судьбу у либералов требования созыва учредительного собрания на основе всеобщего избирательного права.
Как известно, либералы в период своей политической „весны“ — при Святополк-Мирском — не смели и заикнуться о всенародном учредительном собрании. Они ле
петали нечто, не весьма вразумительное, об „участии представителей населения“. И вот, когда на одном из банкетов несколько ораторов социал-демократов предложили включить в резолюцию требование созыва Учре
дительного Собрания на основе всеобщего избирательного права, маститый председатель банкета, он же редактор политического журнала, считающего себя прямым преем
ником „Отечественных Записок“, высказал крайнее негодование по поводу такой „бестактности“ социал-демократов, „срывающих банкет“.
Разумеется, собравшиеся на банкете почтенные либералы поддержали своего председателя. С тех пор прошло менее года. Либералы разместились по союзам и за
полнили ряды конституционно-демократической партии. И что же... Созыв учредительного собрания всеобщим голосованием они считают теперь своим требованием.
Но успехи и рост политического значения русской социал-демократии не могут скрыть темной стороны ее истории за последние два года. Мы говорим о расколе российской социал-демократической рабочей партии на две фракции: „большинство“ и „меньшинство“. Раскол этот, конечно, ослабил партию. Он внес путаницу в умы членов партии как интеллигентов, так и, в особенности, ра
бочих, значительную часть которых он оттолкнул от партии. Раскол создал почву для демагогии самого низкого сорта. А в замкнутых партийных кружках, особенно заграничных, благодаря ему образовалась удуш
ливая, истерическая атмосфера личной борьбы, взаимных обвинений и ненависти.
Партийный раскол есть наследие изжитых уже ненормальных условий деятельности социал-демократии в поли
цейско-самодержавном государстве. Партия давно уже переросла эти условия. Ей стало невыносимо душно в „подполье , и пока она не находила из него выхода в широкие пролетарские массы, в рядах ее и происходила та давка, которая выразилась в форме раскола. „Большинство и „меньшинство образовались в 1903 г., на
втором съезде партии, по организационному вопросу. Так как существовавшие политические условия не позволяли
решить спорный вопрос партийной практикой, то спор перешел в литературу, и вокруг периодических органов сгруппировались враждебные друг другу кружки. Ненор
мальная обстановка ссыльно-эмигрантской жизни придала этой полемике специфический колорит. Попытка разре
шить спорные вопросы на третьем съезде не увенчалась успехом. По формальным основаниям, правильность ко
торых спорна, „меньшинство“ отказалось участвовать в съезде и созвало одновременно с ним „конференцию .
Таким образом оформлен был раскол партии. Но в то же время сравнение постановлений съезда и конференции показало, что сколько-нибудь значительных различий в тактике, оправдывающих существование двух партий, нет, и обе фракции постановили подготовить взаимное объединение.
В настоящее время изменившиеся политические условия требуют этого объединения безотлагательно. Перед партией стоит громадная очередная организационная задача.
Социал-демократия из конспиративной организации должна стать открытой партией пролетарских масс. Мы не предрешаем здесь ни срока, ни конкретных форм этого перехода. Но что он не может быть совершен сколько-нибудь удовлетворительно при существовании двух разоб
щенных фракций с одинаковой программой и тактикой, — это бесспорно. Было бы самоубийственной политикой для обеих фракций, составляющих социал-демократиче
скую партию, начать теперь борьбу по перетягиванию рабочих масс в „свою“ организацию. В результате вы
играли бы только те элементы, которые хотят поссорить рабочий класс с социал-демократией, противополагая ей
идею „самостоятельной“ рабочей партии. Враги социалдемократии — а их у нее слишком достаточно среди буржуазных партий даже весьма радикальной окраски, —
всегда с злорадством следившие за расколом партии и использовавшие его для своей агитации против социалдемократии, не могли бы пожелать для себя ничего лучшего, как сохранение теперь „большинства“ и „меньшинства“.
Мы отнюдь не хотим всем вышеизложенным сказать, что между этими двумя фракциями нет совсем тактиче
ских или организационных разногласий. Они есть. Но
они не достаточны, чтобы оправдать образование двух самостоятельных партий, и могут вполне хорошо ужиться в границах одной и той же партии. Невозможно пред
ставить сколько-нибудь обширную и жизненную партию,
в которой не было бы оттенков мнений, подчас довольно резко различных. Наоборот, в столкновении этих разли
чий заключается жизнь, залог идейного развития партии,
ее прогресса. Но эта идейная борьба внутри партии не должна нарушить ее единства, как политической организации. Пример такого правильного отношения к „разногласиям“ дают нам немецкие товарищи.
Сколько раз немецкая буржуазная пресса с злорадством подчеркивала разногласия в среде немецких социалдемократов и предсказывала раскол на ближайшем же „партейтаге“. Но каждый „партейтаг“ социал-демократии приносил буржуазии новое разочарование: немецкая социал-демократия остается единой.
На обязанности всех русских социал-демократов лежит осуществить практически объединение партии для совмест
ной и дружной работы по разрешению многих насущных задач социал-демократии в новой России.
П. Румянцев.
Кровавые подвиги черных сотен приобретают с каждым днем все более и более угрожающие размеры. Если в Петербурге, не в пример прочим городам, жертвы хулиганов насчитываются пока единицами, то нет сомнения, что накопляющаяся в рядах новоявленных защит
ников самодержавия потенциальная энергия рано или поздно, и даже вернее рано, чем поздно, выльется наружу. Петербурга не минет чаша, преподнесенная многим городам России хулиганами-добровольцами и хулиганами по обязанности службы.
