ИКОВ`НА СОВЕТСКОЙ 9 Н. КОВАРСКИЙ ° «И такие противоречия на каж- дом шагу... Нередки с‹лучаи, ког- Ra отец оборется по. одну cre баррикады, а сын-—по другую... Один брат в одном лагере, другой—в про- тивоположном», Майор Анте Кус- лап, инженер по профессии, всю ройНну проведший в рядах Красной Армии и в партизанском отряде, 9т- BeyaeT на эту реплику писателя Лиллака: «Конечно, — говорит он, —встречаются и такие противоле- ия. Но это все же не типично для нашего времени». И он развизает свою мысль, рассказывая о массо- вом героизме советских людей о морально - политическом единстве советского народа, разбившего фа- INH3M. Именно это единство спра- : ведливо представляется ему типич- вым для нашего времени и для на- шей страны, а вовсе не расслоение внутри отдельных семейств, в ко- торых братья оказались по разные стороны баррикад, : Но именно такой нетипичный случай взят за основу сюжета пье- сы Аугуста Якобсона «Жизнь в ци- тахели». Пути и судьбы членов семьи профессора Мийласа резко разошлись в разные стороны. Crap- ший и младитий сыновья его оказа- слись по разные стороны баррикад. Старянего арестуют следственные ооганы за то. что он в период cK- купании Эстонии был комендантом немецкого концлагеря, младший вступает в ряды Красной Армия, чтобы вместе с нею притти к побе- де. В разные стороны разошлись, и судьбы тех, кто бывал в гостепри- имном доме Мийласа, в его «цита-> дели», где много лет запрещено бы- ло говорить о политике, a Хозяин упорно стремился преградить о том, что волновало миллионы = людей. о войне, волнует дома <ов- свой дом, ременности в доступ закрыть перед нею двери. Но ветер войны, ветер болыних событий по- велил ограду ето «цитадели». Если бы Камерный театр, mo- _ставивший «Жизнь в цитадели», ис- толковал эту пьесу, как сцены. част- ной, семейной жизни, как бытовую драму, он’ совершил бы непоправи- мую ошибку и против идейного за- мысла автора, и против той истози- ческой и художественной правды, которая заключена в пьесе. Ведь если сюжет пьесы и постро- ен на случае, который, по словам Одного из её героев, «нетипичен», то линии отдельных персонажей, пути й судьбы героев—типичны и харак- теоны. Сам по себе случай, пооис- ‘шедший в семье профессора Мийла- са —всего лишь внешняй повод для Того. чтобы раскрыть перед зрите- лем эти пути и судьбы. Bee, что произошло в доме старого ученого, специалиста по античной литерату- ре, в известной степени символич- HO, и только тогда. когда зритель t почувствует за домашним, семейным планом большую внешнего И напояженную действия иную, изчь; ‘тесную связь судьбы каждого от- ` дельного человека с большими и ре- ‚ шающими событиями эпохи, — только тогда спектакль может быть назван удавиимся. А. Таиров понял. секрет Мъесы ‘Якобсона. Мы видели за последние ‚годы спектакли, в создании о ког. PRIX участвовали талантливые ху- дожники, в которых интереснс игра- ли актеры. Но многие из них все же оставляли зрителя неудовлетворен- ным. Им нехватало острой и проница- тельной режиссерекой мысли, еди- ного замысла спектакля. В работе Камерного театра есть отдельные ак- терские удачи, есть и роли, явно не удазшиеся, но зритель, когда он бу- дет вспоминать спектакль и разби- раться в своих впечатлениях ог него, будет оценивать эти удачи и неудачи только в свете настойчиво полчерк- нутой в спектакле единой общей мысли. определяющей трактовку каждой роли, замысел каждой ми- занснены. В спектакле Камерного театра од- ва линия пьесы как бы потушена, `отодвинута на второй план. Как это ни странно, ласа. Больш пьесы он Как раз роль Мийласа, пьесы. в конипе это линия самого Мий- е других персонажей литературно условен, особенно подверглаеь наи- ОБРАЗЫ СОВРЕМЕНН Две октябрьские премьеры Худо- жественного театра не случайно бы- ли об’явлены на одной афише. Их многое связывает. У них общая те- ма — страна в войне. На фронте. В тылу. В Сталинграде. На Урале. Один спектакль как бы продол- жает другой. Даже по времени это так: события «Дней и ночей» отно- сятся к самому кснцу сорок второго года, действие «Алмазов» открывазт- ся в самом начале сорок третьего. Аотнте знать, как воевал в. Ста- линграде Нестеров, затем после тя- желого ранения вернувшийся к по- искам уральских алмазов? Посмотри- те «Дни и ночи», — ведь не важно, совсем не важно, что герой Н. Аса- нова