ПЕННОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ
		  изученный Б. Мейлахом, имеет боевое поли-
тическое значение.

Заключительный раздел книги, озаглав-
ленный «Статьи Ленина © Льве Толстом»,
посвящен истории создания и проблематике
этих классических статей, представляющих
собой вершину марксистского литературове-
дения.

К сожалению, автор напрасно от:

ступил от избранного им метода последова-
тельно-исторического изложения материала
и не посвятил специальной главы ленинским
литературно-политическим высказываниям
периода 1901—1904 годов. Ведь именнов
эти годы Ленин писал о всемирном значении
русской литературы, о революционно-демо-
кратических ЕВ большевиз-
‘ма.
’ Спорной кажется нам и данная автором
‘интерпретация научной деятельности А. Н.
Веселовского, как примера «бессознатель-
‘ного приближения к историческому матери-
‘ализму». А. Н. Веселовский был, как изве-
стно, крайне далек от марксизма. На приме-
ре этого ученого особенно ярко видно, как
губительно сказывается даже на огромном
научном даровании отсутствие передового
мировоззрения. Веселовский был современ-
ником” Маркса, Энгельса, Чернышевского,
но как отстал он идейно от этих титанов пе-
редовой общественной мысли!

Нельзя согласиться ¢ определением Б,
Мейлаха социалиетического реализма, как
метода, синтезирующего «лучшие традиции
художественного наследия прошлого с прин-
цидами социалистической идейности». Ав-
тор невольно ограничивает новаторский ре-
волюционный характер социаластического
реализма, представляющего собой органиче-
ское слияние новых идей и новых художе.-
ственных форм, а вовсе не механическое со-
четание этих идей со старыми художест-
венными традициями.

В целом, несмотря на некоторые допу-
щенные автором ошибки и — неточно-
сти, книга Б. Мейлаха — ценный вклад
в советское  литературоведение. —Изу-
чать ленинизм нужно только так, как учит
нас товариш Сталин,—«не по отдельным
цитатам, а по существу, изучать серьезно и
вдумчиво, не покладая рук». Рецензируемая
книга — хороший пример такого изучения
литературно-эстетического наследия вели-
кого Ленина.
	 

Б. ЯКОВЛЕВ и Pe

Литературно - эстетическим взглядам
Ленина посвящено немало работ. Однако.
	среди них преобладают журнальные и энци-
клопедические статьи, содержащие подчас
ценные наблюдения и интересные сопостав-
ления, но далеко не отвечающие требовани-
ям, пред’являемым к подлинно научному
исслелованию.
	Книга Б. Мейлаха «Ленин и проблемы
русской литературы» в отличие от этих бро-
шюр и статей построена, как монография, и
является первым действительно капиталь-
ным исследованием литературных взглядов
Ленина.

Б. Мейлах стремился рассмотреть каждое
ленинское положение, как учил сам Вла-
димир Ильич, «лишь (а) исторически, (Ъ)
лишь в связи с другими, (с) лишь в связи с
конкретным опытом истории». Автор изуча-
ет ленинские высказывания В неразрывной
связи с исторической обстановкой, конкрет-
ными условиями классовой борьбы.
	Так, ленинские оценки публицистов-на-
родников Б. Мейлах рассматривает в свете
той идейной борьбы, которую вел револю-
ционный марксизм против либерального на-
родничества и «легального марксизма». Ле-
нинские работы периода 1905 — 1907 годов
поставлены в связь <о всей идейно-полити-
ческой обстановкой первой русской револю-
ции. Высказывания Ленина по вопросам эс-
тетики периода столыпинской реакции — с
непримиримой борьбой, которую вел в то
время Владимир Ильич против идеалистов
всех мастей — махистов, эмпириокритиков
и др., Б. Мейлах показывает глубоко реак-
ционный смысл идеалистических «теорий» о
мнимой «независимости» искусства от об-
	щества, лицемернои ‹аполитичноети» ху-
дожника.

Как известно, современные зарубежные
	реакционеры рьяно пытаются возродить эс-
тетику идеалистов, призванную обезору-
жить и деморализовать прогрессивно наст-
роенных писателей. Эстетика  ленинизма
вдохновляет и вооружает всех честных ху-
дожников, всех, кому дороги лучшие рево-
люционно-демократические идеалы искусст-
ва. В этом смысле материал, собранный и
	5. Мейлах. «Ленин и проблемы русской лите-
ратуры конна ХГХУ—начала ХХ вв.». Гослитиз-
дат. 1947, 372 стр.
	 
	О НАУЧНОМ ПОДВИГЕ
	звука для получения вибращий - разруши“
	тельной силы, С

Как видите, В. Охотников выбирает Res
ожиданные завязки для своих вещей.

Это совсем молодая книга, автору в ли-
тературе полтора года. Но его книга ново.
го качества, потому что здесь техника
рассказана человеком, который ее создает,

Сюжет не приписывается CO стороны, а
рождается из научной авторской мысли,

Не все рассказы в книге равноценны,
Лучше других — «Нануганная молния»,
«История одного взрыва». =

Злесь есть характер рассказчика и есть
логика раскрытия тайны, тайны изобрете-
НИЯ. р

В современном американском и англий“
ском романе тайн разгадка обыкновенно
разочаровывает, да в них и чет пафоса
разгадки. Недаром детектив живет рядом
с кроссвордом.

