Доклад т. Жданова о жу тилетие 1907—1917 годов заслуживает имени самого позорного и самого бездарно: то десятилетия в истории русской интелли- тенции, когда после революции 1905 года значктельная часть интеллигенции отвер- нулась от революции, скалилаеь в болото реакционной мистики и порнографии, про- зозгласила безилейность своим знаменем, пПриерыв свое ренегатство «красивой» фра- 20й: «И Я-сжег весе, чему поклонялся, по- клоннлСя тому, что сжигал»: Именно в это десятилетие появилиеь такие ренегатекие произведения, как «Конь бледный» Ропши- на, произвеления Винниченко и других де- зертиров из лагеря революции в латерь ре- акции, которые торопились развенчать те выеокие идеалы, за которые боротаеь хуч- шзя, передовая часть русского общества. На свет выплыли символисты, имажиниеты, де- каденты всех мастей, отрекавигиеся от наро- да, провозгласившие тезие «искусство ради искуества», прошоведовавигие безидейность в литературе, прикрывавшие свое идейное и моральное растление погоней за краенвой формой без содержания. Всех их об’единял звериный страх передх грядущей иролетар- ской революцией. Достаточно ‚ напомнить, что одним из крупнейших «идеологов» этих реакционных литературных течений был Мережковский, называвиий грядущую про- летарскую революцию «грядущим Хамом» и встретивший Октябрьскую революцию 300- логической злобой. Анна Ахматова является одним из пред- ставителей этого безидейного. реакционного литературного болота. Она принадлежит к так называемой литературной группе акме- истов, вышедших в свое время из рялов CHMBOUIHCTOB, H HABHHETCH OJHHM ИЗ зНнаме6- носцев пустой, безидеиной, аристократи- чесЕо-салонной поэзии, абсолютно чуждой советской литературе. Акменсты предстяв- ляли из себя крайне индивпдуалистичеекое направление в некусстве. Они протоведо- вали теорию «искусства для искусетва», «красоты ради самой красоты», знать ни= чего не хотели о народе, о его нуждах и интересах, об общественной жизни. По социальным своим истокам это было дворяноко-буржуазное течение в литералу- ре в тот период, когда дни аристократии и буржуазии были сочтены и когда поэты и идеологи господствующих классов естреми- лись укрыться от неприятной действитель- ности в заоблачные высоты и туманы рети- тиозной мистики, в мизерные личные пере- живания и копание в своих мелких душон- ках. Акмеиеты, как и символисты, декаден- ты и прочие представители разлатающейся дворянско-буржуазной идеологии были про- поведниками упадочничества, пессимизма, веры в потусторонний мир. Тематика Ахматовой насквозь индивихуа- листическая. До убожества ограничен диа- пазон ее поэзии, — поэзии взбесившейея барыньки, мечущейся между будуаром и моленной. Основное у нее — это любовно- эротические мотивы, переплетенные © мо- тивами грусти, тоеки, смерти, мистики, об- реченности. Чувство обреченности, — чув- ство, понятное для общественного сознания вымирающей группы, — мрачные тона предемертной безнадежности, мистические переживания пополам с эротикой — таков духовный мир Ахматовой, одного из оскол- ков безвозвратно канувшего в вечность ми- ра старой дворянской культуры, «добрых старых екатерининских времен». Не то мо- нахиня, не то блудница, & вернее блудница и монахиня, у которой блуд смешан е мо- Литвой. «Но клянусь тебе ангельским садом, Чудотворной иконой клянусь И ночей наних пламенных чадом...» (Ахматова «Аппо Вошии») Такова Ахматова с ее маленькой, узкой личной жизнью, ничтожными пережива- ниями и религиозно-мистической эротикой. Ахматовская поэзия совершенно далека от народа. Это — поэзия‘ лесяти’ тысяч верхних старой дворянекой России, обре- Товарищи! Из постановления ЦЕ яено, что наиболее Грубой ошибкой журнала «Звезда» является предоставление своих страниц для литера- турного «творчества» Зощенко и Ахматовой. Я думаю, что мне нет нужды цитировать здееь «произведение» Зощенко «Приключ?