въ 1841 году, онъ началъ страстно любить свое искусство, изучая въ Луврскомъ музеѣ—произведенія великихъ мастеровъ, въ особенности Венеціанцевъ съ ихъ янтарными и серебристыми тонами, каковы: Тиціанъ и Поль Веронезъ, къ которымъ
у него былъ просто культъ, распространившійся потомъ и на другихъ живописцевъ Италіи, напр.: на Корреджо. Мало по малу онъ познакомился съ плеядой масте
ровъ Фландріи и Голландіи, у которыхъ онъ заимствовалъ искру ихъ генія: его восхищали роскошные тона тѣлъ великаго мастера Рубенса, волшебная свѣтотѣнь
Рембрандта, чудесныя краски Франца Гальса, освѣщеніе Питера де Гооха, Николая Маэса, удивительнаго Ванъ-деръ-Меера, вновь пріобрѣтшихъ почетъ, благодаря Торэ. Къ французскимъ художникамъ конца XVIII столѣтія и начала ХІХ-го онъ тоже не оставался равнодушнымъ. Не замѣчается ли въ нѣсколькихъ его холстахъ какъ бы отблескъ иныхъ страницъ добросовѣстнаго Шардена, поэтиче
скаго Прюдона, пылкаго и драматичнаго Делакруа? Таковы тѣ великіе предки,
которые были его настоящими воспитателями. Въ Луврѣ Фантенъ провелъ лучшіе годы своей юности, усидчиво изучая манеру и мысль своихъ предшественниковъ по искусству, стремясь пріобщиться къ ихъ духу. Можно и теперь еще въ его мастерской, въ улицѣ des Beaux Arts, найти массу копій, сдѣланныхъ имъ съ картинъ его любимыхъ мастеровъ.
Вся жизнь его—въ его произведеніяхъ. Обратитесь къ стѣнамъ его мастерской, прослѣдите его полотна, посланныя въ Салоны съ 1861 г. по 1900 г., и вы получите объясненіе существованія трудолюбиваго, скромнаго поэта, мечтающаго только объ осуществленіи своего идеала.
Въ то же время, какъ онъ занимался у своего отца живописью, онъ учился у Лекока Буабодранъ (Lecoq de Boisbaudran), въ школѣ рисованія, въ улицѣ de l’Ecole de Médecine. Это было около 1852 г., но Лувръ былъ для него слишкомъ сильнымъ магнитомъ; поэтому онъ былъ не аккуратнымъ ученикомъ школы, и учитель его говорилъ о немъ: «это перелетная птица». —Позднѣе онъ прервалъ свои занятія въ нашемъ великомъ музеѣ только для того, чтобы отправиться въ Лондонъ, гдѣ онъ продалъ свои первыя картины, благодаря посредничеству англійскаго художникагравера Эдвина Эдвардса, который, по примѣру Фантена, былъ меломаномъ и кото
раго нашъ живописецъ изобразилъ, въ одномъ изъ своихъ первыхъ офортовъ, играющимъ на флейтѣ, въ то время, какъ его жена аккомпанируетъ ему на фортепьяно.
