Первые снимки были сделаны еще в Петрограде до переезда правительства в Москву. Из этих снимков наиболее известен снимок, сделан
ный незаметно для Ленина, читавшего в этот момент «Правду». В этом портрете, получившем широчайшее распространение, все характерно для Ленина: и углубленность, с какой Ильич читает газету, и поворот его фигуры и головы. Тогда же были сделаны и другие снимки: Ленин у книжного шкафа и Ленин за письменным столом.
Хорошо известен снимок: Владимир Ильич стоит рядом с венгерским коммунистом Тибором Самуэли.
Встречи с Лениным для Оцупа — неиссякаемая тема для бесед с товарищами по работе, потому
что Ленин был первым человеком, отнесшимся к работе т. Оцупа, как к большому и революционно необходимому делу.
П. Оцуп работал все сорок лег как настоящий фоторепортер, с огромным творческим воодуше
влением, много и плодотворно. Его творчество
нашло прямую дорогу к широчайшим массам, — лучшие его работы стали достоянием народа ценнейшим вкладом в Музей В. И. Ленина, в Музей революции. Это ли не лучшая награда ма
стеру, готовому и в дальнейшем все свои силы отдать на служение горячо любимой родине!
(Из воспоминаний)
П. ОЦУЛ
ать моя умерла, когда мне было 10 лет. Меня отдали в ученики в граверную ма
стерскую. Началась самостоятельная жизнь. У гравера я не ужился. Хозяин был раз
дражителен и крут на руку, а само ремесло медлительное и однообразное. Жизнь же за сте
ками петербургской мастерской казалась огром
ной, стремительно несущейся и заманчивой. Она давала обильную пищу воображению, и я готов был бежать на другой конец города, чтобы уви
деть размытую наводнением набережную или иностранный пароход.
Само собой разумеется, что фотографический аппарат в моих глазах был волшебной палоч
кой, при помощи которой можно совершить чу
деса. И когда мне удалюсь поступить учеником в фотографию Елкина, я был на седьмом небе от счастья. Одно то, что я мог заглянуть в объек
тив, где люди и вещи, как в сказке, делались маленькими и яркими, было уже наградой за хлопотливую и подчас весьма тяжелую работу.
Елкин был одним из культурных фотографов в Петербурге он работал со Срезневским, ос
нователем первой фабрики сухих пластинок в России), но для учеников у него был заведен суровый режим. Мастеров он не держал. Учени
ки помогали ему во всех работах. На младших учениках лежали обязанности швейцаров, убор
щиц, истопников и рассыльных. Мы вставали в 6 часов утра и до открытия фотографии должны были проделать кучу работ. В девять часов яв
лялась хозяйка и учиняла пристрастный осмотр всего помещения. При этом наши уши частень
ко страдали, хотя мы буквально охотились за каждой пылинкой. Чуть свет мы затапливали в павильоне чугунку. Для этого надо было еще
с вечера натаскать на шестой этаж гору кокса. Чугунка была ненасытной, она горела целый день. И все же в павильоне был адский холод.
Теперь многие не представляют, как выглядело фотоателье подтека назад. Тогда ведь не бы
ло ни магния, ни юпитеров, и фотоателье пред
ставляли застекленные галереи, с боковым и верхним светом. Они так и назывались «световые павильоны».
Обучение у Елкина продолжалось 4—5 лет. Получали мы 10 копеек в день, как раз столько, чтобы не умереть с голоду. Зато успешно прошедших курс обучения Елкин устраивал в хорошие фотографии (учение у него было «маркой») и выдавал 25 руб. наградных. Я проучил
ся у Елкина четыре года и некоторое время работал в фотографиях.
В 1900 году я поступил на службу я редакцию журнала «Огонек». С тех пор фоторепортаж стал делом всей моей жизни.
Фоторепортаж в иллюстрированных журналах в начале девятисотых годов находился еще в зачаточном состоянии. Вы бы не могли по снимкам составить никакого представления о важ
нейших событиях. Нарастание революционной борьбы, жизнь масс оставались вне поля зрении объектива фотокамеры. Фоторепортер выполнял заказ класса, заинтересованного в при
глушении жизненных противоречий. Если в мире существовали голод и нищета, то иллюстриро
ванный журнал показывал только оборотную сторону явления, смягчающую и умиляющую. Журнал помещал портреты благотворителей, меценатов. Какой-нибудь водочный заводчик, спаивавший народ, представлялся в журнале «кротким агнцем», заботящимся об устроении убе
ный незаметно для Ленина, читавшего в этот момент «Правду». В этом портрете, получившем широчайшее распространение, все характерно для Ленина: и углубленность, с какой Ильич читает газету, и поворот его фигуры и головы. Тогда же были сделаны и другие снимки: Ленин у книжного шкафа и Ленин за письменным столом.