командовал не батальоном, а ротой. Хотите знать, как будет тру- диться после фронта Алексей Сабу- ров? Посмотрите «Алмазы», == вэдь не важно, что герсй К. Симонова ne геолог, а историк. Общее есть ne только в биографи- ях, но и в характерах двух главных героев, хотя играют их такие непо- хожие друг на друга артисты — Ма- кароз и Массальский. Общее в том, что оба героя сталингралцы. Это и биография, и характер. Созетский на- циональный характер: верность дол- гу, целеустремленность, стойкость. Недаром зрительный зал так сочув- ственно аплодирует, когда большевик Саламатов в ответ на раздражен- ный вопрос Палехова — «Вы кому верите, геологам или мечтателю?» — спокойно и тверло говорит: — Сталинградцу! Да, мы, зрители, вместе с секрета- рем райкома Саламатовым, вместе с автором пьесы верим сталинградну Нестерову. Мы верим, что он найдет алмазы, столь нужные стране для войны. Мы знаем, что поиски его увенчаются успехом, что прав он, а не его косные противнаки. И автоз He обманул нашей уверенности: к концу ньесы Пестеров действительно. ваходит алмазы, Но предположим на минуту, что Нестеров не нашел алмазов в доли? не Нима. Допустим; что их там нет, — вещь вполне возможная. Что тог- да? Будет ли это означать, что Не- стеров принципиально неправ, а его противники принципиально ° правы? Усомнимся ли мы тогда в том, что Нестеров — настоящий сталингра- neu? К сожалению, именно так получат- ся, если мы целиком доверимся Н. Асанову. Правота героя ставится ав- тором в прямую и совершенно обяза- тельную зависимость от удачи героя. В этом — художественная ошибка Пьесы. В самом деле, какие сснования у нас, обыкновенных зрителей, не иску- шенных в геологии, верить в то, что в долине Нима непременно сущест- вуют алмазные россыпи? Почему прав Сергей Нестеров, а не его ан- типод—руководитель геологической экспедиции Борис Палехов, который решает после бесплолных двухлетних поисков прекратить бесполезные, по его мнению, разведывательные рабо- ты! У автбсра был, как нам кажется, только один единственный истинный путь, чтобы заставить нас не только на честное. авторское слово поверить Нестерову, но и убедить нас в его правоте. Для этого Нестеров должен был доказать свою правоту... нет, не нам, не зрителям, а своим коллегам — геологам. Нестеров должен был увлечь их, сделать своих противни- хов своими союзникама и вместе с нн- ми искать — и найти! — алмазы. Однако Нестеров не делает этого... Его уверенность в том, что поиски в®- дутся им правильно, носит . характер одержимости. Он лишь предчувствует, что алмазы должны быть’ здесь. Так возникает в пьесе тема одино- чества. Нестеров, лишенный поддерж- ки ‘многочисленных друзей в поисках алмазов, чуть ли не в одиночку про- мывает тачны горной породы. В ответ на реплику «Здесь никто не оставет- ся» он гордо заявляет: «Я останусь». И остается. Олин! В пьесе Варя (пре- вратившаяся в спек- такле в невесту ге- роя) говорит при пер- вой встрече с ним: «Ты стал каким-то суровым. ° Еф. ХОЛОДОВ ° даже истерические нотки, движения ее становятся угловаты- ми и резкими, от бы- лой обаятельности не Даже остается и слела. Она покидает Не- стерова, озадачив его, а заодно и зри- телей загадочной фразой: «Разве ты не видишь, что я не могу без тебя». Поистине мудрено это увидеть и Не- стерову и нам, зрителям! Если же это видит автор, то почему бы не оставить героиню с героем? Только потому, что тогда не состоится столь полюбившееся ему одиночество Не- стерова. ° Но аэтору мало, что героя остав- ляет любимая им женщина. Он ли- шает его и поддержки друга. Борис Налехов, с которым ‘они были зака- дычными друзьями, категорически требует прекращения поисков алма- зов. Подобнс тому, как Пилявская пытается скомпрометировать в глазах зрителя Варю, Н. Свободин стаоается скомпрометировать своего Палехова. Артист никак не настаивает на том, что Палехов действительно друг Не- ‚ стерову, чем и избавляет последнего от необходимости пережить потерю друга. Театр, как мы видим, вполне по- следователен в своем нежелании под- черкивать тягость одиночества геё- роя. е Борис Палехов в исполнении Н. Свободина — весьма ординарная ляч- ность, человек честный, но лишен- ный вдохновения, чуждый размаху. Порядочность мешает ему активно бороться против своего соперника, ограниченность не позволяет ему под- держивать