты-
пессимисты то и дело подходили &
грани сатиры, но лишь изредка реё-
шались перешагнуть эту грань. Аме-
риканская новелла, как мы это ви-
дели по недавно изданному сборни-
ку, перешетоляла в ©смыеле  песси-
мизма роман. А эти юмористы, все
эти «тетки Полли», «священные жи-

- рафы», наивно тоскующие по спра-

ведливости негры и ковбои, горько-
ватые, утратившие былую уютность
анекдоты, — все они в сумме cote
тавляют литературное течение, несом-
ненную  теологическую прослойку.
Особенно выигрывает литература это-
то рола от сопоставления с творчест-
вом ВБ. Шоу. Среди указанных писа-
телей нет никого острее и проница-
тельнее Б. Шоу. Но Шоу идет про-
тив течения и — баста. Шоу ©епосо-
бен ‘истопталь любой огород, даже
свой собственный. ежели подойдет
настроение. В конечном итоге; в сум-
ме своих памфлетов, он служит делу
разоблачения буржуазной нечести, но
в каждую данную. минуту ‘спобобен
на любой поворот, и ею война с0 ста-
рым миром — не настоящая война,
Медлительный яд скромного Оль-
дингтона или тяжеловатого Вудворта

ры дольше и надежнее ета
великолепных ракет...

Что происходит в литературном ми-

\ре Испании? Как исковеркал фашизм

итальянскую литературу © ее зама-
терелым и, ‘надо признаться, деше-
вым романтизмом? К чему привело
относительное благополучие Сканди-
навских стран? Мы хотим и в праве,
в конце концов, точно анать обо всем
этом! И не с птичьего полета, & идеи,
формы, стиль, жанры — все.
			непохожих на уродливую буржуаз-
ную действительность. Этот мир ка-
	ким-то образом смыкается © другим
прекрасным и несовременным миром,
	миром того будущего, когда

Лобачевского кривые

Украсят ‘города
` Дугою над рабочей вые

Всемирного труда.

‚Свобобразный синтез всех снов. и
мечтаний Хлебникова в одной ив.
самых последних его поэм «Синие
оковы», с ее заключительным  дву-
стишьем:

Зеленый плеск и переплеск

И в синий блеск весь мир исчез.

Но наиболее характерны «мифолоРи-
ческие› поэмы дореволюционного
периода, когда эта струя, интимная:
и малодейственная, перемежается ©
наиболее. прославяенными  «слово-
творческими» вещами, в свое время
сыгравшими основную роль. Для нас,
наоборот,  «словотворческиех стихи
Хлебникова больше других отошли в
‘прошлое и менее всего. участвуют в
том образе поэта Хлебникова, ко-
торый нам становится все дороже и
дороже. Но и среди «словотворчет
ских» вещей есть маленькие шедев-
ры, где, несмотря на свою заум-
ность, слова образуют несомненные
и неотразимые в своей иллогичности
образы. Такова, например, *Бобэо-
би пелись губы» или «Крыльшкуя
золотопиесьмом».
	Поздний послеоктябрьский Хлеб-.
	ников, —- поэт еще более богатый
и разнообразный, чем ранний, фу:
туристический. Мы слишком мало
думаем о Хлебникове как о совет-
ском поэте; бессознательно относя
его целиком в дореволюционной эпо-
хе. Между тем Хлебников ——` один
из самых ярких примеров огромно-
то, плодотворного действия Октября
на творческое развитие большого
поэта. Резкого  разрыва и_ перелома
Хлебников не испытал. Основные
мотивы его поэзии сопровождают его
до конца. Но Хлебников растет и
расширяется, в нем  пробуждаются
скрытые силы, существования ко-
тсрых нельзя было и подозревать.

В нем появляется новая, резли-
	йли, _
		стическая струя, которая видна в
таких вещах, как уже цитированный
мною «Ручей с холодною водой» или
стихи, отразившие его пребывание
в Иране.
	В реалистическом тоне выдержа-
ны и две из его основных револю-
пионных поэм — «Ночь перед со-
ветами» и’«Ночной обыск». Первая

‚из них, так неожиданно и так убе-
длительно перекликающаяся ‘с Некра-
совым, не только вамая яркая и
сильная вешь о страшном наследии
крепостничества во всей литературе
	ХХ в., но и подлинно глубокое ху-
дожественное изображение той безд-
ны ‘непонимания, которая отделяла
народолюбие народвической интел-
литенции от реальной народной ре-
волюции. В «Ночном обыске» ” Хлеб-
ников опять совершенно неожидан-
но находит в себе предельно сухой
и жесткий реалистический язык,
чтобы выразить силу взаимной клас-
совой ненависти белых и красных.
	Совершенно ‘иного стиля другая
революционная поэм» Хлебникова
«Ладомир», в конечном счете та из
‘его вещей, которая его больше всего
должна сблизить с широким COBeT-
ским читателем. Утопичность и по-
литическая наивность ° «Ладомира»
очевидны. Но удивительна та сила,
‚© ЕОТОрой поэт сумел слить в одно
: революционное единство классовую
ненависть, поднимающую «холопа
ботатых» против его господ с тлубо-
кой верой в единство науки и 00-
‘циализма и в их несокрушимую
мощь в борьбе ¢ природой. Мало
произведений мировой поэзии от-
крываются таким великолепным ора-
торским началом:
	И замки мирового торга.

