Типичный провинциальный музей из трех зал. — A real provincial museum consisting of three salons. — Ein echtes Provincialmuseum aus drei Sälen bestehend — Un vrai musée de province contenant trois salles.
Вторая комната.
Музей сравнительного изучения религии Петрогубполитпросвета.
5.
Сущность изобретения И. С. Золотаревского проста. Он снимает с музейной уники желатиновую (а может-быть, и иную, — это секрет изобретателя) и от
ливает из гипса (—а, может-быть, и не из гипса, а из особой массы нестолько ломкой, как гипс) факсимиле в любом количестве.
4.
ющих пародий на городские музеи, обесценить нашу гордость, неимеющую цены, — наши великие и великолепные музеи.
Путь и опасный, и недальновидный.
Очевидно, надо придумать такой способ размножения музеев, который отнюдь бы не умалял значения музея-отца, музея-оригинала.
Такой способ, который не был бы более или менее искусной подделкой или копировкой музейных сокровищ от руки, а был бы точным, как фотография, всесторонним, идеальным воспроизведением музей
ного предмета. При этом размножаемый предмет в процессе размножения не должен подвергаться
ни малейшей порче.
Изобретателем такой „фотографии в трех измерениях“ и явился художник-архитектор И. С. Золотаревский.
А, изобретя, он стал таким фанатиком музеефикации, что, несмотря на голод, холод и разруху, скептическое отношение окружающих, добился результатов, о которых радостно рассказать.
Попросим его самого в нескольких словах изложить историю возникновения и жизни мастерской по репродукции музеев.
— Еще в довоенное время, изучая процессы перевода скульптурного произведения из одного мате
риала в другой, я пришел к убеждению, что если эти процессы проделать точно, то скульптура может быть размножаема, как и литература, не теряя своих художественных достоинств и при рациональной по
становке дела можно добиться результатов, при
которых статуэтки Микель-Анджело и Родена будут доступны широким массам рабочих и крестьян. На
ступившая война не дала возможности развить эти работы. С 1919 года до осени 1920 года, я и группа лиц работали в этой области у меня на квар
тире. С осени 1920 года, когда разруха достигла таких размеров, при которых невозможно было продолжать даже такую замкнутую лабораторную работу, мы обратились к товарищу Лилиной, проде
монстрировав немногие образцы, которыми мы тогда
владели, с просьбой взять эти работы под охрану Отдела Народного Образования. Работы наши понра
вились и мы перешли в Губоно. Три года, самых страшных года разрухи, мы продолжали работу по созданию форм с древних подлинников, и только осенью прошлого года впервые демонстрировали результат наших работ в Петербурге, выставкой на
Морской, 48, в Москве на III-й Всероссийском Съезде Завгубоно, и позже часть работ на ХII-м Всероссий
ском Съезде Р.К.П. В результате этих демонстраций ясно определилась большая потребность со стороны провинции на нашу продукцию, но стало также и ясно, что средств на это у государства сейчас нет, что
единственный исход — это местные средства, а местные средства — значит раздробленность спроса. Ра
циональное же производство требует исполнения сразу хотя бы ста, двести коллекций, что, в свою очередь, требует оборотного капитала. К этому вре
мени и юридическое положение мастерской стало неопределенным. Комиссия по сокращению штатов при Губисполкоме, сокращая штаты в Губоно, сократила всю мастерскую в тот момент, когда она гото
вилась к отчетной выставке и личный состав перестал
числиться в центре. Никому больше не выплачивалось жалование и мастерская повисла в воздухе. Работа однако не прерывалась в надежде на поддержку из Москвы, где устраивалась выставка. Но скоро выяс
нилось, что из Москвы (от Наркомпроса) ждать в ближайшее время нечего. Резолюцией от 27 ноября 1922 года Завгубоно Невского, мастерская перешла к служащим. Составить коллектив из служащих и лиц, готовых финансировать это предприятие
не удалось. При переговорах с лицами и учреждениями обыкновенно отвечали: „Докажите, что ваше произ
водство покупают и платят за него деньги и что оно самоокупается, — тогда можно будет говорить“. Оста
лось им доказать и это. Мастерская собственными силами решила издать 15—20 коллекций, часть кото
рых была размещена на ХII-м Съезде Р.К.П. и часть в городах Кавказа путем личного объезда. Теперь налицо реальное доказательство в виде целого ряда выполненных контрактов.
