Я отобрал два снимка. Он вытаскивает записную книжку, к четкому столбику прибав
ляет строчку: редакция, дата, количество принятых снимков. Для верности! Экая своенравная память!
***
Наблюдательность сказывается и во время съемки. Помнится давнишний снимок Б. Куд
рявцева. Осенью 1931 г. он снимал серию в колхозе. На одном из снимков были показа
ны женщины в полушалках, выбирающие, кажется, мануфактуру. Снимок с первого взгляда был среднего качества. Но из-за юбки одной колхозницы выглядывал востро
глазый малец с хитрющей улыбкой. Явный
озорник. И этот мальчуган оживил снимок. Пять лет прошло, талантливый снимок запомнился.
Тов. Дебабов в один из праздников — в первомайский или октябрьский — снял кадр: лошадь как бы недоуменно смотрит на макет трактора. Такой снимок схож с записью писателя в дорожном блокноте. Снят он для тренировки выдумки. Это фото сродни сним
кам, делающимся при помощи бокового ви
доискателя. Почему наши фоторепортеры не учатся у писателей? Писатель И. Эренбург
опережает их даже в родной им области искусства. Удаются отдельные попытки. Снял, вот т. Свидель на выставке живописи комсомольца перед портретом надменного мужчины с помятым лицом видавшего виды чело
века. Получилось острое сопоставление. Недавно видел снимок В. Гребнева: молодая
чета в музее у какой-то статуи с фигурой амура. Замысел понятен, но выражение лиц у пары такое, будто они не скульптуру изучают, а справочник по зоотехнике. Автор, вид
но, опасался, что в противном случае редак
тор снимок не примет. И потерпел неудачу. А рискнуть, снять для тренировки, для своей учебной коллекции, чтоб показать друзьям, обсудить, посоветоваться — это не принято!
***
Много говорят об учебе у живописи. У кого учиться, чему учиться, как бы в грехах
подражательства не обвинили и т. д. А у многих художников можно научиться хотя бы той же наблюдательности, выдумке. На
нынешней выставке летних работ московских художников была показана картина А. Дейнеке; На большом красном диване, спиной к зрителю, лежит нагая натурщица. Диван
стоит вплотную у окна. За окном бледные, чуть сероватые контуры каких-то фабричных строений. Вид неказистый. Но на подоконнике неожиданно зритель видит яркий оранже
вый цветок в банке. Один цветок. Остроумно и чуть озорно! Цветок сразу сближает художника со зрителем. Без этой детали
картина была бы академичней. Цветок у Дейнеке — то же самое, что наблюдатель
ный фотограф может в виде детали внести в снимок и оживить его, сделать незабываемым.
Как-то летом в «Правде» был напечатан снимок, кажется, Колли: колхозницы Кабардино-Балкарии возвращаются с полевых Ра
бат. Одна идущая колхозница укрылась от солнца под зонтиком. Характерная бытовая мелочь придала снимку живость.
Право, только леностью мысли можно объяснить равнодушие некоторых фотографов к живописи. Досталось Е. Лангману за его «В калмыцких яслях» (работа с московской выставки: калмычка с ребенком, крупным пла
ном). Досталось за декадентство. Без влияния Гогена дело, конечно, не обошлось. Не того учителя выбрал Лангман. Может быть, автор допустил ошибку, что выставил эту работу. Она — учебная. Поэт в школе тоже практи
куется в различных формах версификаторства. Однако, выставок своих стихов не устраивает. Но Лангмана надо поставить в
пример другим: он ищет новые формы. Из поездки в Казахстан он привез снимок: с
верхней точки снята часть стада коз. Снято и напечатано так, что при увеличении полу
чается впечатление декоративного панно. Форма заимствована у живописи, отчего фотография осталась, несомненно, в выгоде.
***
С группой фоторепортеров побывал на выставке Репина, в Третьяковской галлерее. По
ражает многообразие, размах творчества. Быстрота работы кажется фотографической, тщательность — нечеловеческой, смелость же кисти такая еще и не грезилась фотографам.
Дольше всего задерживались перед портретами. В газетной практике фотографа портрет — это более или менее удачное изображение лица человека. В любом словаре, конечно, различаются портреты: головные,
грудные, поколенные, во весь рост. Таких понятий в фоторепортаже нет. Снять по колено? А что делать с руками?
Ругают М. Наппельбаума за «северное сияние» на фоне портретов, за «стандартизацию
приемов. Но для него все эти виды портретов не пустые понятия, а трудные и трудоемкие жанры. И рук он не боится, Много провалов? Кто из фотографов-репортеров может похвалиться хотя бы несколькими удачными «поколенными портретами»?
Перед Репиным фотографы стояли как почтительные ученики, Очень увлекся М. Он воспринял портретное богатство Репина как откровение. Он работал «лейкой»; все сни
мал, один портрет за другим. Его удивляла
непосредственность поз людей. Руки как бы моментально фиксировались художником на полотне. Не застывшие статичные положения, а живые жесты.
— Я сделаю альбом. И буду изучать его как ученик, — обещал М.
Со времени посещения выставки он дважды побывал в командировках. Он снимал людей — колхозников, студентов, учителей, железнодорожников. Старался снимать и «поко
ление» и во весь рост. Он заставал их врасплох. И разочаровывался: либо подводи
ло выражение лица, либо палец оказывался смешно поднесенным к носу, портреты пока не удавались.
Наппельбаума между тем снова успели публично поругать за стандарт и мазки «под рассвет» и «под зарю». Он закончил новую се рию: снял членов Военного совета при нар
коме обороны. Он свободно обращается с людьми. И не боится рук. Из каждого десятка — два портрета — отличные. Не плохо.
Р. S. Между прочим, заснятая фоторепортером М. пленка с репинскими портретами так и осталась непроявленной.