ТВОРЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ
Л. Кристи Прошлым летом на отчетной выставке ленин
градских фотомастеров случился весьма примечательный казус: когда пришлось подво
дить итоги, оказалось, что зритель, едва ли не самые похвальные и даже восторженные отзывы дал двум жанровым картинкам, которые по мнению специалистов в вопросах фотоискусства своей малохудожественностью и скудностью содер
жания только снижали общий высокий уровень выставки.
Снимки в самом деле были весьма посредственны. И это дало даже повод некоторым специалистам в вопросах фотографии отнести их успех за счет, как они выразились, «дурного вкуса» части зрителей.
Верно ли, однако, такое утверждение? Не следует ли искать причину этого успеха гораздо глубже?
Во-первых, не нужно обладать особой проницательностью, для того чтобы установить, что наш зритель проявляет живой интерес к так на
зываемой жанровой тематике, т. е. к тому искусству, которое изображает трудовые будни, независимо от того, фотография ли это, живописная картина, или театральный спектакль.
Во-вторых, если мы обратимся к истории и полюбопытствуем, какие же обстоятельства в пре
дыдущие эпохи порождали интерес к жанровой теме и одновременно служили почвой для его развития, то окажется, что речь может итти меньше всего о «дурном вкусе» зрителя.
В самом деле, на какой почве развилось, например голландское жанровое искус
ство, которое, по выражению Гегеля, «обладало высшею силою привлекательности».
Защищая «жанр», Стасов приводит высказывание Гегеля:
«Голландцы избрали содержание своих картин из своей настоящей, современной жизни, и нельзя ставить им в упрек, что они захотели повторить во второй раз в искусстве, что у них существо
вало уже в жизни. Для того чтобы овладеть полным ин
тересом современных людей, должно представлять их глазам и их мысли явления современности. Но в чем со
стояли интересы тогдашних голландцев? На это отвечает история. Голландец сам создал большую часть почвы, на которой живет, и принужден постоянно защищать
ее против морского напора; горожане и поселяне сбросили с себя посредством усилий храбрости, постоянства и терпения иго испанского владычества и точно так же завоевали себе религиозную свободу. Вот этот-то гражданский и пред
приимчивый дух столько же в больших, сколько и в малых вещах, у себя дома или на далеких морях, это уютное, опрятное, тщательное хозяйство, довольство и самонадеянность, проистекающие из мысли, что они всем этим обязаны соб
ственному труду, — все это и составляет сюжет их картин». (В. В. Стасов. Избранные сочинения. Том I. Статья «О голландской живописи», стр. 15, издание «Искусство», 1937 г. ).
Мы, понятно, и не думаем ставить знака тождества между эпохой, описанной Гегелем, и нашей. Они до крайности различны.
Освободившись от иноземного ига, народ Голландии подпал под иго собственной буржуазии, а плоды всенародного труда стали достоянием горсточки богатеев. Но советский народ, завоевавший себе действительно вечную свободу и независимость, больше чем кто-либо иной имеет основание испытывать удовлетворение «от мысли, что всем этим обязан, собственному труду».
В самом деле: когда, в какие эпохи труд, патриотизм, честь, героизм, семья, мораль, дружба, словом все то, что составляет наш быт, —
П. Федотов «Сватовство майора
Жанровая тема
в живописи и фотоискусстве
Л. Кристи Прошлым летом на отчетной выставке ленин
градских фотомастеров случился весьма примечательный казус: когда пришлось подво
дить итоги, оказалось, что зритель, едва ли не самые похвальные и даже восторженные отзывы дал двум жанровым картинкам, которые по мнению специалистов в вопросах фотоискусства своей малохудожественностью и скудностью содер
жания только снижали общий высокий уровень выставки.
Снимки в самом деле были весьма посредственны. И это дало даже повод некоторым специалистам в вопросах фотографии отнести их успех за счет, как они выразились, «дурного вкуса» части зрителей.
Верно ли, однако, такое утверждение? Не следует ли искать причину этого успеха гораздо глубже?
Во-первых, не нужно обладать особой проницательностью, для того чтобы установить, что наш зритель проявляет живой интерес к так на
зываемой жанровой тематике, т. е. к тому искусству, которое изображает трудовые будни, независимо от того, фотография ли это, живописная картина, или театральный спектакль.
Во-вторых, если мы обратимся к истории и полюбопытствуем, какие же обстоятельства в пре
дыдущие эпохи порождали интерес к жанровой теме и одновременно служили почвой для его развития, то окажется, что речь может итти меньше всего о «дурном вкусе» зрителя.
В самом деле, на какой почве развилось, например голландское жанровое искус
ство, которое, по выражению Гегеля, «обладало высшею силою привлекательности».
Защищая «жанр», Стасов приводит высказывание Гегеля:
«Голландцы избрали содержание своих картин из своей настоящей, современной жизни, и нельзя ставить им в упрек, что они захотели повторить во второй раз в искусстве, что у них существо
вало уже в жизни. Для того чтобы овладеть полным ин
тересом современных людей, должно представлять их глазам и их мысли явления современности. Но в чем со
стояли интересы тогдашних голландцев? На это отвечает история. Голландец сам создал большую часть почвы, на которой живет, и принужден постоянно защищать
ее против морского напора; горожане и поселяне сбросили с себя посредством усилий храбрости, постоянства и терпения иго испанского владычества и точно так же завоевали себе религиозную свободу. Вот этот-то гражданский и пред
приимчивый дух столько же в больших, сколько и в малых вещах, у себя дома или на далеких морях, это уютное, опрятное, тщательное хозяйство, довольство и самонадеянность, проистекающие из мысли, что они всем этим обязаны соб
ственному труду, — все это и составляет сюжет их картин». (В. В. Стасов. Избранные сочинения. Том I. Статья «О голландской живописи», стр. 15, издание «Искусство», 1937 г. ).
Мы, понятно, и не думаем ставить знака тождества между эпохой, описанной Гегелем, и нашей. Они до крайности различны.
Освободившись от иноземного ига, народ Голландии подпал под иго собственной буржуазии, а плоды всенародного труда стали достоянием горсточки богатеев. Но советский народ, завоевавший себе действительно вечную свободу и независимость, больше чем кто-либо иной имеет основание испытывать удовлетворение «от мысли, что всем этим обязан, собственному труду».
В самом деле: когда, в какие эпохи труд, патриотизм, честь, героизм, семья, мораль, дружба, словом все то, что составляет наш быт, —
П. Федотов «Сватовство майора