Ца здравствует советский человек!
	Вера ИНБЕР,
С а
	за Средней Ротаткой начиналиеь стороже-
вые охранения. Шетинились противотанко-
вые ежи, чернели рвы: 910 был фронт.

В обсерваторий находилиеь приборы
столь совершенные, столь чувствительные,
что они резгировали даже на приближение
человека. На них влияло тенло, излучае-
мое человеческим организмом, При установ-
ке этих приборов была приняты все меры,
чтобы никакое, даже самое минимальное
сотрясение почвы не нарушало их покой.

Здесь работали крупнейшие советские
‘астрономы. Здесь был сконструирован при-
Gop, благодаря которому сама звезда «38-
‘секала» время воего прохождения через
определенную точку. Это были точнейшие
часы мира, необходимые для «службы вре-
мени». Это была подлинная служба совет
ской наупи своему времени, своему народу,
‘своему социалистическому государству.
Bo время войны прибор этот был епря-
‘тан в подвал Палаты мер и весов. Теперь
‘ему снова будет возвращено небо, для ко-
торого он создан. В одном из’ отделений
обсерватории будет в скором времени уста-
новлен фотографический рефрактор-гигант,
самый большой в Европе, чьи стекла ве-
‘сят свыше 12 пудов...

Немцы обрушили на Пулковекие холмы
‘тонны металла. Они сотрясли их до осно-
вания.  

Попав в Пулково сейчас же после ero
‘освобождения, я писала: «Bee сожжено,
расстреляно, разбомблено. Здания в разва-
линах. Весь Пулковский холм изрыт блин-
дажами и’ траншеями: это наши, Но тут
же, по другую сторону холма, уже были
немцы.

Их блиндажи и траншеи в полном смы-
\сле этого слова упирались в труль нашам

 
	частям. Й все же немиы ничего не могли.
	.

Разрушенное Пулково прошло перед на-
ми на исходе короткого зимнего дня, kak
сумрачное видение»,

4 октября этого года вступил в строй
первый из восстановленных об’ектов Пул-
ковекой обсерватории— павильон службы
` времени,
  Выездная сессия ученого совета Глав-
‘Hol астрономической обсерватории Акаде-
‘мин наук CCCP отметила это событие. По-
мимо сотрудников обсерватории, здесь при-
сутотвовали еще представители партийных
и советеких организаций. Были здесь и т6,
Кто восстанавливает здания обсерватории,
— строители. Наверное, находилиеь здесь
H Te, кто сражался на этих же Пулков-
ских высотах, те, кому вражеские тран-
шеи и блиндажи  ‹упиралиеь прямо в
грудь».

У подножья Пулковских высот. залитый
‘еветом, согретый теплом, полный созида-
тельного труда, расстилался непобелимый,
прекрасный город, выпестовавший некогла
юную теволюцию и теперь. вместе со всей
страной. празднующий ее трилцатилетие.

А само Пулково =— уже не «сумрачным
видением» военных лет ветает перед нами,
полное звездного света творческой мысли.

Сбылось то, .0 чем думали. во что вери-
ли, во имя чего сражались влохновляемые
великим полководцем Сталиным ленингерад-
ские бойцы. То, о чем мечталось и нам,
поэтам. ,

 
	Но час придет. Не будет ни окопов,
ни пушечных, ни пулеметных гнезд.
Мы вновь нацелим жерла телескопсв
По золотым ориентирам звезд.

Опять прославим солнца’ торжество,
Лучистую энергию его.
	Да здравствует великий русский город,
С энергией невиданной дотоль!

Да здравствует энергия, в которой  
Спрессованы десятки тысяч воль!

И навсегда, отныне ‘и вовек,

Да здравствует советский человек!
	В 1943 году тиражом в 10 тыс. экземпля-
ров вышел однотомник «Краткой советской
энциклопедии». К началу наступающего
года поступит в продажу переработанное,
дополненное и иллюстрированное второе
издание однотомника. Об’ем его — 170 ав-
торских листов. Тираж — 100 тыс. экзем-
пляров.

Еще в первые годы советской власти
В. И. Ленин выдвинул задачу создания со-
ветского однотомного популярного энцик-
лопедического словаря. Государственный
институт «Советская сициклопедия» гото-
вит сейчас такой словарь к выпуску. Он
выйдет в 1948 году полумиллионным тира-
жом. Об’ем словаря — 995 авторских ли-
стов. Словарь включает около 4 тыс. ил-
люстраций в тексте‘и текстовых карт.
	Ченинград — это город с необыкновен-
но отчетливым чувством истории. Его ар-
хив воспоминаний все время в движении.
Живой невский ветер непрестанно овевает
транитную картотеку ленинтрадеких  пло-
щалей и улиц.