его. Эта неопределенность поведения и характера не дала воз- можности проявиться наиболее ярким чертам актерского дарования Свобо- дина, мастера острсго и точного сцез нического рисунка. В пьесе Н. Асанова по странному и не вполне логичпому стечению обстоятельств в Нестерова не верят все, кого он ‘мог бы убедить, TO- есть геологи, и наоборот, безогово- рочно верят все, кого он убедить не. в состояний, то-есть те, кто ничего не смыслит в геологии. Н. Боголюбов создал обаятельный образ секретаря райкома Саламатова, вечно озабоченного, но никогда не суетящегося, решительного и прони- ‚ цательного, умеющего хорошо гово- рить с людьми, еше лучше слушать людей. Интересно намеченный в пье- се образ этот, однако, не разработан драматургически. Саламатов не столько действующее, сколько ре- шающее лицо. Может быть, именнс этим об’ясняется, что Н. Боголюбову в этой роли не много удалось’ приба- вить К тем чертам, которые нам уже знакомы по другим его работам над образом современника. В Нестерова верит Христина. «Ве- рит, потому что любит», — BOT зер- но образа, созданного Л. Пушкаре- вой. Не слишком ли актриса торо- пится открыть перед зрителями толь- кс еше зарождающееся чувство? Верит, в Нестерова Иляшев. Есть В этом старом остяке, в этом охотнике и звероводе что-то от благородства куперовских краснокожих, от трога- тельной . непосредственности арсень- евского Дерсу Узала. Ho: есть) в нем и нечто иное, небывалое, новое: это человек, полжизни своей поожив- ‚голос такой, будто сейчас станешь командовать». Театр опустил эту ре- плику так же, как оставил без вни- мания ремарки «сурово», которыми автор подчас сопровождает слова своего героя. Her, Hecrepos—Mac- сальский не стал суровым, Меньше ` всего можно ждать от него, что он станет вдруг командовать. Массаль- ский рисует человека скорее мягкого, чем сурового. Он не столько сердит- ся на тех, кто ему мешает, сколько жалеет их, жалеет за то, что они не Гверят в успех, в котором сам он так непоколебимо уверен. Не колеблясь, отвечает он «да», когда Варя его спрашизает, войлет ‚ла он снова на Нонски алмазов. Но ‘прислушайтесь к тому, как он про- износит это «да»: тихо, не повышая голоса, почти виновато. Да. он пой- лет, он не может ве пойти, пусть Варя поймет его и простит ему. Что и говорить, театр могущест- венен, особенно если. это Художест- венный театр. Могуществевен, но не всесилен. Массальский может заэа- зить нас верой в правоту своего Не- стерова и, надо отдать ему справелч- ливость, делает это превосходно. Но он не в силах убедить ни Варю, ни Палехова в своей правоте: пьеса это- го-не позволяет, хотя театр и очень много. сделал для ee улучшеная. А: ведь казалось бы, что Вакя, ка- кой мы её видим в первом акте, ка- кой ев играет вначале С. Пилявская, могла бы поверить в Нестерова, мог- ла бы пойти за любимым человеком. Радость предстоящего возвращения в Москву омрачается у нее чувством неисполненного долга,. виной перед Сергеем: алмазы неё найдены. Варя первого акта гордится своим люби- мым, — ведь это она сделала его на- стоящим геологом. А с каким увле- чением говорит она о суровой красо- те Урала! Право же, std mpe- восходная подруга для ненстового геолога... Мы уже готовы порадо- ваться за героя, но тут автор спох- ватывается: задуманное им одиноче- ство Нестерова может оказаться под угрозой. И Варя, геолог по профес- сии, по призванию, твердо решившая связать свою судьбу с геологом, вдруг превращается в заурядную обывательницу и начинает насгаи- вать на возвращении в Москву: «Я думала, у нас будет свсй дом, уют, семья. Вель жизнь уходит...» Театр отказался, движимый чувст- вом правлы, от предложенной ему ав- тором темы одиночества героя. Что оставалось делать актрисе? Раз Ва- ря; по настоянию автора, бросает лю- бимого человека в самую тяжелую ин решающую минуту, артисте остается — не правда Ли? — лишь убелить нас в том, что ее героиня недостойна героя. Гогда и герою и сочувствующим ему зрителям будет легче примириться с ее уходом. Ушла м бог ¢ pel... С. Пилявская, начиная CO BTOpDO- го акта, делает все, чтобы скомпро- метировать свою героиню,—она мел- ко ий беспричинно ревнует к Христи- не, в голосе ее появляются злые и Пьеса Н. Асанова «Алм академического театра: Н. Боголюбов. ший при советской власти. Это боль- ше, чем благожелательный