- ния обезьяны». Видимо, вы все его читали и знаете лучше, чем я. Смыел этого «про- изведения» Зощенко заключается в том, что он изображает советских людей без- дельниками и уродами, людьми глупыми и примитивными. Зощенко совершенно не интересует труд советских людей, их уеч- лия и героизм, их высокие общественные и моральные качества. Эта тема всегда у него отсутствует. Зощенко, как мещанин и пошляк, избрал своей постоянной темой копание в самых низменных и мелочных сторонах быта. Это копание в мелочах быта не случайно. Оно свойственно всем пош- лым мещанеким писателям, к которым от- носится и Зощенко. 06 этом много говорил в свое время Горький. Вы помните, как Горький на с’езде советских писателей в 1934 году клейхлил, с позволения сказать, «литераторов», которые дальше копоти на кухне и бани ничего не видят. «Приключения обезьяны» не ееть для Зощенко нечто выходящее за рамки его обычных пиеаний. Эго «произведение» пэ- пало в поле зрения критики только лишь как наиболее яркое выражение всего того отрицательного, что есть в литературном «творчестве» Зощенко. Извеетно, что со времени возвращения в Ленинград из эва- куации Зощенко написал ряд вещей, кото- рые характерны тем, что он не слособен найти в жизни советских людей ни одного положительного явления, ни одного поло- жительного типа. Как и в «Приключениях обезьяны», Зощенко привык глумиться над советским бытом, советскими порядками, советскими людьми, прикрывая это глумле- ние маской пустопорожней развлекатель- ности и никчемной юмористики. Если вы повнимательнее вчитаетесь и влумаетесь в рассказ «Приключения обезь- яны», то вы увидите, что Зощенко наде- ляет обезьяну ролью высшего судьи наших общественных порядков и заставляет чи- тать нечто вроде морали советским людям. Обезьяна предетавлена как некое разумное начало, которой дано устанавливать оценки поведения людей. Изображение жизни 0)- BOTCREX людей, нарочито уродливое, кари- катурное и пошлое, понадобилось Зощенко для того, чтобы вложить в уста обезьяне таденькую, отравленную антисоветскую сентенцию насчет того, что в зоопарке жить лучше, чем на воле, и что в клетке легче дышится, чем среди советских людей. Можно ли дойти до более низкой степени морального и политического падения, и как могут ленинградцы терпеть на страницах своих журналов подобное пакостничестгво и непотребетво? Если «произведекия» такого сорта пре- полносятся советеким читателям журналом «Звезда», то как слаба должна быть бди- тельность ленинградцев, руководящих жур- налом «Звезда», чтобы в нем можно было помещать произведения, отравленные ятом воологической враждебностя к советскому строю. Только подонки литературы могут создавать подобные «произведения», и толь- ко люди слепые и аполитичные могут да- вать им ход. Говорят, что рассказ Зощенко обошел ленинградские эстрады. Насколько должно было ослабнуть руководство идеологической работой в Фенанграде, чтобы подобные факты могли иметь место! Зощенко < его омерзительной моралью удалось прониюнуть на страницы болыпого ленинградского журнала и устроиться там со всеми удобствами. А ведь журнал «Звез- ла» — орган, который должен воспитывать нашу молодежь. Но может ти справиться с Этой задачей журная, который приютил у себя такого поляка и несоветекого писа- теля, как Зощенко?! Разве редакции «Звез- ды» неизвестна физпономия Зощенко?! Ведь совсем еще недавю, в начале 1944 тода, в журнале «Рольшевик» была под- верпнута жестокой критике возмутительная повесть Зощенко «Перед восходом солнца», написанная в разгар освободительной вой- ны <оветекого Eapola против немецких за- хватчиков. В этой повестя Зощенко выво- рачивает наизнанку свою пошлую и низкую душонку, делая это с наслаждением, < сма- кованием, с желанием показать воем: — смотрите, вот какой я хулиган. Трудно подыскать в нашей литературе что-либо более отвратительное, чем та «мо- раль», которую проповедует Зощенко в по- вести «Перед восходом солнца», изображая людей и езмого себя как гнусных похотли- вых еверей, у которых нет ни стыда, ни совести. И эту мораль он претюдноейл со ветским читателям в тот период, когда наш. народ обливалея кровью в неслыханно та- желой войне, когда жизнь советского госу- дарства висела на