Есть в Ленинграде места, от которых не-
отлелимо прошлое.

Нельзя ступить на Сенатекую площадь,
не вспомнив о декабристах.

Нельзя пройти по Мойке, не подумав о
Пушкине.

Нельзя взглянуть на набережную Крас-
ного флота, не вообразив себе «Авроры».

Нельзя приблизиться к Финляндекому
вокзалу, не представив себе Ленина.

Петербург-—Нетроград-—Ленинград  ——
все это суть вехи развития этого удиви-
тельного города.

Но и Петербург и Петроград лолжны бы-
ли потесниться, давая место Ленинграду—
колыбели резолюции.

Скромный рабочий клуб на Выборгской
стороне, как медаль, носит на себе мемо-
рпальную доску о происходивщем здесь
УТ сезде партии, явившемся истогической
пехой в ходе революции. «Мирный период
революции кончилея, — сказал тогда в
своем докладе Сталин, — наетупил нериот
ие-мирный, период схваток и взрывов». В
Пенинграде здраветвуют еше люди,  слы-
авшие речь Ленина © броневика на пло-
naw Финляндского вокзала. Ирохоля) по
площади. ленинграхцы видят это событие
запечатленным в бронзе.

Бывший капитан «Авроры» руководит
воспитанием нахимовцев. Есть в Ленингра-
де места, дважды, трижды прославленные,
ак бы непрерывно омываемые живой во-
лой героизма, мужества, любви к родине,
преданности революции.

В 1917 году стачка путиловцев послу-
жила грозным толчком, пошатнувшим цар-
ский трон;

Во время Великой Отечественной войны
Путиловекий, ныне Кировский завод, имея
рядом с собой передний край обороны, осы-
паемый вражескими снарядами и бомбами,
выпускал танки. Времени для их предва-
рительных испытаний не было. Танки Ви-
ровекого завода с честью выдерживали ис-
нытание прямо в бою.

Сейчас, в дни новой сталинской няти-
тетки, _Кировекий завод работает уже не
для. войны, а для мира.

Вместо танков, бороздивших фронтовые
дороги, он выпускает особые тракторы для

несной промышленности, первые в Совет-
ском Союзе. Впервые после войны завод
изготовил и сдал мощные турбины.

900 дней длилась блокада Ленинграда.
900 дней Кировский завод был в бою.
Припоминая вид его полуразрушенных и
обторевших цехов, совсем по-особому вое-
принимаешь сообщение о законченной за-
водом раньше времени годовой программе.

Вырастивший в своих цехах несгибае-
мую породу питерских большевиков, зачи-
натель революции в Петрограде и боец Je-
нинграда — таков «нослужной список»
этого завода, носящего имя Сергея Мито-
новича Кирова. Годы блокады... Тут уже
вступаешь в зону личных воспоминаний.
Многое было здесь увидено собственными
глазами.

Как не вопомнить хотя Ou Ботанический
сад. oO
° «Пулковекий меридиан, в HeCROIBREX  
точках пербсекающий Ленинград, прохо-.
лит по газонам Ботанического сада», —
записано в моем дневнике,

«Зеленой нитью прошел Ботанический
сад — сквозь всю мою жизнь в Ленингра-
де. Он встретил меня в августе 1941 года.
и провожал в мае 1944-го», — писала я.

«Были в Ботаническом саду, — записа-_
лая 19 апреля 1942 года. — Меня про-

 
	В ближайшее время, как сообщил“ наше-
му сотруднику директор Государственного
института «Советская энциклопедия» про-
фессор Ф. Петров, подписчики получат по-
следний, 52-й том Болышной советской эн-
циклопедии. Этот том включает крат-
кую биографию Иосифа Виссарионовича
Сталина, статьи «Социализм», «Социа:
листическое строительство», «Социалисти-
ческий реализм» и: др, .
	К 30-й годовщине Великого Октября вый-
дет дополнительный том БСЭ — «СССР».
Его об’ем — 175 авторских листов. Среди
авторов статей — академики А. Вышинский
и С. Вавилов.

