68 (559) а ие. cy ПОСЛЕДНИЙ РОМАН ГЕЛСУОРСИ. Е not своето мужа, тотчас по возвращении в Англию вынуждена жить своим трудом и становятся личным CceKpe- тарем консервативного’ депутата Дори В тех условиях, когда, 10 еловам Динии Чарвелл, «работа ну- жна, по крайней мере; трем миллио- нам ‘молодых людей», Тонни `Кгум должен считать себя счастливым: вер. нувитись с чайных плантаций на Цей» лоне, он получил работу на конском заволе Джека’ Мескхема. Зыбкости и неуверенности материального положе» ния героев соответствует их лушевная опустошенность; Тонни Крум и Клэр Чатвелл. прелотавители ‘послевоенно» TO поколения, не могут жить тем, чем. жилйя-их отцы; 80 в то же время они не знают, за что им нужно боротьея. ‘Ha фоне всеобщего распада, © 0с0» бой отчетливостью ‘выступают неиз- менно ‘прекрасные: черты английской природы; В ней, а не в государствен: ных учреждениях или общественных взаимоотношениях, отрицательные стороны которых он умеет подметить © прежней аоркостью и изобразить е прежней ›пртлялностью, воплощает. ea ‘лля Гелсуорси подлинная суще ность ‘Англии, котофая должна быть незыблемо сохранена, Гелсуорси свой- ственен, если так можно выразиться, «ландшафтный патриотизм». Вместе в: своим героем Тонни Крум Гелсуор- си уверен, что’ «нигле на свете», кро» ‘ме’ Антлии он не найдет «такой тра* вы, свежей`и пахучей, хотя. она’ как будто и не лахнет,. ни такого нежно- ‘го, затянутого облачками неба, UTA. чьих песен, сего этого, одновгемен- =о и старото и молодого», Поэтому верность земле для Гелсуорси являет. ея залогом нравственного и матери- зльного оздоровления Англии, и ро- ман. «Через реку» становится аполфги. ей. традиций, } Хранителем подлинных основ ан! Os b TF RHA, чрезвычайно типичен Dts crac port белорусской деревни. В душе аренты эжнвет жажда справедливо“ сти, конкретизирующаяся в мечтах о земле, но как бороться за свою мечту — ‘бнонё знает. Вернувшийся 6 фронта, Тарента сразу же стават вопрос ‘о земле. Он за ту партяю, которая даст новую жизнь, иными словами — землю. * «Вемля — народная, 910 ясно. Для этого иореволюцию делали», — товорит он ин первый же идет отби- рать землю у помещика. Когда под ‘охраной оккупантов” в деревню возвращаются ‘помещики, Tapoura, We раздумывая, добровольно идет в Красную армию. Наконец он получает то, 0 чем мечтал всю жизнь, = землю. Тарента в жадно- стью набрасывается на свой клочок земли; работает не покладая рук, постепенно’ богатеет ни начинает жить выто, в довольстве. Ему! кажется, что’ он достиг всего, что революция закончена. . 4 Но вот начинается борьба 3a колхозы, беднота поднимается про» тив кулаков. Крестьяне прислу- шиваются 5. словам уважаемого, зажиточного Таренты, который вету- пать в кодхов не желает, ибо не верит в него, Разве для этого делали революцию и гибли в окопах? Клас- совая борьба, разторевшаяся в связи < организацией колхоза, вызывает серьезные колебания и внутреннюю борьбу в душе бывшего крестьянина- бедняка, боровшегося 3a революцию в рядах Красной армии, Галавач с большой силой показывает эту пос- леднюю фептительную борьбу мелко- го буржуа < бобственнической тягой к ‘земле, который своим особым, трудным путем приходит к идее кол- лективиото труда, социализма; новых человеческих отношений, . ) ‚Писателю удалось развенчать «культ земли» и поднять своето ге- роя на такую высоту, где власть земли над человеком сменяет властью человека над вемлей. Образ Таренты Шкробата, — самый яркий ин запоминающийся в романе. Ф ГЛАДКОВ В. БАХМЕТЬЕВ дому вплоть до медного пятака неустроенной семьи и, каво это ни a «нищим». Не на широкую ноту жила толетовская семья, а на Софье Ан- странно, полное OTCYTETAHO во 95°“ мятежного духа Толстого: дом без дреевне лежала вся забота-о доме, о хозяина, хозяин где-то в стороне, в детях, © теннальном муже («трудно