фотографов, причем фотографам далеко несхожим друг с другом по творческой манере.
Натурализм не присущ какой-нибудь одной группе фотографов, он не является антиподом формализма. Очень часто художники допуска
ют тесное содружество крайне формалистских и натуралистических приемов. На это обстоя
тельство было указано в критической статье «Правды» — «Сумбур вместо музыки». В опере Шостаковича «Лэди Макбет Мценского уез
да» «мелкобуржуазное новаторство» отлично уживается с проявлением грубейшего натурализма в показе «звериного облика» персонажей.
Нередко натурализм и формализм переплетаются в фотографии. Натуралистические чер
ты можно отыскать в работах и А. Шайхета, и А. Родченко, и М. Альперта, и Б. Игнатовича. Наиболее распространенная черта натурализма — подчинение в снимке смысла це
лого (темы, идеи) деталям, чаще всего деталям биологическим или бытовым.
Л. Межеричер приводил в своей речи примеры из западной буржуазной фотографии (Адамс), когда «натуралистическая изобразительность становится приемом художника формалиста». П. А. Бляхин в своем вступительном слове указал на работу А. Родченко, носящую натуралистические черты: «Прыжок пловца
инструктopa» (см. «Сов. фото» № 7, 1935). На первом плане снимка бросающаяся в глаза деталь: покрытые густой растительностью ноги с загнутыми пальцами. Автор не
принял упрека. Он взял под защиту этот «редкий спортивный снимок, отобранный из
сотни»... «Астафьев (пловец) не балерина, — отшучивается Родченко, — и ноги его не бриты». Да простит нам автор, — возражение несерьезное. Мы согласны, снимок редкий по
моменту, но если основным компонентом его являются ноги, снятые так сказать «фактурно», так, что каждый волос и ноготь выделяются, — не спасает «редкий момент». В те
ме: пловец-инструктор советского спорта, — читатель хочет видеть красивое натренирован
ное тело. В снимке А. Родченко образ убит биологической деталью. Снимок наглядно подтверждает положение, что натуралистический
прием можно встретить и в практике художников-формалистов. Увлечение фактурой приводит нередко к проявлениям натурализ
ма у Лангмана, особенно в портретах. Его «Шахтер» — портрет с предельно выявленной фактурой кожи — вызывает резонные упреки. Д. Дебабов тоже иногда впадает в крайность: его «Сталевар» — портрет явно натуралисти
ческий. В нем дается не образ рабочего-сталевара, а показывается структура кожи на его лице. Если прибавить к этому изъяну искаже
ние профиля рабочего, то придется признать портрет серьезной неудачей Дебабова. Приведенные три примера иллюстрируют биологиче
ские компоненты, придающие «звериный облик» персонажам фотопроизведений и убивающие реалистические черты в снимках.
Распространен прием подчеркивания бытовых натуралистических деталей, разбивающих задуманный образ. Укажем на снимок А. Шай
хета, тоже демонстрировавшийся на выставке в зале, где происходила дискуссия: «После за
нятий -в школе ликбеза» (см. «Сов. фото» № 3, 1935). Две таджички в ярких платьях и широ
чайших шароварах, с ребятами на руках стоят на фоне какого-то неказистого строения. Ракурс «с колена» снизу вверх. Фигуры дефор
мированы. Главное, -бросающееся в глаза, — необычное одеяние, широчайшие шаровары. Ради показа этих экзотических шаровар, ав
тор прибег к ракурсу. Тема ликбез — оказалась совсем йи при чем. Снимок явно натурали
стический, дурно инсценированный. Подпись (текстовка) звучит исключительно фальшиво,— ей никто не верит.
Тт. Межеричер и Гришанин в своих выступлениях на дискуссии развили точку зре
ния, что натурализм заложен якобы в самой «природе» фотографии, в фотообъективе, он присущ специфике оптики, дающей на пла
стинке все, что находится перед объективом. И вся история художественной фотографии — по мнению Межеричера — есть история накопления средств для «обуздания» фотообъекти
ва, являющегося по природе своей идеальным «натуралистом». В этом утверждении есть доля истины. Действительно, фотоаппарат для це
лей копирования оказывается идеальным инструментом. Однако, натурализм в нем заложен едва ли в большей степени, чем в инструменте копировальщика, орудующего ки
стью или карандашом. В фотографии для хо
рошей копировки нужно знать оптику, свет,
химические процессы и т. д., в рисовании — перспективу, соотношение пропорций, анато
мию. И чем способнее работник, тем точнее, «натуральнее» будут воспроизведены вещь или явление. Но причем здесь искусство? Пользо
«После занятий в школе ликбеза». Ради показа экзотических шаровар А. Шайхет прибег к ракурсу. Тема ликбез — оказалась совсем не при чем. Снимок явно натуралистический, дурно инсценированный.
