ботокъ, она сумѣ тъ сама воспитать своего ребенка, безъ помощи мужчины и государства .
Только на отнимайте у нея права на трудъ, только не вмѣняйте женщинѣ въ вину ея материнство!
Неправда-іи, это величественно-трогательно?
И если теперь еще держится дикій обычай лишать женщину заработка лишь за то, что она стала матерью, послѣ войны эта варварская нелѣпость исчезнетъ. Хотя-бы потому, что женскій трудъ будетъ, какъ воздухъ, необходимъ государству, которое не захочетъ отставать отъ другихъ въ своемъ развитіи.
Кромѣ того, женщина, получившая самое широкое право на трудъ, сама поспѣшитъ и сумѣетъ оградить и святое право на материнство...
Но грядущее возрожденіе создастъ не только женщина - работникъ. Нѣтъ. Къ нему приведетъ насъ женщина, какъ таковая, въ лучшемъ значеніи этого слова.
Здѣсь по-неволѣ приходится прибѣгать къ трюизмамъ, повторять то, что всѣмъ извѣстно, о чемъ безконечно - много писалось.
Въ каждой женщинѣ, подъ самымъ уродливымъ, иногда даже отвратительнымъ, налетомъ тлѣетъ искра огня вѣчной женственности , которую воспѣвали, кажется, всѣ классики-поэты.
Даже глубокомысленный философъ Кантъ писалъ:
Надъ чертами женственности подшучиваютъ, глупцы издѣваются надъ ними, но разумные люди понимаютъ, что именно этими чертами женщина руководитъ мужественностью и направляетъ ее къ достиженію высокихъ цѣлей .
Именно женственность должна возродить насъ послѣ войны.
Подавляющему большинству женщинъ чужда воинственность, грубость.
Между тѣмъ, только нравственное огрубѣніе довело міръ до созданія культа милитаризма, который, наконецъ, завершился міровой войной.
Сейчасъ идетъ борьба за гибель милитаризма.
Праздникъ Пасхи имѣетъ двойное значеніе, потому что въ немъ мы празднуемъ два торжества Вѣчной жизни: Воскресеніе Христа и воскресеніе, отъ зимней летаргіи, природы, пробуждающейся весной къ новой жизни.
Вѣроятно, поэтому такъ трогательно-радостны и пасхальные обычаи, которые, съ незначительными измѣненіями, можно встрѣ
тить вездѣ, гдѣ живутъ христіане, именно поэтому пасхальные обычаи подчеркиваютъ любовь, братство и возрожденіе.
Крашеное яйцо, безъ котораго трудно представить себѣ Свѣтлый Праздникъ, имѣетъ глубокое символическое значеніе. Вѣдь, именно яйцо показываетъ намъ особенно наглядно великое чудо рожденія. Въ яйцѣ мы можемъ прослѣдить все развитіе зародыша. Мы можемъ, шагъ за шагомъ, видѣть, какъ въ яйцѣ, наружно мертвомъ, подъ вліяніемъ тепла появляется живая клѣтка, —буду
щее живое существо, чудесное по своей необъятной сложности.
Намь дано видѣть, какъ эта клѣтка растетъ, развивается и, наконець, оживаетъ...
Яйцо служитъ символомъ вѣчности и вездѣсущности жизни, которая можетъ замереть, видоизмѣниться, сдѣлаться для насъ
неуловимой, но которая обязательно проявитъ себя, лишь только для этого создадутся подходящія условія.
Никто не знаетъ, когда возникъ обычай обмѣниваться пасхальными яйцами.
На югѣ распространена такая легенда:
Когда Христосъ висѣлъ, пригвожденный къ кресту, Его кровь, падая на землю, затвердѣвала въ видѣ удлиненныхъ капель, похожихъ на яички.
На эти окаменѣвшія капли крови падали слезы Богоматери. И лишь только слезинка прикасалась къ каплѣ, онѣ вздрагивали, соединялись, росли вмѣстѣ, и застывали въ ярко-красное яичко.
Потомъ апостолы собрали эти яички, выросшія изъ Божественной крови и святыхъ слезъ. А когда Христосъ воскресъ, Его ученики радостно обнимались, поздравляли другъ друга и обмѣнивались яичками.
Во всякомъ случаѣ, пасхальныя красныя яички вошли въ обычай уже въ первый вѣкъ послѣ Рождества Христова.
При этомъ надо замѣтить, что далеко не вездѣ принято обмѣниваться именно куриными яйцами.