ином каком-то мире, быть женою великого человека»). Множество портретов на стенах, жи- вописных этюдов собртвенной кисти, рукоделия. на столике и. крикливо огромная икона в серебряной ризе— вызов неверию гениального мужа... Невзрачная обстановка. рядовой женщины среднего достатка. И нако- нец кабинет Толстом > за крошеч- ной гостиной, двери которой в зал прикрывалиеь, котда Лев Николаевич работал; чтобы не было шума, Здесь, в тесноте старянной ледовской мебе- ли (круглый стол, кресла, еще стол $ подарком Эдисона -— аляповатым диктофоном тото времени), ва старин- ным. пноБменным столом’ работал Толстой. Позади, у стены, отромный кожаный диван, на котором родился «великий писатель земли русской», & тут, у стола, детское креслице. с ду- тыми резиновыми подушками, нё ко- торых, из-за старческой немощи, си- дел Лев. Николаевич, перенисываясь $0 всем миром, Проходим в спальню. Тут уж по- истине непритлядная и неуютная ску- дость. Базарная кровать, голые сте-_ ны, занотенное пальто, белый карту- зиииюо на вешалке около табуретки с тазом и кувшином для умыванья, протертое полотенце. Трость у стены около таза, © раскладной ручкой- щитком для беглых. записей. в. пути, Потрясающе обычны подушки, олея- па на кровати, Все дышит непритя- зательностью, во всем. отдаленный намек. на . ‹улобства», Совсем как комнатка какого-нибудь деревенского учителя-холостяка; может . быть, дрянной номер _ уездной гостиницы. Отсюда Толстой и ушел двадцать пять лет назад, в ночь на 28 октя: бря (старого стиля), вниз в комнату со сводамн, гле помещалась младшая Последнее произведение Tenoyop- си, умершего в 1933 г., завершает его хрилогию, посвященную «идезльной антлийской девушке». Роман «Через реку» показывает, какую идейную эволюцию проделал ero автор co времени написания евоих романов о семье Форсайтов, хогопю зиакомых русскому ‘читателю. Если основная тема этих романов — превращение человека-собственника в раба своей собственности — определяла для Tez. хуореи критическое отношение к нрав- отвенным н‘обществевным устоям at- глийской , жизни, то война’ 1914—18 п. обесценившая прежние привыз- ные ценности, ‘заставила Гелсуорси зэглянуть на эти устои, в которых он ло этого видел лишь начало косно- ет, лрутими глазами, В связи с этим. меняется к тема Гедеуорси, Действие романа «Через реку» ripe. исходит в: 1931-32 ти Англия. охва- чена кризисом, мысль о нем неё поки- лает героев романа ни в стенах клу- ба, ни. в хранящих облик пропьлом комнатах помещичьего дома в Конда, форде, Английское дворянство уже, не может думать лишь 0б охране евонх прав, привилегий. ‘и семейных прела- ний, оно наравне со всеми борется ва существование. Лореве Монт рав- рабатывает проект сокращения ввоза проловольственных продуктов в Ан!- лию путем усиленного разведения свиней и картофеля. Генерал Чарвелл 3 своем поместьи занят постройкой свинарни, его nou Динни разводит пчел и думает устроить пекарню. Другая его дочь, Клер, йокннувшая Джон Гепсуорси. «Через реку», Пе- ‚ревод с антлийского В. Станевича. Предисловие Н, Эйшискиной. Госу- дарственное издательство художест» венной литературы; М., 1935. _ “ eG H B Платон Галавач принадлежит к плеяде молодых писателей, воспитан- ных партией и молодой культурой советской Белоруссии: Этой плеяде молодых—Кузьме Черному, А. Алек- санлровичу, Михасю Пынькову, П. Брозке и др. — нужно было не только овладеть культурным наслед- ством, но с первых же шатов начать борьбу протнв национальной и про- винциальной ограниченности, ко- торые всего лишь несколько лет назал были весьма сильны в бело- русской литературе, На долю моло- Sux писателей Белоруссии выпала борьба аа ‘проблемность и высокую илейность литературы, 34 повышение ев художественного качества, . Замысел романа «Сквозь Годы» чрезвычайно характерен для той боевой программы, которую начерта- ли себе молодые писатели Болорус- син. Не отказываясь от типичного белорусского материала (у Галавача мы нахолим и белорусскую деревню, — й белорусского. крестьянина в роли центрального тероя и гражданскую войну), Галавач пытается освободить- ся от засилия бытовизма. Он бее- пощално ломает ‘старую традицию ядеализацни“ деревенской жизни и CO всей прямотой и убедительностью художника ‘показывает, что без: по- мощи города, без руковолства рабо- чего класса и партии деревня няко?