Арнольд Джент „Человеческая сторона“ портретной съемки

Проблема портрета быстро становится одной из первостепенных по значению творческих проблем советской фотографии. Мы печатаем здесь перевод помещенной в американском журнале „Кэймера-Крафт“ (декабрь, 1934 г.) статьи одного из известнейших и старейших фотопортретистов США. Статья эта представляет известный интерес тем, что резко и решительно обосновывает прием „незаметной съемки“.
Прежде чем говорить о своем личном опыте и наблюдениях фотографа-портретиста, я хотел бы напомнить читателю несколько малоизвестных фактов о первых портретах, сделанных с по
мощью фотографии. Это достопримечательное со
бытие произошло в Нью-Йорке около сотни лет назад. В 1839 г. француз Дагерр открыл способ съемки неодушевленных предметов 1. Он экспонировал пластинку при ярком солнечном свете от 20 до 30 минут, — срок, в течение которого человек не в состоянии остаться не
подвижным. Известный художник и изобретатель телеграфа Самуэль Морзе, посетив Дагерра в Париже, заинтересовался этим изобретением, и Дагерр посвятил его в детали своего открытия. По возвращении из Парижа Морзе в сотрудничестве с профессором нью-йоркского универ
ситета Джоном Дрэпером открыл способ портретной съемки. Остроумная установка из вогну
тых зеркал давала возможность концентрировать свет таким образом, что портрет мог быть снят с экспозицией в одну или две минуты. Первая портретная съемка была осуществлена в 1839 г. Была сфотографирована сестра Дрэпера Дороти. Этот снимок положил начало портретной съемке.
Около года Морзе и Дрэпер работали совместно, снимая своих друзей под крышей старого здания нью-йоркского университета (более не существующего). Представители нью-иоркского высшего общества толпились в этом ателье в ожи
дании своих портретов. Очень немногие из этих первых снимков известны. Некоторые будут еще, вероятно, найдены. До сих пор никто не пытался, однако, собрать коллекцию этих ранних портретов, которая, несомненно, представляет значительный исторический интерес.
Главная прелесть дагерротипов заключается в том, что сравнительно долгая экспозиция невольно лишала напряжения лицо снимающегося.
В то время люди еще не приучились позировать перед камерой. Стеклянное выражение глаз и неестественные позы характерны для снимков бо
лее позднего времени, причем типичное «умноевыражение лица на снимках того времени, когда фотоателье называли «операционной», не совсем исчезло и в современных портретах.
Решившись специализироваться на портретах 1 В этом пункте почтенный автор проявляет недостаточную осведомленность: первый снимок камер-обскурой удалось получить Ньепсу еще в 1816 г. В 1839 г. Apaгo опубликовал об открытии фотографии (Ред.).
в конце прошлого столетия, я, не имея никакого профессионального опыта, был все же убежден, что должно быть возможно сделать фотопортрет, имеющий большее отношение к жизни, а может быть, и к искусству, чем напыщенные, неестественные портреты, производившиеся в тогдашних фотоателье.
Не связанный никакими традициями фотографии, не поддаваясь впечатлению сложности аппа
рата и методов, которым тогда придавали такое крупное значение, не считаясь ни о какими «священными» правилами, я в порыве протеста со
здал принцип, которому я неизменно следовал все эти годы: никогда не давать чув
ствовать объекту момент съемки.
Я чувствовал, что только таким путем можно зафиксировать на пластинке некоторую часть действительной индивидуальности снимающегося.
В то время, когда светосила объектива и светочувствительность пластинки были еще малы, когда не было искусственного освещения для съемок в пасмурную погоду, нелегко было про
вести снимающегося, скрыв от него момент съемки (ведь экспозиция была не такой корот
кой), но я все-таки твердо верил, что можно обойтись без роковой команды: «снимаю!»
Один из первых портретов, сделанных мною, послужит лучшей иллюстрацией моего приема. Ко мне в ателье, в Сан-Франциско, явился пиа
нист Падеревский и заявил, что он может остаться только 10 минут: смогу ли я его снять в такое короткое время? Пока я для вида возился с камерой, мы разговорились, и он увлекся дискус
сией о китайском искусстве. Вдруг он вспомнил
цель своего прихода и сказал: «А теперь вы уже не успеете меня снять. Мне пора уходить». «Но я уже снял вас», — ответил я. — «Не может быть, чтобы вы сделали хоть один снимок!» — воскликнул знаменитый пианист, изумленный тем, что его не заставили принять позы. Однако снимок был сделан и даже не один, а несколько.
Один из сделанных тогда портретов оставался его любимым в течение долгих лет. Этот портрет напечатай в Британской энциклопедии в статье о фотографии.
Привычка позировать перед камерой так вкоренилась в сознании людей, как и представление о том, что фотографов-портретистов можно встретить десятками. Даже в наше время, когда фототехника достигла феноменальных успехов —