волоске, когда советский народ нее ненсчислимые жертвы BO HMA победы над немцами. А Зощенко, окопаз- шись в Алма-Ата, в тлубоком тылу, ничем не помог в то время советскому народу в его борьбе с немецкими захватчиками. Co- вершенною справедливо Зощенко был пуб- лично высечен в «Ролышевике», как чуж- дый советской литературе пасквяляянт и по- тляк: Он наплевал тогда на общественное мнение. И вот, Ее прошло еще двух лет, не просохли еще чернила, которыми была на- нисана рецензия в «Болышевике», как тот mo Зощенко триумфально в’езжает в Ленин- трад и начинает свободно разгуливаль по страницам ленингралеких журналов. Его охотно печалает =е только «Звезда», но и журнал «Ленинград». Ему охотно и с го- товностью предоставляют театральные зулитории. Больше того, ему дают возмож- *) Сокращенная и обобщенная стенограмма докладов т. Жданова на собрании партий- ного актива и на собрании писателей в Ленинграде, ность занять руководящее положению Bi ft Ленинградском отделении Союза писателей п и играть активную роль в литературнйх г делах Ленинграда. На каком основании вы г даете Зощенко разгуливать по садам и пар- 31 кам ленинградской литературы? Почему в партийный актив Ленинграда, его писатель- р ская организация дотустили эти позорные з факты?! п Насквозь гнилая и растленная общест- венно-политическая и литературная физио- K номия Зощекко оформилаеь не в самое по- д следнее время. Его современные «произв®-! п дения» вовсе не являются случайностью. н Они являютея лячнь продолжением воего з того литературного: «наследства» Зощенко, a которое ведет начало с 20-х годов. В то такой Зошенко в прошлом? Он яв- п лялся одним из организаторов литературной с. группы так называемых «Сераппоновых к братьев». Какова была общественно-поли- д тическая физиономия Зощенко в период ор- м ганизации «Сералионовых братьев»? Поз- р вольте обратиться к журналу «Литератур- и ные записки» № 3 за 192,2 год, в котором @ учредители этой группы излагали свое кре- з до. В числе прочих откровений там поме- щен «символ зеры» и Зощенко в отатейке, которая называется «0 себе и еще кое © чем». Зощенко, никого и ничего не стес- няясь, публично обнажается и совершенно откровенно высказывает свои политиче- ские, литературные «взгляды». Послушай- те, что он там говорил: «— Вообще писателем быть очень труд- новато. Скажем, та же идеология... Тре- буетея нынче от писателя идеология... Эта- кая, право, мне неприятность»... «Какая, скажите, может быть у меня «точная идеология», если ни одна партия в целом меня не привлекает? ». «С точки зрения людей партийных я бес- принципный человек. Пусть. Сам же я про себя скажу: я не коммунист, не эс-эр, не монархист, а просто русский и к тому же политически безнравственный»... «Честное слово даю-—щне знаю ло сих пор, ну вот хоть, скажем, Гучков... В ка- кой партии Гучков? А чорт его знает в какой он партии. Знаю: не большевик, но эв-эр он или кадет — не знаю и знать не хочу» ит. д. ит. п. Что вы скажете, товарищи, 0б этакой «идеологии»? Прошло 25 лет с тех пор, как Зощенко поместил эту свою «исповедь». Изменился ли он с тех пор? Незаметно. За два с половиной десятка лет он не толь- ко ничему не научился и не только никак не изменился, а, наоборот, с цивичной от- кровенностью продолжает оставаться про- поведником безидейности и пошлости, бес- принципиным и бессовестным литературным хулиганом. Это означает, что Зощенко как тогда, так и теперь не нравятся советские порядки. Как тогда, так и теперь он чужд и враждебен советской литературе. Если при всем этом Зощенко в Денинграде стал чуть ли не корифеем литературы, если ето превозносят на ленинтрадеком Парнаее, то остается только поражаться тому, до ка- кой степени беспринцинноети, нетребова- тельности, невзыскательности и неразбор- чивости могли дойти люди, прокладываю- щие дорогу Зощенко и поющие ему славо- словйя! . Позвольте привести еще одну иллюстра- цию о физиономии так называсмых «Сера- пионовых братьев». В тех же «Литератур- ных записках» № 3 за 1922 год другой се- рапионовец Лев Лунц также