провод- ник, это человек, глубоко, по-хозяй- ски заинтересованный в общем деле. Своеобразное сочетание старого и нового, традиционного и небывалого с исключительным мастерством всп- лошает М. Яншин. В его исполнении `эта роль стала настоящим малень- им шедевром. `Мы надолго запом- ним этого неторопливого старика в диковинном одеянии, знающего цену себе и другим, умеющего ‘умно ска- зать и умно промолчать, такого сдержанного с людьми и такого доб- рожелательного к людям. Если актеры по праву могли бы пред’явить к автору много справед- ливых претензий, то художник спек- такля, думается, может быть автс- ру только благодарен за то, что дей- ствие пьесы его происходит не во- обще у нас на земле, не где-то на бе- лом свете, не просто в одном городе, а в месте, вполне определенном и РЮВ- се не безразличном к событиям пье- сы, И. Федотов талантливо, ощутимо передал не только обстановку, но и атмосферу действия. Очень удачно выбрана фактура для павильона, — свежеструганные доски напоминают нам, чтс мы в молодом, только что строящемся городе. Уральские пей- зажи превосходны. Это настоящая живопись и, что особенно важно, на- стоящая театральная живопись. ‘Ху- дожник ни в чем не нарушил закона, еше полтора столетия назад точно сформулированного Дидро: «Теат- ральной живописи запрещено многое, что дозволено живописи обычной... в театральнсй живописи... никаких от- влечений, никаких выдумок, которые могли бы породить в моей душе хоть тень впечатления, отличного от того, что хочет вызвать во мне поэт». Позволим себе лишь один упрек художнику, — впрочем, этот упрек будет адресован не к нему одному. Не слишком ли наши художники злоупотребляют чудесами светотех- ‹ ники, позволяющей ныне столь эф- ’фектно изображать снегопад? Под ‘непременные апледисменты крупны- ‚ми хлопьями падает снег в «Кон- ` стантине Заслонове» и в «Первом `громе», крутит мятель в <Алмазах». Moryt спросить, что же тут плохо- го? А плохо та, что аплодируют ис- кусству светотехника и неизбежно `’забывают при этом о героях, KOTO- рых за снегопадом и не видно, Те- атр не нуждается в таких эффектах. Актер может сыграть все, — надо только поверить в него. В тех же «Алмазах» Мария Семеновна (артист- ка О. Лабзина) Так убедительно го- ворит: «Снегом свесь засыпан, He пойму ктс», а Архип (артист М. Мед- ведев) так убедительно отряхивает- ся, что мы, зритёли, ощутимо видим снег, хотя снега-то никакого, собст- венно, на сцене нет. Вот это и есть театр! Да, две октябрьские премьеры Ху- дожественного театра не случайно были ‹об’явлены на одной афише. Их. многое связывает. Но успех этих сгектаклей, неравнопетен, <‹Алмазем» (руководитель постановки В. Стани- цын, режиссеры И. ` Раевский и И. Судаков) недотает непреложной убедительности и- достоверности «Дней и ночей». Пьеса, привлекшая театр своей темой, писпыткой обнару- жить в новых конфликтах новые чер- ты характера советского человека, не дала настоящего Матертала . для создания большого спектакля. о Художественный театр проявил творческую смелость, поставив, В поисках современного репертуара, первую цъесу дебютирующего в. дра- матургии автора. Смелость заслужи- вает всяческой поддержки. Совето- вать театру обратиться к сокро- вишам, уже накопленным современ- ной нашей драматургией, это все равно, чтс отослать геолога за алма- зами в ювелирный магазин. Надо ис- кать! Но разве не’ законно наше же- лание, чтобы репертуар нашега, луч- шего театра украшали драгоценные камни первой величины? В пьесе есть ‘такой диалог: Пьянков. — Вот они алмазы-то! Нестеров. — Ошибся ты, Тимох, Это... циокон и кварц. Мы знаем, что пиркон и Квари — это не алмазы. Но это спутники ал- мазов. Следовательно, поиски велут- ся в верном направлении, в долине реки, имя которой — Правда. А это значит, что алмазы будут найдены! бойцам о будущем, о коммунизме, о земле, ставшей садом! В исполнении Черкасова эти сце- ны увлекают не только внешней остротой сценической характеристики Мичурина, но прежде всего силой, чистотой лирического вдохновения, пафосом политической лирики. Заду- шевно звучит обрашение Мичурина к Ленину, его призыв вместе «помеч- тать о судьбе человечества». Полна глубокого драматизма сцена, когда в скованный морозом сад вбегает по- трясенный смертью Ильича Мизу- рин, срывает покровы с деревьев, ре- шаясь на невиданной