месленный характер их работы, а также бегство их из газет в ведомства (?!).
Одна из основных задач высокой организации фоторепортерского искусства в СССР заключается в том, чтобы всех лучших наших фото
репортеров собрать вокруг печати, поставить их на службу этой печати и на ходу, в процессе самой работы, повышать их квалификацию. Фото
репортер, работая в газете, должен творчески относиться к каждому снимку, то-есть он должен заранее его осмыслить, он должен тщательно информироваться об общественном значении и функциях снимаемого объекта; он должен чутьем художника в каждом отдельном случае брать тот ракурс, который данный объект представить в нужном для печати свете. А тов. Грюнталь без всяких оснований заявляет, что все это невозможно, что фоторепортер принужден оставаться ремесленником, то-есть относиться к снимаемому им объекту равнодушно, механически.
Что может быть вреднее подобной точки зрения в наши дни, в дни борьбы за культурного художника-фоторепортера, в дни борьбы за фотографию, как за самостоятельный вид искусства?

Фальшивые границы

Не приходится возражать против оценки теоретических выступлений по вопросам советского фотоискусства, данной т. Грюнталем в начале своей статьи «Границы фоторепортажа» («Сов. фото» № 7). В них действительно преобладает «констатация существующего положения, набор цитат, куча советов, пожеланий». Выступления эти «не подкреплены должным анализом и прак
тической работой (в части реализации советов и пожеланий)». Прав т. Грюнталь, утверждая, что, «не давая ощутительных результатов, такие выступления дезориентируют». Не совсем уже скверно, когда вслед за таким многообещающим началом следует предложение статьи, в ос
новном состоящее из той же констатации фактов, неверного анализа, скрепленного полным отсутствием у автора «практической» работы в вос
питании теоретических кадров фотоискусства. И степень дезориентации от лихого наскока на предыдущие статьи по тому же вопросу отнюдь не уменьшается. А выводы (по крайней мере один из них) представляются настолько недопу
стимыми, что заставляют думать о неуместной либеральности редакции.
Первое положение статьи т. Грюнталя сводится к отрицанию за фоторепортажем права на твор
ческую работу и возможности к ней. Фоторепортаж определяется в той же статье как «ремеслен
ное мастерство» и соответственно фоторепортер— как «технический сотрудник». Нового в этом очень мало. Крайности (и не только в искусстве) всегда смыкаются и по этому поводу мне вспоми
нается предложение, сделанное в 1927 г. буржу
азным Российским фотографическим обществом (РФО), включить нас, фоторепортеров, в секцию «судебной и документальной фотографии».
Пройдемся по линии пограничных столбов, установленных т. Грюнталем, и посмотрим — так ли они уже крепки и незыблемы.
Столб, то-бишь аргумент № 1: «Советская печать не идет дальше вопросов использования фотоснимков, оставляя в стороне его специфические качества, которые можно было требо
Если отдельные фоторепортеры, не умея организовать свой собственный рабочий день, испугавшись трудностей своей работы, бегут из га
зеты в ведомства, то не поощрять их за это нужно, а перевоспитывать. А. тов. Грюнталь их поощряет и это бегство оправдывает. Впрочем, и самое это бегство имеет место больше в воо
бражении тов. Грюнталя, чем в. действительно
сти. Наоборот, ряд наших газет, и центральных и провинциальных, могут похвастать, что они собрали вокруг себя немалое количество виднейших мастеров фотографии.
Никакие объяснения тов. Грюнталя делу не помогут. Не объяснять свою позицию должен тов. Грюнталь, а коренным образом ее изме
нить, если он действительно хочет в одних рядах с передовиками советской фотообщественности бороться за проблемы фотографии как ис
кусства, за художественный фоторепортаж, за культуру нашего фоторепортера.
Статья тов. Грюнталя методологически неправильна и вредна, и мы не сомневаемся, что сто
ронников своих взглядов тов. Грюнталь в среде советских фоторепортеров не найдет.
С. Фридлянд
вать от него, как произведения изобразительного. Фотография в нашей прессе «котируется» почти исключительно по ценности сопроводительной подписи. При одинаковой ценности темы пройдет не лучший снимок с худшей под
писью, а лучшая подпись с худшим снимком» (подчеркнуто Грюнталем. — С. Ф.).
Обвинение голословное и фактами не подтверждается. Наоборот — значение хорошей фотоиллюстрации в советской печати усиливается с каж
дым днем. Все чаще и чаще руководители наших газет и журналов (в центральной прессе это уже стало повседневным явлением) требуют от фоторепортера внесения в свою работу большего, ма
стерства, больше творческой заинтересованности. Значительное количество фоторепортеров могло в этом убедиться на созванном «Правдой» спе
циальном совещании. И это понятно. Читатель уже не удовлетворяется сухим, протокольным фотоснимком, отражающим ремесленническое равно
душие фоторепортера. Читатель требует, чтобы лицо его замечательной страны ему показывали с предельной выразительностью. И уже сейчас сплошь и рядом предпочтение отдается хорошему снимку с краткой подписью, нежели плохому снимку с хорошей текстовкой.
Но что за противопоставление: «скверная текстовка» или плохой снимок? Что произойдет, если, скажем, в редакции будет представлен хороший фотоснимок с хорошей подписью?
По мнению т. Грюнталя, это невозможно. А вот лучшие советские фоторепортеры думают иначе. Они упорно работают над собой и добиваются,
уже добились известных результатов. И так ли уже немыслим «синтез журналиста, владеющего фотоаппаратом, или фоторепортера, владеющего пером». Грюнталь констатирует факт: «низкий уровень фоторепортеров и безразличное отношение журналистов к фотоаппарату не позво
ляют осуществить это в ближайшее время». Ну, а не в «ближайшее время»? Ответим фактом же. Редакция «Правды» снабдила фотоаппаратами