пытается дать идейное обоснование того вредного и чуж- Acro советекой литературе направления, которое представляла группа «Серапионо- вых братьев». Лунц пишет: «Мы собрались в дни революционного, в дни мощного политического напряжения. «Вто не с нами, тот против Hac!» — roBo- рили нам справа и слева —с кем же вы, Серапионовы братья — с коммунистами или против коммунистов, за революцию или против революции? ». «С кем же мы, Серапионовы братья? Мы ‚с пустынником Серапионом»... «Слишком долго и мучительно правила русской литературой общественность... Мы не хотим утилитаризма. Мы пишем не для пронаганды. Искусство реально, как сама жизнь и, как сама жизнь, оно без цели и без смысла, существует потому, что не может не существовать». Такова роль, которую «Сералионовы братья» отводят искусству, отнимая у него идейность, общественное значение, превозглашая безидейность искусства, ис- кусство ради искусства, искусство без цели и без смысла. Это и есть проповедь гнилого зполитицизма, мещанства и пошлости. Какой вывод следует из этого? Если 30- щенко не нравятся советские порядки, что же прикажете: приопосабливаться к 30- щенко? Не нам же перестраиваться во вку- сах. Не нам же перестраивать наш быт н наш строй под Зощенко. Пусть ен пере- етраиваетея, з не хочет перестраиваться — пусть убирается из советской литературы. В советекой литературе не может быть места гнилым, пустым, безидейным и нош- лым произведениям. (Бурные апледисмен- ты). Вот из чего исходил ЦК, принимая реше- ние о журналах «Звезда» и «Ленинград». Перехожу к вопросу 6 литературном «творчестве» Анны Ахматовой. Ее произве- дения за последнее время появляются в ленинградских журналах в порядке «рас- ширенного воспроизводетва». Это так же удивительно и противоестественно, как если бы кто-либо сейчас стал переиздавать про- изведения Мережковекого, Вячеслава Ивз- исва, Миханла Кузьмина, Андрея Белого, Зинаиды Гиппиус, Федора Сологуба, Зи- новьевой-Аннибал и т. д. ит. п., т. е. всех тех, кого нзша передовая общественность и литература всегда считали представителя- ми реакционного мракобесия и ренегатства в политике и искусстве. Горький в свое время говорил, что деся- с итейностью произведений можно ве счи- таться. Это глубоко неверкое представле- ние о нашем народе, его запросах, интере- сах, Наш народ ждет, чтобы советокие пи- сатели осмыелили и обобщили громалный опыт, который народ приобрел в Великой Отечественной войне, чтобы они изобразити и обобщили тот героизм, е которым Hapox сейчас работает над восстановлением народ- ного хозяйства стравы после изгнания Bpa- roe. Несколько слов насчет журнала «Лечит- град». Тут у Зощенко позиция еще более «прочная», We в «Звезде», так же, как п у Ахматовой. Зощенко и Ахматова стали эвтивной литературной силой в обоих жур- налах. Журнал «Ленинград», тажим обра- зом, несет ответственность 3& то, что ов предоставил свот стразицы таким пошля- кам, жак Зощенко, и таким салозным 10- этессам, как Ахматова. Но у журнала «Ленинград» есть и дру- гие опгибки. Вет, например, паролия на «Евгения Онегина», написанная неким Хазным. На- зывается эта вещь «Розвралщение Онеги- Ба». Говорят, что она нередко испотняется на подмостках ленинградской эстрады. Не- понятно. почему ленинградцы допускают, чтобы с публичной трибуны шельмовали Ленинграл, как это делает Хазин? Ведь смыел всей этой так называемой лятератур- HOH «пародии» заключается не в пустом зубоскальетве по поводу приключений, слу- чившихея с Онегиным, оказавтимся в со- временном Ленинграде. Смыкл пасквиля, со- чиненнотго Хазиным. заключается в Том. что он пытаетея еравнивать нали современный Теняиграя с Петербургом пушкинежой эпо- хи и доказывать, чт нат BOK хуже века Онегина. Притлятитееь хотя бы к некота- рым строчкам этой «пародии». Вее в нашем современном Лент’нграде азтору ие нравит- ся. Он злопыхательствует, возволит клевету на советеких людей, на Ленинтрад. То ля дело век Онегина — золотой век. по мне- нию Хазина. Теперь не то,-—появилея жил- отдел, карточки, пропуека. Девупуи, те не- земные эфирные создания, которыми раль- ше восхищалея Онегин, стали теперь регу- роликами уличного движения, ремоати- руют ленингралекие лома и т. д. ит. и. о- звольте прецитировать одно только место из этой «пародии»: В трамвай садится наш Евгений. 