Хорошо известен снимок: Владимир Ильич стоит рядом с венгерским коммунистом Тибором Самуэли.
Встречи с Лениным для Оцупа — неиссякаемая тема для бесед с товарищами по работе, потому
что Ленин был первым человеком, отнесшимся к работе т. Оцупа, как к большому и революционно необходимому делу.
П. Оцуп работал все сорок лег как настоящий фоторепортер, с огромным творческим воодуше
влением, много и плодотворно. Его творчество
нашло прямую дорогу к широчайшим массам, — лучшие его работы стали достоянием народа ценнейшим вкладом в Музей В. И. Ленина, в Музей революции. Это ли не лучшая награда ма
стеру, готовому и в дальнейшем все свои силы отдать на служение горячо любимой родине!
СОРОК ЛЕТ НА ФОТОРЕПОРТАЖЕ
(Из воспоминаний)
П. ОЦУЛ
ать моя умерла, когда мне было 10 лет. Меня отдали в ученики в граверную ма
стерскую. Началась самостоятельная жизнь. У гравера я не ужился. Хозяин был раз
дражителен и крут на руку, а само ремесло медлительное и однообразное. Жизнь же за сте
ками петербургской мастерской казалась огром
ной, стремительно несущейся и заманчивой. Она давала обильную пищу воображению, и я готов был бежать на другой конец города, чтобы уви
деть размытую наводнением набережную или иностранный пароход.
Само собой разумеется, что фотографический аппарат в моих глазах был волшебной палоч
кой, при помощи которой можно совершить чу
деса. И когда мне удалюсь поступить учеником в фотографию Елкина, я был на седьмом небе от счастья. Одно то, что я мог заглянуть в объек
тив, где люди и вещи, как в сказке, делались маленькими и яркими, было уже наградой за хлопотливую и подчас весьма тяжелую работу.
Елкин был одним из культурных фотографов в Петербурге он работал со Срезневским, ос
нователем первой фабрики сухих пластинок в России), но для учеников у него был заведен суровый режим. Мастеров он не держал. Учени
ки помогали ему во всех работах. На младших учениках лежали обязанности швейцаров, убор
щиц, истопников и рассыльных. Мы вставали в 6 часов утра и до открытия фотографии должны были проделать кучу работ. В девять часов яв
лялась хозяйка и учиняла пристрастный осмотр всего помещения. При этом наши уши частень
ко страдали, хотя мы буквально охотились за каждой пылинкой. Чуть свет мы затапливали в павильоне чугунку. Для этого надо было еще
с вечера натаскать на шестой этаж гору кокса. Чугунка была ненасытной, она горела целый день. И все же в павильоне был адский холод.
Теперь многие не представляют, как выглядело фотоателье подтека назад. Тогда ведь не бы
ло ни магния, ни юпитеров, и фотоателье пред
ставляли застекленные галереи, с боковым и верхним светом. Они так и назывались «световые павильоны».
Обучение у Елкина продолжалось 4—5 лет. Получали мы 10 копеек в день, как раз столько, чтобы не умереть с голоду. Зато успешно прошедших курс обучения Елкин устраивал в хорошие фотографии (учение у него было «маркой») и выдавал 25 руб. наградных. Я проучил
ся у Елкина четыре года и некоторое время работал в фотографиях.
В 1900 году я поступил на службу я редакцию журнала «Огонек». С тех пор фоторепортаж стал делом всей моей жизни.
Фоторепортаж в иллюстрированных журналах в начале девятисотых годов находился еще в зачаточном состоянии. Вы бы не могли по снимкам составить никакого представления о важ
нейших событиях. Нарастание революционной борьбы, жизнь масс оставались вне поля зрении объектива фотокамеры. Фоторепортер выполнял заказ класса, заинтересованного в при
глушении жизненных противоречий. Если в мире существовали голод и нищета, то иллюстриро
ванный журнал показывал только оборотную сторону явления, смягчающую и умиляющую. Журнал помещал портреты благотворителей, меценатов. Какой-нибудь водочный заводчик, спаивавший народ, представлялся в журнале «кротким агнцем», заботящимся об устроении убе