Американский и английский роман — и
не только детективный — исключает жаж 
ду познания. ‘

Если у колыбели романа уже стояла на“
ука, если Сервантес обогатил Дон Кихота
всеми знаниями своего времени, если
  Бальзак и Виктор Гюго говорили о науке в
своих произведениях, показывали трагедию
изобретателя или трагедию отважного MO.
реплавателя, пытались вводить теорию бу-
ри в роман, то современный западный фо-
ман написан для человека, которому. не
суждено узнать мир.

Русский роман родился рядом с наукой;
о науке говорили и Герцен, и Гоголь, и
Горький,

Советский научный роман не может пой“
ти по западному пути, потому что у него

‘другой читатель, другое отношение к MH 

у.

Есть у Охотникова и ошибки. Ошибочно
написан рассказ «Электрические снаря“
ды». Самая завязка рассказа интересна:
люди изобретают одну машину, а оказы-
вается изобретенной другая, изобретение
переосмысливается в процессе создания,
Но детектив, введенный в рассказ, Не ну-
жен, непонятно, почему герои — совет:
ские люди — Не сговорились друг © другом
сразу, зачем нужны те недоразумения, ко“
торые, очевидно, должны создать внешнюю
занимательность вещи.

Читатель интересуется другим: он интея
ресуется не недоразумением, а судьбой
изобретения.

Но книга интересна тем, что она ставит
реальные технические вопросы, хотя и не
решает их во всей сложности.

Она познавательна. Ее цель — не чистая
занимательность, а показ человека техники
и науки, показ его научного подвига.

У нас создается новый тип писателя, у
нас появляются писатели-профессионалы в
новой биографией.

Поэтому так приятно читать книгу моло
дого писателя, уже давно совершениолет-
него изобретателя Вадима Охотникова,
Книга находится ` на грани возможной
победы новой советской научной повести и
романа.
	Во время войны я читал с покойным
Е. Петровым немецкую военную газету, в
которой немцы удивлялись, что русские
шоферы умеют чинить машину в полевых
условиях.

Америка и Англия заселены автомоби-
лями, как лес муравьями, но машина там ие
  предназначена для того, чтобы ее изучали.
Человек может жить У подножья небо-
скреба, может летать, ‘ездить в метро, так
и не узнав техники. :

Я, как и все, люблю романы Герберта
Уэллса, но вижу, что этот замечательный
писатель рассказывает о человеке, заблу-
дившемся в буржуазной цивилизации. Его
герой относится к технике, как птицы,
сидящие на проводах телеграфа. Средний
человек Уэллса смотрит на технику, как
на наступление марсиан.

Как счастлива была молодость буржуаз-
ной техники, как горлы были герои Жюль
Верна, как охотно они все об’ясняли! Но
умер капитан Немо, неудачи постигли ка-
питана Гатераса,

Мы в стране Советов любим технику,
  любим машину, разговоры о машинах, мы
любим их разбирать, переделывать, у нас
отношение к технике влюбленное, моло“
дое, хотя мы знаем ее давно. Поэтому y
нас в технике. своя походка, мы умеем
решать, не идя по старым следам,

Лет двадцать назад на канале Грибое-
дова, около Ленинградского оперного тег
атра, встретил я молодого человека — Ва-
дима Охотникова.

Тогда кино только что заговорило.
Заговорил экран; и я даже был огорчен
этим: я потерял условность, кино. Я не
знал тогда еше. что в технике нет остано-
вок, отступлений, что, только “преодолевая
старое и понимая новое, мы идем вперед.

Вадим Охотников изобрел тот тип при-
бора, преобразующего электрические ко-
лебания в световые (электромагнитный мо-
дулятор), который в Америке появился мно-
го позднее. Авторское свидетельство было.
получено им в 1930 году.

У нас на системе Охотникова работала’
кинофабрика Белгоскино, было снято пять
лент с высоким качеством звука.

Потом я узнал, что Охотников стал во“
енным изобретателем, что он заслуженный
деятель техники, что он во время блокады
работал в Ленинграде, и вот теперь я читаю
его книгу «На грани возможного».

Первый рассказ «Шорохи под землей»
рассказывает о новом способе разработки
калиевой соли при помоши электроволн,
которые разрушают породу, освобождая
заключенный в ней газ. Здесь хорошо по-
казано превращение «помехи» в новое изо“
бретение. Второй рассказ «Электрические
снаряды» говорит о превращении изоб-
ражения. В поисках причин одного явления.
устанавливают ©пособ определять направ-
ление полета вражеских снарядов.