Таким образом, издание БСЭ, затянув-
шееся на 21 год, завершено,
	«Я переехал через реку.
Два вола, впряженные в
арбу, подымались на кру-
тую дорогу. Несколько
грузин сопровождали арбу.
— Откуда вы?—епросил я
их. — Из Тегерана. = Что
вы везете? — Грибоеда. —
Это было тело убитого
Грибоедова, которое препро-
вожлали в Тифлис», — Berio.
минает Пушкин в сБобм
«Путешнествии в ApapyMs.

В revenue одиннадцати
лет я работал над картиной,
изображающей эту BeTpedy.
Ряд этюдов 6 натуры еде-
лан в горах, неподалеку
от Безобдальского wepesa-
ла, на том месте, где прои»
зопита встреча,

Большую помощь оказал
мне своими советами наш
известный  пушкиниет и
автор романа о Грибоедово
Ю. Н. Тынянов. Покойный
писатель пристально сле-
дил за работой над карти.
ной, вникал в детали.
Как-то Юрий Николаевич
поислал мне письмо © ри-
сунком картуза фасона
1829 года, который, по ero
мнению, мог мне пригоч
диться,

Пушкина я  пзобразил
в ту минуту, когда поэт,
спускаясь с горы, резко
ловорачивается в сторону
мерно тянущейся арбы, где
лежат внакрытое ковром
	М. Сарьян.
	лежит накрьытгтое
тело Грибоедова.
	вели По оранжереям и показали мертвые
пальмы. Было невыразимо горько, что я не
видела их при жизни».

Восстановление Ботанического сада Ha-
чалось еще тогда, когда город был блоки-
рован.

Ко времени же снятия блокады в оран-
жереях сада появилась новая поросль.
«Блокадный» банановый молодняк уже так
высок, что листья его упираютея в стек-
лянную крышу теплицы», -— отмечала я
весной 1944 года.

Научные сотрудники Ботанического са-
да рассказывали мне тогда, что понадобит-
ея не одно кругосветное путешествие, что-
	‘бы вновь наполнить сал тропическими ра-_
	CPO raw.
Как далек казался Torta конец войны!
как совсем уже невообразимо далеки бы-
ли эти кругоеветные путешествия.
Теперь, спустя три года, мы узнаем о
возвращении в Ленинград ботавической
экенелиции из Южной Америки.
	И в воскресный девь гебекок. начавший _
	‘говорить в уже освобождением, Ленинграде, .
попросит мать: «Мамочка, пойлем посмот-.
рим пальмы...»  

Мы храним в своей памяти суровый об-.
лик Ладожского озера, этого «северного пти-
та» Ленинграда.

Если бы из льда мехпо было высекать.
монументы, то лучням памятником был бы
здесь ледяной. обелнех с именами шоферов,
доставлявигих по ледовой трассе  продо-.
вольствие обсажденному городу.

Суровые воспоминания...  

А сейчас в самой северной части ЛТадо-
ти, на так называемом «Острове цветов»,
находится питомник Всесоюзного инетиту-
та растениеводства, где в этом году нашли
себе приют объазцы культурной флоры вее-
‘го мира. 3 000 разновидностей льна. 0ео-
бые сорта яровой пшеницы, пригодные для
Ленинградской области. И этот маленький.
остров (площадью всего в 32. гектара), за-
терянный в студеных ладожеких водах.
превращается в символ нашей цветущей
родины.

Я нахожу у себя запись о Петергофе.

«Петергофский лвопец разрушен так,
что никакими человеческими силами уже
не воскресить его. Карабкаясь по облом-
кам, мы вышли на то. что уцелело от
большой террасы, и долго глядели оттуда
на мертвую «аллею фонтанов», уходящую
к морю».

Мертвая аллея фонтанов... Но она уже
не мертва, эта аллея. Возрожден и знаме-
нитый «Самсон». Многие фонтаны ожили
пох рукой советского скульптора. Выленлен-
ный сначала из глины, затем _повторенный
в гицсе и, наконец, отлитый из бронзы,
двигался «Самсон» по ленинградеким ули-
нем, направляясь в Петродворен,

Это было настоящее триумфальное ше-
ствие победителя, .  

С великим тщанием восстановленный по
прежнему образцу, «Самсон» обрел все же
нечто новое. Какие-то более мужественные,
более действенные черты.

Но наиболее, быть может, волнующам
является начало возвращения вк жизни.
Пулковской обсерватории.