- да не выйдет на широкий путь Новой жизни, Он критически раекрые рает любимый образ белорусской литературы первого периода -— пере- рдовото крестьянина, показывая, ‘как много противоречий и колебаний бы» ло в чувствах и сознании даже луч- тих представителей деревни, и как тоулно далась им борьба с инстинк». том собственничества. Чтобы еще! яр- че подчеркнуть эту идею, Галавач строит роман на развитии двух 0об- разов — крестьянина ара бата и интеллигента, профессора Га- лынского Оба они разными HY- чями идут к пониманню револю- ции! Тарент Шкробата, бедняк-крестья- леса. Хочется молчать, думать © We. обыкновенном. Неугасимо стоит перед тлазамн образ мятежного старика титанта, художника мысли. ° Перед нами могрла, полная вели“ чавого, огромного смысла. „Может быть, тах надо, но почему это мировое место ‘не сделать: про. изведением искусства, которое.в ка» воН-то мере выражало бы великое имя Толстого? Почему бы не устано» вить здесь, поблизости, монументаль- ное изваяние борца-художника? [lo чему бы. не отметить каждое - место этой траурной дороги историческими фактами из его жизни? Почему; нако- пен, мы. все еще ‘видим ® Ясной Поляне, иа каждом тиагу, в кажлом уголке дома анно Толстого-помещика, Толстого == раба своего старозавет- ного быта, и не видим, даже в наме- ках, величайшего среди бунтарей ста» рой: России ‘титанта-хуложника? «Почему мы, люди искусства, нау» „ки, мы, работники великой советской культуры, так’ мало еще сделали, чтобы превратить музей мирового значения в достойное нашей странь: явление? Нам. нужен „Толотой не в его бес» `евльном- «толстовотве», & я в том, преч эжде_всего, что делает его наследство пеобходимым нашей страже, _ Вот «малый музеи», учреждение, призванное отражать творчество Тол- стом, историю его жизни, историю классовой борьбы его времени, HCTO« рию — шаг аа шагом — его бунтар» ства, срывающего «вое и всяческие маски» с лика самодержавной России. И как еще все тут слабо, Это лишь робкое начинание. _Ясная Поляна, привлекая туристов всего света, должна стать одинм из замечательных музеев CCCP, Tops покончить с кустарничеством, © ро- бостью хранителей «толстовства».., Пора овладеть нам по-настоящему «великим наоледотвом», В Ясной Поляне немало людей, ко» торые знали и помнят Льва Николае» вича, сталкивались, беседовали. © ним, участвовали в полевых его. ра» ботах и теперь складывают о нем... были и легенды. Это ценный исто- рико-литературный материал, который надо, пока Не поздно, пока живы современники Толстого, собрать, ва* писать, обработать. _ : - Работы в Ясной Поляне, непочатый край, работы научной, историко-лите= ратурной, социологической, творче» ской. В те четверть века, какие от“ деляют нае от живого/ Толстого? роб сийский пролетариат сверг ненависте нов великому художнику самодержа» BHO, разрушил ло’ основания буржу» ‘азный строй, созлал государство со“ пиализма и строит новую, невилан- ную культуру, культуру Леннна —* Сталина. Одним из драгоценных кам- ней в здании этой культуры будет часлелетво великого художника ЛЬВа Толстого. лийской жизни Гелсуорси считает английское «провинциальное» дворян- ство, еще не.