Расскае: «Напуганная молния» основан на
свойствах шаровой молнии. В «Истории
одного взрыва» говорится о применении

Валим Охотников, «На грани. возможного»,
«Молодая гвардия», 1947, 87 стр,

 

 
		Свыше 50 лет трудится на библиотечном фронте Е. К. Преображенская. B В 800-
	Фото Е Тиханова.
	летия Москвы она награждена орденом Ленина.
хо >

 
	р торжественные дни празднования
800-летия Москвы *— столицы могучего
Союза Советских Социалистических Рес-
публик, писатели Югославии шлют вам
свой привет, поздравление и наилучшие по-
желания.

Москва — город Ленина—Сталина, факел
свободы и культуры, великая. гордость
братских народов Советского Союза и пи-
сателей Федеративной Народной Реснубли-
	Слава героической Москве
		ки Югославии, руководимой маршалом Tu-

TO.

Пусть крепнет творческое братство 5с0-
ветских и югославских писателей. Пусть
растет слава героической Москвы. Москва
живет в сердцах народов Югославии. Oua—
маяк всех свободолюбивых. народэв.
	Союз писателей Югославии,
БЕЛГРАН. (Мо телегра®у).
	Мартин Андерсен Нексе.
	Сердечное пожелание счастья к юбилею славной столицы.
		———————
	КОНЕНГАГЕН. (10 телеграфу).
	В. ЖДАНОВ
	Партизаны Кубани
		могу утверждать: в моей книге BCe HOCTO 
верно — и даты, и факты, и люди».
Ценность свидетельств очевидца заклю-
чается прежде всего в строгой достовер-
ности. П. Игнатов — Участник важнейших
событий, и мы благодарны ‘ему за каждую
сохраненную подробность, если она помо-
гает нам восстановить картину минувших
дней. И задача литературной обработки
книги, произведенной П. Лопатиным, состоя-
ла в том, чтобы убедить читателя в ее прав-
ливости, подчеркнуть ее документальное
	‘значение. Между тем П. Лопатин времена
	 

ми становится на путь чисто внешней бел:
летризации материала. которая может. но:
дорвать доверие к рассказчику, ибо обнажа-
ет наличие явного домысла. То же самое
следует сказать и о многих деталях, вве-
денных с явной целью «оживить» повество-
вание, и об «эффектных» названиях отдель-
	ных глав, придум анных с ра счетом
за интриговать читателя: «Шлыков ЧИ-
тает чужие мысли», «Напиток Ha-
	чальника полиции», «Подвода с трупами»,
«Тени у обрыва» и т. п. Это игра в детек-
тив только ослабляет впечатление от книги.

Жизнь, которая воспроизведена на ее
страницах, исполнена такого драматизма,
насыщена такой героикой, что украшать ee
цветами литературной выдумки не было ни-
какой необходимости. В целом же и работу
автора книги и его литературного помош-
ника П. Лопатина следует признать добро-
совестной и интересной.
	Новая книга Петра Карповича Игнатова,
бывшего командира партизанского отряда
на Кубани, — продолжение его известных
«Записок партизана», вышедших около двух
лет тому назад. П. Игнатов рассказывает в
новой книге о жизни и борьбе краснодар-
ского подполья и во второй части — © Пи:
томцах партизанского «вуза», действовав-
ших на Таманском полуострове.

«Записки партизана» читаются © неосла-
бевающим интересом. Они увлекают чита-
теля, особенно молодого, рассказом о борь-
бе советских патриотов в оккупированном
городе, романтикой подвига, описанием He-
обычайных приключений, с которыми была
связана деятельность краснодарских под-
польщиков, прибегавших к самым сложным
методам конспирации.

Превосходное знание материала помог-
ло П. Игнатову налисать книгу, которая
займет достойное место в ряду мемуарных
памятников военного времени. Читателю за-
помнятся образы советских людей, изобра-
женных в книге. Нечеловеческие испытания
выпали на их долю. Обстоятельства, в ко-
торых им довелось действовать, были по-
рой почти невероятны. И многое можно бы-
ло бы просто принять за выдумку, если бы
автор в предисловии не заверил нае: «Одно
	И. Игнатов, «Записки партизана». Вторая и

третья книга, «Подполье Краснодара». «Голу
бая линия». Литературная редакция ИП, Ло-
патина. «Молодая гвардия». 1947. 504 стр.
		Лирическая поэма Анатоля Гидаша «Сто-
нет Дунай» (отлично переведенная с зен-
герского Н. Заболоцким) посвяшена памя-
ти родителей поэта, убитых ей в
Будапеште зимой 1944 года. Поэма расека-
зывает о.трагедии человека, потрясенного
позором родной страны, которая связала
свою судьбу с черными силами фашист-
ской реакции.

Там, где родилея,—отчизна твоя дорогая,

Где говорить научился, — там родина...

Как же назвать

Эту страну, где рожден я, где вырос, играя,

Тде растерзали  

Мою беззащитную мать?

В скорбных и яростных строках развер-
тывается картина жизни двух старых тру-
жеников в стране, согнувшейся под da.
шистеким ярмом.

