сии, — абсолютно ничего не понимают в фото... Если репортер принес хороший снимок, сделанный культурно (?) и грамотно (?), то редактор просто говорит — «Нет». Ему не
нравится! Выходит, что я свое произведение должен делать по вкусу редактора... Я работаю не для редактора, а для советского читателя» (!?).
Что это? Сознательная клевета, недомыслие или продукт простой болтовни? И о каких хо
роших, «культурно и грамотно сделанныхснимках, бракуемых редакторами, говорит Смирнов? Не о снимках ли, подобных его трюкаческой работе «Физкультурник», продемонстрированной на дискуссии Я. Халилом?
Смело можно заверить Смирнова и его сторонников, если таковые найдутся, что ни один редактор, которому партия доверила руководство газетой, не станет потакать вкусам беспринципных фотодельцов и превращать фоторепортаж, являющийся одной из форм политической пропаганды, в цирковую арену.
Редко кто из выступавших на дискуссии призывал к искоренению самых приемов, изученных и внесенных в практику фотографии А. Родченко и группой Игнатовича. Дружно выступали против фетиша приемов, против подчинения им содержания и тематики.
Серьезный изъян фотоискусства — отсутствие в нем даже элементарной теории. Нет ни словаря технологических терминов, ни условных понятий композиции, ни определения жанров.
Надо учесть, что борьба с формализмом не накладывает запрета на поиски новых форм. Зря полагают фотографы, не блещущие новыми и смелыми чертами своих работ, что искоренение пережитков формализ
ма явится их торжеством. Социалистический реализм не потерпит ни убогости мысли, ни серости форм.
Искание новых формальных средств, достойных полноценного выражения в искусстве фо
тографии идей эпохи, — первейшая задача всего коллектива фотоработников.
II
В чем опасность натурализма
Выражен ли натурализм в советском искусстве как метод? Не являются ли проявления натурализма лишь признаками неопытности художника, его неумения материал действительности претворить в образ? Можно ли натурализм противопоставлять формализму, как ан
типод? Все эти вопросы, обсуждавшиеся в дискуссиях работников других искусств, были затронуты и в ходе нашей дискуссии.
Сколько-нибудь цельно выраженного метода формализма в советской фотографии не было и нет. Для пояснений того, что считать натурализмом, участники дискуссии обра
щались к апологетам этой школы в других искусствах (Золя, Курбэ).
Если бы натурализм был в фотографии выражен последовательно, то, суммируя все вы
сказывания, — определение ему можно было бы дать следующее: натурализм в фотографии есть метод перенесения на пластинку явления действительности, каким оно — это яв
«Посмотрите на фото Д. Дебабова — «Сталевар». Лицо дано таким крупным планом, что зритель может рассмотреть отдельные поры и волоски. На это лицо неприятно смотреть, хочется поскорее отвернуться. Художник показывает, в сущности, не лицо чело
века, а его анатомию...» (из вступительного слова т. П. А. Бляхина).
ление — представилось наблюдателю, отказывающемуся от переработки материала, диктуемой социальными симпатиями и устремле
ниями художника. Такое определение своему методу дал бы натуралист-фотограф. Ясно, од
нако, что подобного рада «объективность
художника имела бы также свое социальное объяснение. Отказ или пренебрежение к об
щественным сторонам явления суть не что иное, как разновидности мелкобуржуазной идеологии в искусстве.
Советская фотография неразрывно связана с советской печатью. «Теория» натурализма бы
ла бы несовместима с фоторепортажем. В практике проявления натурализма имеют место не менее, а, пожалуй, более часто, чем даже проявления формализма.
Очень распространен натуралистический прием — увлечение биологической стороной явления в ущерб социальному содержанию его. Эта черта свойственна многим работам ряда
Просмотрев снимки первомайского парада и демонстрации, сделанные Союзфото, считаем, что они очень хорошо отражают величие нашего пролетарского праздника.
Роль Союзфото в деле пропаганды замечательных успехов побеждающего социализма очень важна и велика.
