Порядокъ новый завели,
Что было барское—сожгли, А неимущихъ охраняли.
Постыдно власти всѣ бѣжали (Теперь ужъ новыхъ понаслали), Войска не могутъ совладать И имъ подмогу стали слать.
(Чѣмъ кончится возстанье это— Покажетъ будущее лѣто!)
...А насъ все больше прижимали, Хватали, въ тюрьмы насъ сажали; Ужъ арестованъ Хрусталевъ,
Совѣтъ рабочихъ депутатовъ,
(Хоть и родился новый вновь). Вотъ такъ дѣянья бюрократовъ!
Но всѣхъ по тюрьмамъ посадить— Не хватитъ мѣста, какъ тутъ быть? И снова начали стрѣлять
И неспокойныхъ убивать!..
Москва же глухо волновалась, Въ ней вспышка гнѣва ожидалась. И вотъ отправили туда Для усмиренья моряка.
Дубасовъ нашъ уже въ Москвѣ— „При мнѣ, чтобъ не было нигдѣ Крамолы больше на землѣ “...
Такъ говорилъ морякъ отважный, И вѣрноподданный и важный;
Онъ адресъ въ Петербургъ послалъ И все „спокойство“ описалъ. Но онъ жестоко обманулся:
Едва на утро онъ проснулся, Какъ ужъ гонцы къ нему идутъ И вѣсти страшныя несутъ:
—Въ Москвѣ повсюду баррикады, Вагоны, балки—все въ громады Въ твердыни сложены вездѣ
И не пройти теперь нигдѣ!— „Послать пѣхоту, если можно!“
—Нѣтъ, адмиралъ, то—невозможно!.,. „Такъ кавалерію отрядите,
Шрапнелью пушки зарядите! Стрѣляйте вы во всѣ концы, Убьете много—молодцы ... И начался кровавый бой:
Повсюду плачъ и стонъ и вой! Грохочутъ выстрѣлы вездѣ— Здѣсь убивали, какъ нигдѣ!
Летятъ карнизы, рамы, ниши, Тамъ разрываются на крышѣ Шрапнели, ядра и картечь!
Трещатъ повсюда пулеметы И крови некуда ужъ течь! Опомнитесь вы, и...
Къ чему все это поведетъ:
Васъ населенье проклянетъ! ...За баррикадой въ три аршина Сидитъ, запрятавшись, дружина,
Въ своихъ враговъ она стрѣляетъ. Ее ничто не утомляетъ:
Растутъ засады, какъ грибы, Къ возстанью звукъ зоветъ трубы... И всѣ, кто могъ—тотъ помогалъ. Ужъ не одинъ десятокъ палъ! Но храбро держатся они
И цѣлы ночи, цѣлы дни... Такъ десять дней они держались, Какъ львы степные они дрались Пока изъ Петербурга къ нимъ
Не высланъ былъ полковникъ Минъ. Громадной силѣ уступая,
Въ порядкѣ полномъ отступая, Они на этотъ разъ сдались.
Кто могъ уйти—тѣ разошлись, А остальныхъ перехватали
И многихъ прямо... разстрѣляли... ...Печальный годъ—минувшій годъ, Какъ много пережилъ народъ!
Что было барское—сожгли, А неимущихъ охраняли.
Постыдно власти всѣ бѣжали (Теперь ужъ новыхъ понаслали), Войска не могутъ совладать И имъ подмогу стали слать.
(Чѣмъ кончится возстанье это— Покажетъ будущее лѣто!)
...А насъ все больше прижимали, Хватали, въ тюрьмы насъ сажали; Ужъ арестованъ Хрусталевъ,
Совѣтъ рабочихъ депутатовъ,
(Хоть и родился новый вновь). Вотъ такъ дѣянья бюрократовъ!
Но всѣхъ по тюрьмамъ посадить— Не хватитъ мѣста, какъ тутъ быть? И снова начали стрѣлять
И неспокойныхъ убивать!..
Москва же глухо волновалась, Въ ней вспышка гнѣва ожидалась. И вотъ отправили туда Для усмиренья моряка.
Дубасовъ нашъ уже въ Москвѣ— „При мнѣ, чтобъ не было нигдѣ Крамолы больше на землѣ “...
Такъ говорилъ морякъ отважный, И вѣрноподданный и важный;
Онъ адресъ въ Петербургъ послалъ И все „спокойство“ описалъ. Но онъ жестоко обманулся:
Едва на утро онъ проснулся, Какъ ужъ гонцы къ нему идутъ И вѣсти страшныя несутъ:
—Въ Москвѣ повсюду баррикады, Вагоны, балки—все въ громады Въ твердыни сложены вездѣ
И не пройти теперь нигдѣ!— „Послать пѣхоту, если можно!“
—Нѣтъ, адмиралъ, то—невозможно!.,. „Такъ кавалерію отрядите,
Шрапнелью пушки зарядите! Стрѣляйте вы во всѣ концы, Убьете много—молодцы ... И начался кровавый бой:
Повсюду плачъ и стонъ и вой! Грохочутъ выстрѣлы вездѣ— Здѣсь убивали, какъ нигдѣ!
Летятъ карнизы, рамы, ниши, Тамъ разрываются на крышѣ Шрапнели, ядра и картечь!
Трещатъ повсюда пулеметы И крови некуда ужъ течь! Опомнитесь вы, и...
Къ чему все это поведетъ:
Васъ населенье проклянетъ! ...За баррикадой въ три аршина Сидитъ, запрятавшись, дружина,
Въ своихъ враговъ она стрѣляетъ. Ее ничто не утомляетъ:
Растутъ засады, какъ грибы, Къ возстанью звукъ зоветъ трубы... И всѣ, кто могъ—тотъ помогалъ. Ужъ не одинъ десятокъ палъ! Но храбро держатся они
И цѣлы ночи, цѣлы дни... Такъ десять дней они держались, Какъ львы степные они дрались Пока изъ Петербурга къ нимъ
Не высланъ былъ полковникъ Минъ. Громадной силѣ уступая,
Въ порядкѣ полномъ отступая, Они на этотъ разъ сдались.
Кто могъ уйти—тѣ разошлись, А остальныхъ перехватали
И многихъ прямо... разстрѣляли... ...Печальный годъ—минувшій годъ, Какъ много пережилъ народъ!