Нищета, холод, тьма, страх перед зав-
трашним днем, который принесет еще гоф-
шие беды... И, наконец, смерть от’ рук
убийц, — лишь за то, что эти двое ста-
риков вырастили сына — Натриота и демо-
крата, вынужденного эмигрировать из род-
ной страны, нашедшего подлинную родину
в Советском Союзе:

Тела убитых брошены в Дунай. Ледяная
река кружит в водовороте голову мертвого
отца, играет неподвижными пальцами. ма-
тери.

В печах Майданека и Треблинки, за про-
	  волокой Освенцима и других конилагерей,
	в бесчисленных рвах и могилах погибли
миллионы жертв фашизма, люди, столь же
невинные и беззащитные, как те двое, о
которых говорит в своей поэме А. Гидаш.
Мысль о них доляяна навсегда остаться
в памяти народов. Но не для того; чтобы
боль разедала волю и сознание. А для
того, чтобы величайшие преступления про-
тив человечества, совершенные фашизмом,
не могли больше повториться, чтобы лю-
бой гражданин любой страны чувствовал
отныне личную ответственность за судьбы
своей родины и всего мира.
° Конечно, поэтам таких стран, как Вен-
трия, Италия, Румыния, труднее было осо-
знать свой страшный опыт, чем поэтам
стран Европы, так или иначе боровшимся
против фашизма, отстанвая честь свсей ро-
	Анатоль Гидант. «Стонет Дунай». Поэма. Не-
‚ревод`с венгерского Н. Заболоцкого. «Новый
мир». № 3. 1947.
	Б. КРРИНИЦКИЙ
	День
	рождения
	Никогда еще не видели мы Москву такой
нарядной, как в день ее восьмисотлетия.
VOpannas в алые, расшитые золотом одеж-

‚ увитая под ночь жемчугами огней, ве-
	личественная и ‘неповторимо прекрасная,
смотрелась она в зеркало реки-тёзки,
отражаясь в ней тусклым видением
	истории и яркими бликами нового. времени.

В пышном наряде столицы Кремль свер-
кал, как драгоценный венец, в котором по
шитому бисером полю были врезаны неви-
данной величины рубиновые звезды. От
	д. БЛАГОЙ
	1 рибоедов и декабристы
	Изучение декабристского движения при-
HATO, исходя из признания самих декабри-
стов, начинать со времени заграничных по-
ходов русской армии в 1813 — 1814 годах.
Это давало повод реакционным публици-
стам говорить об оторванности декабри-
стов от национально-исторической почвы,
9 том, что их движение «импортировано» из
Западной Европы. М. Нечкина в своей
только что вышедшей монументальной
монографии о  Грибоедове подчерки-
вает, что заграничные походы имели лишь
значение «катализатора», ускорителя исто-
рических процессов, коренившихся глубоко
в русской национальной почве, кровно свя-
занных именно с русской действительно-
стью.

Изучение связей Грибоедова с будущими
декабристами исследователь, не в пример
прежним биографам, начинает уже со сту-
денческих годов писателя. Оказывается, в
Московском университете и университет-
ском пансионе одновременно < Грибоедо-
вым учились 25 будущих декабристов, при-
чем со многими из них, такими, как Якуш-
кин, Чаадаев, Никита Муравьев, Каверин
и другие, у него тогда же завязались очень
близкие дружеские отношения, сохранив-
птиеся на долгие годы. Тщательно, по кру-
пицам собирая и восстанавливая обстанов-
ку жизни и быта в Московском университе-
те и университетском пансионе, интересы и
занятия студентов, круг их чтения, содер-
жание их бесед, споров, исследователь
приходит к важному и убедительному вы-
воду, что уже в эту пору возникают идей-
ные предпосылки мировоззрения будущих
декабристов, их общественных взглядов и
политических убеждений: «Московский
университет можно с полным правом вазвать
питомником декабристов», —пишет М. Неч-
кина. Характерными чертами этой передо-
вой молодежи были «любовь к родине, ве-
ра в Россию, в ее силу, мошь, досточнетво,
любовь активная, горячая, мобилизующая
на поступки». Эти же черты были в полной
	мере присущи и Грибоедову.
	Будущий автор «Горя от ума» во время
Отечественной войны 1812 тода поступил
добровольцем в армию. Он полностью. раз-
делял патриотический порыв своих Уни-
верситетских друзей и товарищей, пред-
ставителей передовой молодежи, вместе с
ними восхищался героизмом русского на-
рода-победителя; вместе с ними негодовал,
что освободивший Европу русский народ
снова вернулся под иго крепостничества,
«под палку господина». Именно на этом
основана трагическая коллизия задуман-
ной позднее Грибоедовым замечательной
его пьесы «1812 год».

М: Нечкина столь же пристально иссле-
дует первый петербургский период жизни
Грибоедова (1814—1818 годы) и устанавли-
	М. нечкина, «А. С. Грибоедов и декабристы»,
Гослитиздат. 1947. 597 стр.
	Omuru
	вает, что и в это время он вращался €B TOM
же кругу, в.той атмосфере, в которой выз-
ревал сначала самый замысел  организо-
вать тайное общество, а затем и возникли
o6e ранние декабристские организации —
Союз Спасения и Союз Благоденствия».
Именно в этот период и складывалась, по
мнению М. Нечкиной, основная художест-
венная концепция будущей знаменитой
грибоедовской комедии.