Эта новая „черная опасность“ заставляет серьезно
призадуматься. Смотреть ли на черные сотни, как на
Как известно, либералы в период своей политической „весны“ — при Святополк-Мирском — не смели и заикнуться о всенародном учредительном собрании. Они ле
петали нечто, не весьма вразумительное, об „участии представителей населения“. И вот, когда на одном из банкетов несколько ораторов социал-демократов предложили включить в резолюцию требование созыва Учре
дительного Собрания на основе всеобщего избирательного права, маститый председатель банкета, он же редактор политического журнала, считающего себя прямым преем
ником „Отечественных Записок“, высказал крайнее негодование по поводу такой „бестактности“ социал-демократов, „срывающих банкет“.
Разумеется, собравшиеся на банкете почтенные либералы поддержали своего председателя. С тех пор прошло менее года. Либералы разместились по союзам и за
полнили ряды конституционно-демократической партии. И что же... Созыв учредительного собрания всеобщим голосованием они считают теперь своим требованием.
Но успехи и рост политического значения русской социал-демократии не могут скрыть темной стороны ее истории за последние два года. Мы говорим о расколе российской социал-демократической рабочей партии на две фракции: „большинство“ и „меньшинство“. Раскол этот, конечно, ослабил партию. Он внес путаницу в умы членов партии как интеллигентов, так и, в особенности, ра
бочих, значительную часть которых он оттолкнул от партии. Раскол создал почву для демагогии самого низкого сорта. А в замкнутых партийных кружках, особенно заграничных, благодаря ему образовалась удуш
ливая, истерическая атмосфера личной борьбы, взаимных обвинений и ненависти.
Партийный раскол есть наследие изжитых уже ненормальных условий деятельности социал-демократии в поли
цейско-самодержавном государстве. Партия давно уже переросла эти условия. Ей стало невыносимо душно в „подполье , и пока она не находила из него выхода в широкие пролетарские массы, в рядах ее и происходила та давка, которая выразилась в форме раскола. „Большинство и „меньшинство образовались в 1903 г., на
втором съезде партии, по организационному вопросу. Так как существовавшие политические условия не позволяли
решить спорный вопрос партийной практикой, то спор перешел в литературу, и вокруг периодических органов сгруппировались враждебные друг другу кружки. Ненор
мальная обстановка ссыльно-эмигрантской жизни придала этой полемике специфический колорит. Попытка разре
шить спорные вопросы на третьем съезде не увенчалась успехом. По формальным основаниям, правильность ко
торых спорна, „меньшинство“ отказалось участвовать в съезде и созвало одновременно с ним „конференцию .
Таким образом оформлен был раскол партии. Но в то же время сравнение постановлений съезда и конференции показало, что сколько-нибудь значительных различий в тактике, оправдывающих существование двух партий, нет, и обе фракции постановили подготовить взаимное объединение.
В настоящее время изменившиеся политические условия требуют этого объединения безотлагательно. Перед партией стоит громадная очередная организационная задача.
Социал-демократия из конспиративной организации должна стать открытой партией пролетарских масс. Мы не предрешаем здесь ни срока, ни конкретных форм этого перехода. Но что он не может быть совершен сколько-нибудь удовлетворительно при существовании двух разоб
щенных фракций с одинаковой программой и тактикой, — это бесспорно. Было бы самоубийственной политикой для обеих фракций, составляющих социал-демократиче
скую партию, начать теперь борьбу по перетягиванию рабочих масс в „свою“ организацию. В результате вы
играли бы только те элементы, которые хотят поссорить рабочий класс с социал-демократией, противополагая ей
идею „самостоятельной“ рабочей партии. Враги социалдемократии — а их у нее слишком достаточно среди буржуазных партий даже весьма радикальной окраски, —
всегда с злорадством следившие за расколом партии и использовавшие его для своей агитации против социалдемократии, не могли бы пожелать для себя ничего лучшего, как сохранение теперь „большинства“ и „меньшинства“.
Мы отнюдь не хотим всем вышеизложенным сказать, что между этими двумя фракциями нет совсем тактиче
ских или организационных разногласий. Они есть. Но
они не достаточны, чтобы оправдать образование двух самостоятельных партий, и могут вполне хорошо ужиться в границах одной и той же партии. Невозможно пред
ставить сколько-нибудь обширную и жизненную партию,
в которой не было бы оттенков мнений, подчас довольно резко различных. Наоборот, в столкновении этих разли
чий заключается жизнь, залог идейного развития партии,
ее прогресса. Но эта идейная борьба внутри партии не должна нарушить ее единства, как политической организации. Пример такого правильного отношения к „разногласиям“ дают нам немецкие товарищи.
Сколько раз немецкая буржуазная пресса с злорадством подчеркивала разногласия в среде немецких социалдемократов и предсказывала раскол на ближайшем же „партейтаге“. Но каждый „партейтаг“ социал-демократии приносил буржуазии новое разочарование: немецкая социал-демократия остается единой.
На обязанности всех русских социал-демократов лежит осуществить практически объединение партии для совмест
ной и дружной работы по разрешению многих насущных задач социал-демократии в новой России.
П. Румянцев.
О народной милиции.
Кровавые подвиги черных сотен приобретают с каждым днем все более и более угрожающие размеры. Если в Петербурге, не в пример прочим городам, жертвы хулиганов насчитываются пока единицами, то нет сомнения, что накопляющаяся в рядах новоявленных защит
ников самодержавия потенциальная энергия рано или поздно, и даже вернее рано, чем поздно, выльется наружу. Петербурга не минет чаша, преподнесенная многим городам России хулиганами-добровольцами и хулиганами по обязанности службы.
Эта новая „черная опасность“ заставляет серьезно
призадуматься. Смотреть ли на черные сотни, как на