Расположенная на Пулковских высотах,
доминирующих над городом, эта веемирно
известная обсёрватория совмещала в себе
величайшую научную ценность с важ-.
ностью ключевой позиции на близких под-
ступах к Ленинграду.

В начале осени 1941 гола попасть в

 

 
	Нулково было уже невозможно. Сразу же
ЧО О
	 Издания советских энциклопедий
	Скоро. открывается подписка на 3-е из-
дание Малой советской энциклопедии,
Об’ем каждого из 10 томов — 100 автор-
ских листов. В новом издании, включаю-
щем 40 тыс. слов и 3 тыс. иллюстраций,
увеличивается число статей. посвященных
философии, истории СССР, новейшей исто:
рии, советской науке, советскому искус-
ству, советской литературе. Значительно
шире будут освещены вопросы истории и
культуры национальных республик.

Тираж нового издания МСЭ более чем
вдвое. превышает тиражи предыдущих из:
даний (200 тыс, вместо 90 тыс.). 1-й том
уже находится в производстве и выйдет в
начале будущего года. Все издание будет
	  закончено в течение трех лет.
	ьшием    арина Алтая

 
	Цветет земля.

ПТумят хлеба,

шумят луга покосные...

— Так вот страны моей судьба —
полая мон колхозные!
	(А. Недоговов).
	тично и благородно, и нотому что, даже
ошибаясь, остается человеком новой морали.

Мир Игната — это новый мир. И не
только потому, что светят по ночам в поле
фары комбайнов, что селекция вошла в

быт колхозницы тети Дуни, а потому, что
изменился сам человек.

Борьба Игната за новый колхоз нёраз-
рывна с другой большой борьбой — с борь-
бой за спасение урожая.

Стоил этот урожай недешево, Люди сея-
ли по ночам и вообще работали на; совесть.
Но едва начали уборку, как хлынули дожди.

Трудно было работать в такой обстанов-
ке: рвутся косы лобогреек, молотилки да-
вятся влажными колосьями, Но колхозники
не сдаются. ;

Картина великого сражения, не уступаю-
шего фронтовому, складывается из мелких
и правдивых деталей, поэтому она особен-
HO убедительна.

Как раз в это время и узнаёт Игнат,
что в России суховей высушил хлеба, что
укрепление восточных колхозов — то, чем
Игнат занимается с момента приезда, —
первоочередная задача, что к ним в кол-
хозы для ознакомления с ходом уборки от
имени Сталина приезжает министр.

У Игната, как говорят колхозники, ха-
рактер бесстрашный, но тут и он оробел,
видя, как министр собирает. в букётик по-
терянные при уборке колоски. Впервые
понял OH во всем об’еме и свою ответ-
ственность за каждый такой колосок.

Когда ночью в Доме колхозника, гдё со-
брались все председатели колхозов, воз-
цикает у них мыель написать письмо
И. В, Сталину, она кажется такой естест-
венной. Народ хочет сказать своему вож-
дю, что хлеба они дадут в будущем году
«еще поболе», и для этого будет сделано
все необходимое.

Это не только письмо, это сердечный
разговор со Сталиным. Сцена, когда Игнат
об’езжает свои бригады, собирая подписи
колхозников, написана тевло и ‘проникно-
ВЕРНО.
	И вот одно из сотен писем, которые MEI
	читаем ежедневно в газетах, ожило, обрело
неповторимый индивидуальный характер.
  te
	С. Крушинский — писатель молблой, на
он показал, что ему по плечу большой за-
мысел, он сумел увидеть поэзию в обыден-
RCH жизни. И настолько значительные ве-
щи рассказываются в его повести, TO
обидно делается, когда автор то. повторяет-
ся, — это ослабляет основной замысел, —
то. захлебывается в материале, Обидно, что
язык повести неровен и местами неряшлиз,
ичто ‘многие люди едва очерчены, что в по-
вести больше описания, чем действия, что
подчас не автор владеет материалом, а ма-
териал им. «Алтайскьй хлеб» —- это скорее
необычно интересный очерк, чем повесть,
но от этого требования не уменьшаются;
от литературных требований никуда неё де-
нешься Они остаются теми же и в очерке.

Подкупающе правдивый, интересный ма*
териал повести заслуживает более совер:
шенной формы.

