Рано утром 22 сентября я выехал на съемки в белорусские деревни. Из многочисленных эпизодов приведу один.
Мы ехали на легковой машине втроем—шофер Мих. Значенок, военюрист А. И. Костовецкий и я. Выехали очень срочно, оружие должны были получить в одном пункте по пути. В нескольких километрах от местечка Беница у автомобиля лопнули камеры. Машина остановилась. Шофер принялся за ремонт камер. В это (время к нам подошла группа крестьян. Они рассказали, что до прихода Красной Армии работали на помещи
ка, дико издевавшегося над ними. Сейчас панпомещик бежал, но поле с урожаем картофеля, посаженного их же руками, осталось. Однако сейчас, когда пришло время копать панскую картошку, сторож помещика, вооруженный грана
той и револьвером, не подпускает их к полю. Крестьяне просили нас разоружить панского приспешника и дать им возможность выкопать помещичью картошку. Сторож, заметив нас с группой крестьян, немедленно подбегает к нам с гра
натой и револьвером. У нас же в этот момент никакого оружия не было, вдобавок и машина была неисправна. Положение оказывалось мало приятным.
Тогда т. Костовецкий вступил в беседу со сторожем, доказывая ему всю нелепость его поведения, рассказывая о жизни в Советском Союзе и пр. Я продолжал съемку. Примерно, через
час подошли красноармейцы. Сторож с гранатой и револьвером исчез. А повеселевшие крестьяне стали тут же копать панскую картошку. (Эти снимки были напечатаны в «Правде». )
Машину удалось исправить, и мы поехали дальше. Всего за 20 дней на машине было сделано более 3500 километров по Западной Белоруссии. Особенно запомнилась съемка тех моментов, когда жители Западной Белоруссии с ликованием встречали Красную Армию и с исключи
тельным вниманием слушали рассказы наших бой
цов и командиров о жизни в Советском Союзе — о свободных гражданах СССР, чьи права охра
няет нерушимая Сталинская Конституция. Люди, всю жизнь терпевшие издевательства польских панов, просто не могли поверить, что их рабству отныне положен конец.
«Да, — говорили им красноармейцы, — больше вам, свободные граждане, не нужно гнуть спину перед панами, вы будете жить свободно, работать и учиться, строить новую жизнь».
Мне запомнилась старая 70-летняя старушка, которая расцеловала бойца, попросила обязательно дать ей на память портрет товарища Сталина. Боец вынул из кармана и Дал ей маленький пор
трет товарища Сталина. У старушки появились на глазах слезы. «Вот, кто нас освободил, спаси
бо ему!», —сказала она, прижала к груди портрет и пошла в свою избенку на краю деревни.
Дм. ЧЕРНОВ
... Однажды у нашей машины испортился бензинопровод, и мы заночевали в деревне у белорусса-бедняка.
Мы легли на солому, накрылись шинелями. Но спалось плохо. Ночью, часов в 12, слышим, как хозяин собирается и уходит. Мы встревожились: не провокация ли?
Спустя некоторое время хозяин избы вернулся. Спрашиваем его: — Куда вы ходили?
Он отвечает: — Красноармейская машина застряла, и я пошел помочь ей выбраться.
*
Другой эпизод: Я и т. Фишман двигались из Барановичей в Белосток. Стоял поздний вечер. В темноте машина наехала на кучу битой аптекарской посуды, — камера лопнула. Машина остановилась.
В это время выходят двое штатских из леса, и, указывая на битое стекло, наивно спрашивают: — Вы не знаете, кто это сделал?
Мы сказали, что если бы знали, то немедленно передали бы преступника в руки военных вла
стей. Неизвестные отошли и тотчас же выстрели
ли в нас. Мы спрятались за машину, пытаясь в темноте сменить шину. Стрельба усилилась. Мы решили кой-как выехать в кусты. Метров 300 мы таким образом отъехали и стали. В это время проезжала наша колонна машин. Мы остановили капитана и предупредили о битом стекле на дороге. Стекло было быстро убрано, и машины двинулись дальше.
*
Помнится такой случай: однажды вечером тов. Фишман вернулся в гостиницу глубоко взволнованный. Оказывается, он только что был в тюрьме, в которой шляхта долгие годы гноила бор
цов за счастье народное. Он видел виселицы, ви
дел места, где расстреливали революционеров, где остались еще следы несмытой крови.
Мы привезли несколько неопровержимых фото документов, характеризующих дела польской охранки; в том числе снимок рабочего с отруб ленной головой.
Этот документ присоединится к огромному обвинительному материалу, который навеки покрыл позором марионеточных правителей панско-помещичьей Польши.