0, бетный, милый человек! Не знал таких передвижений Ето непросвещенный век. Судьба Евтения хранила, Ему лишь ногу отдавило, И только раз, толкнув в живот, Ему сказали: «Идиот!» Он, вспомнив древние порядки, Решил дуэлью кончить спор, Полез в карман... Но кто-то спер Уже давно его перчатвл, За неименьем таковых Смолчал Онегин и притих. Бот какой был Ленинград и кэким он стал теперь: плохим, некультурным, гру- бым и в каком неприглядном виде он пред- стал перед бедным, милым Онегиным. Вот каким представил Ченинтрад и ленинград- цев пошляк Хазин. Дурной, порочный, гнилой замысел у этой клеветнической пародии! Как же могла редакция «Ленинграла» проглядеть эту злостную клевету на Ленин- град и его прекрасных людей?! Как мож- но пускать хазиных на страницы ленин- градеких журналов?! Возьмите другое произведеняе — паро- дию на пародию о Некрасове, составленную таким образом, что она представляет из се- бя прямое оскорбление памяти великого по- эта и общественного деятеля, каким был Некрасов, оскорбление, против которого должен был бы возмутиться всякий проезе- щенный человек. Однако редакция «Ленян- града» охотно поместила это грязное BApe- во на своих страницах. Что же мы еще находим в журнале «Ленинград»? Заграничный анеклот, 110с- кий и пошлый, взятый, видимо, из старых затасканных сборников анекдотов конца пропелого столетия. Разве журналу «Ления- град» нечем заполнить свои страницы? Раз- ве не о чем писать в журнале «Ленинград»? Возьмите хотя бы такую тему, ках восета- новление Ленинграда. В городе идет велико- ленная работа, город залечивает раны, на- несенные блокалой, ленинтрадцы полны эя- тузиазма и пафоса послевоенного восстано- вления. Написано ли что-нибудь 0б этом в журнале «Ленинград»? Дождутся ли когда- ‚ либо ленинградцы, чтобы их трудовые под- виги нашли отражение на страницах жур- вала? Возьмите далее тему 9 советской женщи- не. Разве можно. культивировать среди с9- ветеких читателей и читательниц присущие Ахматовой постыдные взгляды на роль и призвание женщины, не давая истинио _ правдивого представления о современной советской женщине вообще, о ленинград- ской девушке и женщине-героине, в Част- ности, которые вынесли на своих плечах огромные трудности военных лет, самоот- верженно трудятея ныне над разрешением трудных задач восстановления хозяйства? Как видно, положение дел в ленинград- ском отделении Союза писателей таково, что в настоящее время хороших произведе- ний для двух литературно-художественвых журналов явно нехватает. Вот почему Центральный Комитет партии решил. за- вкрыть журнал «Ленинград» с тем, чобы сосредоточить все лучшие литературные силы в журнале «Звезда». Это, конечно, не значит, что Ленинград при надлежащих условиях не будет иметь второго или даже третьего журнала. Вопрос решается коли- чеством хороптих, высококачественных про изведений, Если их появится достатечио много и им не будет хватать места в одном журнале, можно будет создать второй Е (Окончание на 3-й стр.). лось, & революционный нарол собиралея по- ченных, которым ничего уже не оставалось, как только взлыхать по «доброму старому тревожить это их бьетие. В октябре 1917 re- времени». Помещичьи усадьбы екатериния- скнх времен с вековыми липовыми аллея- ми, фонтанами, статуями и каменными ар- ками, оранжереями, любовными беседками и обветшалыми гербами на воротах. Дво- рянский Петербург; Царское Село; вокзал в Павловске и прочие реликвии дворянской культуры. Вее это кануло в невозвратнэе прошлое! Осколкам этой далекой, чуждой народу культуры, каким-то чудом еохра- нившимся до наших времен, ничего уже не остается делать, ках только замкнуться в себе и жить химерами. «Все расхищено, предано, продано», — так пишег Ахматова. 