В стране, где рядовой крестьянин стано-
вится государственным деятелем, где наука
стала достоянием всего народа, никому не
позволено оставаться дилетантом в своем
деле. Е

Наша удивительная действительность
должна не только отражаться в книгах,
как в зеркале, но и жить в творчестве на-
ших писателей своей второй, новой лите-
ратурной жизнью, романтически принодня-
той, философски осмысленной, художест-

 
	венно совершенной,
	посолена ли еда, но уже заботливо спра-
шивает, — не пробивают ли дожди крышу?
И Наталья отвечает с той же счастливой
улыбкой, что пробивают. И он ходит по
дому с топором, укрепляя косяки и скамейки.

Но забота о доме быстро перерастает в
заботу о своем большом доме-колхозе,

Игнат — снова председатель колхоза, но
колхоз не тот, за время войны многое рас-
шаталось.

Из бесед с бригадирами, из разговоров
с женой, из намеков односельчан перед
Игнатом постепенно возникает безрадостная
картина: шорник чинит сапоги на сторону,
а хомуты в колхозе ованые; бараны и
свиньи ушли к заведующему райзо Песец-
кому на жаркое. На колхозных землях —
частные огороды районного начальства.
Пасека есть, а меду три года ни капли.

И все это легло на трудодень, обесце-
нило его. Поэтому и дисциплина упала,

Игнат ищет виновников. Вот первый из
них — Семибратов, бывший председатель
колхоза, бывший его учитель, бывший акти-
вист, но все это бывшее, как и сам он -=
бывший человек. Он не рос вместе с эпо-
хой ий людьми. Чтобы не потерять автори-
тета, он заискивает у начальства, окружает
себя «полезными людьми». Одному посадит
помидоры, другому сунет барана.

Неподалеку и второй виновник — Нико-
димов, тесть Игната, председатель сельсо-
вета, к которому ушел мед с колхозной
пасеки; он не постеснялся забрать себе и
колхозный выезд. Это слабовольный чело-
век, на старости лет попавший под влияние
пустой мещанки.

Игнаг начинает с малого: он прекращает
разбазаривание колхозного меда и затем
постепенно идет дальше — ликвидирует
огороды начальства, жестоко бьет по ру-
кам тех, кто намекает на «благодарность».

«Думаю я в сроки выполнить все постав-
ки — разве это не благодарность от кол-
хоза?»—с достоинством говорит он Песен:
кому.

‚Зорко следят. за развертывающейся борь-
	бой тысячи глаз. Все становится важным—
	и мед, и баранина, и выезд. Рискнет ли.
Игнат ‘на конфликт с «полезным челове-
ком» Песецким или нет? А если рискнет,
то чья возьмет?

«Начальство наше не привыкло, чтоб с
ним так обращались», — предупреждают
Игната. Недаром Наталья тревожилась,
как справится Игнат в этой сложной об-
становке, на что и получила превосходный:
ответ: «В Берлине не растерялись, как-
нибудь и в Лужках не пропадем».

В борьбе с расхитителями колхозного
добра Игнат не одинок. Вся сила его в
том, что он опирается на людей, причем
на лучших работников, — это безошибоч-
ный критерий.

Линию свою Игнат ведет настойчиво,
умно и тактично, постепенно перетягивая
на свою сторону лучших.

Игнат, в протнвоположность Семибратову
и тестю, весь в завтрашнем дне, Завтраш-
ний день — это и перспектива, и предви-
денье, и государственное мышление, У
него на стене чертежи Новых Лужков, и
Наталья знает — если он не спит, значит,
думает о будущем колхоза. Недаром, не-
смотря на трудности, в самый разгар борь-

бы — и именно как средство борьбы —
задумывает он постройку электростанции.
Недаром занят прудом — вода в Кулун-

динской степи — это ее будущее,

Ивогда Игнат ошибается — например,
в столкновении с инженером Воеводиным.
Но ошибки делают его образ только чело-
вечнее, потому что он исправляет их так-
	Бывают такие книги: и неуклюжа, и мно-
го формальных недостатков, а читаешь от
первой До последней страницы, не отры-
ваясь, и закрываешь ве, взволнованный и.
обогащенный. .

Такова повесть С. Крушинского «Алтай-
	ский хлеб».
	В чем же секрет Крушинского?

