костью исканий наших работников фотографического искусства. Этим объясняется и тот факт, что колхозная деревня представлена на выставке слабо.
Если исключить работы Андреева и Рудзутака, то почти все пейзажи отражают при
роду Крыма, курорты. Здесь — явная погоня за внешней красивостью.
Какой вывод нужно, из всего этого сделать? Для того чтобы не увлекаться праздником выставки, не увлекаться высотой- достигнутого разбега, — нам надо чрезвычайно внимательно отнестись к вопросу о том, что мы не научи
лись достаточно глубоко брать явления, очень часто плаваем по поверхности, не раскрываем сущ
ности явления, то есть работаем вхолостую. Я отмечу несколько работ, поданных, по-моему, достаточно глубоко по сюжету. К ним я отношу работу Фридлянда, посвященную учебе, овладению техники (хотя по качеству исполнения работа эта не лишена значительных недостатков), «Редколлегию в цеху» Маркова, кото
рая сильна по замыслу, работу Прехнера «Лето». К ним я причисляю отдельные работы Родченко, человека, которого меньше всего можно упрекнуть в отсутствии продуманного под
хода к отображению каждого явления, которое он берет в объектив, к ним я отношу работы Бохонова и Еремина.
Большинство же выставочных работ не отражает самостоятельного, продуманного подхода художника к явлению. Как на пример, можно указать на работы Петрусова. У Петрусова есть ряд интересных вещей. Но посмотрите, как он показывает санаторий. Мне кажется, что если хочешь показать санаторий, наш санато
рий, то надо показать не только его внешний вид, не это лишь нас интересует. Закономерно, что наш зритель проходит равнодушно мимо этой работы, она его не задевает. Почему это полу
чается? Потому что взята внешняя сторона
явлений, потому что показывается дом, хороший в определенном месте, предназначенный для от
дыха бойцов Красной армии, но все это нужно объяснять, а непосредственного впе
чатления, непосредственного, воздействия на наши чувства не получается, потому что художник проходит мимо сущности явления, плывет по поверхности. Таких работ на выставке много.
Вопрос о содержании неразрывно связывается с художественной формой, причем для нас совершенно ясно, что реалистическое отображение действительности, правдивость изображения дей
ствительности ни в какой мере не вяжется с натуралистическим ее изображением. Мне ка
жется, что если брать вопрос о двух опасностях, всегда сопровождающих любое из наших искусств, то для нас сейчас опасность формализма, — тут я, быть может, высказываю еретическую на пер
вый взгляд мысль, — меньшая, потому что она больше осознается, чем опасность натурализма. И если мы говорим о том, что у нас многие экспонаты выставки «не работают» на зрителя, то это происходит потому, что еще нет умения владеть художественной формой, композицией. Мы, организаторы выставки, допустили погрешность, — надо было пойти по линии наибольшего сопротивления, сделать выставку меньше по объему, но значительно ровнее, выше по качеству.
В процессе отбора работ для выставки мы слышали очень много иронических суждений по поводу высказываний Бохонова о завале. Я должен сказать: при обозрении выставки у меня
лично все-таки складывается такое впечатление, что завал используется только для того, чтобы скрыть немощь, что завал «не работает», что завал не оправдывает себя и самый художествен
ный кусок выставки меньше всего представлен,
по-моему, работами Лангмана, которого, мы отбирали. с огромнейшим трудом. Работы Лангмана показывают наиболее отрицательные стороны увлечения формалистическими исканиями.
Еще вопрос, — о так называемых художниках. Я говорю «так называемых», считая это назва
ние чрезвычайно условным. Товарищам Андрееву, Гринбергу и Еремину нуж
но очень крепко призадуматься насчет своих дальнейших путей развития. Несомненно то, что можно говорить о высокой, иногда и превосход
ной степени мастерства работ, представленных этими художниками, но от нас они все же очень и очень далеки. Андреев, правда, шесть лет не работал. Очень многие из тех теварищей, которые приходили по нашей просьбе посмотреть ра
боты на выставке, останавливались на работах Андреева и восхищались этими работами, гово
рили о том, что это подлинный мастер, которого нужно выдвигать, которого нужно обязательно использовать и сделать так, чтобы он работал. Очевидно, нужно создать условия для т. Андреева, повернув его на более близкие нам темы, исполь
зуя, может быть, и пейзаж, но в несколько ином показе, с иных позиций.
У Еремина мастерское выполнение, но он работает на нас в самой ничтожной доле. Почему это так происходит? Мне кажется, что т. Еремин должен просто понять, что при всем вы
соком мастерстве исполнения его работ, он не может только этой стороной дела ограничиться, работая в значительной мере на уходящем мате
риале. Его «Эривань» очень хорошая работа, но кто видел Эривань сегодня, тот знает, что это наиболее типичный город для наших дней. Он каждый день преображается, Эривань выросла в настоящий социалистический город, в котором кипит строительство. У Еремина три работы, связанные с Эриванью, и посмотрите, как художник проходит мимо всего, этого. Он показы
вает Эривань затхлым городишкой, показывает отдельные красивые виды, но Эривани наших дней не показывает. Он берет отдельные явления из жизни Армении И дает их в уходящем для нас плане. Почему это так делается? Еремин должен многое додумать, потому что при его возможностях он может очень крепко, в значительно большем объеме работать на нас.
Очень серьезно должен призадуматься над своей тематикой т. А. Д. Гринберг. На вы
ставке, правда, представлены его работы не последних дней, последнее время он в этом плане не работает. Он мастер портрета, но его порт
ретные характеристики нас чрезвычайно мало волнуют. Тов. Гринберг работает в области съемки обнаженного тела, достигая подчас вы
сокого уровня мастерства. Весь вопрос, как наш советский художник должен подходить к разрешению этой темы. Гринбергу нуж
но серьезно подумать об этом, не замыкаться в коробочке своей или чужой мастерской.
Наконец, мне хочется высказать свои соображения по извечному вопросу о художниках и работниках фоторепортажа. Мне кажется, — я поэтому и говорил об условности названия фото
художника, — что чем дальше мы будем продви
гаться, развиваться, тем будут больше и больше эти различия сглаживаться; мне кажется бесспорным то, что мы имеем сейчас значительный