Один из интереснейших и особенно удав-
шихся автору разделов книги посвящен
анализу «Горя от ума». М. Нечкина нагляд-
но показывает, что основные идейные
мотивы пьесы носят ярко. выраженный де-
кабристский характер... Гневные монологи
Чацкогс окрашены в резкие антикрепост-
нические тона. Видное место занимает в
них и тема борьбы за национальную куль-
туру, за национальный язык, против «пу-
стого, рабского, слепого подражанья» ино-
странцам.

Нужно отметить, что, стремясь доказать
близость Грибоедова к декабристам, М.
Нечкина впадает подчас и в некоторые
` преувеличения. Отождествляя «Горе от
Ума» не только < декабристским движе-
нием в целом, но и с различными этапами
его развития, М. Нечкина считает, что
сперва в «Горе от ума» отразилась уверен.
ность декабристов — поры создания нер-
вых тайных организаций — в том, что для
победы достаточно одной лишь словесной
пропаганды. Отсюда и фигура страстного
проповедника Чацкого. Однако затем, по
мнению исследователя, вместе < ростом
сознательности и революционности декаб-
ристов Грибоедов изживает эту иллюзию.
Это отражается в написанных позднее пос-
’ледних двух актах комедии — в неудаче
проповеди Чацкого.

Как будто можно предположить, что в

какой-то момент работы над «Горем от ума»
Грибоедов мог рассчитывать, что Чацкому
‚Удастся привлечь на свою сторону Фамусо-
вых и Скалозубов!
к На первый взгляд может показаться ин-
тересным, но по существу совершенно фан-
тастично истолкование М. Нечкиной образа
Софьи. Автор утверждает, что «глубокой
подосновой образа и поведения» Софьи яв-
ляется «раненая любовь к Чацкому», ко-
торый оскорбил ее три года назад внезап-
ным от’ездом в «чужие края», но которого
она продолжает Любить. Между тем, в
` письме к Катенину, содержащем автор-
скую интерпретацию «Горя от ума», Гри-
боедов прямо говорит © «нелюбви» Софьи
к Чацкому.

 

 
	  Работа М. Нечкиной о Грибоедове
  ий декабристах обладает” большими до-
стоинствами. Эта яркая ‘и талантливая
книга, в которую М. . Нечкина вложила

 
	книга, в которую М. . Нечкина вложила
столько кропотливого и долголетнего тру-
да, столько живой мысли, столько любви
к родной литературе, будет с интересом и
пользой прочитана советским читателем.
	Федора Белкина
	го наиболее удачные вещи — это не-
большие жанровые картины, которые мы
так любим и в живописи. Тщательно ото-

бранные детали освещены в них ясным и
теплым CRETOM.
	В заключительных строках Белкину по-
рой удается в отлично найденной, краткой
форме сказать многое’
	Когда амбарам будет тяжело.
Гогда легко вздохнется хлеборобу.
	Хочется надеяться, что количество и ка-
чество этих удач будет вее расти.

В этом и состоит поэтическое напутствие
Федору Белкину.
		Порочный метод
	Неужели такой надуманный прием может
хоть сколько-нибудь связать эти два щикла
песен, и не проще ли было. бы поместить их
рядом, не втвокивая один в другой? Самая
принадлежность к новгородской тематике в
достаточной степени об’единяет их и He
требует никаких других насильственных по
строений. :

Ничего, конечно, целостного и единого
нет в пятой книге киевского цикла, где да’
же надуманное название «Гости приезжие»
говорит о ее дробности. ,
’ Многие из былин, вошедилие в книгу, в
той или иной степени связаны друг с дру
гом. Но выдвинутая и подчеркнутая в пре
дисловии мысль о возможности полного ия
об’адинения является явным и ненужным
преувеличением.
	Много спорных положений в послесловии
к книге проф. С. Шамбинаго. Отмечая
ироническое отношение былин к татарам, ча.
сто связанное с ‹едкой насмешкой над про
пизником». проф. Шамбинаго видит эдесь
влияние более поздней эпохи, а именно
ХУГ века, когда татары были окончательно
разбиты Иваном Грозным. Для такого
предположения нет никаких ( оснований,
Вера русского народа в свои силы могла
породить иронию и едкую насмешку над
своими врагами еще в самом ходе борьбы
с ними.

