Иначе работает мастер репортажной, художественной фотографии. Он изучает обстановку труда и жизни человека. Это позволяет ему оз
накомиться не только с отдельными людьми, но и со всей суммой производственных, общественных, бытовых отношений.
«Правда» в своей статье «О натурализме в живописи» (26 марта 1936 г. ) дала очень четкое разъяснение всем тем, кто склонен объявлять на
турализм специфическим свойством фотографии. «Правда» тогда писала: «Натуралистов обычно упрекают в фотографичности. Но это неверно: их картины гораздо хуже, чем хорошая фотогра
фия, от которой натурализм заимствовал лишь неестественную напряженность поз, застывший, прикованный к объективу взгляд, замену композиции простой расстановкой фигур в рамке видо
искателя и механическое равнодушие объектива ко всему, что попадает в поле его зрения, т. е.
именно те недостатки фотографии, которые присущи только очень плохим фотографам» (подчеркнуто нами В. Д. ).
Что же остается от упреков в автоматичности, механичности, натуралистичности фотографического художественного процесса? Ничего.
Одно из основных требований ко всякому искусству — это уменье изменять натуру и вносить в новый обобщенный образ авторскую оценку, его мировоззрение.
Есть ли эти возможности у фотографии? Да. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно побывать на любой выставке и посмотреть, как по
разному различные авторы показывают одни и те же явления. Возьмите фотовыставку работ, сде
ланных во время большой коллективной поездки фотографов по каналу Москва — Волга. Ю. Ере
мин увидел воздушную перспективу, вечернюю дымку, мягкие спокойные линии. А. Хлебников увидел архитектурные ансамбли. А. Шайхет увидел воду, ее фактуру и репортажно показал па
роходное движение. Мих. Прехнер сильнее всего показал фрагменты, детали сооружений и т. д.
Однако, как же все таки с натурализмом в фотографии? Есть он или нет? Есть, но у фотохудожников он встречается не чаще, чем у скульпторов или живописцев. Что касается ремесленни
ков или начинающих любителей, то они, разумется, делают натуралистические снимки в огромном количестве, но это лежит вне области искусства.
Разберем несколько примеров натурализма в работах советских фотографов.
Один из репортеров, обладающих техническим опытом, но лишенный и художественного вкуса, и общей культуры, отвечая спросу на бытовую те
матику, сделал серию «Колхозная свадьба». Он решил в этой теме развернуть картину колхозной зажиточности, покоящейся на выработке большо
го числа трудодней. В этом отношении факты были очень яркие — и жених и невеста были
передовые колхозники. Но лицо невесты оказалось нефотогеничным. Автор не смог преодолеть это «препятствие», и снимки веселой, в действительности, колхозной свадьбы получили карикатурный характер.
П. Новицкий, лет 10 — 12 назад, сделал снимок «Купальщица». Женщина на пляже дана в образе грубого животного. Сейчас никто, в том числе и Новицкий, так пляжа показывать не станет. Тоже давненько А. Шайхет сделал портрет старого уз
бека. Ничего, кроме резко выраженных морщин, автор в снимке не доказывает.
Натуралистические вещи создавал в свое время Ю. Еремин, когда он, не видя или не желая видеть явлений нового быта, новых отношений, пытался поэтизировать уходящее (одинокого дер
виша на базаре, допотопную арбу). Позднее, в 1931—1934 гг. при съемке ударников многие крупные мастера фотографии давали грубые на
туралистические портреты людей в нарочито грязных спецовках, с выступающими на лбу кап
лями пота. Ударников снимали с поразительным равнодушием к их внутреннему облику, наскоро всучивая им в руки кирку или отбойный молоток.
В 1938 г. Е. Лангман фотографировал в Донбассе. При съемке нескольких портретов он допустил аналогичные ошибки, и в изображенных людях никак нельзя было увидеть ни новой эпохи, ни новых людей, работающих на социалистических предприятиях. В этих снимках автор холоден и равнодушен.
В одном из снимков Лангмана на девушке-шахтерке с хорошим молодым милым лицом рваный свитер. По поводу таких промахов авторы трафаретно оправдываются: «Так оно было на самом деле». Но эта случайность выбора объекта съемки обычно сопутствует проявлениям натурализма.
Натуралистические ошибки часто порождаются поверхностным решением темы. Так например, Б. Кудояров, снимая в одной из братских респуб
лик семью знатного человека, решил тему так, что если бы не орден на груди стахановца, вы никак не могли бы догадаться о том, что это со
временная советская семья. И дыня, и пиалы, и ковер — все это не дает ключа к пониманию произведения, а смущение девочки и очень чувствую
щаяся связанность позы жены знатного человека сбивает с толку зрителя, который хочет, но не может найти в снимке показа новых отношений между людьми. Почему так вышло? Потому что автор исходил из внешних данных. Семья совет
ская? Советская. Человек знатный? Знатный. Орденоносец? Орденоносец. А значит, как ни по
сади этих людей, какие бы ни были на их лицах душевные движения выражены, — все это для ав
тора уже неважно... С него достаточно наличия «советской темы».