смелости опыт: пусть умрет все обреченное на смерть и живет в память Ленина все достой- ное жизни! Было бы плохой услугой: _Чер- касову уверять, что сценический об- раз Мичурина уже сейчас целен и совершенен. Вспоминаются слова В. И. Немировича-Данченко из недавно опубликованного письма K Н. Эфросу об ‘опасности легкого ус- пеха на премьере: «Для этого надо быть и по мысли, и по форме, и по Пьеса А. Якобсона «Жизнь в цитадели» в Камерном театре: Ральф— В. Ганшин, Эва Мийлас — А. Коонен. $ ‚на сцене только для того, чтобы декларировать свою аполитичность. Его противник в спорах о жиз- HH и политике писатель Лил- лак, — человек, который раныше дру- гих в «цитадели» понял настоящее значение происходящих событий. `Это роль, текст которой, каки текст роли майора Куслана, огкры- то публицистичен. К. сожалению, роль эта Не удалась М. Лишину, Писатель Лиллак похож на тради- ционного резонера. Тем более очс- видна удача В. Кенигсона в роли Куслапа. В этих двух ролях много общего, функции обоих персонажей почти одинаковы. Они об’яеняют, рескрывают окружающим о смысл происходящего. Но Кенигсон нашел интонации, убедительность и прзв- дивость которых бесспорны. . Молодые актеры театра Л. Говя- чих и А. Липовецкий играют роли дочери и сына Аугуста и Эвы Мий- лас. В игре Л. Горячих есть настоя- шая молодость, жалность к жизни, ‘задор, в игре А. Липовецкого. — только имитация этих свойств, сда= ланная на обычных актерских штампах. Е. Коваленко решает оформление спектакля просто и лаконично, Художник сумел найти выразитель- ную зрелищную характеристику эс- тонского дома, показать своеобраз- НЫЙ эстонский колорчт и, вместе © тем, создать атмосферу снехтакля; подчеркнуть его стиль. На этом можно было бы з=коН чить рецензию Ha спектакль, если бы ge одно обстоятельство. 3a Камерным театром, по его пятам, р старая ренутация театра услов- ‚вого, ограничивающего свои залами ‚внешним рисунком, пластическим ‘эффектными мизансценами и т. д. `’Но Камерный театр изменился, и мы часто не замечаем этих перемен. Кри- тика обычно ‘охотно отдает дань мастерству Таирова, его уменью найти форму спектакля, ритм, компо- зицию. Но путь Таирова как режис- ‚сера за последние годы претерпел ЕЕ изменения. Это ясно было по спектаклям «Без вины вино- ватые», «Старик», это ясно и по спек- таклю «Жизнь в цитадели». Мизан- сцены спектакля не только безуко- ризненно точны и подчинены теме и ‚ мысли спектакля, они насышены на- строением и чувством, они свидетель: ствуют о творческой зрелости, о яс- ` ности режисеерского мышления. © живом опрущении современности. То же самое относится и к акте- рам Камерного театра. Изменились принципы работы над ролью. Тахие ‹ роли, как Эва Мийлас в репеотуаре ‚А. Коонен или Ральф Мийлас в ре- : рертузре В. Ганшина, наглялное тому доказательство. Меньше всего ‚в этих ролях внешней характерно- сти, больше всего-—подлинного пз- реживания, проникновения в глуби- ну образа. И не случайно три спектакля, по- ставленные Камерным театром за последние месяцы («Судьба Реджи- нальда Дэвиса», «Константин За- слонов», «Жизнь в цитадели»), имеют успех у советского зрителя и былин положительно им оценены. большим купюрам. Нашему зри- телю нелепость, враждебность ‘апо- литизма Мийласа очевидны a 6e3 доказательств. Но с тем большей силой раскрыт в спектакле основной конфликт— борьба между младшим‘ поколением семьи и старшим братом, между теми, кто призетствует зарю новой жизни, восходящую над Эстонией, и теми, кто отравлен трупным ядом фашизма. Едва старший сын и пле- мянник появляются в доме, как уг- роза катастрофы сразу становится реальной. и ощутимой. — Недаром зловещая тень старшего сына так строятся мизансцены отдельных эпа- зодов) внезанно появляется над уют- ным холлом «щитацели» в мануты, ка- залось бы, самого безоблачного су- ществования его обитателей. Фашизм враждебен всему — науке, семье, чи- стоте чувств,. материнству, всякому подлинно человеческому чувству. В этом на собственном горьком опыте убеждаются обитатели «цитадели». Эта мысль настойчиво подчеркнута в спектакле. И. может быть, ни в одной сцезе спектакля она не звучит с такой силой, как в сцене между старшим сыном Мийласа Ральфом (В. Ган- шин) и второй женой его Эвой (А. Коонен). Эва Мийлас была по- гружена, как и ее муж, в обманчи- вое забытье безучастности