Революционно-материалистическая установка теории конструктивизма, которая заставляет нас в равной мере опираться и на точное знание общественного строя данной эпохи, и на ее целеустремленность, и на ее технические завоевания, - направляет всю нашу дея
тельность, всю нашу работу от идеализации искусства и всех его видов к рационализации художественного труда.
Нам говорят, что так называемое искусство является не только особой разновидностью промышленности или особой функцией, восходящей почти во всякую обрабатывающую промышленность; оно есть еще и идеология. Но что такое идеология для материалиста?
Это не что иное, как систематизированное отражение в человеческом сознании бытия, которое и наполняет собою сознательную жизнь общества.
Если мы, производственники - строители, именно так понимаем идеологию, а ее так только и понимает ма
териалистически мыслящая личность - то не нам ли, производственникам и строителям архитекторам-конструктивистам надлежит, пользуясь своими квалифици
рованными силами, практически осуществлять на деле материальные сооружения нашей эпохи? Не нам ли надлежит теоретически обосновывать практику строитель
ства, научно обосновывать методы и не только защищать последние, но и пользоваться ими в нашей практической деятельности?
Нельзя архитектора - материалиста заставлять воплощать замыслы эпохи, ибо он сам органический строи
тель этой эпохи. Он сам ремесленник ее трудового дня, ее кропотливого, повседневного строительства.
Это только в первые годы после Октября художники СССР занимались „воплощением замыслов нашей эпо
хи“. Договорились, например, до такой „истины“, что „спираль есть символ революции“. На этом основании Татлин сделал интересный для своего времени памят
ник III Интернационалу, а Якулов памятник 26-ти в Баку в стиле театральных постановок Камерного теа
тра. Эта идеалистическая символика просто лежит вне нашего мышления, а тем более вне нашей работы. И тем самым для нас не существует такой отвлеченной эстетической формы, которую мы могли бы коро
новать как „воплощающую замыслы нашей эпохи“. Никакая символика или отвлеченно-задуманная из себя эстетическая форма не входит в круг наших понятий, потому что идеология СА есть идеология активного действия, активного строительства новой жизни.
Второй вопрос т. Рощина заключается в следующем: „что отличает наш утилитарный подход от соответствующего американского?“
Преже всего отличие заключается в том, что американский архитентор нашего подхода вовсе не имеет.
Когда он строит „для людей“ - он пользуется эстетическими канонами „made in Europa“. Его рабочий ме
тод или подход соответствует нашему, когда он строит „не для людей“, а „для машин“, т.-е. когда он „инже
нер“ и когда в его функциональном методе - одна лишь предпосылка - -рациональный производственный процесс. Таковы американские силосы, элеваторы и прочие блестящие достижения американской техники.
Для нас же принудительное деление на архитектора и инженера в основе своей неприменимо - потому, что наша „архитектура“ всегда содержит в себе предпосылки производственного порядка - так как эта архи
тектура для трудящихся, и наша „инженерия“ всегда содержит в себе предпосылки бытового характера, так как условия и обстановка, в которую попадают работающие у машин, - для нас сложный и важный вопрос.
Тем самым оказывается, что наш функциональный подход отличается и в том и в другом случае от „соответствующего американского“, - и в том и другом слу
чае мы имеем более сложные, связанные друг с другом производственно-бытовые предпосылки, и на базе их современные архитекторы ищут оформления, наиболее полно эти предпосылки развертывающего. Ни этих пред
посылок, ни этого целеустремленного оформления не может быть ни у американского архитектора, ни у американского инженера. Таковы отличия.
Но есть и сходство - сходство, которое делает близким американскую инженерию нашей архитектуре. Это сходство заключается в том, что современные архитекторы, как и американские инженеры, строят свою ра
боту на базе самого высокого уровня современной
техники. Кустарничество для нас так же неприемлимо, как и для них, хотя нам, к несчастью, практически и приходится постоянно с ним сталкиваться. И мы совершенно не боимся пользоваться достижениями амери
канской техники, переносить ее к нам, делать ее своим достоянием, так же как не задумывается СССР импортировать американские тракторы и машины.