Странное впечатление производит исто*
рико-социальная терминология проф. Шам:
бинаго. Так, он говорит о борьбе в ХУГ ве-
ке «феодализма с дворянством», противопо:
ставляя тем самым дворянство феодализму;

Говоря о «широком признании» народного
эпоса- в начале ХТХ века, проф. Шамбинаго
очень неудачно иллюстрирует это, Он
ссылается Wa поэму Карамзина «Илья
Муромец», в которой от былины CO
хранилось лишь имя героя, а о стихе поэмы
сам проф, Шамбинаго говорит, что Карам:
SHH только «принимал» его за «подлинно
народный». Еще более неудачен его пример
с «Русланом и Людмилой» Пушкина. Автор
послесловия берет из журналов 20-х годов
XIX века странную мысль о том, что поэма
Пушкина «пародирует Киршу Данилова», и
ничем не’ оговаривает неправильность этого
высказывания. Это дает ложное представле-
ние о поэме Пушкина, никогла на ставиза
	шего себе целью пародировать былинный
эпос.
	Гослитиздат выпустил книгу, в которой  
делается попытка дать нашему читателю
возможно полное представление о русском
былинном эпосе,

С этой целью составитель сборника проф.  
Н. Водовозов постарался привести отдель-
ные былины к внутреннему тематическому
и сюжетному единству, распределив их по
двум циклам (киевский и новгородюкий), а
внутри этих циклов — по отдельным, свя-
зачным между собою, сюжетным звеньям.

Само по себе стремление дать возможно

полное и связное предетавление о многооб-

‘разии былин, входящих в киевский и нов-

городекнй циклы, ценно и необходимо.

Однако составитель сборника не Удоволь-
ствовался этой полезной и нужной работой.
Он решил исправить «ошибку истории» и!
сделать то, чего не сделалю народное твот-
чество, а именно — скомпановать из отлель-  
ных былин эпические поэмы на манер «Или-
алы», «Одиссеи», «Песни о Роланде» и «Ка- 
левалы». Более того, он придумал этим поэ- !
мам собственные названия, очень условные
и надуманные: «Слово о стольном Киеве и
русских богатырях» и «Господин Великий!
Новгорол».

<При внимательном рассмотрении русских
старин, пишет проф. Водовозов в преди-
словии, обосновывая свой принцип состав-
ления книги, —все их сюжеты близко при-
мыкают одни к другим и при использова-
HHH BCEX вариантов могут образовать цело-
стные эпические поэмы». (Подчеркнуто
мною. — TI. O.}.

 

 
		  Но русский былинный эпос не дает нам
полного и законченного сюжетного един-
  ства, образование на его основе целостных
‘эпических поэм совершенно не оправдано
  дает простор суб’ективизму составителя.
	Так, например, что может быть о
ственнее способа, с помощью которого проф.
Водовозов связывает воедино былины о
Садко с былинами о Василии Буслаеве?  
‚<«Три упомянутые случая, когда Садко пел.
‚ свой песни, и по эпической традиции трое-  
  кратно, позволяют об’единить путем вставок  
  Bee старины новгородекого щикла в единый.
эпический свод», — говорит составитель и 
		дины. У Гидаша в этом смысле есть боль
шие преимущества — он гражданин Совет-
ского Союза. Творчество его питается мо-
гучими источниками жизни нашего наро-
да. Оно оргаяически восприняло славные
традиции советской поэзии, прежде всего
поэзии Маяковского. Вот почему в его по-
эме эпическое начало гармонически соче-
тается с лирическим.

Если бы поэма А. Гидаша была только
криком боли, пусть сильным и искренним,
ее не стоило бы еще переводить и печа-
тать. Но люди Советского Союза,. созна-
тельные творцы истории, давно научились
понимать общий исторический смысл даже
самого тяжелого личного опыта.
	«Стонет Дунай» — это не только произ-
ведение об убитых матери и отце, но и об
их сыне. Лирическая интонация поэмыр—
вместе с тем и политическая интонация.
Скорбь сына У поэта неразрывно сплетена
с ненавистью к убийцам, которые «ходят
по земле». Нвнависть питает волю к борь-
бе, презрение” к бездейственному, расслаб-
ляющему горю. А воля к борьбе рождает
светлую уверенность в конечном торжест-
ве тех идей и принципов, ради которых
были принесены человечеством бесчислен-
ные жертвы.

Первые слова светлой надежды и веры,
звучащие в поэме, поэт вложил в уста
мертвой матери. И в этом заключена вол-
нующая правда. В устной и письменной ли-
тературе всех народов образ женщины-ма-
тери всегда был, по слову Горького, об-
разом «единой силы, перед которой покор-
но склоняется Смерть».

С этим стихотворением-главкой «Говорит
мать» перекликается и предпоследняя часть
поэмы — «Голько мы», полная суровой ве-
ры в возможность для Венгрии иекупле-
ния и возрождения, и, особенно, эпилог
поэмы.

У советского человека поэма А. Гидаша
вызывает братское сочувствие к людям За-
пада, принявшим в свое сердце ту «рус-
скую правду», рожденную Октябрем, кото-
рая, по слову Барбюса, стала  «мирово
	Стихотворения ноэта Федора БРлкина, по-
мещаемые в сегодняшнем номере «Литера-
турной газеты», предваряют ero первый
сборник, который должен скоро выйти.

Необозримые колхозные поля нашей стра-
ны, люди, работающие на этих полях, их
отношение к труду и друг к другу — по-
каз всего этого является одной из важных
задач советской поэзии.

Поэтому с таким пристальным внимани-
ем вчитываемся мы во все нанисанное на
колхозную тему, так живо интересуемся
здесь каждым новым поэтическим именем.