к собы- ТИЯМ «внешнего мира». Она смутно ощущала, что жизнь в «циталели» — пустая, недостойная жизнь. Ho телько в столкновении с Ральфом стало ей ясно, какие силы угрожзют счастью ее детей, какие страшные враги поселились B ee доме. Разго- вор с Ральфом окончательно выво- дит ее из забытья. Она словно про- зревает, голос ee исполнен гнева, ненависти, подлинно — трагической силы. История Эвы Мийлас в ис- полнении Коонен— история прозрения, второго рождения человека для но- вой жизни: С каким трогательным и напряженным вниманием слушает сна рассказ майора Куслапа, ero слова о булушем ее сына. В том энизоде, в котором она узнает о том, что сын ее Карл’ вступает в ряды Красной Армии, Коонен игра- ет < необычайной лиричностью и теплотой. } : Одна из самых болыпих удач спектакля — Ганшен в роли Ральфа. Ганшин не пытается и не хочет скрывать сущности Ральфа с самого начала. Ральф у Ганшина — вовсе не карикатура, не шарж, не гротеск, но беспощадный в своей пластической и психологической точности о портрет врага во весь рост. во всем его ци- низме и бесчеловечности. А. Нахи- мов в роли племянника Мийласа, соучастника всех преступлений Ральфа, неверно понял свою роль только как’роль шута и гаера. OH шут, но шут зловеший, raep, но его гаерство стоило жизни тысячам людей, заключенных в’лагери. Он— трус, но в любой момент готов на- нести удар. он ловкий приснособ: ленец, но тем он опасней. Роль профессора Мийласа-—чам- менее удавшаяся и в самой пьесе. Это отразилось на исполнения И. Гайдебурова. Несколько раз. на. нро- тяжении пьесы появляется Мнийлае THI КО} М иона ИИ pent ЕЕ ИО us Нестеоов, каким его играет []. Mac- сальский не замечает своего одиноче-. стваз он слишком поглощен поиска-. MH. ECTb рядом с ним помощники — хорошо, нет — что ж поделаешь. От. него уходит любимая девушка, — он. MNONOTKACT моказе алмазы. К нему. приходит на помощь другая девую.-. Ka, полюбившая его, — он рад, тем легче будет искать алмазы. Жена Нестерова Варя неё очень далека от истины. когда называет его маньяком. Пьеса Н. Асанова «Алмазы» в филиале Московского Художественного кий, Саламатов — Фото А. Горнштейна. Нестеров — П. Массальский, литературная (или театральная) ‘ассоциация исполнению только чуть-чуть выше того — патетическим, итогом этих! где условная банальности... не забираться В ‘осо- сцен является заключительный эпи-! шаблонно те: бенные глубины психологии... быть зод спектакля: Мичурин, окрылен- берет верх над правдой конфликта, приятно неглубоким, приятно поверх” ностным, приятно общесценичным». «..Чем сложнее задача, тем более сшибок, от которых актер может от- делаться, только глубоко вживаясь в роль», а это достигается уже в процессе жизни самого спектакля. Перспектива роста и созревания об- раза, однако, несомненна. Главное в роли Мичурина уже сейчас прочерче- но Черкасовым верно и убедительно, Это сказывается и в диалоге с М. И. Калининым (труднейшую роль которого с большим обаянием мысли и благородством тона ведет А. Бори- сов), и в сцене воспоминаний у по- стели умирающей жены, в KOTOPOH! раскрывается драматизм жизяенного подвига не только*самого Мичурина, но и простой, благородной русской женщины, спутницы его жизни, вер- ного и преданного друга. Здесь до- стойным партнером Черкасова яв- ляется Н. Рашевская. Превосходным лирическим, более ‚ный всенародной славой, идет по цветушему саду навстречу торже- ству; благоговейно произнося краси- вые и честные слова благословения великому труду и великим людям— „Ленину и Сталину, давшим жизнь его мечте. Вот он уже двинулся в глубь сада, зацветающего все более свет- лыМи, ясными и ‘радостными краска- ‘ми, но вдруг вернулся, наклонился к грядке, сорвал заветную лилию, ког- да-то посвященную жене, и, “ихо, прижав ее к груди, удивительно про- `сто и нежно обращается к ней, как к живому другу: «Ну, вот, Сашень- ка, и пошли...» ` Одним из лучших образов спектак- ля является образ Терентия в пре- ‘восходном исполнении Ю. ГТолубеева. Косолапый, грузный, свирепо глядя: щий исподлобья, неутомимо переру- гивающийся и Сс Мичуриным и C9 всеми окружающими, этот Терентий полон в то же время такой душевной преданности своему «хозяину», так благоролен в чистоте души и помыс- лах, что сразу же становится лю- бимцем зрителей. Это большая уда- ча и автора и превосходного