„Где бедности сияют цепи

`С лицом злорадства и восторга,
Ты обратишь олнажды в пепел.
		ЕЛЕМИР ХЛЕБНИНО
		Д. МИРСКИИ
	сать все больша. и больше, и на- оболынен Ноэт, м“ АР ОЕ
ne nen mana RATHUPCTHO ен. жирает @то влияние на других иоэ-
	копнлось некоторое количество цен-
ных наблюдений. Но проблема твор-
чества Хлебникова в целом остает-
ся неразрешенной, и критика боится
подойти к ней в лоб. - ,
Хлебников был прежде всего ве-
ликий поэт, один из величайших
европейских поэтов ХХ века, ©03-
давиий множество прекрасных про-

TRADSACL CLV DHE MO ПЕ о
тов. Слова Маяковекого о Хлебни-
кове-Волховстрое, глубокие и вер-

‘ные, должны быть преодолены, ибо

Хлебников уже ‘перестал быть толь-
Ко «поэтом поэтов» ин становится по-
этом читателей.

ри всех недостатках собрания
сочинений Хлебникова большая 88-
		pice и видное место в железном фон-
де русской поэзии. И если вначале,
в эпоху футуризма, Хлебников дей-
ствовал на поэтов не столько оо-
держанием созданного им поэтиче-
ского мира, сколько освобождающим
характером своих формальных нов-
weers, в дальнейшем чисто фор-

авторов вводных статей, Тынявова
и Степанова, в том, что они: реши-
тельно стали на единственный пра»
вильный путь и подошли к Хлебни-
кову как автору произведений, мо-
тущих быть предметом неноередет-
венного художественного наслажде-
ния. :
	мальная сторона его «эксперимен-
таторетва» теряет свое исключитель-
ное значение, и поэзия Хлебникова
живет для. новых поколений как

Оценка социальной природы поэ-
зни Хлебникова большюй трудности
не представляет и в основном не вы-
зывает сомнений. Подобно  Маяков-
	единое целое. >
Для свонх первых творческих чи- скому, Асееву, Петровскому и apy ,
тателей — футуристов и близких к тнм, он был плоть от пяоти той ши-
ням поэтов = Хлебников был нова- рокой плебейской демократии, кото-
тую Октабрь свазал © пролетариа-
	ним ‘поэтов = АЛеОНИКОВ Vol Bhar
тор. своим примером внезапно от-
крывший глаза на новые и неожи-
дазжные возможности языка и поэти-
чесхой формы. В. том освобождении
русского поэтического слова от тра-
диций и штампов, которое произош-
ло в течение второго . десятилетия
УХ в, вся инициатива принадлежа-
ла Хлебникову. Его пример дейст-
вовал_ ошеломляюще. Характерно,
что. при всем огромном влиянии
Хлебникова на друтих поэтов у них
чрезвычайно редки конкретные «ре-
инниоценции» из него. Хлебников
ле вызывал на подражание, а учил
быть самими собою, учил быть, «тво-
нь Маяковский признавал

лебникова своим главным учите
лем. \но, как показали В. Тренин. и
Н. Харджиев, элементов, конкретно-
т0 схолства с Хлебниковым у Мая-
вовского почти нет («Литературный
критик», 1935 г. 4).

Роль Хлебникова как такого «01-
рнцательного» учителя, учителя, от-
крывавшего ученику скрытые твор-
ческие возможности’ послелнего, но
себя самого ‘не показывавишего, не-
обыкновенно велика. Если подхо-
дить к Нему узко
To есть исключительно как к факту

«аволюционно»,

рую Октябрь связал с пролетарий-
том, но которая до Октября была
очень ‘далека от ясного сознания
своих революционных интересов.
Бунтуя на отдельных участках про-
ялив царящей буржуазии, она остава-
лась в идейном плену у буржуазии,
и этот плен сказывалея прежде Bce-
то в неумении понять решающую и
определяющую роль политики и В
той или иной форме эстетизма. Ec-
ли Маяковский, у которого протест

‘против буржуазного безобразия уже

в годы войны принимает — хотя и
не до конца осознанный — полити-
ческий и социалистический  харак-
тер, был-самым передовым из этих
поэтов, — Хлебников был едва ли
не самым отсталым и несознатель-
ным, Мы находим у него не только
аполитизм, но, чего почти не было
у других футуристов и близких к
ним, и дурную политику. Он прохо-
дит полосу панславиетских увлече-
‘ний. Он был не чужд шовинизма.
Характерно. что именно во время
‘империзлистической войны в 109-
зии Хлебинкова шевинистическая,
нота сходит на-нет. Это отрезвляю-
щее и революционизирующее` дейст-
вие войны, конечно, типично для всей
плебейской интеллитенции. .
	литературного развития ‘1910-х го-
пов. эта роль — основная. Но роль
большого поэта никогда ие. сводит-
ся к тому первоначальному  дейст-
вию, которое он оказывает на APY-
тих ибо если OH действительно

Октябрь, великий проявитель смут-
ных и неосознанных чувств плебей-
ских Macc, проявил и подлинную
социальную природу Xa Кова.
последние годы своей жизни он ©03-
	И если в зареве пламен

Уж потонул клуб дыма сизого,
С рукой; в крови взамен знамен,
Бросай судьбе перчатку ‘вызова.
И если‘меток был костер

И взвился парус дыма cunero,
Шагай в пылающий шатер,
Огонь за пазухою—вынь его.
	Хлебников. перестает быть поэтом
для: немногиу. Он становится по-
этом. нужным для ‘многих. Надо
больше делать, чем мы. делали до
сих пор для популяризажии и про-
патанды этой замечательной поэзии.
Одним из лучших способов прибли-
зить Хлебникова к советскому чи-
тателю было бы общедоступиое из-
дание, его революционных поэм,
снабженное введением и об’яснения-
ми, которые помогли бы. по-настой-
щему понять и нолюбить этого б73-
шого советского поэте,