Прежде всего в том, что он хорошо
знает свой алтайский хлеб. Потому и на-
писал о нем с тем знанием деталей, с тем
ароматом подлинности, который заставляет
запоминать людей, хотя они не дорисова-
ны, и верить рассказанному, хотя оно He
	всегда мотивировано.
	  Но знание материала — только одна
сторона дела.
° «Факты —= ничто и одно знание фак-
	тов тоже ничто... — писал Белинский, —
все дело в разумении значения фактов», в
том, как писатель «переведет факт на идею».

Вот этот перевод фактов на идею, сде-
лавный горячо, но не навязчиво, и являет-
ся второй сильной стороной повести,

Хлеб, да еще алтайский! К актуальной
теме — актуальная география!

Алтай — еще недавно край ветра и бер-
	кутов. Старики там до сих пор еще помнят,
	как палкой ковыряли землю. Теперь это
край передового хозяйства и невиданных
урожаев, край новаторов и селекционеров.

Царица Алтая — шишеница, венценосная
культура.

Алтай выручил страну в прошлый неуро-
жайный год и не только дал нам двенад-
цать миллионов пудов хлеба сверх плана,
но и поднял такую волну соревнования,
что даже Минская область, превращенная
немцами в зону пустыни, нынче собрала со
своих полей хлеба больше и раныше, чем
обещала. . :

А ведь хлеб — это не только изобилие
ий сытость. Хлеб — наш ответ плану
Маршалла. Борьба за мир развертывается и
на пшенячных полях.
	Наш. хлеб — дитя  социалистического
	‘труда и большевистской воли, хлеб свобод-
	ного человека — это мир в дзижении, мир,
наступающий на войну,

Рождение этого хлеба — вот тема Кру-
шинского. Она и проста и’ необ’ятна.

Hama писатели — Н. Вирта, В. Овечкин,
С. Бабаевский, А. Недогонов  — не раз
брались за эту тему: мир — хлеб — кол-
хоз. На смену героям Сталинграда пришли
герои социалистического труда. Часто этс—
те же самые‘ люди.

Таков и герой повести Крушинского —
Игнат Масленников, деревенский комму-
нист, вчерашний солдат. Рядовым прошел
он свой путь до Берлина.

‚В повести Крушинского, если хотите, все
рядовое — и герои, и колхоз. и чувства,
и поступки. И в то же время, прочитав ее,
хочешь сказать словами Маяковского: «Я
знаю — город! будет, я знаю — саду
пвесть, когда такие люди в стране в совет-
ской есть».

Детали, создающие образ Игната, нето-
ропливого решительного хозяина, «не стре-
козъего нэава», накапливаются с первых же
страниц. Он только что: пришел с фронта,
	оба с женой в счастливом тумане, она да-
	же не примерила обнов, он не соображает—
	С Крушинский. «Алтайский хлеб», «Новый
	мир», № 9. 1947.
	     

 
		цистика сейчас снова привлекает 06000е
внимание читателя, так как она более мо-
бильна и оперативна.

— Но почему в газетах совсем почти
не печатают политических стихов?—спра-
ширали нас комсомольцы на том. же вечё-
ре. — Помните, как Маяковский твоздил
зарубежных противников, буржуев, социал-
лакеев? Почему`в «Комсомольской правде»
нет таких стихов?

‚ Сатирические стихотворные памфлеты
Маршака, Михалкова пользуются большим
успехом, передаются из уст в уста, как
только они появляются в печати. Читатель
ждет и ‘от других наших поэтов точных,
эмоциональных, запоминающихся стихов
на большие, всех нас волнующие темы, на
темы великой борьбы за мир, за добтойн-
ство народов и человека. С благодарностью
принимает читатель даже самое маленькое
стихотворение, если в нем поэт сумел ярко,
в убедительном поэтическом сопоставлении
Паскрыть светлое величие нашего мира и
хищную, злобную низость враждебных нам
идеологий. Недаром, например, слышал я
столько добрых отзывов молодых читателей
0 Маленьком, не всеми замеченном стихо-
творении Я. Смелякова, rae ясноглазая
пионерка смело противопоставлена «статуе
Свободы с атомным светильником в руке»...

