ветском Союзе. Метод суховатого описания был выражен в нем наиболее ярко и он-то и породил многочисленный поток механически сцепленных серий фотоснимков с единообразным названием «День колхозной семьи», «День завода» и т. д. и пр. — обычный стандарт повторения. Но в от
личие от последних «Семья Филипповых» в силу своего целевого назначения явилась крупным по
литическим и художественным произведением советской фотографии; внутреннее его содержание имело острую и сюжетно насыщенную на
грузку. Этому очерку противопоставлялась жизнь рабочего класса в капиталистических странах с ее безработицей, самоубийствами и полуголодным существованием — фотоочерк был сделан для за
границы и печатался почти во всех странах мира.
Результатом этого потрясающего сравнения двух политических систем был огромный поток писем со всех концов мира в адрес рабочего за
вода «Красный пролетарий» т. Филиппова. Больше того, специальные экскурсии приезжали в Со
ветский Союз, в Москву, для того чтобы убедиться в правдивости содержания фотоочерка «День семьи Филипповых». И своеобразным фотографическим ответом на него явился фотоочерк, при
сланный нам из-за рубежа «День семьи Фурнес», описывавший голод и нищету рабочей семьи в капиталистической стране.
Много споров вызвала в свое время (1932 г. ) попытка сюжетного построения фотоочерка методом воссоздания (путем инсценировки) биографии отдельных персонажей. Этот метод был ис
пользован в фотоочерке М. Альперта «Гигант и строитель» — о рабочем Магнитостроя т. Калмыкове.
Причину возникновения этого метода надо искать в стремлении советских фотографов отразить замечательное и невиданное в истории яв
ление роста человека в социалистической стране. Съемка производилась в тот момент, когда Калмыков был уже знатным человеком стройки, ор
деноносцем, высококвалифицированным рабочим. А в очерке, построенном почти исключительно на
инсценировке, автор возвращает Калмыкова к его прошлому — жизни в деревне, поездке на строй
ку, обучению грамоте и ремеслу и т. д. до его фактического положения в дни съемки.
Подобный метод «восстановления» фактов, оказавшийся искусственным, естественно не получил развития в советском фоторепортаже.
Значительным произведением, обогатившим методику советского фотоочерка, является работа того же автора «Днепрогэс». Это знаменательное для нашей страны строительство можно было бы показать в ряде хороших фотографий, бо
лее или менее последовательно отражающих ход строительства. Но серия фотоснимков, скреплен
ная только последовательностью рабочего
процесса, только единством места и времени, не является фотоочерком, как бы хорошо ни выполнены были отдельные снимки.
Сравним такую предполагаемую серию (в действительности этот примитивный метод использовался многими авторами) с фотоочерком «Днепрогэс». Принцип его построения основан на про
тивоположности двух мировоззрений, на столкновении идей. Привожу отрывки из плана очерка:
«Английский писатель Уэллс и В. И. Ленин беседуют об электрификации России. Посетив Кремль, Уэллс пишет об этой беседе в своей книге «Россия во мгле». «Ленин хотя и отри
цает, как правоверный марксист, всякие утопии, в конце концов сам вдался в утопию... Можно ли вообразить себе более смелый проект (план Гоэлро—С. Ф. ), в обширной, плоской стране с бесконечными лесами, с неграмотными мужиками, с ничтожным развитием техники и умирающей промышленностью. Я лично ничего подобного представить себе не могу».
Прощаясь с Уэллсом, Ленин сказал: «Приезжайте еще раз в Россию через 10 лет и тогда поговорим и посмотрим, что будет сделано».
Уэллс, возвращаясь к себе на родину, видел в широкое окно международного вагона унылое однообразие крестьянских полей, соломенные
крыши, покривившиеся избушки, некормленных кляч за сохой, разруху промышленности и т. д. ».
Чрезвычайная заостренность идеи, выраженной на материале строительства Днепрогэса, приковы
вает внимание зрителя с первого же снимка. В их последовательности происходит конфликт двух миров, представляемых, с одной стороны, знаменитым писателем класса буржуазии и, с дру
гой, — гениальным вождем пролетариата. Они смотрят на одну и ту же нищую, разрушенную огнем гражданской войны Россию, но видят разные вещи. Кто оказался прав?