актера, умное и полнокровное дарование которого уже нашло широкое при- знание в исполнении разнохарактер- ных ролей ляди Вани, revenana Пантелеева, Мирона Горлова, Сафо- нова... К сожалению, театр отступил пе- ред трудностью сценического OCY- ществления сцены прощания Мичу- рина с умирающим Терентием. Этой сцены, в которой раскрывается вся мера высокой дружбы Мичурина с этим ‘‹«неосуществленным русским ученым, заслуженным деятелем нау- ки», в спектакле нет. Празла, Мичу- рин в спектакле произносит эту ха- рактеристику Терентия, представляя его Калинину, но в новых обстоя- тельствах слова эти звучат недоста- точно полновесно. Хуложественная достоверность иг ры Черкасова и Толубеева позволяет. успешно преодолеть некоторую ли- тературную нарочитость авторского. контраста образов Мичурина и Те- рентия, как своеобразный пеоифраз классического дуэта дон Кихота и Санчо Панса; Характерно, что nat более уязвимыми сценами пьесы и спектакля оказываюгея как раз те; ‚ рожденного живой — действитель- ностью. Суетливо-поверхностный ха- `рактер носят сцены с исправником, с «американцами», у городского голо- BH, — обыватели и «власти» города Козлова показаны в дурной воде ` вильной манере. Особенно нарочита, искусственча спена в ревкоме, чрезвычайно важная по замыслу, ибо именно здесь про- исходит первая встреча Мичурина ¢ людьми, дающими жизнь его мечте! В этой по-дурному «плакатной» сцене — все от мертвого театрально- го штампа. В подобном окружении начинает мельчать и сам образ Мн- цурина, и как раз здесь „наименее убедителен и сам Черкасов, прибега- ющий к внешне эксцентрическим приемам решения комедийных ситуа- ций. ‹ Из всей галлереи противников Ми-. чурина наиболее интересен . образ отца Христофора, роль которого вы- разительно играет А. Чекаевский, мастерски разоблачающий внутрен- нюю его опустошенность, ярость его бессилия. Среди других участни- ков ‘спектакля, поставленного Л. Вивъеном совместно с В. Петро- вых, заслуживают быть отмеченными Б. Жуковский, остро характеризую- лций «добросовестного филистера» профессора Карташева, и И. Карпоз в эпизодической, насмешливо”. очер- ченной роли переводчика. Стилисти- > ческие противоречия пъесы невольно сказались на оформлении спектакля, сделанном одаренным молодым ху- ложником Л. Поповым. не сумевшим привести к «единому знаменате- лю» натуралистические ^ павильо- ны й лирические пейзажи. Глубокая драматическая тема Пьесы и си©5- такля хорошо развивается в музыке А. Животова. / Праздник октябрьского трилнати- летия ленинградские театры встве* тили рядом значительных сиектак- лей. Эти спектакли различны по кругу персонажей, по жанру, по ре- шению, ив самой несхожёсти этих спектаклей—бслин из признаков твоэ- ческого роста нашего искусства, Сме- лая, принципиальная трактовка Те- arpa um. Пушкина драматической по- эмы `А. Довженко достойно продол- жает его пелеустремленную работу над современной советской темой. Жесткий, неистовый и в то же вре- мя удивительно цельный характер. Играть роль Мичурина необычайно увлекательно и вместе с тем удиви- тельно трудно. Действие пьесы ох- ватывает сорок с Лишним лет; Мичу- рин, который на протяжении спек- такля почти не сходит со сцены, дол-. жен от эпизода к эпизоду «стареть на глазах у зрителей: он появляется зрелым сорокалетним мужчиной и расстается с нами глубоким стари- ком. Н. Черкасов блистательно вла* деет внешней техникой перевотлоше- ния, и если бы вся трудность. роли была только в этом, успех был бы предрешен заранее. Черкасов четыре раза почти полностью меняет грим, более десяти раз переодевается. на- ходит множество характерчиях чер- точек — и в жесте, и в походке, в манере речи. чтобы помочь нам ощутить протяженность времени. Как ни искусна трансформация, зритель, однако, не сосредоточивает на ней внимание, принимает все это как должное, — настолько оч захвачен благородством духовного. облика И поэзией мысли героя. Главное, что утверждается автором и исполните- лем центральной роли, это торже- ство «всепоглощающей страсти» ге- роя, страсти ученого-новатора, фило- ‚ софски-исторический масштаб его <пора с природой, «Не трибуна, а грядка» — так определяет свое место в жизни Ми- чурин. Показывая великого преобра- зователя природы «на грядке», актер должен осветить ее прожектозом. та- кой могучей, страстно