Итак, резюмируя, мы говорим, что СА нискольконе опасается ни сходства, ни отличия своего подхода „от соответствующего американского“.
Сходство должно быть (и есть) в технике осуществления и сказывается в тех элементах оформления, которые развиваются на базе современных конструкций, совершен
ных методов сооружения, совершенных технически-произ
водственных процессов; различие должно быть (и есть) в тех элементах оформления, которые развиваются на базе новых установок, новых социальных потребностей
и задач, новых производственно-бытовых навыков, всех тех новых условий нашего существования, которые отличают СССР от Сев.-Американских Соединенных Штатов.
КОНКУРСНЫЙ ПРОЕКТ 1924 года АРХИТЕКТОРЫ В. А. и А. А. ВЕСНИНЫ. НА ПРАВОЙ ПОЛОСЕ СВЕРХУ ПОМЕЩЕНЫ: ГЛАВНЫЙ ФАСАД, ПЛАН, ЗАДНИЙ ФАСАД, РАЗРЕЗ, БОКОВОЙ ФАСАД И МАКЕТ.
Конкурсный проект архитекторы В. А. и А. А Веснины 1924 г.
Основная идея конструкции ангара заключается в следующем: четыре металлических полых стойки круглого сечения растянуты тросами, две сред
ние стойки в четырех направлениях, две боковые стойки в пяти направлениях. Боковые стойки рас
тянуты добавочно тросами в плоскости главного фасада для погашения действующих на них гори
зонтальных сил от стягивающих все четыре стойки
горизонтальных тросов. Каждая из четырех стоек вместе с тросами образует устойчивую неизменя
емую систему. Тросы закрепляются в приливинах верхних частей стоек и в приливинах металличе
ских свай, ввинченных в землю. Натягиваются тросы при помощи обыкновенных винтовых муфт. Стягивающие стойки и горизонтальные тросы расположены в четырех рядах. Верхний ряд горизонтальных тросов служит для большей устойчивости
всей конструкции ангара. Второй ряд служит как гибкая балка для каркаса брезентного перекрытия
ангара и для воспринимания веса брезентного зановеса; этот ряд горизонтальных тросов требует особой конструкции для устранения прогиба в двух направлениях. Третий ряд служит кромкой для светового фриза (для светового фриза применено мягкое небьющееся стекло). Четвертый ряд подве
шен ко второму и служит направляющей для трех брезентных занавесов.
За первым рядом основных стоек устанавливается наклонно второй ряд малых стоек, стяну
тых горизонтальными тросами. Малые стойки и горизонтальные тросы стянуты с вышеупомянутой гибкой балкой тросами, образующими каркас для брезентного покрытия ангара; эти тросы идут да
лее до земли наклонно и укрепляются в ввинченных в землю малых сваях. Для предотвращения вырывания ветром снизу брезента, этот последний при
жимается сверху к каркасу диагональными тросами. Прогиб гибкой балки в плоскости перекрытия устраняется тросами, натянутыми от нее к крон
штейнам основных стоек. Прогиб гибкой балки в вертикальной плоскости отвеса брезента занавесов устраняется натянутыми от нее тросами к вершинам основных стоек.
Три занавеса, раздвигающиеся от середины, подвешены на особых блоках к горизонтальным тро
сам, натянутым между стойками и подтянутымк гибкой балке. Для натяжения и ослабления брезента занавесов применена следующая конструк
ция: вдоль фасада в земле устроена канавка,, в ней натянут трос, за который зацепляются крюки с винтовыми муфтами, укрепленные у нижнего края брезента.
Общая длина ангара между крайними стойками - 54 м.
Ширина между большими и малыми стойками - 12 м.
Вес ангара - около 10 тонн.