утратившее своих усадеб. С любовной заботливостью останавли-. ‘ваетоясон на явлениях, свидетельст- вующих о. том, что не исчезла еще, „личная. связь межлу помещиками и ‚окрестными крестьянами. Свой Mo- ‘рально-альтруистический идеал OF воплощает в Динни Чарвеля, — repo-- ине двух предшествующих романов трилогии («Девушка-друт», «Цвету- щая . пустыня»), сочетавщей в себе всю утонченность современной куль-. туры с тем, что он считает наиболее положительными сторонами англий- кото национального характёра. За- мужество этой девушки является в глазах Гелсуорси выполнением ею общественного долга; опа costar ‚семью, в которой закрепятся лучигие традиции её рода, `Роман написан в обычной для Гея. суорси, повествовательной манере, 6©0- четающей умело, & порою и афори- стично» построенные диалотя, с не- большими ремарками описательно- поихологического свойства, ° Перевод выполнрн умело, сомни-. тельно лишь, следовало ли вводить. такие слова натиего обиходного язы*_ ка, как «опецовка» ин др. Следовало бы несколько увеличить число при» мечаний. потому что некоторые спе- пифические английские термины: 06 тавлены без пояснений, Заметим кста ти, чт0 Семуэль Джонсон был не 10- лько «составителем знаменитого“ ант лийского словаря» (стр. 260 -прим.), но и автором первого в европейской художественной литературе’ проиаве- дения ес абиссинской тематикой — «The historle of Rasselas, prince of Abyssinian («История Paccenaca, принца ‘абиссинского). B, WHUWOB Свою статью «Неужели это’ так #адо?» Л, Н, Толстой начинает © описания постройки того посее, ко торое проходит через Ясную Поляну, H того завода, который расположен На этом. шоссе в шести киломотрах к Tyas. . . «Bor сидят на шоссейной дороте, поднявшись от зари, рабочие — обо- рванцы, худые, измученные, старые и молодые (есть и совсем ребята) и бьют поденно камень... И. так работа- ют 14 часов ерялу». - : Aaapme Toacrot pucyer rosomiyn, нащенскую, рабскую, жизнь, . которую пожирают эксплоататоры, «потому что законы (царские) утвердили... совер» иающийся грабеж. со стороны нера» ботающих». Такими же словами оци-. сывает он жизнь крестьян и завод- ских. рабочих, ЕЯ : 2 «№ вот рядом, на самем этом пос: св и посреди полей, которые пашут мужики, стонт, обнесенный стеною, чугунный завод е четырьмя домнами н с отромной. трубой». : По этому самому пюссе и мимо Этото завода мы и проехали недавно в. Ясную Поляну. Теперь нтоссе пре» воеходно оборудовано, оно гудрони- ровано почти на всем протяжении до Москвы, и уже не рабский труд ни» щих мужиков сделал эту дорогу, 8 коллективный хвободный труд. социа- листической страны. Уже не моло- точки, тюкали здесь по камням, ва жатым дая удобетва между лаптями, --тремели ‘грузные, из железа и стали, паровые. катки. Е И завод — могуч, Со времени Тол- стомо он превратился в промышлен: ный город, связанный с Тулой трам- ваем, Толстой не узнал бы, завода Косой Горы, Во всяком случае, Tow: стой и не подозревал тогда, описывая с чувством неприязни и горечи завод, — WTO ato «обнесенное стеной чугунное» чудище будет с гюдахи одной из циталелей, организующих и преобра» зующих жизнь о миотомилянонного крестьянства, : Первое вцечатление от Ясной Поля- ны — трогательное. Обнтирный парк, масса выбеленных старых яблонь, пруды, надворные ‘постройки. Вот в эти ворота — белые каменные стол» бы--- в езжал Толотой, Дорога дере- венокая, грязная, первобытная. Во всем чувствуется старина помещичь- 6й усадьбы. Но здесь, в этом лесу, в этих огромных яблочных садах, в этих дкких зарослях над оврагами, над склонами и родняками, написаны были «Война и омирху, «Ани Каре- нина», «Воскресение»... Тогла не была ни прекрасных вданий нтколы-лесяти» летки на том берегу прулз, на высоте холма, ни корпусов больнины * 100 даль. Тогла н деревушка Ясная Но* лява тытлядела по-иному - yéoro, жалко, м, Мы осматриваем «больтой Фли- гель» — дом, в котором жили Толстой и ‘его семья. Деревянная лачная ве- ранла в выпиленными