стѣсняться вышеприведенными соображеніями, и она всегда будетъ отмѣчать, разумѣется, не прибѣгая къ пріемамъ бульварной прессы,—все, что ни являлось бы вопіющимъ въ томъ или иномъ смыслѣ.

Понятно, она, попрежнему, не станетъ вдаваться въ критическіе разборы какихъ бы то ни было клеветъ и злословій по адресу собственника изданія, считая ниже своего достоинства полемизировать съ преслѣдую

щими свои яичныя выгоды и цѣли господами, про которыхъ можно смѣло сказать, что они sans foi, sans loi.

Но она будетъ бороться всѣми возможными силами противъ такъ называемаго „декадентскаго направленія, прививаемаго юношеству разными аферистами, не спо

собными выдвинуться ничѣмъ инымъ,

кромѣ подобныхъ мѣръ, — именно какъ прививается дурная болѣзнь, являющаяся бичемъ человѣчества съ незапамятныхъ временъ. Зараза коснулась, къ сожалѣнію, отчасти и художественныхъ школъ, по злой воли или по недостаточности развитія руководителей.

Есть тутъ, конечно, мягкія души, которыя легко идутъ на всякій соблазнъ или на всякую удочку; есть, конечно, и искренне юродствующіе и вѣрующіе въ свое пре

восходство; но есть, разумѣется, и хитрецы, которые сознательно слѣдуютъ за моднымъ теченіемъ, разъ тутъ видна какая-нибудь матеріальная выгода или возможность заслужить популярность въ извѣстной средѣ.

Аферисты устраиваютъ выставки или предпринимаютъ изданія подъ видомъ без

корыстной пропаганды новыхъ идей насмѣну старымъ, а когда нельзя ужъ про

бавляться одними псевдо-символическими произведеніями съ видимо отсутствующи

ми въ природѣ, совсѣмъ исковерканными существами или всякими несуразными явленіями, тогда пристегиваются къ этому и произведенія, неимѣющія ничего общаго съ первыми.

Для привлеченія вниманія, они безъ зазрѣнія совѣсти пишутъ панегирики другъ другу, по Крыловской баснѣ: „кукушка хвалитъ пѣтуха — за то, что хвалитъ онъ кукушку . Для большей же убѣдительности они готовы ссылаться и на присужденія наградъ ихъ приснымъ въ Западной Европѣ, точно имъ неизвѣстно, что подобныя на

грады всегда присуждаются по полюбовному соглашенію представителей разныхъ нацioн

альностей, и что споры происходятъ тутъ только какъ бы дня виду. Являются еще на подмогу и добровольные или наемные газетные панегиристы, —полу-художники, полу-писатели,—которые распинаются за яко-бы свои идеалы, восхваляя то, что совсѣмъ не заслуживало бы похвалы, и ругая то, что вовсе не должно бы было вызывать ругани у безпристрастныхъ людей.

Публика и даже критика въ обманѣ; многіе начинаютъ говорить: „помилуйте,

какое же это декаденство, если здѣсь есть такія крупныя имена и такія работы, въ которыхъ нѣтъ ничего упадочнаго?

Аферисты же заявляютъ съ своей стороны: „да и какой упадокъ можетъ быть у русскаго искусства, гдѣ не было даже и разсвѣта“,—не зная или не желая знать, что разсвѣтъ бывалъ у насъ не разъ, какъ и вездѣ, начиная съ XI в. и кончая третьей четвертью XIX. но только русскіе люди, привыкнувъ обезьянничать болѣе другихъ, въ концѣ концовъ стали безразбору пересаживать на свою почву совершенно чуждыя имъ явленія, которыя въ иныхъ мѣрахъ имѣли еще свою raison d etre, а теперь и тамъ сдаются уже въ архивъ, по

добно всякой модѣ. Франція, напр., гдѣ новое направленіе было вызвано дѣйствительной потребностью борьбы противъ укореняв

шейся рутины, уже замѣтно вставляетъ разныя заблужденія, явившіяся слѣдствіемъ хватанія черезъ край. Другія страны, послѣдовавшія по тому же пути, также начинаютъ понемногу освобождаться отъ из