06 общественно-политических и литера- турных идеалах акменетов один из видных представителей этой группки, Осии Ман- дельштам, незадолго до революции писал: «Любовь к организму и организации акмеи- сеты разделяют с физиологически гениаль- ным есредневековьем»... «Средневековье, опрелеляя по-своему“ удельный вес чело- века, чувствовало и признавало ето- за кажлым. совершенно независимо от его заслуг»... «Да, Европа прошла сквозь ла- биринт ажурно-тонкой культуры, когда абстрактное бытие, ничем не прикрашенное личное существование ценилось как по- двиг. Отсюда аристократическая интим- ность, связующая всех людей, столь чуж- дая по духу «равенству и братетву» вели- кой революции»... «Средневековье дорого нам потому, что обладало в высокой ете- пени чувством грани и перегородок»... «Благородная смесь рассудочноети и мисти- ки и ощущение мира, как живого равно- весия, роднит нас с этой эпохой и побу- Жждает черпать силы в произведениях, воз- никших на романской почве около 1200 года». В этих высказываниях Мандельштама развернуты чаяния и идезлы акмеистов. «Назад к средневековью» — таков общест- венный идеал этой аристократическо-салон- ной группы. Назад к обезьяне — перекли- кается с ней Зощенко. Кстати сказать, и акмеисты, и «Серапионовы братья» ведут свою родословную от общих предков. И у акмепетов, и У «Серапионовых братьев» общим родоначальником являлся Гофман, один из основоположников аристократиче- ско-салонного декадентетва и мистицизма. Почему вдруг понадобилось популяризя- ровать поэзию Ахматовой? Какое она имеет отношение к нам, советским людям? По- чему нужно предоставлять литературную трибуну всем этим упадочным и глубоко чуждым нам литературным направлениям? Из истории русской литературы мы зна- ем, что не раз и не два реакционные лите- `ратурные течения, к которым относились и символисты, и акмеисты, пытались об’- являть походы против великих революця- онно-демократических традиций русской литературы, против ее передовых предста- вителей; пытались лишить литературу ее высокого, идейного и общественного зна- чения, низвести ее в болото безидейности и пошлости. Все эти «модные» течения канули в Лету и были еброшены в прощ- zoe вместе с теми классами, идеологию которых они отражали. Все эти символи- сты, акмеисты, «желтые кофты», «бубно- вые валеты», «ничевоки»,— что от них осталось в нашей родной русской, совет- ской литературе? Ровным счетом ничего, хотя их походы против великих предетави- телей русской революционно-демократиче- ской литературы — Белинекого, Добролю- бова, Чернышевского, Герцена, Салтыкова- Щелрина — задумывались с большим шу- MOM и претенциозностью и с таким же э@- фектом проваливались, ARMeRCTH провозгласили: «На вносить никаких поправок в бытие и в критику по- следнего не вдаваться». Почему они были против внесения каких бы то ни было по- правок в бытие? Да потому, что это старое дворянекое, буржхуазное бытие им нразви- да были зытряхнуты в мусорную яму ието- рии как правяшие классы, таки их идео- логи и песнопевцы. И вдруг на 29-м году социалистической революции появляются вновь на сцену не- которые музейные редкости из мирз тепей и начинают поучать нашу молодежь, как нужно жить. Церед Ахматовой широко рас- крывают ворота ленинградского’ журнала H ей свободно предоставляется отравлять сознание молодежи тлетворным духом ево- ей поэзии. . В журнале «Ленинград», в одном из #0- меров, опубликовано нечто вроде сводки произведений Ахматовой, написанных В период © 1909 mo 1944 rox. Taw Hapaty © прочим хламом есть юлно стихотворение, написанное в эвакуации во время Вели- кой Отечественной войны. В этом стихо- творении она пишет © своем одиночестве, которое она вынуждена делить © черным котом. Смотрит на нее черный кот, как тлаз столетия. Тема не новая. 