Натурализм не присущ какой-нибудь одной группе фотографов, он не является антиподом формализма. Очень часто художники допуска
ют тесное содружество крайне формалистских и натуралистических приемов. На это обстоя
тельство было указано в критической статье «Правды» — «Сумбур вместо музыки». В опере Шостаковича «Лэди Макбет Мценского уез
да» «мелкобуржуазное новаторство» отлично уживается с проявлением грубейшего натурализма в показе «звериного облика» персонажей.
Нередко натурализм и формализм переплетаются в фотографии. Натуралистические чер
ты можно отыскать в работах и А. Шайхета, и А. Родченко, и М. Альперта, и Б. Игнатовича. Наиболее распространенная черта натурализма — подчинение в снимке смысла це
лого (темы, идеи) деталям, чаще всего деталям биологическим или бытовым.
Л. Межеричер приводил в своей речи примеры из западной буржуазной фотографии (Адамс), когда «натуралистическая изобразительность становится приемом художника формалиста». П. А. Бляхин в своем вступительном слове указал на работу А. Родченко, носящую натуралистические черты: «Прыжок пловца
инструктopa» (см. «Сов. фото» № 7, 1935). На первом плане снимка бросающаяся в глаза деталь: покрытые густой растительностью ноги с загнутыми пальцами. Автор не
принял упрека. Он взял под защиту этот «редкий спортивный снимок, отобранный из
сотни»... «Астафьев (пловец) не балерина, — отшучивается Родченко, — и ноги его не бриты». Да простит нам автор, — возражение несерьезное. Мы согласны, снимок редкий по
моменту, но если основным компонентом его являются ноги, снятые так сказать «фактурно», так, что каждый волос и ноготь выделяются, — не спасает «редкий момент». В те
ме: пловец-инструктор советского спорта, — читатель хочет видеть красивое натренирован
ное тело. В снимке А. Родченко образ убит биологической деталью. Снимок наглядно подтверждает положение, что натуралистический
прием можно встретить и в практике художников-формалистов. Увлечение фактурой приводит нередко к проявлениям натурализ
ма у Лангмана, особенно в портретах. Его «Шахтер» — портрет с предельно выявленной фактурой кожи — вызывает резонные упреки. Д. Дебабов тоже иногда впадает в крайность: его «Сталевар» — портрет явно натуралисти
ческий. В нем дается не образ рабочего-сталевара, а показывается структура кожи на его лице. Если прибавить к этому изъяну искаже
ние профиля рабочего, то придется признать портрет серьезной неудачей Дебабова. Приведенные три примера иллюстрируют биологиче
ские компоненты, придающие «звериный облик» персонажам фотопроизведений и убивающие реалистические черты в снимках.
Распространен прием подчеркивания бытовых натуралистических деталей, разбивающих задуманный образ. Укажем на снимок А. Шай
хета, тоже демонстрировавшийся на выставке в зале, где происходила дискуссия: «После за
нятий -в школе ликбеза» (см. «Сов. фото» № 3, 1935). Две таджички в ярких платьях и широ
чайших шароварах, с ребятами на руках стоят на фоне какого-то неказистого строения. Ракурс «с колена» снизу вверх. Фигуры дефор
мированы. Главное, -бросающееся в глаза, — необычное одеяние, широчайшие шаровары. Ради показа этих экзотических шаровар, ав
тор прибег к ракурсу. Тема ликбез — оказалась совсем йи при чем. Снимок явно натурали
стический, дурно инсценированный. Подпись (текстовка) звучит исключительно фальшиво,— ей никто не верит.
Тт. Межеричер и Гришанин в своих выступлениях на дискуссии развили точку зре
ния, что натурализм заложен якобы в самой «природе» фотографии, в фотообъективе, он присущ специфике оптики, дающей на пла
стинке все, что находится перед объективом. И вся история художественной фотографии — по мнению Межеричера — есть история накопления средств для «обуздания» фотообъекти
ва, являющегося по природе своей идеальным «натуралистом». В этом утверждении есть доля истины. Действительно, фотоаппарат для це
лей копирования оказывается идеальным инструментом. Однако, натурализм в нем заложен едва ли в большей степени, чем в инструменте копировальщика, орудующего ки
стью или карандашом. В фотографии для хо
рошей копировки нужно знать оптику, свет,
химические процессы и т. д., в рисовании — перспективу, соотношение пропорций, анато
мию. И чем способнее работник, тем точнее, «натуральнее» будут воспроизведены вещь или явление. Но причем здесь искусство? Пользо
«После занятий в школе ликбеза». Ради показа экзотических шаровар А. Шайхет прибег к ракурсу. Тема ликбез — оказалась совсем не при чем. Снимок явно натуралистический, дурно инсценированный.