Но его мало убить. Какъ сказочная птица Фениксъ, онъ можетъ возродиться изъ пепла, если не исчезнетъ то, что создало его: огрубѣніе, торжество силы.
Германія блестяще показала, какъ обманчива мишура культуры, если подъ ней нѣтъ человѣчности. А человѣчность — это душевная мягкость, это та всепрощающая любовь, проповѣдь которой страстно звучала двѣ тысячи лѣтъ тому назадъ, та Любовь, которая создала праздникъ Воскресенія.
За два тысячелѣтія мы, мужчины, почти забыли объ этой высшей человѣчности, но искры ея еще не угасли въ сердцѣ женщины, и именно эти искры называются женственностью.
Женщинѣ предстоитъ величайшая на землѣ миссія: раздуть эти искры въ пламя и согрѣть имъ пепелъ, оставшійся въ опустошенной культурой душѣ мужчины.
И женщина сумѣетъ сдѣлать это. Только пусть не мѣшаютъ ей, пусть она получитъ возможность свободно трудиться, творить, проявлять, свою женственность.
А это должно быть послѣ войны.
И въ этомъ, быть можетъ, кроется величайшій смыслъ траге діи, которую сейчасъ переживаетъ міръ.
Люди должны ужаснуться при видѣ того чудовища, которое они воспитали, утѣшаясь блестками своей культуры. Они убьютъ это
чудовище, а потомъ придетъ женщина и напомнитъ имъ великія, забытыя слова:
„Люби ближняго своего, какъ самого себя“
(Мѳ. XIX. 19)
И покажетъ, что этотъ завѣтъ можно выполнить, если открыть душу женственному, которое потому и вѣчно, что оно создано добрымъ началомъ человѣческой природы.
И тогда, только тогда настанетъ свѣтлое время нашего Воскресенія, къ которо судьба насъ ведетъ черезъ Голгоѳу кровавой войны!
В. Готвалътъ.
Такъ, напримѣръ, первая христіанская церковь въ Египтѣ приняла, въ качествѣ символа Воскресенія, яйцо страуса. Въ восточ
ныхъ церквахъ на Пасху украшаютъ жертвенникъ и престолъ въ алтарѣ крашеными страусовыми яйцами. Страусовыя яйца можно встрѣтить и въ храмахъ Іерусалима.
Вообще, весной, къ Пасхѣ, на далекомъ Югѣ страусовыя яйца составляютъ очень бойкій предметъ торговли. Тѣмъ болѣе, что ихъ вывозятъ даже... въ Японію! Тамъ художники украшаютъ голубоватыя, большія яйца затѣйливыми узорами, пейзажами, а потомъ эти произведенія искусства возвращаются въ Африку, Малую Азію, или попадаютъ въ коллекціи рѣдкостей.
Страусовыя яйца въ Африкѣ являются предметомъ религіознаго культа и у многихъ народовъ, исповѣдающихъ магометанство. Они
украшаютъ яйца изреченіями изъ корана и вѣшаютъ ихъ къ своихъ жилищахъ, какъ святыню.
Однако, всякія надписи, рисунки и пестрыя окраски только искажаютъ тотъ символическій смыслъ, который, несомнѣнно, имѣло пасхальное яйцо въ первые вѣка христіанства: оно говорило о вѣчности жизни и въ то-же время, своей окраской, напоминало о крови, пролитой во имя искупленія.
Поэтому настоящее пасхальное яйцо обязательно должно быть ярко-краснымъ, оттѣнка свѣжей, чистой крови.
Въ западной Европѣ, среди дѣтей поддерживается красивое повѣрье, что въ пасхальную ночь, при торжественномъ колокольномъ звонѣ, на землю съ неба ангелы горстями бросаютъ разноцвѣтныя яички. И въ первый день праздника, рано утромъ, тамъ дѣтвора пестрой, шумной толпой разсыпается всюду, чтобы весело охотиться за небесными яичками , спрятанными съ вечера въ укромныхъ мѣстахъ.
Въ Эльзасѣ дѣти знаютъ пасхальнаго зайца , который ночью ставитъ подъ окна цвѣтныя яички.
Въ комъ еще не совсѣмъ погасла искра поэзіи, пусть для дѣтей окружитъ пасхальное яичко дымкой красивой сказки. По
старается, по крайней мѣрѣ; разсказать легенду или нарисовать картину пасхальной ночи въ римскихъ катакомбахъ... въ древнихъ храмахъ, гдѣ еще вѣрили въ Божественность происхожденія пасхальныхъ яичекъ...