В творчестве Федора Белкина Нас привле-
кают прежде всего достоверность, подлин-
ность. Знание того, что поэт описывает, и
любовь к тому, что он описывает.
	НОЛХОЗНЫЕ АМБАРЫ 
	Они стоят на площади села,
Окутаны дубками молодыми...
А на полях пшеница зацвела
И шевелит усами золотыми.
	Сюда пойдут груженые возы,
Колесами размалывая камень...
Повесив на оглобли картузы,

Ребята будут мериться мешками, —
Чтоб в закромах

Зерно отборное жило,

Чтобы в столице выдержало пробу...
Когда амбарам будет тяжело,

Тогда легко вздохнется хлеборобу.
		Возле речки-быстротечки
Кузнецы куют колечки:
Парни точат для колхоза
Топоры и лемеха,

Гнут железо, словно лозы,
Раздуваются меха.
Молотки горят от пляса,
Мастер кожей опоясан,
Молотком проворно машет,
Смуглолицый от огня...
Говорят, на фронте маршал
ДЛоверял ковать коня.
	Он стучит, стучит и варит.
Он родной артели дарит:
То для плотника подпилки,
То болты для молотилки,
Жеребятам погремочки —
Бубенцы из серебра

И мудреныге замочки
	ЛИТЕРАТУРНАЯ ГАЗЕТА
9 Ne 38
	Pen, TS слову оароюса, стала «мировой заставляет гусляра Садко петь песни ‘о Ва-
‚ правдой». Поэма говорит о счастье быть Роли Буслтаева.
		«Русский народный энос», Сводный текст.
Составил доктор филологических наук проф.
Н. Водовозов. Гослитиздат. 1947, 447 стр.
	гражданином Советской страны, победи-
тельницы черных сил реакции, примера и
надежды для всех прогрессивных народов
мира.
	Судьба Москвы не похожа на судьбу ни
одной столицы мира. Дряхлеют Лондон и
Париж, и Рим уже утратил славу «вечного
города». С каждым годом тускнеет былое
могущество европейских столиц, и каждый
год приносит Москве новую силу юности,

Давно готовился народ шестнадцати рес-
публик к юбилею своей столицы, и никогда
еще столица не получала так много подар-
ков, как к этому дню своего рождения. Ей
подарили чудесные скверы и бульвары с
ростральными колоннами, свежее асфаль-
товое подножие улиц и красивые ажурные
ограды чугунного литья, новые магистрали
и газопровод. В чугунном литье оград мы
узнаем изумительное мастерство каслин-
ских литейщиков Урала, в мрамор новых
московских зданий вложен труд узбекских
мраморщиков Газгана.
	Не счесть даров советских людей своей
столице, но самый большой дар сделало ей
правительство, наградив Москву орденом
Ленина. Много приветствий получила она в
день своего рождения, но самое дорогое
пришло от великого человека, чьи теплые
проникновенные слова сделали славу нашей
столицы бессмертной.

Шесть букв, слитые в слово «Москва»,
имеют одну и ту же магическую силу для
всех советских людей,

Мы любили Москву за ее седовласую ста-
рину, за ее обомшелые камни истории, за ее
памятники древнего русского зодчества. Но
все эти реликваи веков обрели для нас еще
более глубокий смысл после сталинских
слов; подчеркнувших величайшую роль Мо-
сквы в создании централизованного государ-
ства на Руси.

Мы называли Москву столицей надежд
всего угнетенного человечества, но никто из
нас не выражал так ясно огромного значелия
Москвы для мира, как выразил Сталин.

Мы любовались величием новых проспек-
тов Москвы, богатством и разнообразием ее
современной архитектуры, благоустройством
ее улиц и домов. Но не всегда и не все ви-
		дели за всем этим главное, что отличает
советскую столицу от всех столиц мира.
Мы проходили мимо великоленных мос-
ковских домов, уже давно не задумываясь
над тем, что за синими или белыми шторами
живут семьи рабочих, средних слу-
жащих, ютившихся до революции в страш-
ных лачугах окраин. Те давно забытые нами
окраины служили прекрасной иллюстрацией
к гениальным словам Маркса: человек по-
селяется снова в пещерах, которые, однако,
отравлены чумным дыханием цивилизации.
Мы уничтожили эти пещеры вместе с ок-
раинами, протянув светлые улицы новой
Москвы по местам, одни названия которых
были синонимом слез, нищеты и проклятий.
В старой Москве любили мечтать о Пари-
же, о Лондоне, о солнечных городах Ита-
лии. Для русского купца и помещика Евро-
па начиналась за Столбцами, где не воняло
охотнорядюкой рыбой, пде неприятное воспо-
минание о булыжной Тверской исмезало под
гладким покровом асфальта Варшавы. Те-
перь, приехав в Европу, мы, москвими, не
изумляемся ни высокими, нарядными дома-
ми, ни асфальтовой гладью улиц, ни тени-
стыми парками и cKBepaMH, — мы дивимся
трушобам лондонского Ист-Энда, в кото-
рых люди живут лишь одной надеждой —
надеждой на скорую омерть. И в солнечных
городах Италии нас поражают не залитые
солнцем дворцы, а приделанные к окнам
глубоких подвалов отражатели, с помощью
которых ловят солнечный луч бедные люди
Рима, Венеции, Генуи. :
Москва заимствует все лучшее из миро-
вого опыта градостроения, но общий облик
ее остается  иеповторимо своеобразным.
Быть может, новый Цветной бульвар нано-
минает бульвар Вены или Парижа, нои я
Париже и в Вене он был бы уместен. толь-
ко в аристократической части города. Воз-
можно, иные новые московские лома похо-
	жи на дома Лондона и Стокгольма, HO ни
в Англии, ни в Швении их не отвели бы
под жилье рабочих. Любая столица мира
	т школы, но ни в одной нет таких пыше
ных детских дворцов, какие подарила Мо-
юква своей детворе.