И во всем, что слышишь сейчас, разго-
варивая с молодежью на литературные те-
мы, о чем пишут тебе в письмах из школ,
институтов, ремесленных училищ и заво-
Дов, находишь приметы нового читателя,
читателя-патриота, читателя-революционе-
ра — одновременно и адресата и героя
НАНИХ КНИГ.
	ЛИТЕРАТУРНАЯ ГАЗЕТА
	строиках, о послевоенной пятилетке и т. д.
Тут. сразу зашел разговор и 0 прозе; ведь
все упомянутые выше книги прозаиков то-
же написаны не на листках сегодняшнего
календаря. Это книги о людях в Великой
Отечественной войне. А они попрежнему
волнуют читателя, остаются его настоль-
ными книгами, и молодежь жадно зачиты-
вается ими. Значит, дело тут не в том, как
хронологически датирована тема, а в том
масптабе, в котором она разрешена. Мне
думается, что во время войны советская
поэзия была самым передовым участком на
общем литературном фронте. Вспомним, как
переписывались в Походные тетрадки,
вкладывались, во фронтовые письма, заучи-
вались наизусть стихи Симонова, Суркова,
Исаковского, как горячо принимались п0з-
мы Твардовского, Лнтокольского, Алигер.
Эти стихи были Такими же властителями
умов и сердец, как статьи Алексея Толето-
ro, Ильи Эренбурга, публицистические
письма Бориса Горбатова. Художественная
проза, более медлительная, не могла тогда
поспеть за стремительной публицистикой
и оперативной фронтовой лирикой. Но зато
проза мобла собрать и обобщить все то, что
выкристаллизовалось в душе народа, в чем
‘отразились и величие нашего времени, и
мощь нашей советской родины, и облик че-
ловека социалистической культуры.
`Естественно, что книги, отмеченные эти-
ми чертами, продолжают и сейчае  оста-
ваться повелителями дум и чувств.
Читатель ждет и новых произведений о
	  послероенной жизни народа, о восстановле-
	HHA, 00 исполинском творческом. размахе,
с которым осуществляется новая пятилет-
Ka. Читатель, внимательно . оглядывая
международные горизонты, видя, как опол-
чаютея па нас идеологи империализма. x0-
	чет заглянуть во все концы мира. Публи-
	лась на узко военных темах, грешит иной
раз нотками самовлюбленности и в некото-
рых случаях носит отпечаток кое-кому по-
любившейся позы, воторая сейчас hamercd
‘уже откровенной риеовкой.

Одним из первых на трибуну деловито
поднялся очень маленький, но ладно
скроенный и кренко сколоченный паренек,
смущенно тряхнул светлым  хохолком,
убрал за nose вее складочки. форменной
гимнастерки «ремесленника» и сказал так:

— Я не собирался выступать. Но у ме-
‚ня есть вопрос председателю. Вы читали
«Молодую гвардию» Фадезва?

В зале засмеялись: кто же, в самом де-
ле, не читал «Молодой гвардии» !..

— Ели читали, — продолжал паре-
нек, — 10 скажите, как вы считаете: из
Вани Земнухова, если бы он не погиб, но-
лучилея бы знаменитый поэт?

И тогда в зале азартно зашумели... Ko-
`нечно, получился бы! Да, именно из таких
и должны вырастать настоящие советские
поэты, которые, как говорил Маяковский,
и в жизни должны быть мастаки. Образ
красподонца Вани Земнухова, писавшего,—
пусть еще неуклюже, но со всем жаром
молодого революционного сердца, — стихи
0 самом дорогом и заветном и подвигом
доказавшего правоту своих строк, вихимо,
сливалея в представлении ремесленника с
идезльной фигурой советекого поэта. И
услышав утвердительный ответ, паренек,
довольный, покинул трибуну, убежденно
тряхнув головой:

— Да, — громко и узеренно сказал
он, —= я тоже думаю, что из него вышел
бы знаменитый поэт!

Этот короткий разговор еще раз как. бы
осветил те требования, которые сейчас
пред‘являет писателю наш мололой чита-

 
	тель. EMy тесно в Y3ERO лирической теме.
	если она целиком «замкнута на себя».
Стихи должны облечь личные мысли и чув-
ства, обуреваюшие сегодня молодого граж-
данина Советской страны, в точные дей-
ственные слова. Они должны помочь пере-
вести политическое звучание современности
на язык личных чувств. Наблюдая за м0-
лодым сегодняшним читателем, читая его
письма, следя за его отношением к лите-
ратуре, я всюду нахожу прежде всего эти
справедливые требования. Недаром сейчас
опять с новой силой пробудился востор-
женный интерес молодежи к Маяковскому,
Е его лирике, где всегла большая личная
тема включена в сеть высокого револю-
ционно-публицистического напряжения.