В. Горскій.
Только на отнимайте у нея права на трудъ, только не вмѣняйте женщинѣ въ вину ея материнство!
Неправда-іи, это величественно-трогательно?
И если теперь еще держится дикій обычай лишать женщину заработка лишь за то, что она стала матерью, послѣ войны эта варварская нелѣпость исчезнетъ. Хотя-бы потому, что женскій трудъ будетъ, какъ воздухъ, необходимъ государству, которое не захочетъ отставать отъ другихъ въ своемъ развитіи.
Кромѣ того, женщина, получившая самое широкое право на трудъ, сама поспѣшитъ и сумѣетъ оградить и святое право на материнство...
Но грядущее возрожденіе создастъ не только женщина - работникъ. Нѣтъ. Къ нему приведетъ насъ женщина, какъ таковая, въ лучшемъ значеніи этого слова.
Здѣсь по-неволѣ приходится прибѣгать къ трюизмамъ, повторять то, что всѣмъ извѣстно, о чемъ безконечно - много писалось.
Въ каждой женщинѣ, подъ самымъ уродливымъ, иногда даже отвратительнымъ, налетомъ тлѣетъ искра огня вѣчной женственности , которую воспѣвали, кажется, всѣ классики-поэты.
Даже глубокомысленный философъ Кантъ писалъ:
Надъ чертами женственности подшучиваютъ, глупцы издѣваются надъ ними, но разумные люди понимаютъ, что именно этими чертами женщина руководитъ мужественностью и направляетъ ее къ достиженію высокихъ цѣлей .
Именно женственность должна возродить насъ послѣ войны.
Подавляющему большинству женщинъ чужда воинственность, грубость.
Между тѣмъ, только нравственное огрубѣніе довело міръ до созданія культа милитаризма, который, наконецъ, завершился міровой войной.
Сейчасъ идетъ борьба за гибель милитаризма.
Красное яичко.
Праздникъ Пасхи имѣетъ двойное значеніе, потому что въ немъ мы празднуемъ два торжества Вѣчной жизни: Воскресеніе Христа и воскресеніе, отъ зимней летаргіи, природы, пробуждающейся весной къ новой жизни.
Вѣроятно, поэтому такъ трогательно-радостны и пасхальные обычаи, которые, съ незначительными измѣненіями, можно встрѣ
тить вездѣ, гдѣ живутъ христіане, именно поэтому пасхальные обычаи подчеркиваютъ любовь, братство и возрожденіе.
Крашеное яйцо, безъ котораго трудно представить себѣ Свѣтлый Праздникъ, имѣетъ глубокое символическое значеніе. Вѣдь, именно яйцо показываетъ намъ особенно наглядно великое чудо рожденія. Въ яйцѣ мы можемъ прослѣдить все развитіе зародыша. Мы можемъ, шагъ за шагомъ, видѣть, какъ въ яйцѣ, наружно мертвомъ, подъ вліяніемъ тепла появляется живая клѣтка, —буду
щее живое существо, чудесное по своей необъятной сложности.
Намь дано видѣть, какъ эта клѣтка растетъ, развивается и, наконець, оживаетъ...
Яйцо служитъ символомъ вѣчности и вездѣсущности жизни, которая можетъ замереть, видоизмѣниться, сдѣлаться для насъ
неуловимой, но которая обязательно проявитъ себя, лишь только для этого создадутся подходящія условія.
Никто не знаетъ, когда возникъ обычай обмѣниваться пасхальными яйцами.
На югѣ распространена такая легенда:
Когда Христосъ висѣлъ, пригвожденный къ кресту, Его кровь, падая на землю, затвердѣвала въ видѣ удлиненныхъ капель, похожихъ на яички.
На эти окаменѣвшія капли крови падали слезы Богоматери. И лишь только слезинка прикасалась къ каплѣ, онѣ вздрагивали, соединялись, росли вмѣстѣ, и застывали въ ярко-красное яичко.
Потомъ апостолы собрали эти яички, выросшія изъ Божественной крови и святыхъ слезъ. А когда Христосъ воскресъ, Его ученики радостно обнимались, поздравляли другъ друга и обмѣнивались яичками.
Во всякомъ случаѣ, пасхальныя красныя яички вошли въ обычай уже въ первый вѣкъ послѣ Рождества Христова.
При этомъ надо замѣтить, что далеко не вездѣ принято обмѣниваться именно куриными яйцами.