ишущей, под- чиненной елиной цели мысли, чтобы «грядка» эта была воспринята имен- но как трибуна, как арена жестокой, непримиримой борьбы. «Я не люби- тёль природы, а деснот, творец... Не единение с природой, а борьбз с при- ропой», — в этих словах Мичурина смысл его жизни, цель которой «воз- величение народа средствами науки». Пьеса А. Лозвженко «Жизвь в цве> ту» необычна по форме, по построе- нию, по самому характеру противо- речий ее стилистической приролы. Она лишена обычной драматургичес- кой логики. Автор показывает Мичу- рина в решающие, поворотные мо- дарностью, с мещанским равнодуши- ем к новаторским поискам ученого, с бюрократическими издевательства- ми. Октябрьская социалистическая революция открывает перед ним ши- рокую дорогу, он, наконец, получает возможность сосредоточить мысль и труд на решении главных задач. Ми: чуринские эксперименты приобрета- ют невиданный раньше размах. «Пол- ководец без армии», числивший рань- ше своих сторонников одиночками, стал во главе народного движения преобразователей природы. «Стихий- ный материалист» окрылен научной теорией. Пример большевистской партии Дает ему урок смелого и. пер- спективного решения задач. Особенно важными в этом смысле в пьесе Яв- ляются сцены, связанные с именем Ленина, и беседа Мичурина с Кали- НИНЫМ. Одной из самых сильных и волну- ющих сцен спектакля является мо- нолог Мичурина у яблони, его раз- мышления о том, «как жалок мир», его гневное презрение к ничтоже- ству. умственной лени, ‘его нежная и сильная мечта о времени, когла вся земля превратится зв цветущий сад. Черкасов с настоящим вдохно- вением ведет этот разговор ученого со ей совестью, со своей мечтой, И мы верим вере Мичурина: «Как это просто. как это удивительно просто...» И мы охвачены его вол- нением. «Дайте мне мир на сто лет!.» В этом эпизоде, как и в сценах писъ- ма к Ленину, смерти Ленина, про- щания Мичурина с женой, беседы с Калининым (а это — лучшие сцены и самого спектакля) заключено под- линное действие пьесы, ее основа; От монолога, — произносимого Мичуриным в горьком одиночестве, протягивается прямая нить к разго- вору с Калининым. Здесь — источ- ник того восторга, < которым воспри- met Мичурин-— Черкасов рассказ Калинина о ленинских словах про социалистический сад. Для Довжен- ко эта поэтическая ‘мысль особенно значительна. Вспомним. хотя бы. пре- восходный эпизод из фильма «1Цорс», когда «украинский Чапаев» гасска зывает опаленным жестокэю битво Сим. ДРЕЙДЕН < менты его жизни, сталкивая его © людьми, поступки и слова которых должны. помочь нам уяснить не столько характер Мичурина, сколько пафос его жизни, движение его мысли. Многие образы в пьесе не то что недописаны, но едва намечены, ли- шены внутренней логики поведения, носят характер «рупоров идей». На- ряду с живыми, реалистически сочно ‘выписаняыми образами в пьесе фигу- рируют сатирические маски «темных сил», словно перенесенные в нача- ло нового века из гоголевских мир- городов и сухово-кобылинских канце- лярий, Внутренне противоречив и язык пьесы, испешренный обильными ; метафорами, выспренними афоризма- МИ. Пьесу Довженко называют нова- торской. Но очевидно, что возникала ` она не как произведение, специально создававшееся для театра, а как ки- ноповесть, и’ по сути дела’ является приспособлением к условиям театра характерной для Довженко лирико- эпической манеры, Отсюда и своеобразные достоин- ства пьесы, которая написана талант- ливым художником, увлеченным об- разом своего героя, заново ставящим и утверждающим свою излюбленную тему, и бесспорные недостатки, со3- дающие для театра особые трудно- сти. Тем значительней заслуга Ле- нинградского театра им. Пушкина, работавшего над пьесой с настоящим творческим . воодушевлением. ¢ серьезным пониманием всей сложно- сти задачи и достигшего, несмотря на отдельные неудачи, большого и хорошего успеха. О чем же спектакль «Жизнь в цвету»? Неутомимый преобразователь природы, Мичурин большую часть жизии должен был отдать на’ пре- одоление искусственных барьеров, улесятерявших сложность его зада- чи. Он был вынужден бороться не только с косностью природы, но и с консервативностью чиновников, с не- ‘вежеством, < застоем: мысли и 6e3- Пьеса А. Довженко «Жизнь в цвету» в Ленинградском театре драмы им. А; С. Пушкина: Мичурин — Н. Черкасов, Терентей — Ю. Толубеев.