СОВРЕМЕННАЯ АРХИТЕКТУРА

SOWREMENNAJA ARCHITEKTURA

1556 ГОД

РЕДАКЦИЯ: МОСКВА, 69. НО­ ВИНСКИЙ БУЛЬВ., 32, КВ. 63 ТЕЛЕФОН 5-76-95

MOSCAU, 69. NOWINSKY BOULEV., 32, 63

Мы накануне десятилетия существования Союза советских социалистических республик. Во многих областях нашего хозяйства и культуры бодро и крепко растет НОВАЯ жизнь.

Но рядом с ней догнивает еще старое наследие, по инерции существующее и в наши дни. Так же и в архитектуре.

Растут и крепнут новые методы работы, все более и более оформляется современная архи

тектура, выковываемая днями нашей жизни Но рядом с ними доживают бренные остатки дореволюционного эклектизма, удерживая еще многие позиции практического строительства. Такова диалектика новостроящейся жизни. Такова наша действительность.

Что характерно для нашего дореволюционного наследия в архитектуре?

ЭКЛЕКТИЗМ - использование элементов и форм исторических стилей по произволу того или иного архитектора, притянутых из прошлого. В одно и то же время уживались рядом и формы итальянского Возрождения, и элемен

ты ампира, и детали древнерусского стиля. Архитектура свелась к работе декоратора, а характер декорации диктовался мертвецами. Конечно, это могло быть лишь в пору пол

ной оторванности художника от жизни, в пору абсолютной общественной пустоты и депрессии.

Великолепным образцом этого эклектизма может служить особняк Тарасова, построенный академиком Жолтовским в Москве по Спиридоньевскому пер. в 1912 году.

Это мастерски выполненное сооружение - одно из лучших произведений дореволюционного строительства. И оно потому-то лучше всего раскрывает принципиальную сущность этой архитектуры.

Мы помещаем рядом два фото: одно - изображает особняк Тарасова, другое - дворец Тиене в Виченце, выстроенный Палладио в 1556 году.

Здесь сходство не случайно. Это не плагиат, в котором мы хотим уличать. Здесь явление совершенно иного порядна: сознательная пе

ресадка одного художественного явления отделенного веками и созданного одной эпохой, в другие условия и времена, пересадка, сделанная с научной и художественной добросовестностью и с поразительно наивно обна

руживаемым сознанием своей собственной пустоты и отсутствием желания проявить в работе свое время, свою эпоху, свои условия существования. Это - философски обоснован

ное становление формы, неизменной и нет

ленной в пространстве и времени, формы, довлеющей над жалким человеком и жалкими горстями столетий человеческих существований.

Но если эта философия может быть понята нами как возможное явление в дореволюцион

ное время, то тем удивительнее становится то, что она не только еще находит себе мес

то в нашей повседневной практической жизни, но и находит себе даже опору и поддерж

ку в плохо разбирающихся в этих вопросах некоторых общественных кругах и даже ор

2

1912 ГОД