конями В До сках поколя. Вот «дерейо белных» + очень старый луплистый дуб, е не большим, В зеленой ‘окнеи, ‘колоко- лом, прибитым за ушко твоэдем, Отра- ла в сал перед фасадом, а дальше — постаревтиие, запущенные рвы, выры» пЮдДоМ, о Еще внизу, в рекой Toners, чувствуень лавно ототедитий +бъым», Вса по-деревански убого; толстейтие стеяы вобемналцатого ‹ века, постре- енные Бряжихстьм хоЗяЯином-крепост- нигом вековые вытертые. полы, RO ником, векорые. вытертые. полы, до» нельзя законченные стены, простая деревянная перегородка. е лампой- коптилкоай, уботая ‘комнатенка лакея, - мрачный вхол в кухню, старинная стоячяя вешалка; Деревянная лестяи» па наверх. И там, в прихожей, в ком- нате секретаря — простой стол, табу®- ретки, дырявые стулья, два грубых беввкусных пейзажу. в золоченом 68- тете на стене -- постылый подарое назойли купца из Тулы; А вот и зал в портретах Толстого, Софьи Ан-. дреевны, мастерские произведения Репина и Ге. Два старинных рояля. Известный по картине Л, Настернака круглый стол с керосиновой лампой, покрытой широчайшим шелковым абажуром. И очень старинная мебель — «времен Очакова и покоренья Крыма». Комната Софьи Андреевныр—- комнат рачательной хозяйки, жены и матери. На очень стареньком, почти ветхом столике — ве реликвии, $4 писные ‘книжечки и тетрадя, куда изо дня в день запосились JIA mas MATH все мельчайшие расходы по ндейных выводов, В этих. книжках Житков — практик, & не теоретик. Он не хочет опережать влияния 1ико- лы, которая должна научить, детей, как факты укладываются в систему. Но он помогает зиколе тем, что в ето книжках отвлеченный или сухой факт становится — ну, как нА ладо- ни! И вместе $0 своим маленьким чи- тателем Житков удивляется ему, £O- мает себе голову над тем, чтобы до конца и практически его осмыслить и, завернув рукава, в работе, в пол- ной нагрузке всех своих внешних чувств, в непосредственном восхищё“ нии творческой силой человеческой мысли он добирается до сути дела. Но полнее всего писательские кд» чества Житкова раскрываются в его детской беллетристике, Два сборника — «Рассказы о животных» и «Мор- ские рассказы», изданные в этом го- AY Детгизом и подводящие итоги мио- толетней творческой дружбы. Житкова с детьми, станут — и стали — JD- бимыми детскими книгами, `В каждой из них есть’ отраницы прямо* превосходные. О’ них-то и следовало бы поговорить в первую очерёдь. Но\ чтобы неё’ примешивать потом. в нх оценку ложку дегтя, ска- ем оначала несколько слов о стра- ницах, которые являются” крупной неудачей Житкова. А заодно == HO вполне доброкачественных страницах, HO ‘принадлежащих не вполне само- стоительному, гибридному жанру, «Удавь—называется повесть, Выз- вавщая справедливые нарекания пе- датогов, Речь идет о кассире, о’ его картежной страсти, о том, как ‘он мучил оёбя и свою семью, как он пронграл казенные деньги, окрывал- ся, как он’ «иекупал свою вину» чер- ной работой в цирке н т. д. ит, д, типичнейшая поихологическая ио- весть не 66а надрыва. Нет даже He- обходимости тыкать ‘пальцем B ее сомнительные: Четали. = настолько жил, дыщал, любил» ненавидел и творил здесь. Здесь, в этой обстанов- ке. окаянной помещичьей страны ее крепостным рабством, о удушаю- щнми ее подробностями: сирипучая мебель, кероснновые пампочки, гол- ландки © залысинами от греющихея у их камня елин и ук, библиотеч- ные. шкафы со множеством всяческой смеси, - клозеты с0 сквознячками, углы и переходы, где не всегда до- тлядишь мусор и пыль... Среди древних фотографий и по- желтевщих книг, ‘из-за ветхого и страшного особым феодальным уютом сводм мира вещей, свеже, ярко, как- то ‘здешне, перекликаясь с нашей мо- тучей действительностью, высится на яснополянском письменном столе ку- сок металлического сйлава, & на сплаве — вычеканенные етроки при- вета великому писалелю от