Фото Вл. М инкевича
ным криком? Или, если возьмешь предмет безучастно, бесчувственно, не сочувствуя с ним, он непременно предстанет только в одной ужасной своей действительности, не озаренный светом какой-то непостижимой, скрытой во всем мысли».
Хорош будет тот портрет, который не только похож, но более чем похож. А это воз
можно лишь тогда, когда внешние черты сум
мируются и акцентируются художником для раскрытия внутренней сущности натуры. Это прекрасно выразил великий борец за реалистическое
искусство философ Дени Дидро, когда в своих «Опытах о живописи» страстно укорял крупного портретиста Ла Тура в том, что он отдаленно
даже не понял, кто такой Руссо. «Я ищу в нем цензора литературы, —восклицает Дидро, —Катона и Брута нашего времени. Я ожидал, что увижу Эпиктета в небрежной одежде и в растре
панном парике, устрашающего своим суровым видом литераторов, великих мира сего и людей света. Но я вижу в нем только автора «Деревенского колдуна», хорошо одетого, хорошо приче
санного, хорошо напудренного, смешно сидящего на соломенном стуле».
Автора могут спросить: почему суждение о фотопортретах он предваряет замечаниями о портретной живописи. Дело в том, что предшествующие высказывания касаются создания
портретного образа и они, если не в полной мере, то в основных принципиальных моментах своих относятся и к проблеме создания образа в фотопортрете.
***
По сравнению с живописным портретом фотопортрет является областью несравненно более ограниченной. Условие документирования для фотографии всегда выступает как изначальное. Ме
ханическая мгновенность съемки препятствует синтезированию многообразия состояний. Долж
но ли это приводить фотографию к натурализму? Исключена ли для фотографии возможность создания художественного обобщенного портретного образа? Конечно, нет.
В руках у фотографа богатейшие формирующие художественные средства: композиция, свет.
И то и другое отнюдь не являются моментами формальными. Эти средства призваны усилить жизненную правду облика портретируемого. Всякие попытки трактовать композицию, отправляясь не от существа образа, а от моментов «равновесия», «необычайности ракурса» и пр. и т. п., неминуемо приводят к формализму, враждебному всякому образному искусству. Пренебрежение же композицией, съемка в любом положении, т. е. холодный подход, пассивный, бескрылый, с учетом лишь «добросовестной» чистоты снимка - - характерны для ремесленнического натурализма.
Композицией фотограф имеет возможность
подчеркнуть или затушевать те или иные черты, т. е. осмыслить натуру, подчеркивая ее доминан
ту, ее ведущую черту. Свет и тень, опять-таки по воле фотографа, акцентируя, придавая снимку игрой противоположностей динамику, —замечательные средства раскрытия натуры (я, разумеет
ся, не имею в виду моментальные снимки). Рождению художественного образа в фотопортрете, конечно, максимально способствует использование пластически характерного антуража (интерьер, пейзаж, акцентация вещей). Это послед
нее обстоятельство, под давлением формалиствующих теоретиков, было в значительной мере предано забвению. Высшим «конструктивнымши-ком считалось изолировать человека от окружающего его мира. С другой стороны, фотографы, одержимые пошлым, салонным пониманием «художественного», создавали антураж внешне «импозантный», но никакого отношения к образу
не имеющий. По отвлеченности от образа такая пошлая «художественная» фотография стоит конструктивной, «передовой», «левой». Натурализм и формализм подают друг другу руку, солидари
зируясь в неумении (или нежелании раскрыть в художественном чувственном образе правду жизни.
Под углом зрения создания правдивого художественного образа я хочу рассмотреть пять фо
топортретов Джамбула работы М. Наппельбаума, С. Гурария, С. Бамунера, Вл. Минкевича и А. Штеренберга.
***
Джамбул—великий поэт, черпающий свое вдохновение из сокровищницы народной мудрости и народной образности. Большая эпическая форма возродилась в XX веке в нашей стране. Многовековый гений народа, -освобожденного от угнетения, забитости и нищеты, совершил — в условиях социализма—чудо. Эпическая поэзия вновь
засверкала своими высокими снежными вершина
ми. Джамбул — народный эпический
ным криком? Или, если возьмешь предмет безучастно, бесчувственно, не сочувствуя с ним, он непременно предстанет только в одной ужасной своей действительности, не озаренный светом какой-то непостижимой, скрытой во всем мысли».