Здѣсь будетъ какъ разъ кстати указать на одну изъ особенностей таланта Фантена: онъ посвятилъ свою кисть, свой литографскій карандашъ, —прославленію страстно имъ любимой музыки. Несомнѣнно, многіе художники, и не изъ мало извѣстныхъ, были затронуты музой Евтерпой и оставили намъ портреты мастеровъ музыки, а также этюды, относящіеся къ этому искусству. Достаточно было бы упомянуть, между старинными художниками, —Доменикино, изобразившаго Св. Цеци
лію играющею на віолинѣ, Валентина, или Карраччи любительскихъ концертовъ, Поля Веронезе съ его изображеніями значительнѣйшихъ художниковъ Венеціи, играю
щихъ на различныхъ инструментахъ въ картинѣ «Бракъ въ Канѣ» Луврскаго музея, Шардена съ его портретомъ Рамо, барона Гро съ его Мегюлемъ и Циммерманомъ и мно
гихъ другихъ. Между современными достаточно упомянуть: Энгра съ его портретами Керубини въ Луврскомъ музеѣ, Моцарта, Паганини, —Делонэ и Каролюса Дюрана съ портретомъ Шарля Гуно, —Бонна съ портретами Рейера и г-жи Каронъ, —г. Домье и
у него былъ просто культъ, распространившійся потомъ и на другихъ живописцевъ Италіи, напр.: на Корреджо. Мало по малу онъ познакомился съ плеядой масте
ровъ Фландріи и Голландіи, у которыхъ онъ заимствовалъ искру ихъ генія: его восхищали роскошные тона тѣлъ великаго мастера Рубенса, волшебная свѣтотѣнь
Рембрандта, чудесныя краски Франца Гальса, освѣщеніе Питера де Гооха, Николая Маэса, удивительнаго Ванъ-деръ-Меера, вновь пріобрѣтшихъ почетъ, благодаря Торэ. Къ французскимъ художникамъ конца XVIII столѣтія и начала ХІХ-го онъ тоже не оставался равнодушнымъ. Не замѣчается ли въ нѣсколькихъ его холстахъ какъ бы отблескъ иныхъ страницъ добросовѣстнаго Шардена, поэтиче
скаго Прюдона, пылкаго и драматичнаго Делакруа? Таковы тѣ великіе предки,
которые были его настоящими воспитателями. Въ Луврѣ Фантенъ провелъ лучшіе годы своей юности, усидчиво изучая манеру и мысль своихъ предшественниковъ по искусству, стремясь пріобщиться къ ихъ духу. Можно и теперь еще въ его мастерской, въ улицѣ des Beaux Arts, найти массу копій, сдѣланныхъ имъ съ картинъ его любимыхъ мастеровъ.
Вся жизнь его—въ его произведеніяхъ. Обратитесь къ стѣнамъ его мастерской, прослѣдите его полотна, посланныя въ Салоны съ 1861 г. по 1900 г., и вы получите объясненіе существованія трудолюбиваго, скромнаго поэта, мечтающаго только объ осуществленіи своего идеала.
Въ то же время, какъ онъ занимался у своего отца живописью, онъ учился у Лекока Буабодранъ (Lecoq de Boisbaudran), въ школѣ рисованія, въ улицѣ de l’Ecole de Médecine. Это было около 1852 г., но Лувръ былъ для него слишкомъ сильнымъ магнитомъ; поэтому онъ былъ не аккуратнымъ ученикомъ школы, и учитель его говорилъ о немъ: «это перелетная птица». —Позднѣе онъ прервалъ свои занятія въ нашемъ великомъ музеѣ только для того, чтобы отправиться въ Лондонъ, гдѣ онъ продалъ свои первыя картины, благодаря посредничеству англійскаго художникагравера Эдвина Эдвардса, который, по примѣру Фантена, былъ меломаномъ и кото
раго нашъ живописецъ изобразилъ, въ одномъ изъ своихъ первыхъ офортовъ, играющимъ на флейтѣ, въ то время, какъ его жена аккомпанируетъ ему на фортепьяно.
Здѣсь будетъ какъ разъ кстати указать на одну изъ особенностей таланта Фантена: онъ посвятилъ свою кисть, свой литографскій карандашъ, —прославленію страстно имъ любимой музыки. Несомнѣнно, многіе художники, и не изъ мало извѣстныхъ, были затронуты музой Евтерпой и оставили намъ портреты мастеровъ музыки, а также этюды, относящіеся къ этому искусству. Достаточно было бы упомянуть, между старинными художниками, —Доменикино, изобразившаго Св. Цеци
лію играющею на віолинѣ, Валентина, или Карраччи любительскихъ концертовъ, Поля Веронезе съ его изображеніями значительнѣйшихъ художниковъ Венеціи, играю
щихъ на различныхъ инструментахъ въ картинѣ «Бракъ въ Канѣ» Луврскаго музея, Шардена съ его портретомъ Рамо, барона Гро съ его Мегюлемъ и Циммерманомъ и мно
гихъ другихъ. Между современными достаточно упомянуть: Энгра съ его портретами Керубини въ Луврскомъ музеѣ, Моцарта, Паганини, —Делонэ и Каролюса Дюрана съ портретомъ Шарля Гуно, —Бонна съ портретами Рейера и г-жи Каронъ, —г. Домье и