уральских рабочих: вещь, которая. стояла здесь при жизни Толстого. Он сам поместил подарок рабочих на дедовский пихь- менный стол свой. - Никогда Толстой-художник неё д8- рил своим вниманием рабочий класс. Он не понимал значения этого клас- са, он чуждался его, он от него отма- хивался, Рабочий человек, пролета- put был для Толотого-мыслителя лишь отожествлением ненавистяого, порабощающего деревню капитализ- Ma. ее Великий протестант даже и не по- довревал при жизни о том, какое бу» лущее скрывалось в тигантокой борь- бе классов его страны, он в отчаянии уполз, отошел под сумрачную тень наивных евантельских. откровений, И все же он попытался разорвать свои путы, свою’ ‘ясонополянскую тюрьму, поднятьея над нею, правда, O A bt ‘по замыслу) фитура — mpodeccop алынский, ученый, ‘представитель либеральной и демократической ин’ теллитенции, пошедший на службу к рабочему ‘классу. Хотя автори уделяет Галынскому: много внимания, но ему ие ‘удается поднять BTOT 06- раз на идейную высоту, В обрибовке Галынского ‹ мало’ художественной убедительности. ‘Автору He удалось показать, что наука’ играет в жизни Галынского ту же ‘роль, какую B жазни Икробата итрает земля, OT» сюда и бледность переживаний про фессора и недостаточная. убедитель- ность его «перерождения». = Остальные эпизодические `фитуры романа даны неплохо, но слишком отрывочно. Здесь сказалась литера- турная незрелоеть автора, которому ‹не под силу оказалась Rounoauitaa большого роман&. ‚ Нельзя обойти молчанием. творче- ский метод. романиста. Создается ве: чатление, что Галавач, стремясь 5B максимальной простоте ,и, естествен- ности положений и диалогов, созна- тельно ограничивает количество кра- сок своей палитры, On Бак бы боится дать волю слову, избегает красочных описаний, снижает звуча- ние своего писательского г0л0са» Вам кажется, что мы имеем Bre дело о неправильной тверческой установкой, присущей не только Галавачу. ‘Эта установка является. реакцией на’ формалистические. по- пытки создать’ изощренио книжный. язык, не связанный © народной ре- чью; которые делались белорусскими. национал-шовинистбкими писателями. В этом смысле реакция Галавача и других советских’ писателей Белорус- сии законна и ‘полезна, Но борьбу з& чистоту и доступность лнтерзтур- ного языка нельзя подменять упре- щанием языка. Нельзя обескровли- вать живую речь, Ответственная: и трудная задача писателя состоит ов. том, чтобы, не отрываясь от родни- ков народного творчества, не увле-. каясь формалистскими изысками, ©03- давать богатый, гибкий; ‘итрающий всеми красками современности» язык новой социалистической культуры, его дочь; ушел, чтобы никогда Н68 слишком поздно; правда, лишь © тем, чтобы уже вслед лечь бездыханным под легендарные дубы евоего детства. Мы идем к могиле. Широкая аллея из. вековых лип, лесная дорога, Мо- тила вдали от дома, в глухом лесу, на высоком взлете обрыва“ Внизу — оврат, густо заросший лесом, кустар- ником, Когда-то отсюда открывался раздольный вид на далекие поля, нА взгорья и деревни, Теперь тут моло дой березняк, осинник, и Дали тас- нут ва густой листвой. = . Мы у тото самого места, где. когда» то, в-раннем детстве Льза Николае» вича, зарыта была «зеленая палоч» ка»: тайна «еправедливой и счастли» вой жизни людей». Перед нами хол: мик, похожий на саркофаг, убранный мхом и хвоей, Вукетики из цветов, Вокруг? — старинные деревья, овиде- телн детских лет покойного, Вместо ограды < густая. засадка молодень- RHI елок. Деревянная скамья перед могилой. И тишина, глубокое дыхание возвращаться в Ясную Поляну, А эта комната со сводами, это мрачное подземелье с проржавленными желез- ЕЫМи кольцами в потолке для под- вешивания окороков впрок. Здесь когда-то устроил Толстой свой рабо- ий кабинет и жил и работал 14 лет, Здесь была написана им «Крейцеро- ва