Все части ангара должны быть перенумерованые тросы должны наматываться на перенумерованны, катушки. При таких условиях сборка и разборка ангара не представят больших затруднений.
тельность, всю нашу работу от идеализации искусства и всех его видов к рационализации художественного труда.
Нам говорят, что так называемое искусство является не только особой разновидностью промышленности или особой функцией, восходящей почти во всякую обрабатывающую промышленность; оно есть еще и идеология. Но что такое идеология для материалиста?
Это не что иное, как систематизированное отражение в человеческом сознании бытия, которое и наполняет собою сознательную жизнь общества.
Если мы, производственники - строители, именно так понимаем идеологию, а ее так только и понимает ма
териалистически мыслящая личность - то не нам ли, производственникам и строителям архитекторам-конструктивистам надлежит, пользуясь своими квалифици
рованными силами, практически осуществлять на деле материальные сооружения нашей эпохи? Не нам ли надлежит теоретически обосновывать практику строитель
ства, научно обосновывать методы и не только защищать последние, но и пользоваться ими в нашей практической деятельности?
Нельзя архитектора - материалиста заставлять воплощать замыслы эпохи, ибо он сам органический строи
тель этой эпохи. Он сам ремесленник ее трудового дня, ее кропотливого, повседневного строительства.
Это только в первые годы после Октября художники СССР занимались „воплощением замыслов нашей эпо
хи“. Договорились, например, до такой „истины“, что „спираль есть символ революции“. На этом основании Татлин сделал интересный для своего времени памят
ник III Интернационалу, а Якулов памятник 26-ти в Баку в стиле театральных постановок Камерного теа
тра. Эта идеалистическая символика просто лежит вне нашего мышления, а тем более вне нашей работы. И тем самым для нас не существует такой отвлеченной эстетической формы, которую мы могли бы коро
новать как „воплощающую замыслы нашей эпохи“. Никакая символика или отвлеченно-задуманная из себя эстетическая форма не входит в круг наших понятий, потому что идеология СА есть идеология активного действия, активного строительства новой жизни.
Второй вопрос т. Рощина заключается в следующем: „что отличает наш утилитарный подход от соответствующего американского?“
Преже всего отличие заключается в том, что американский архитентор нашего подхода вовсе не имеет.
Когда он строит „для людей“ - он пользуется эстетическими канонами „made in Europa“. Его рабочий ме
тод или подход соответствует нашему, когда он строит „не для людей“, а „для машин“, т.-е. когда он „инже
нер“ и когда в его функциональном методе - одна лишь предпосылка - -рациональный производственный процесс. Таковы американские силосы, элеваторы и прочие блестящие достижения американской техники.
Для нас же принудительное деление на архитектора и инженера в основе своей неприменимо - потому, что наша „архитектура“ всегда содержит в себе предпосылки производственного порядка - так как эта архи
тектура для трудящихся, и наша „инженерия“ всегда содержит в себе предпосылки бытового характера, так как условия и обстановка, в которую попадают работающие у машин, - для нас сложный и важный вопрос.
Тем самым оказывается, что наш функциональный подход отличается и в том и в другом случае от „соответствующего американского“, - и в том и другом слу
чае мы имеем более сложные, связанные друг с другом производственно-бытовые предпосылки, и на базе их современные архитекторы ищут оформления, наиболее полно эти предпосылки развертывающего. Ни этих пред
посылок, ни этого целеустремленного оформления не может быть ни у американского архитектора, ни у американского инженера. Таковы отличия.
Но есть и сходство - сходство, которое делает близким американскую инженерию нашей архитектуре. Это сходство заключается в том, что современные архитекторы, как и американские инженеры, строят свою ра
боту на базе самого высокого уровня современной
техники. Кустарничество для нас так же неприемлимо, как и для них, хотя нам, к несчастью, практически и приходится постоянно с ним сталкиваться. И мы совершенно не боимся пользоваться достижениями амери
канской техники, переносить ее к нам, делать ее своим достоянием, так же как не задумывается СССР импортировать американские тракторы и машины.