Вторая комната.
Музей сравнительного изучения религии Петрогубполитпросвета.
5.
Сущность изобретения И. С. Золотаревского проста. Он снимает с музейной уники желатиновую (а может-быть, и иную, — это секрет изобретателя) и от
ливает из гипса (—а, может-быть, и не из гипса, а из особой массы нестолько ломкой, как гипс) факсимиле в любом количестве.
4.
ющих пародий на городские музеи, обесценить нашу гордость, неимеющую цены, — наши великие и великолепные музеи.
Путь и опасный, и недальновидный.
Очевидно, надо придумать такой способ размножения музеев, который отнюдь бы не умалял значения музея-отца, музея-оригинала.
Такой способ, который не был бы более или менее искусной подделкой или копировкой музейных сокровищ от руки, а был бы точным, как фотография, всесторонним, идеальным воспроизведением музей
ного предмета. При этом размножаемый предмет в процессе размножения не должен подвергаться
ни малейшей порче.
Изобретателем такой „фотографии в трех измерениях“ и явился художник-архитектор И. С. Золотаревский.
А, изобретя, он стал таким фанатиком музеефикации, что, несмотря на голод, холод и разруху, скептическое отношение окружающих, добился результатов, о которых радостно рассказать.
Попросим его самого в нескольких словах изложить историю возникновения и жизни мастерской по репродукции музеев.
— Еще в довоенное время, изучая процессы перевода скульптурного произведения из одного мате
риала в другой, я пришел к убеждению, что если эти процессы проделать точно, то скульптура может быть размножаема, как и литература, не теряя своих художественных достоинств и при рациональной по
становке дела можно добиться результатов, при
которых статуэтки Микель-Анджело и Родена будут доступны широким массам рабочих и крестьян. На
ступившая война не дала возможности развить эти работы. С 1919 года до осени 1920 года, я и группа лиц работали в этой области у меня на квар
тире. С осени 1920 года, когда разруха достигла таких размеров, при которых невозможно было продолжать даже такую замкнутую лабораторную работу, мы обратились к товарищу Лилиной, проде
монстрировав немногие образцы, которыми мы тогда
владели, с просьбой взять эти работы под охрану Отдела Народного Образования. Работы наши понра
вились и мы перешли в Губоно. Три года, самых страшных года разрухи, мы продолжали работу по созданию форм с древних подлинников, и только осенью прошлого года впервые демонстрировали результат наших работ в Петербурге, выставкой на
Морской, 48, в Москве на III-й Всероссийском Съезде Завгубоно, и позже часть работ на ХII-м Всероссий
ском Съезде Р.К.П. В результате этих демонстраций ясно определилась большая потребность со стороны провинции на нашу продукцию, но стало также и ясно, что средств на это у государства сейчас нет, что
единственный исход — это местные средства, а местные средства — значит раздробленность спроса. Ра
циональное же производство требует исполнения сразу хотя бы ста, двести коллекций, что, в свою очередь, требует оборотного капитала. К этому вре
мени и юридическое положение мастерской стало неопределенным. Комиссия по сокращению штатов при Губисполкоме, сокращая штаты в Губоно, сократила всю мастерскую в тот момент, когда она гото
вилась к отчетной выставке и личный состав перестал
числиться в центре. Никому больше не выплачивалось жалование и мастерская повисла в воздухе. Работа однако не прерывалась в надежде на поддержку из Москвы, где устраивалась выставка. Но скоро выяс
нилось, что из Москвы (от Наркомпроса) ждать в ближайшее время нечего. Резолюцией от 27 ноября 1922 года Завгубоно Невского, мастерская перешла к служащим. Составить коллектив из служащих и лиц, готовых финансировать это предприятие
не удалось. При переговорах с лицами и учреждениями обыкновенно отвечали: „Докажите, что ваше произ
водство покупают и платят за него деньги и что оно самоокупается, — тогда можно будет говорить“. Оста
лось им доказать и это. Мастерская собственными силами решила издать 15—20 коллекций, часть кото
рых была размещена на ХII-м Съезде Р.К.П. и часть в городах Кавказа путем личного объезда. Теперь налицо реальное доказательство в виде целого ряда выполненных контрактов.