соната». Сумрачная, ‘сыроватая сводчатая комната, знакомая всем по картвне Рентиа. Наверху было пум- но, беспокойно =— большая семья, MHCTO молодежи, посторонних людей, A not — мухое молчание подвала, далекое солнце, мяткое отражение его 8 зелени ва Высоким ORONILEM, -И вее, что есть, что сохранилоеь примечательного в. доме со времени рокового 1910 гола: Заурядное оби’ талище: помешика среднето достатка, своеобразно убогая обстановка, почти теснота, случайнаеть # косное посто- янство одновременно в самом распо- ложения вещей, какая-то особая нв- ряшлнвость большой, знутренне- Платон Галавач, «Праз гады», Бел- Росизяат Минск 1935;>. «Сквозь ды», Гослитиздат, М. 1935. ® Е бледнее Зее: ‘центральная ©. CURE TALE => chat R Cad RG ve = бытие в белорусской литературе. Ona , ` тромче всех деклараций говор росте молодых и ‘нисате- лей, но ЛЕВМАН. ‚ В трудовом еписке. Бориса «„Витко- ‘ва очень много профессий. Он был моряком, плавал штурманом парусно- то судна, рыбачил, был инженером- кораблестроителем. Писать для детей он начал сравнительно поздно. Но ни- котла не поздно сказать ещетне cka- занные езова о ‘том; что Борце Жит- ков — настоящий; большой, прирож- денный детский писатель, Поэтому- то ‘материалом ето призвания являете ся ‘не только опыт его прежних про- фессий, но и неиочернаемый” опыт детства, ; Борис Житков не опраптивает, о чем рассказать. Он рассказывает иё $07, 8 «про», «Про эту книжку»: «Про ело- на»; «Про. обезьянку». «Про: волка». „Мелочь? Но-в этой мелочи, в этой ма- нере называть свон вещи, ‘находит ‘выражение основной — творческий принции писателя: его целеустремлен- ная конкретность, Не вообще проело- на, не о каком-то там воологическом ‘понятии слона. а про того самого жи- 7 ВОГО, «воамделишного». еолона, котор9- го он. видел своими собственными гла- вами, «Запросто идет, HO. дороге». Пусть даже не видел, но рассражет- то он про него так, как © вполне ре- альном событии в своей жизни, Имен- но, как о событии; шутка: ли — на- стоящий слон на свободе! И тут вое — описание внеигности слона, непод- дельнов восхищение его силой и умом, искренний, воодушевленный строй речн — будет сродни детоким чувствам. И`евли уж про слона, — TAK тольно про слона! с той абсолют ной полнотой ваинтересованности ево им предметом, которая собтавляет oc, нову детского образного познания ми* ра, И ребята слушают, затаив дыха* ние. Ha © какими. другими не спутаеть житковские книжки для детей по `во; просам техники, Он ограничивает се: бя в них — и прикладной трактов» Koll темы, и отказом 0 ацироких мера авторской искренности. Житков искренен лважлы; он е_действитель- соблюдать ным, а не деланным интересом раз- товаривает с детьми —- и разговари- вает он о том, что интересно ему са- мому. А ведь’ Многие детские писате-. ли — не обязательно плохие — умё- ние прикинуться ” заинтересованным, когда скука сковывает перо, считают высокой профессиональной доброде-. телью, Житков же внает; еели взроб- лому писателю скучно: пибать, то ма- ленькому читателю будет скучно чи» тать, как ни талантливо преодолевает писатель свою скуку. ТИ И не нужно никаких сюжетных изо-. прений. Дети живут в том же’ самом мире, как ий взрослые, Но у них есть своя точка зрения на вещи, которая, может быть, несколько схематизируя мир, никогда не бывает равнодуш- творчески отзывчнва на все новое. Поэтому, для того, чтобы равноправно разговаривать с детьми, мало упрос- тить свой словарь и свон чувства до уровня детеких, — нужно еще об0- гатить их детской. свежестью. воспри- ятия, И тогда мир снова будет пол“ нозвучкым и содержательным в каж. дой своей детали, ^. я Сюжет любого рассказа Житкова можно изложить в двух-трех словах. Ну, вот он. взрослый человек, приез» ждет на пароходе в Индию и, прогу- ливаясь за городом, видит, как рабо- тают на