На участке фото апрельское решение ЦК прекратило беспринципные столкновения, но — надо заявить прямо — это решение не было правильно понято. Об этом уже писалось в недавней статье «Затянувшееся затишье» и повторять этого не
стоит. К сегодняшнему дню мы имеем в области фото резкое отставание творческой деятельности от задач момента и от уровня других искусств, — мы имеем затишье.
Съезд писателей, давший мощное оформление линии, которая была намечена в апрельском документе, — этот съезд должен послужить пробуждающим сигналом и для фотохудожников. Постав
ленные им перед писателями проблемы актуальны и для нас.
Фотоискусство «нейтральное» и фотоискусство боевое; специфика творчества фотохудожника и область ее распространения; метод социалистического реализма и его осуществления в фотоискусстве; проблема наращивания мастерства и поднятия (в массе низкого) культурного и политиче
ского уровня фотохудожников; дальнейшие формы общественной организации их —
вот основные вопросы, которые мы постараем
ся осветить в следующем номере.
Сейчас, после Всесоюзного съезда писателей, с исключительной ясностью видна степень отставания советской фотографии от новых задач, стоя
щих перед нею. Штамп производственного снимка так сильно давил на фоторепортера, что он совер
шенно забыл о широком диапазоне повседневных интересов, захватывающих трудящихся.
Совсем недавно, каких-нибудь три года назад, ортодоксальный заведующий иллюстрационным от
делом газеты сурово отклонял портрет ударницы за станком только потому, что ударница улыбается.
Улыбаться разрешалось только «веселящимся единицам» во время «организованного коллективного отдыха».
Такие же вещи, как девушка с теннисной ракеткой или ребенок за фортепьяно — были вообще темами «несозвучными», «неактуальными» и т. д.
В том же загоне оказалось мастерство портрета. Лишь последние два года стала восстанавливаться культура спортивного снимка.
Но что мы совершенно забыли, чем мы не занимаемся уже ряд лет — так это пейзажем.
Тема эта большая и о ней стоит поговорить обстоятельно. Из истории живописи мы знаем, что пейзаж наряду с портретом появился лишь в эпо
ху развитой буржуазной культуры. С первыми проблесками пейзажа мы знакомимся при изу
чении греческого искусства эллинской эпохи. Но здесь он еще не выступает как самостоятельная художественная тема. Пейзаж мы здесь видим лишь в качестве общего фона в картине-рельефе. Раннее искусство всегда отталкивалось от человека и его узкого мира повседневного трудового опы
та. Пейзаж — это уже новая, значительно более высокая ступень.
В эпоху немецкого или итальянского Возрождения мы находим жанр пейзажа у Дюрера, Лео
нардо да Винчи и Рафаэля. Но это также лишь фон, оформление для религиозного сюжета или
портрета (Рафаэль — «Сон рыцаря», «Мадонна», «Прекрасная садовница», Веронезе — «Европа», Леонардо — «Мадонна и Св. Анна», «Мойна Лиза»). В голландском искусстве XV века мы на
ходим большое применение ландшафта, но и здесь центральное место на полотне занимает крупно сделанная человеческая фигура.
В центре тематики феодального искусства стоит знатный человек, а природа и весь материальный мир представлялись вещами нестоющими и презренными, но вот молодая буржуазия, стихийно
материалистическая в своих воззрениях, создает свою религию и философию, в которых господ
В. Гришанин
ствует поклонение природе и материальному миру вещей.
Голландская живопись XVII века дает сочный Натюр-морт и ландшафт, в котором показывается вся красота природы, впервые обнаруженная глазами купца, скинувшего тяжелые завесы средневекового религиозного мышления. Красочные, линейные, тональные, композиционные средства мо
билизуются для того, чтобы подчеркнуть величие и богатства природы — источника материальных благ и единственного источника познания мира.
Именно в Голландии и Англии — странах, где в первую очередь надо искать истоки современ
ного нам капитализма, именно здесь получил свое развитие жанр пейзажа. Характерная черта раннего голландского и фламандского пейзажа и натюрморта — это его грубоватая, здоровая, радостная чувственность. Пейзаж того же Рубенса, основателя фламандской антверпенской школы, по
лон стихийной эпической силы. Краски ярки и сочны. Эмоции людей, входящих в пейзаж как крупный план, подчеркнуты с предельной полнотой, на
турализм подчас граничит с цинизмом. Стремление раскрыть действительные отношения в природе (философы Спиноза, Гоббс, французские материалисты, основатель современной механики — Ньютон), отношения в обществе (меркантилисты, фи
зиократы, классики политической экономии)— все это дало эквивалент в искусстве, породившем целую плеяду мастеров, сыгравших величайшую ре
волюционную роль тем самым фактом, что они повернули общественные вкусы от средневековой религиозной мистики, от напыщенного искусства двора к природе и обычным человеческим отношениям труда и производства.
В этом смысле развитие искусства пейзажа совпадает со всей полосой подъема буржуазии как общественного класса, совпадает с развитием реализма в литературе, драматургии и т. д.
Как же объяснить то обстоятельство, что наши советские фотохудожники на протяжении ряда лет отвергали пейзаж?
Здесь получилось то же, что и с лирикой, которая, выродившись под пером Фофанова, Сологуба, Ахматовой, Гиппиус в мистическое чириканье индивидуалистов, казалась опороченной навсегда.