0 черном коте Ахматова писала и в 1909 году. На- строения одиночества и безыеходности, чуждые советской литературе, связывают весь исторический путь «творчества» Ах- маловой. Что общего между этой поозмей, интере- сами нашего народа и государства? Ровным счетом ничего. Творчество Ахматовой — дело далекого пропьлого; оно чуждо совре- метной советской действительности и пе может быть терпимо на страницах наших журналов. Наша литература — не частное предприятие, расечитанное на 10, чтобы потрафлять различным вкусам литератур- ного рынка. Мы вовсе не обязаны прело- ставлять в нашей литературе место для вку- сов и нравов, не имеющих ничего общего с моралью и качествами советских людей. Что поучительното могут дать произведе- ния Ахматовой нашей молодежи? Ничего, кроме вреда. Эти произведения могут толь- ко посеять уныние, упадок духа, пессимизм, стремление уйти от насущных в01росоз 0б- шественной жизни, отойти от пгирокой доро- ги общественной жлэни м деятельности в узенький мирок личных переживаний. Как можно отдаль в ее руки воспитание нашей молодежи?! А между тем Ахматову с боль- пей готовностью печатали те в «Звезде», то в «Ленинтраде», да еще отдельными сборниками издавали. Это грубая потитя- ческая оптибка. Не случайно ввиду всего этого, что в ленинградских журналах начали появлять- ся произведения других пахателей, которые стали сползать на позиции безидейности и упадочничества. Я имею в виду такие про- изведения, как, произведения Садофьева и Комиюеаровой. В некоторых евоих стихах Садофьев и Комиссарова стали подпевать Ахматовой, стали культивировать настрое- ния уныния, тоски и одиночества, которые так любезны душе Ахмаловой. Нечего и говорить, что подобные настрое- ния или проповель подобных настроений может оказывать только отрицательное влияние на нашу молодежь, может отравить ее сознание пнилым духом безидейности, апюлитичности, уныния. А что было бы, если бы мы воспитывали молодежь в духе уныния и неверия в наше дело? А было бы то, что мы ве победили бы в Великой Отечественной войке. Имен- во потому, что советокое государетво и на- ша партия < помощью советской литерату- ры воспитали нашу молодежь в духе бод- рости, уверенности в своих силах, именно поэтому мы преодолели величайшие труд- ности в стролтельстве социализма и доби- лись победы нал немцами и японцами. Что из всего этото следует? Из этого ете- дует, что журнал «Звезда», помещавший на своих страницах, карялу с произведениями хорошими, идейными, бодрыми, произведе- ния безидейные, Tolkible, реакционные, стал журналом без направления, стал жур- налом, помогавитим врагам разлатать нашу молодежь. А наши журнаты были всегда сильны своим бодрым, революционным на- правлением, а не эклектягкой, не безитей- ностью и аполитицизмом. Пропаганда без- ндейности получила равноправие в «3Звез- де». Мало того, выяеняетея, что Зощенко приобрел такую ситу срели писательской органязации Ленинграда, что даже покри- кивал на несоглаюных, грозия критикам прописать в одном из очередных произве- дений. Он стал чем-то вроде литературного диктатора. Ел окружала группа поклое- ников, создавая ему славу. Спрапеивается, на каком основании? По- чему вы допустили это противоестествен- ное и реакционное делю? Не случайно, что в литературных жур- налах Ленинграда стали увлекаться совре- менной низкопробной буржуазной литера- турой Запада. Некоторые каши литераторы стали расеоматривать себя не как учителей, а как учеников буржуазно-мещанеких ля- тераторов, стали сбиваться на тон низко- поклонства и преклонения перед мещанской иностранной литературой. К пищу ли нам, советским патриотам, такое низкопокалон- ство, нам, построившим совётекий строй, который в сто раз выше и лучше любого буржуазеого строя? Ё лицу ли нашей пере- довой советекой литературе, являющейся самой революционной литературой в мире, низкопоклонетво перед ограниченной ме- щанеко-буржуазной литературой Запада? Крупным недостатком работы напих пи- сателей является также удаление от совре- менной советской тематики, одностороннее увлечекие исторический тематикой, с одной стороны, а, с другой стороны, попытка за- няться чието развлекательпыми пустопо- рожними сюжетами. Некоторые писатели в оправдание своего отставания от больших современных советских тем говорят, что на- стала пора, котда народу надо даль пусто- ватую развлекательную литературу, когда