В день рождения нашей столины были за-
ложены первые московские небоскребы,
Это—новинка для ‘Москвы. Но небоскребы
никогда не превратят Москву в
Нью-Йорк, ибо они нужны нам, как допол-
нение к архитектурному ансамблю, а не
как самоцель. Америкя врезалась в небо
угрюмыми скалами своих небоскребов, под-
гоняемая спекуляцией земельными уча-
стками. Изобретателям архитектуры для ан-
телов и авиаторов не было дела до тех, кто
живет выше птиц в клетке из бетона и стек.
ла: пусть задыхаются, пусть мечтают о
зелени скверов и парков. Будущим обита-
телям московских небоскребов не упрожает
участь жильцов 102-го этажа в Нью-Йорке,
потому что, спустившись с верхнего —
тридцать второго— этажа, москвич не попа.
дет в ущелье железобетонных скал, пото-
му что, на-страже его интересов стоит не“
преложный закон советского градостроения:
застраивать домами не больше одной чет-
верти города, оставляя всею остальную тер-
риторию под парки и сады.

Чем пристальнее всматриваетться в облик
новой, социалистической Москвы, тем резче
проступают ее характерные черты, не свой:
ственные ни одному городу Европы, Азии: и
Америки. Все, что творят творцы новой Мо-
сквы, они творят для того, кого принято на“
зывать венцом творения, —для человека,
Мы привыкли к этому и принимаем заботу о
нас, как должное. По образу и подобию
Москвы строятся все наши советские горо“
да, и где бы ни находился каждый из нае
— в Баку или в Сталинабаде, в Киеве
или Ташкенте, — нас всюду роднят c Mo-
сквой те же широкие проспекты, те же про-
сторные дома, та же красота. новой жизни,

создаваемой для нового советского челове“
		ОЗ

Наше счастье озарено ровным светом
кремлевских звезд. о
	Для колхозного добра.

Он стоит в железном громе,
Эхо будит в каждом доме.
Серьги пляшут на березе,
Дуб качает головой.
Кузнецы куют в колхозе
Так, что слышно за рекой.
Значит — силушкой богаты,
Значит — мускулы туги, —
Режут «тигра» на лопаты,
«Фердинанда» на плуги.
	ТРАКТОРИСТУ
	Здесь все твое, и солнце и трава,
Тепло земли и голубые дали,

Ты засучил повыше рукава,

Чтоб мускулы прохладою дышали.
	Ты прославляешь русскую весну —  Кремля, словно складки наряда, ниспадали
	Соленый пот расписывает шею.
Ведешь машину, режешь целину,
И борозды ложатся, как траншеи.
	Они напоминают о войне,
Ползут через бугры и перевалы.
Еще торчат осколки в целине,
Царапают зеркальные отвальы...
	И воспевая жизни красоту,

Ты вспомнил всех друзей стрелковой
роты.

Четыре дня вы брали высоту,

Сегодня взял в четыре поворота.
	И не беда, что ветер молодой
В твое лицо швыряет мутной пылью.
На поле встанет колос золотой,
Он прозвенит богатым изобильем.

 
	Здесь все твое, и зелень и листва,
Тепло земли и голубые дали,
Ты засучил повыше рукава,
Чтоб мускулы прохладою дышали,

 
	златотканные улицы, убегая далеко-далеко
туда, где у ног столицы пыпшиым ковром
лежат оплаленные осенью подмосковные
леса. Огненные мосты над рекой, подобно
бриллиантовым и яркокрасным нитям оже-
релья, завершали великолепие праздничного
убранства, и цифра «800», тысячекратно по-
вторенная огнями иллюминаций, блистала,
как символ вечности древнего  стольного
града.

Так выглядела Москва праздничными но-
чами. А днем сверканье ночных огней сме-
нялось сверканием новых каменных одежд
столицы. Задолго до юбилея взобрались на
леса каменщики и маляры, и после их мно-
годневкого труда мы увидели любимый го-
род во всем великолелии его архнтектур-
ных подробностей, затушеванных зойной,
не пощадившей и молчаливых изваяний на
фасадах московских домов. Москва пред-
стала нашим взорам такой помололевшей,
что трудно дать ей 800 лег и только седи-
	ны Кремля выдают ее глубокий возраст,