Сейчас же всем ясно, что лирика, освободившись от старого инвентаря средств и форм выражения, родится заново и будет жить, ибо остается человек с его индивидуальными переживания
ми, его личным горем и радостью, окрашенными сегодня в иные тона, — горем и радостью, имею
стоит. К сегодняшнему дню мы имеем в области фото резкое отставание творческой деятельности от задач момента и от уровня других искусств, — мы имеем затишье.
Съезд писателей, давший мощное оформление линии, которая была намечена в апрельском документе, — этот съезд должен послужить пробуждающим сигналом и для фотохудожников. Постав
ленные им перед писателями проблемы актуальны и для нас.
Фотоискусство «нейтральное» и фотоискусство боевое; специфика творчества фотохудожника и область ее распространения; метод социалистического реализма и его осуществления в фотоискусстве; проблема наращивания мастерства и поднятия (в массе низкого) культурного и политиче
ского уровня фотохудожников; дальнейшие формы общественной организации их —
вот основные вопросы, которые мы постараем
ся осветить в следующем номере.
Право на пейзаж
Сейчас, после Всесоюзного съезда писателей, с исключительной ясностью видна степень отставания советской фотографии от новых задач, стоя
щих перед нею. Штамп производственного снимка так сильно давил на фоторепортера, что он совер
шенно забыл о широком диапазоне повседневных интересов, захватывающих трудящихся.
Совсем недавно, каких-нибудь три года назад, ортодоксальный заведующий иллюстрационным от
делом газеты сурово отклонял портрет ударницы за станком только потому, что ударница улыбается.
Улыбаться разрешалось только «веселящимся единицам» во время «организованного коллективного отдыха».
Такие же вещи, как девушка с теннисной ракеткой или ребенок за фортепьяно — были вообще темами «несозвучными», «неактуальными» и т. д.
В том же загоне оказалось мастерство портрета. Лишь последние два года стала восстанавливаться культура спортивного снимка.
Но что мы совершенно забыли, чем мы не занимаемся уже ряд лет — так это пейзажем.
Тема эта большая и о ней стоит поговорить обстоятельно. Из истории живописи мы знаем, что пейзаж наряду с портретом появился лишь в эпо
ху развитой буржуазной культуры. С первыми проблесками пейзажа мы знакомимся при изу
чении греческого искусства эллинской эпохи. Но здесь он еще не выступает как самостоятельная художественная тема. Пейзаж мы здесь видим лишь в качестве общего фона в картине-рельефе. Раннее искусство всегда отталкивалось от человека и его узкого мира повседневного трудового опы
та. Пейзаж — это уже новая, значительно более высокая ступень.
В эпоху немецкого или итальянского Возрождения мы находим жанр пейзажа у Дюрера, Лео
нардо да Винчи и Рафаэля. Но это также лишь фон, оформление для религиозного сюжета или
портрета (Рафаэль — «Сон рыцаря», «Мадонна», «Прекрасная садовница», Веронезе — «Европа», Леонардо — «Мадонна и Св. Анна», «Мойна Лиза»). В голландском искусстве XV века мы на
ходим большое применение ландшафта, но и здесь центральное место на полотне занимает крупно сделанная человеческая фигура.
В центре тематики феодального искусства стоит знатный человек, а природа и весь материальный мир представлялись вещами нестоющими и презренными, но вот молодая буржуазия, стихийно
материалистическая в своих воззрениях, создает свою религию и философию, в которых господ
В. Гришанин
ствует поклонение природе и материальному миру вещей.
Голландская живопись XVII века дает сочный Натюр-морт и ландшафт, в котором показывается вся красота природы, впервые обнаруженная глазами купца, скинувшего тяжелые завесы средневекового религиозного мышления. Красочные, линейные, тональные, композиционные средства мо
билизуются для того, чтобы подчеркнуть величие и богатства природы — источника материальных благ и единственного источника познания мира.
Именно в Голландии и Англии — странах, где в первую очередь надо искать истоки современ
ного нам капитализма, именно здесь получил свое развитие жанр пейзажа. Характерная черта раннего голландского и фламандского пейзажа и натюрморта — это его грубоватая, здоровая, радостная чувственность. Пейзаж того же Рубенса, основателя фламандской антверпенской школы, по
лон стихийной эпической силы. Краски ярки и сочны. Эмоции людей, входящих в пейзаж как крупный план, подчеркнуты с предельной полнотой, на
турализм подчас граничит с цинизмом. Стремление раскрыть действительные отношения в природе (философы Спиноза, Гоббс, французские материалисты, основатель современной механики — Ньютон), отношения в обществе (меркантилисты, фи
зиократы, классики политической экономии)— все это дало эквивалент в искусстве, породившем целую плеяду мастеров, сыгравших величайшую ре
волюционную роль тем самым фактом, что они повернули общественные вкусы от средневековой религиозной мистики, от напыщенного искусства двора к природе и обычным человеческим отношениям труда и производства.
В этом смысле развитие искусства пейзажа совпадает со всей полосой подъема буржуазии как общественного класса, совпадает с развитием реализма в литературе, драматургии и т. д.
Как же объяснить то обстоятельство, что наши советские фотохудожники на протяжении ряда лет отвергали пейзаж?
Здесь получилось то же, что и с лирикой, которая, выродившись под пером Фофанова, Сологуба, Ахматовой, Гиппиус в мистическое чириканье индивидуалистов, казалась опороченной навсегда.
Сейчас же всем ясно, что лирика, освободившись от старого инвентаря средств и форм выражения, родится заново и будет жить, ибо остается человек с его индивидуальными переживания
ми, его личным горем и радостью, окрашенными сегодня в иные тона, — горем и радостью, имею