Желаем дальнейших успехов.
А. СТАХАНОВ
МОЛОСТОВ
нравится! Выходит, что я свое произведение должен делать по вкусу редактора... Я работаю не для редактора, а для советского читателя» (!?).
Что это? Сознательная клевета, недомыслие или продукт простой болтовни? И о каких хо
роших, «культурно и грамотно сделанныхснимках, бракуемых редакторами, говорит Смирнов? Не о снимках ли, подобных его трюкаческой работе «Физкультурник», продемонстрированной на дискуссии Я. Халилом?
Смело можно заверить Смирнова и его сторонников, если таковые найдутся, что ни один редактор, которому партия доверила руководство газетой, не станет потакать вкусам беспринципных фотодельцов и превращать фоторепортаж, являющийся одной из форм политической пропаганды, в цирковую арену.
Редко кто из выступавших на дискуссии призывал к искоренению самых приемов, изученных и внесенных в практику фотографии А. Родченко и группой Игнатовича. Дружно выступали против фетиша приемов, против подчинения им содержания и тематики.
Серьезный изъян фотоискусства — отсутствие в нем даже элементарной теории. Нет ни словаря технологических терминов, ни условных понятий композиции, ни определения жанров.
Надо учесть, что борьба с формализмом не накладывает запрета на поиски новых форм. Зря полагают фотографы, не блещущие новыми и смелыми чертами своих работ, что искоренение пережитков формализ
ма явится их торжеством. Социалистический реализм не потерпит ни убогости мысли, ни серости форм.
Искание новых формальных средств, достойных полноценного выражения в искусстве фо
тографии идей эпохи, — первейшая задача всего коллектива фотоработников.
II
В чем опасность натурализма
Выражен ли натурализм в советском искусстве как метод? Не являются ли проявления натурализма лишь признаками неопытности художника, его неумения материал действительности претворить в образ? Можно ли натурализм противопоставлять формализму, как ан
типод? Все эти вопросы, обсуждавшиеся в дискуссиях работников других искусств, были затронуты и в ходе нашей дискуссии.
Сколько-нибудь цельно выраженного метода формализма в советской фотографии не было и нет. Для пояснений того, что считать натурализмом, участники дискуссии обра
щались к апологетам этой школы в других искусствах (Золя, Курбэ).
Если бы натурализм был в фотографии выражен последовательно, то, суммируя все вы
сказывания, — определение ему можно было бы дать следующее: натурализм в фотографии есть метод перенесения на пластинку явления действительности, каким оно — это яв
«Посмотрите на фото Д. Дебабова — «Сталевар». Лицо дано таким крупным планом, что зритель может рассмотреть отдельные поры и волоски. На это лицо неприятно смотреть, хочется поскорее отвернуться. Художник показывает, в сущности, не лицо чело
века, а его анатомию...» (из вступительного слова т. П. А. Бляхина).
ление — представилось наблюдателю, отказывающемуся от переработки материала, диктуемой социальными симпатиями и устремле
ниями художника. Такое определение своему методу дал бы натуралист-фотограф. Ясно, од
нако, что подобного рада «объективность
художника имела бы также свое социальное объяснение. Отказ или пренебрежение к об
щественным сторонам явления суть не что иное, как разновидности мелкобуржуазной идеологии в искусстве.
Советская фотография неразрывно связана с советской печатью. «Теория» натурализма бы
ла бы несовместима с фоторепортажем. В практике проявления натурализма имеют место не менее, а, пожалуй, более часто, чем даже проявления формализма.
Очень распространен натуралистический прием — увлечение биологической стороной явления в ущерб социальному содержанию его. Эта черта свойственна многим работам ряда
Просмотрев снимки первомайского парада и демонстрации, сделанные Союзфото, считаем, что они очень хорошо отражают величие нашего пролетарского праздника.
Роль Союзфото в деле пропаганды замечательных успехов побеждающего социализма очень важна и велика.
Желаем дальнейших успехов.
А. СТАХАНОВ
МОЛОСТОВ