Итак, резюмируя, мы говорим, что СА нискольконе опасается ни сходства, ни отличия своего подхода „от соответствующего американского“.
Сходство должно быть (и есть) в технике осуществления и сказывается в тех элементах оформления, которые развиваются на базе современных конструкций, совершен
ных методов сооружения, совершенных технически-произ
водственных процессов; различие должно быть (и есть) в тех элементах оформления, которые развиваются на базе новых установок, новых социальных потребностей
и задач, новых производственно-бытовых навыков, всех тех новых условий нашего существования, которые отличают СССР от Сев.-Американских Соединенных Штатов.
АНГАР
КОНКУРСНЫЙ ПРОЕКТ 1924 года АРХИТЕКТОРЫ В. А. и А. А. ВЕСНИНЫ. НА ПРАВОЙ ПОЛОСЕ СВЕРХУ ПОМЕЩЕНЫ: ГЛАВНЫЙ ФАСАД, ПЛАН, ЗАДНИЙ ФАСАД, РАЗРЕЗ, БОКОВОЙ ФАСАД И МАКЕТ.
Конкурсный проект архитекторы В. А. и А. А Веснины 1924 г.
Основная идея конструкции ангара заключается в следующем: четыре металлических полых стойки круглого сечения растянуты тросами, две сред
ние стойки в четырех направлениях, две боковые стойки в пяти направлениях. Боковые стойки рас
тянуты добавочно тросами в плоскости главного фасада для погашения действующих на них гори
зонтальных сил от стягивающих все четыре стойки
горизонтальных тросов. Каждая из четырех стоек вместе с тросами образует устойчивую неизменя
емую систему. Тросы закрепляются в приливинах верхних частей стоек и в приливинах металличе
ских свай, ввинченных в землю. Натягиваются тросы при помощи обыкновенных винтовых муфт. Стягивающие стойки и горизонтальные тросы расположены в четырех рядах. Верхний ряд горизонтальных тросов служит для большей устойчивости
всей конструкции ангара. Второй ряд служит как гибкая балка для каркаса брезентного перекрытия
ангара и для воспринимания веса брезентного зановеса; этот ряд горизонтальных тросов требует особой конструкции для устранения прогиба в двух направлениях. Третий ряд служит кромкой для светового фриза (для светового фриза применено мягкое небьющееся стекло). Четвертый ряд подве
шен ко второму и служит направляющей для трех брезентных занавесов.
За первым рядом основных стоек устанавливается наклонно второй ряд малых стоек, стяну
тых горизонтальными тросами. Малые стойки и горизонтальные тросы стянуты с вышеупомянутой гибкой балкой тросами, образующими каркас для брезентного покрытия ангара; эти тросы идут да
лее до земли наклонно и укрепляются в ввинченных в землю малых сваях. Для предотвращения вырывания ветром снизу брезента, этот последний при
жимается сверху к каркасу диагональными тросами. Прогиб гибкой балки в плоскости перекрытия устраняется тросами, натянутыми от нее к крон
штейнам основных стоек. Прогиб гибкой балки в вертикальной плоскости отвеса брезента занавесов устраняется натянутыми от нее тросами к вершинам основных стоек.
Три занавеса, раздвигающиеся от середины, подвешены на особых блоках к горизонтальным тро
сам, натянутым между стойками и подтянутымк гибкой балке. Для натяжения и ослабления брезента занавесов применена следующая конструк
ция: вдоль фасада в земле устроена канавка,, в ней натянут трос, за который зацепляются крюки с винтовыми муфтами, укрепленные у нижнего края брезента.
Общая длина ангара между крайними стойками - 54 м.
Ширина между большими и малыми стойками - 12 м.
Вес ангара - около 10 тонн.
Все части ангара должны быть перенумерованые тросы должны наматываться на перенумерованны, катушки. При таких условиях сборка и разборка ангара не представят больших затруднений.