Утверждаются, делаются все более ре-
шительными эти черты нового читателя,
воспитывающегося на лучших произведе-
ниях советской литературы, написанных
за три десятилетия советской эпохи.

На том рядовом вечере, о котором шла
речь вначале и где еще раз хорошо про-
явились многие из этих черт читателя, мо-
лодые производетвенники свободно ссыла-
лись в своих речах на произведения, кото-
рые давно уже стали известными всей на-
шей молодежи. Говорили и 0 «Молодой
гвардии», и o «Повести о настоящем чело-
веке», по «Спутниках», и о книгах Арка-
хия Гайдара, говорили © любовью, как 0
чем-то очень близком и дорогом, о чем-то
кровно своем. Ho когла речь заходила о се-
голняшней поэзии, то большею чаетью 6

 
	Трибуны слышалоесь:
	риметы нового читателя
	и лепке потолка... Все это, в общем, под-
тверждало те наблюдения, которые давно
уже накопились у каждого, кто так или
иначе постоянно связан с нашим сегодняш-
ним молодым читателем.

Нередх началом вечера устроители его
предупредили нас, что аудитория будет,
главным образом, нроизводственная, в поэ-
зии мало искушенная, и надо бы читать ей
вёши полегче, повеселее, полиричнее, что-
бы «не отнутнуть молодежь и пристрастить
ее к поззии». Но один из молодых поэтов
опоздал к началу и не слышал этого пред-
упреждения. Выступать ему пришлось в
конце вечера, когда аудитория была уже
несколько утомлена. А он прочитал очень
серьезные публицистические стихи, нол-
ные искреннего гнева, гражданского него-
дования и раскаленного сарказма. Стихи
были направлены против тех, кого мы тё-
	перь обобщаем под исчерпывающим точным
	обозначением поджигателей войны. Ощу-
шение было такое, что в зале вее разом
	‚перестали дышать. А едва поэт закончил,
	зал грохнул неистовой овацией. На моей
бумажке, где я отмечал реакцию аудито-
рии, нехватило места, чтобы вычертить
резко вскинувшуюся вверх кривую. Зал
требовал новых стихов молодого поэта, ко-
торый сумел сказать в Них то; что ель
в себе каждый из присутетвовавиих, но не
умел это сжато и ‘наглядно сформулировать.

Й сот на трибуну стали выходить моло-
дые рабочие, работницы, студенты, уча-
щиеся ремесленных училищ. Молодым поэ-
там пришлось выслушать немало упреков
в том, что поэзия их несколько задержа-
	На-днях мне довелось нести обязанности
предеедателя на одном литературном вече-
ре. То была встреча молодых с молодыми.
Молодые поэты, студенты Литературного
HACTHTYTa, читали свой стихи комеомоль-
пам одного из районов Москвы. Добрых две
лрети переполненного зала составляли м0-
золые  производетвенники, пришедшие ©
преднриятий района. Аудитория была бла-
тодарная — рнимательная, жадная, отзыв-
чивая, готовая разом вотрепенуться от
каждой строки, берущей за живое.

Вогда сидишь на таком вечере за столом
президиума, всегда имеешь возможность
наблюдать все происходящее на эстраде и
в зале немножко со стороны. Ия с при-
страстием вглядывался в лица юношей, де-
вушек, подростков, сидевших перед нами,
стараясь все. время регистрировать для
себя, TAR сказать, температуру зала.
Я даже начертил некую кривую, выражав-
шую моменты 060бого накала или охлажде-
ния аудитории. Выступали поэты разного
уровня литературного мастерства, неодина-
KOBOTO таланта, и стихи читались ловольно.
разнообразные. Как всегда, молодежь ра-
довалась возможности посмеяться и отлич-
но принимала веселые вещи, Затихнув, по-
ложив голову на плечо подруги, слушали
девушки лирические стихи. Хуже доходили
произведения чисто пейзажные, исполнен-
ные созерцательного отношения в природе,
людям, событиям. Когда на трибуне начи-
нали громоздить, может быть, очень ориги-
нальные, но уж чрезмерно усложненные
образы, в зале возникал дружный скрип
стульев и обостренный интерес в люстрам
	— У нае в общежитии (или у нас в це-
хе) ребята стихами как-то в последнее Bpe-
Mi He очень сильно интересуются.

Пекотопые выступавиие об’ясняли это
тем, что поэты наши еще не написали
стихов 0 восстановлении ` городов, 0 HOBO-