Именно тогда и получаются натуралистические
снимки, когда автор игнорирует сцепифику дан
накомиться не только с отдельными людьми, но и со всей суммой производственных, общественных, бытовых отношений.
«Правда» в своей статье «О натурализме в живописи» (26 марта 1936 г. ) дала очень четкое разъяснение всем тем, кто склонен объявлять на
турализм специфическим свойством фотографии. «Правда» тогда писала: «Натуралистов обычно упрекают в фотографичности. Но это неверно: их картины гораздо хуже, чем хорошая фотогра
фия, от которой натурализм заимствовал лишь неестественную напряженность поз, застывший, прикованный к объективу взгляд, замену композиции простой расстановкой фигур в рамке видо
искателя и механическое равнодушие объектива ко всему, что попадает в поле его зрения, т. е.
именно те недостатки фотографии, которые присущи только очень плохим фотографам» (подчеркнуто нами В. Д. ).
Что же остается от упреков в автоматичности, механичности, натуралистичности фотографического художественного процесса? Ничего.
Одно из основных требований ко всякому искусству — это уменье изменять натуру и вносить в новый обобщенный образ авторскую оценку, его мировоззрение.
Есть ли эти возможности у фотографии? Да. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно побывать на любой выставке и посмотреть, как по
разному различные авторы показывают одни и те же явления. Возьмите фотовыставку работ, сде
ланных во время большой коллективной поездки фотографов по каналу Москва — Волга. Ю. Ере
мин увидел воздушную перспективу, вечернюю дымку, мягкие спокойные линии. А. Хлебников увидел архитектурные ансамбли. А. Шайхет увидел воду, ее фактуру и репортажно показал па
роходное движение. Мих. Прехнер сильнее всего показал фрагменты, детали сооружений и т. д.
Однако, как же все таки с натурализмом в фотографии? Есть он или нет? Есть, но у фотохудожников он встречается не чаще, чем у скульпторов или живописцев. Что касается ремесленни
ков или начинающих любителей, то они, разумется, делают натуралистические снимки в огромном количестве, но это лежит вне области искусства.
Разберем несколько примеров натурализма в работах советских фотографов.
Один из репортеров, обладающих техническим опытом, но лишенный и художественного вкуса, и общей культуры, отвечая спросу на бытовую те
матику, сделал серию «Колхозная свадьба». Он решил в этой теме развернуть картину колхозной зажиточности, покоящейся на выработке большо
го числа трудодней. В этом отношении факты были очень яркие — и жених и невеста были
передовые колхозники. Но лицо невесты оказалось нефотогеничным. Автор не смог преодолеть это «препятствие», и снимки веселой, в действительности, колхозной свадьбы получили карикатурный характер.
П. Новицкий, лет 10 — 12 назад, сделал снимок «Купальщица». Женщина на пляже дана в образе грубого животного. Сейчас никто, в том числе и Новицкий, так пляжа показывать не станет. Тоже давненько А. Шайхет сделал портрет старого уз
бека. Ничего, кроме резко выраженных морщин, автор в снимке не доказывает.
Натуралистические вещи создавал в свое время Ю. Еремин, когда он, не видя или не желая видеть явлений нового быта, новых отношений, пытался поэтизировать уходящее (одинокого дер
виша на базаре, допотопную арбу). Позднее, в 1931—1934 гг. при съемке ударников многие крупные мастера фотографии давали грубые на
туралистические портреты людей в нарочито грязных спецовках, с выступающими на лбу кап
лями пота. Ударников снимали с поразительным равнодушием к их внутреннему облику, наскоро всучивая им в руки кирку или отбойный молоток.
В 1938 г. Е. Лангман фотографировал в Донбассе. При съемке нескольких портретов он допустил аналогичные ошибки, и в изображенных людях никак нельзя было увидеть ни новой эпохи, ни новых людей, работающих на социалистических предприятиях. В этих снимках автор холоден и равнодушен.
В одном из снимков Лангмана на девушке-шахтерке с хорошим молодым милым лицом рваный свитер. По поводу таких промахов авторы трафаретно оправдываются: «Так оно было на самом деле». Но эта случайность выбора объекта съемки обычно сопутствует проявлениям натурализма.
Натуралистические ошибки часто порождаются поверхностным решением темы. Так например, Б. Кудояров, снимая в одной из братских респуб
лик семью знатного человека, решил тему так, что если бы не орден на груди стахановца, вы никак не могли бы догадаться о том, что это со
временная советская семья. И дыня, и пиалы, и ковер — все это не дает ключа к пониманию произведения, а смущение девочки и очень чувствую
щаяся связанность позы жены знатного человека сбивает с толку зрителя, который хочет, но не может найти в снимке показа новых отношений между людьми. Почему так вышло? Потому что автор исходил из внешних данных. Семья совет
ская? Советская. Человек знатный? Знатный. Орденоносец? Орденоносец. А значит, как ни по
сади этих людей, какие бы ни были на их лицах душевные движения выражены, — все это для ав
тора уже неважно... С него достаточно наличия «советской темы».
Именно тогда и получаются натуралистические
снимки, когда автор игнорирует сцепифику дан