индусов слоны и ка к ним относятся люли («Про слона»). Или вот он’ рассказывает про’ водка, ко- торого он когда-то воспитывал у ее- бя дома, пока его не‘отобрала поли- ция («Про волка»); Или про обезьян: ку — про ее проказы и’ провивности в доме двенадлцатилетнего тероя («Про обезъянку»). Или наконец вепомина- ет о том, вак в детстве он со своей маленькой сестренкой ‘вырвал wena-. янно из чужой шубы меховой хвое- тик, как они с этим хвостиком игра- ли и чем все это кончилось: («Пуда»), очевядна порочность ее замысла в целом. Житков писал ее, вероятно, с увлечением и стараясь соблюдать детокую меру понимания взрослых чувств, Но увлекательность повести и детокость ее формы еще нагляд- нее выявили органические недостат- ки содержания. . Это очень прискорбный случай в писательской практике ‚ Житкова, когда он внее в.адресованную детям. ВАЩЬ — ПОЛЬЗуясь его же словами— «тяжелый дух взрослого», А редак- тор сборника ничем не сумел Жит- кову помочь. Но соглашаясь с педатогами в от- рицательной оценке «Удава», нельзя согласиться с их оценкой повести «Черные паруса», Им она нравится, вероятно, больше, чем самому Жит- козу; В статье «Что нужно взрослым от детской книги» («Звезда», 1933; № 7) он писал о книгах «6 приманоч- кой», О тех, которые педагоги охотно дают ребятам, «Они, мол, дураки, ду- мают; что пло разбойников читают, а на деле-то географические названия вдалбливаются», Вот такая же по- весть «6 приманочкой» — «Черные паруса», Ребята думают, что читают про приключения запорожского ка- зака, & на деле-то «вдалбливаются» морские термины, И хотя Житков оделал все, что мог — очень многое, — чтобы добиться естественного 8 непринужденного развития повести, он остается довольно однообразной и скучноватой, В чисто технических книжках Житкова неизмеримо боль- ше выдумки, как в его беллетристи- ке неизмеримо больше пластичности познавательных образов. Сделав этя оговорки, можно смело сказать, что оба сборника Житкова— отличного художественного уровня, Особенно хороши ето рассказы про животных, Они написаны oT первого яица, и это неё только прием литера- турцо:9 оживления, материала, ко и Но во воех этих рассказах так мно» то полноты переживаний, и такой подлинной делскостью насыщены их образы, что незначительная, казалось бы, тема становится яркой, глубокой и занимательной от первого до пос- леднего схова: При этом Житков вов с8’нё отказывается от внаний взрос* 200.0 животных из его ‘рассказов цети ‘узнают больше, чем из учебий- ка зоологии. `В «Морских рассказах» Житков бли» же к ‘каноническим формам детской беллетристики, Но и в них его лич ные интонациь. живой, непринуждея» ный ‘разговорный язык’ придают: 060- ‘бенную теплоту каждому сюжету. Здесь Житков иногда «сочиняет», т. в. пишет на темы, которые в его 606- ственном. душевном опыте никак. не значатся. ожалеть ли 00° этом? Правда, карие-то почти неуловимые ‘прязнаки позволяют безошибочно ой ределить, где, Житков рассказывает о том, что он чувствует, и где о том, что он всею дишь знает или хуло- жественно себе представляет, Расска- зы ‘первого порядка полнокровнее и ярче, чем рассказы второго. Но’ Жит ков — настоящий мастер, любовяо понимающий свой‘ материал, и п190- хих рассказов в его сборнике нет. Пожалеть нужно о другом, О коя- сервативности опыта Житкова В той области, в ко.орой он, как писатель, особенно силен, — в обла- сти детской психологии, Житков рас оказывает о детях безукоризненво, но он рассказывает о детях вообще, о де- THX по воспоминаниям о детстве, ‘между тем всей направленностью с59= ето творчества и воем строем своей художественной речи Житков обр щен к нашим сегодняшним, совет» ‘сюим ребятам, Вот этих-то ребят, ко торых он вилотную ощущает как чиа тателей и ‘собеседников, хотелось бы увидеть в числе его героев, __. ГЕРМАН ХОХЛОВ.