Классовая близорукость буржуазного писателя и реальность гениального предвидения Ленина убедительно вскрываются снимками этапов
«На деревню дедушке
(Фотоочерк Э. Бодрина и К. Курбатова, помещенный
в № 9 «Иллюстрированной газеты» за 1941 г. )
личие от последних «Семья Филипповых» в силу своего целевого назначения явилась крупным по
литическим и художественным произведением советской фотографии; внутреннее его содержание имело острую и сюжетно насыщенную на
грузку. Этому очерку противопоставлялась жизнь рабочего класса в капиталистических странах с ее безработицей, самоубийствами и полуголодным существованием — фотоочерк был сделан для за
границы и печатался почти во всех странах мира.
Результатом этого потрясающего сравнения двух политических систем был огромный поток писем со всех концов мира в адрес рабочего за
вода «Красный пролетарий» т. Филиппова. Больше того, специальные экскурсии приезжали в Со
ветский Союз, в Москву, для того чтобы убедиться в правдивости содержания фотоочерка «День семьи Филипповых». И своеобразным фотографическим ответом на него явился фотоочерк, при
сланный нам из-за рубежа «День семьи Фурнес», описывавший голод и нищету рабочей семьи в капиталистической стране.
Много споров вызвала в свое время (1932 г. ) попытка сюжетного построения фотоочерка методом воссоздания (путем инсценировки) биографии отдельных персонажей. Этот метод был ис
пользован в фотоочерке М. Альперта «Гигант и строитель» — о рабочем Магнитостроя т. Калмыкове.
Причину возникновения этого метода надо искать в стремлении советских фотографов отразить замечательное и невиданное в истории яв
ление роста человека в социалистической стране. Съемка производилась в тот момент, когда Калмыков был уже знатным человеком стройки, ор
деноносцем, высококвалифицированным рабочим. А в очерке, построенном почти исключительно на
инсценировке, автор возвращает Калмыкова к его прошлому — жизни в деревне, поездке на строй
ку, обучению грамоте и ремеслу и т. д. до его фактического положения в дни съемки.
Подобный метод «восстановления» фактов, оказавшийся искусственным, естественно не получил развития в советском фоторепортаже.
Значительным произведением, обогатившим методику советского фотоочерка, является работа того же автора «Днепрогэс». Это знаменательное для нашей страны строительство можно было бы показать в ряде хороших фотографий, бо
лее или менее последовательно отражающих ход строительства. Но серия фотоснимков, скреплен
ная только последовательностью рабочего
процесса, только единством места и времени, не является фотоочерком, как бы хорошо ни выполнены были отдельные снимки.
Сравним такую предполагаемую серию (в действительности этот примитивный метод использовался многими авторами) с фотоочерком «Днепрогэс». Принцип его построения основан на про
тивоположности двух мировоззрений, на столкновении идей. Привожу отрывки из плана очерка:
«Английский писатель Уэллс и В. И. Ленин беседуют об электрификации России. Посетив Кремль, Уэллс пишет об этой беседе в своей книге «Россия во мгле». «Ленин хотя и отри
цает, как правоверный марксист, всякие утопии, в конце концов сам вдался в утопию... Можно ли вообразить себе более смелый проект (план Гоэлро—С. Ф. ), в обширной, плоской стране с бесконечными лесами, с неграмотными мужиками, с ничтожным развитием техники и умирающей промышленностью. Я лично ничего подобного представить себе не могу».
Прощаясь с Уэллсом, Ленин сказал: «Приезжайте еще раз в Россию через 10 лет и тогда поговорим и посмотрим, что будет сделано».
Уэллс, возвращаясь к себе на родину, видел в широкое окно международного вагона унылое однообразие крестьянских полей, соломенные
крыши, покривившиеся избушки, некормленных кляч за сохой, разруху промышленности и т. д. ».
Чрезвычайная заостренность идеи, выраженной на материале строительства Днепрогэса, приковы
вает внимание зрителя с первого же снимка. В их последовательности происходит конфликт двух миров, представляемых, с одной стороны, знаменитым писателем класса буржуазии и, с дру
гой, — гениальным вождем пролетариата. Они смотрят на одну и ту же нищую, разрушенную огнем гражданской войны Россию, но видят разные вещи. Кто оказался прав?
Классовая близорукость буржуазного писателя и реальность гениального предвидения Ленина убедительно вскрываются снимками этапов
«На деревню дедушке
(Фотоочерк Э. Бодрина и К. Курбатова, помещенный
в № 9 «Иллюстрированной газеты» за 1941 г. )