Но его мало убить. Какъ сказочная птица Фениксъ, онъ можетъ возродиться изъ пепла, если не исчезнетъ то, что создало его: огрубѣніе, торжество силы.
Германія блестяще показала, какъ обманчива мишура культуры, если подъ ней нѣтъ человѣчности. А человѣчность — это душевная мягкость, это та всепрощающая любовь, проповѣдь которой страстно звучала двѣ тысячи лѣтъ тому назадъ, та Любовь, которая создала праздникъ Воскресенія.
За два тысячелѣтія мы, мужчины, почти забыли объ этой высшей человѣчности, но искры ея еще не угасли въ сердцѣ женщины, и именно эти искры называются женственностью.
Женщинѣ предстоитъ величайшая на землѣ миссія: раздуть эти искры въ пламя и согрѣть имъ пепелъ, оставшійся въ опустошенной культурой душѣ мужчины.
И женщина сумѣетъ сдѣлать это. Только пусть не мѣшаютъ ей, пусть она получитъ возможность свободно трудиться, творить, проявлять, свою женственность.
А это должно быть послѣ войны.
И въ этомъ, быть можетъ, кроется величайшій смыслъ траге діи, которую сейчасъ переживаетъ міръ.
Люди должны ужаснуться при видѣ того чудовища, которое они воспитали, утѣшаясь блестками своей культуры. Они убьютъ это
чудовище, а потомъ придетъ женщина и напомнитъ имъ великія, забытыя слова:
„Люби ближняго своего, какъ самого себя“
(Мѳ. XIX. 19)
И покажетъ, что этотъ завѣтъ можно выполнить, если открыть душу женственному, которое потому и вѣчно, что оно создано добрымъ началомъ человѣческой природы.
И тогда, только тогда настанетъ свѣтлое время нашего Воскресенія, къ которо судьба насъ ведетъ черезъ Голгоѳу кровавой войны!
В. Готвалътъ.
Такъ, напримѣръ, первая христіанская церковь въ Египтѣ приняла, въ качествѣ символа Воскресенія, яйцо страуса. Въ восточ
ныхъ церквахъ на Пасху украшаютъ жертвенникъ и престолъ въ алтарѣ крашеными страусовыми яйцами. Страусовыя яйца можно встрѣтить и въ храмахъ Іерусалима.
Вообще, весной, къ Пасхѣ, на далекомъ Югѣ страусовыя яйца составляютъ очень бойкій предметъ торговли. Тѣмъ болѣе, что ихъ вывозятъ даже... въ Японію! Тамъ художники украшаютъ голубоватыя, большія яйца затѣйливыми узорами, пейзажами, а потомъ эти произведенія искусства возвращаются въ Африку, Малую Азію, или попадаютъ въ коллекціи рѣдкостей.
Страусовыя яйца въ Африкѣ являются предметомъ религіознаго культа и у многихъ народовъ, исповѣдающихъ магометанство. Они
украшаютъ яйца изреченіями изъ корана и вѣшаютъ ихъ къ своихъ жилищахъ, какъ святыню.
Однако, всякія надписи, рисунки и пестрыя окраски только искажаютъ тотъ символическій смыслъ, который, несомнѣнно, имѣло пасхальное яйцо въ первые вѣка христіанства: оно говорило о вѣчности жизни и въ то-же время, своей окраской, напоминало о крови, пролитой во имя искупленія.
Поэтому настоящее пасхальное яйцо обязательно должно быть ярко-краснымъ, оттѣнка свѣжей, чистой крови.
Въ западной Европѣ, среди дѣтей поддерживается красивое повѣрье, что въ пасхальную ночь, при торжественномъ колокольномъ звонѣ, на землю съ неба ангелы горстями бросаютъ разноцвѣтныя яички. И въ первый день праздника, рано утромъ, тамъ дѣтвора пестрой, шумной толпой разсыпается всюду, чтобы весело охотиться за небесными яичками , спрятанными съ вечера въ укромныхъ мѣстахъ.
Въ Эльзасѣ дѣти знаютъ пасхальнаго зайца , который ночью ставитъ подъ окна цвѣтныя яички.
Въ комъ еще не совсѣмъ погасла искра поэзіи, пусть для дѣтей окружитъ пасхальное яичко дымкой красивой сказки. По
старается, по крайней мѣрѣ; разсказать легенду или нарисовать картину пасхальной ночи въ римскихъ катакомбахъ... въ древнихъ храмахъ, гдѣ еще вѣрили въ Божественность происхожденія пасхальныхъ яичекъ...
В. Горскій.