Хорош будет тот портрет, который не только похож, но более чем похож. А это воз
можно лишь тогда, когда внешние черты сум
мируются и акцентируются художником для раскрытия внутренней сущности натуры. Это прекрасно выразил великий борец за реалистическое
искусство философ Дени Дидро, когда в своих «Опытах о живописи» страстно укорял крупного портретиста Ла Тура в том, что он отдаленно
даже не понял, кто такой Руссо. «Я ищу в нем цензора литературы, —восклицает Дидро, —Катона и Брута нашего времени. Я ожидал, что увижу Эпиктета в небрежной одежде и в растре
панном парике, устрашающего своим суровым видом литераторов, великих мира сего и людей света. Но я вижу в нем только автора «Деревенского колдуна», хорошо одетого, хорошо приче
санного, хорошо напудренного, смешно сидящего на соломенном стуле».
Автора могут спросить: почему суждение о фотопортретах он предваряет замечаниями о портретной живописи. Дело в том, что предшествующие высказывания касаются создания
портретного образа и они, если не в полной мере, то в основных принципиальных моментах своих относятся и к проблеме создания образа в фотопортрете.
***
По сравнению с живописным портретом фотопортрет является областью несравненно более ограниченной. Условие документирования для фотографии всегда выступает как изначальное. Ме
ханическая мгновенность съемки препятствует синтезированию многообразия состояний. Долж
но ли это приводить фотографию к натурализму? Исключена ли для фотографии возможность создания художественного обобщенного портретного образа? Конечно, нет.
В руках у фотографа богатейшие формирующие художественные средства: композиция, свет.
И то и другое отнюдь не являются моментами формальными. Эти средства призваны усилить жизненную правду облика портретируемого. Всякие попытки трактовать композицию, отправляясь не от существа образа, а от моментов «равновесия», «необычайности ракурса» и пр. и т. п., неминуемо приводят к формализму, враждебному всякому образному искусству. Пренебрежение же композицией, съемка в любом положении, т. е. холодный подход, пассивный, бескрылый, с учетом лишь «добросовестной» чистоты снимка - - характерны для ремесленнического натурализма.
Композицией фотограф имеет возможность
подчеркнуть или затушевать те или иные черты, т. е. осмыслить натуру, подчеркивая ее доминан
ту, ее ведущую черту. Свет и тень, опять-таки по воле фотографа, акцентируя, придавая снимку игрой противоположностей динамику, —замечательные средства раскрытия натуры (я, разумеет
ся, не имею в виду моментальные снимки). Рождению художественного образа в фотопортрете, конечно, максимально способствует использование пластически характерного антуража (интерьер, пейзаж, акцентация вещей). Это послед
нее обстоятельство, под давлением формалиствующих теоретиков, было в значительной мере предано забвению. Высшим «конструктивнымши-ком считалось изолировать человека от окружающего его мира. С другой стороны, фотографы, одержимые пошлым, салонным пониманием «художественного», создавали антураж внешне «импозантный», но никакого отношения к образу
не имеющий. По отвлеченности от образа такая пошлая «художественная» фотография стоит конструктивной, «передовой», «левой». Натурализм и формализм подают друг другу руку, солидари
зируясь в неумении (или нежелании раскрыть в художественном чувственном образе правду жизни.
Под углом зрения создания правдивого художественного образа я хочу рассмотреть пять фо
топортретов Джамбула работы М. Наппельбаума, С. Гурария, С. Бамунера, Вл. Минкевича и А. Штеренберга.
***
Джамбул—великий поэт, черпающий свое вдохновение из сокровищницы народной мудрости и народной образности. Большая эпическая форма возродилась в XX веке в нашей стране. Многовековый гений народа, -освобожденного от угнетения, забитости и нищеты, совершил — в условиях социализма—чудо. Эпическая поэзия вновь
засверкала своими высокими снежными вершина
ми. Джамбул — народный эпический