Мы ехали на легковой машине втроем—шофер Мих. Значенок, военюрист А. И. Костовецкий и я. Выехали очень срочно, оружие должны были получить в одном пункте по пути. В нескольких километрах от местечка Беница у автомобиля лопнули камеры. Машина остановилась. Шофер принялся за ремонт камер. В это (время к нам подошла группа крестьян. Они рассказали, что до прихода Красной Армии работали на помещи
ка, дико издевавшегося над ними. Сейчас панпомещик бежал, но поле с урожаем картофеля, посаженного их же руками, осталось. Однако сейчас, когда пришло время копать панскую картошку, сторож помещика, вооруженный грана
той и револьвером, не подпускает их к полю. Крестьяне просили нас разоружить панского приспешника и дать им возможность выкопать помещичью картошку. Сторож, заметив нас с группой крестьян, немедленно подбегает к нам с гра
натой и револьвером. У нас же в этот момент никакого оружия не было, вдобавок и машина была неисправна. Положение оказывалось мало приятным.
Тогда т. Костовецкий вступил в беседу со сторожем, доказывая ему всю нелепость его поведения, рассказывая о жизни в Советском Союзе и пр. Я продолжал съемку. Примерно, через
час подошли красноармейцы. Сторож с гранатой и револьвером исчез. А повеселевшие крестьяне стали тут же копать панскую картошку. (Эти снимки были напечатаны в «Правде». )
Машину удалось исправить, и мы поехали дальше. Всего за 20 дней на машине было сделано более 3500 километров по Западной Белоруссии. Особенно запомнилась съемка тех моментов, когда жители Западной Белоруссии с ликованием встречали Красную Армию и с исключи
тельным вниманием слушали рассказы наших бой
цов и командиров о жизни в Советском Союзе — о свободных гражданах СССР, чьи права охра
няет нерушимая Сталинская Конституция. Люди, всю жизнь терпевшие издевательства польских панов, просто не могли поверить, что их рабству отныне положен конец.
«Да, — говорили им красноармейцы, — больше вам, свободные граждане, не нужно гнуть спину перед панами, вы будете жить свободно, работать и учиться, строить новую жизнь».
Мне запомнилась старая 70-летняя старушка, которая расцеловала бойца, попросила обязательно дать ей на память портрет товарища Сталина. Боец вынул из кармана и Дал ей маленький пор
трет товарища Сталина. У старушки появились на глазах слезы. «Вот, кто нас освободил, спаси
бо ему!», —сказала она, прижала к груди портрет и пошла в свою избенку на краю деревни.
ЭПИЗОДЫ
Дм. ЧЕРНОВ
... Однажды у нашей машины испортился бензинопровод, и мы заночевали в деревне у белорусса-бедняка.
Мы легли на солому, накрылись шинелями. Но спалось плохо. Ночью, часов в 12, слышим, как хозяин собирается и уходит. Мы встревожились: не провокация ли?
Спустя некоторое время хозяин избы вернулся. Спрашиваем его: — Куда вы ходили?
Он отвечает: — Красноармейская машина застряла, и я пошел помочь ей выбраться.
*
Другой эпизод: Я и т. Фишман двигались из Барановичей в Белосток. Стоял поздний вечер. В темноте машина наехала на кучу битой аптекарской посуды, — камера лопнула. Машина остановилась.
В это время выходят двое штатских из леса, и, указывая на битое стекло, наивно спрашивают: — Вы не знаете, кто это сделал?
Мы сказали, что если бы знали, то немедленно передали бы преступника в руки военных вла
стей. Неизвестные отошли и тотчас же выстрели
ли в нас. Мы спрятались за машину, пытаясь в темноте сменить шину. Стрельба усилилась. Мы решили кой-как выехать в кусты. Метров 300 мы таким образом отъехали и стали. В это время проезжала наша колонна машин. Мы остановили капитана и предупредили о битом стекле на дороге. Стекло было быстро убрано, и машины двинулись дальше.
*
Помнится такой случай: однажды вечером тов. Фишман вернулся в гостиницу глубоко взволнованный. Оказывается, он только что был в тюрьме, в которой шляхта долгие годы гноила бор
цов за счастье народное. Он видел виселицы, ви
дел места, где расстреливали революционеров, где остались еще следы несмытой крови.
Мы привезли несколько неопровержимых фото документов, характеризующих дела польской охранки; в том числе снимок рабочего с отруб ленной головой.
Этот документ присоединится к огромному обвинительному материалу, который навеки покрыл позором марионеточных правителей панско-помещичьей Польши.