витие исторических событий и драм, тем их собственные драмы исторически значительнее. Подлинный художник отбирает из их биографий такой
материал, который мелочами быта не засоряет скульптурной монолитно
сти их дел и жизни. Но часто бывает, что даже большие мастера искусства, уйдя в выписывание лиц, в лепку фигур и характеров героических людей, оставляют (в тени самые народы, и в
трагедии героев народы участвуют только в качестве античного хора, одноликого и одноименного.
И, наконец, наиболее величественны и значительны полотна об исторических делах, полные красок, бли

ков, многоголосые, многозвучные, на

которых сталкиваются десятки лиц, решаются сотни судеб, где на слож
нейшем переплетении действий масс тончайшим письмом выписаны свер
кающие облики вожаков и борцов, мощная симфония, полная силы и объемной полноты. Такова высшая форма исторических произведений,

поэтических претворений истории в искусство.

Во всех этих методах изложения исторических событий для нас, сов
ременников, важны два решающих фактора: верное ощущение в историческом прошлом тех корней, тех глубин, из которых растет наше настоя
щее (без искусственного опрокидывания настоящего в прошлое, без ла
кировки и сусальных восторгов), и второй - самый облик мастера, созда
ющего историческое полотно, его голос, его сила, его мировоззрение, его понимание и ощущение историче
ских этапов, его поэтическая палитра, язык его образов.
Александр Довженко, написавший волнующую симфонию о боях украинского народа за свое освобожде
ние, симфонию, доходчивую до всех, сумел вылепить героев и охватить любовным проникновенным, острым взглядом тысячи лиц, тысячи живых образов бойцов за волю Украины и за всемирное торжество коммунизма.
В каждом кадре, в каждом эпизоде, во всей картине в целом звучит запоминающийся голос самого Дов
женко, который пронизывает слож
ную музыкальную симфонию его произведения. Мысли Довженко яр
ко вспыхивают в речах, диалогах, лирическом шопоте действующих лиц его поэмы. Это сам Довженко «спивае» те песни, которые несутся по полям Украины, звенят в жите, про
катываются по снегам, трепещут в болотных туманах, гремят в бою, сопровождают героев в смерть и ведут в утверждающую жизнь.

Произведение Довженко никак не может быть канонизировано. Было бы

чрезвычайно ошибочным полагать, что ряд нарушений пропорций, сме
щений сюжетного хода, разрывов
фабульного построения, убедительно звучащих у Довженко, могут быть восприняты как закономерности драматургии вообще.
Люди, пытавшиеся подражать Довженко, часто оказывались побежден
ными только потому, что особенность почерка Довженко и только ему свойственную манеру они воспринимали как некий канон, драматургическую и изобразительную пропись.
Надо прямо сказать, что удача Довженко происходит не потому, что у него необычно фабульное движе
ние, не потому, что ряд образов не доводится до окончательного раскры
тия, а некоторые просто теряются по дороге (например, девушка-неве
ста), не потому, что начало и концы эпизодов и самое монтажное их завершение мастер зачастую определя
ет произвольно, да и самый конец картины только условно можно считать концом.
Все перечисленное выше любого художника может связать по рукам и ногам, потянуть на дно в неорга
низованность и рыхлость. Но у Довженко несмотря на указанные особенности его искусства произведение получается не рыхлым, не разорван
ным, а, монолитно скомпанованным. Фильм Довженко волнует, увлекает и безгранично радует.
Но я знаю, что уже раздаются голоса, готовые быстро и легко расправиться со стройностью, строго
стью, с мерой и числом. Думаю, что это - плохая услуга в понимании могучего творчества Александра Пет
ровича Довженко. Думаю, что при более внимательном и тщательном изучении его произведений - и в пер

вую очередь «Щорса» - мы выясним,

что то, что удается Довженко, не удается никому, кто внешне следит за ходом его мастерства. За поверхностью его произведения, кажущей
ся разорванной и случайной, чувствуется изнутри железная воля масте
ра, железная логика искусства. Чтобы полностью понять Довженко, нужно вскрыть, в чем заключается это един
ство, в чем состоит гармоническая мера, роднящая его кинопроизведения с поэмами прошлого, с замечательными образцами искусства, об
ладающими своей закономерностью событий и своим ненарушимым ходом фабульных и сюжетных построений.
Попробуем разобраться в «Щорсеподробно.
Как можно рассказать фабулу «Щорса»? Это и очень просто и чрезвычайно сложно.
Просто - если рассказать ее примерно так. Щорс разбивает отступа
ющих из оккупированной Украины немцев, дерется с гетманом, бьет Петлюру, борется с военным вреди
тельством Троцкого, создает когорту командиров, воспитывает своего со
ратника Боженко, теряет его, но не сдается, не никнет и, окруженный

врагами, с именем Ленина на устах идет в новые бои, в бои за коммунизм.

Но эту же фабулу чрезвычайно трудно рассказать, если проследить, где дерется Щорс, с кем он дерется, какова последовательность боев, по

чему в одном случае он побеждает,

а в другом вынужден отступать, когда он успел создать свою школу,

и почему его окружили враги. Все это в произведении Довженко не де

тализировано. и, пользуясь фильмом как материалом, было бы очень труд

но нарисовать географическую карту боев и стратегии Щорса.
Ho нужно ли это и в этом ли дело ? Нет, и не нужно и дело не в этом. Можно рассказать всю фабулу вещи еще иначе, и рассказ этот бу
дет наиболее простым и наиболее верным для понимания «Щорса».
Идет один громадный бой нового мира с умирающим старым. Этот бой вспыхивает то тут, то там, В пороховом дыму, через кровь, плач, че
рез ночь и снега рвутся (вперед Богунский и Таращанский полки, с ве
рой в победу движет армию в бой Щорс. И победа будет за ним, потому что он знает людей, он выковывает свою армию, переплавляя харак
теры, отцеживая лучшее, отметая гниль и безошибочно чуя предательство и измену.
И тогда в новом углубленном виде фабула фильма Довженко читает
ся так: фельдшер Щорс, сплачивая в непрерывном бою людей, армию, друзей, агитируя действием, вос
питывая примерами, вооружая идеей, силой собственной веры кует непо
колебимое содружество новых людей - людей новой Украины, новой России, нового коммунистического общества. И тогда свадьба, бой в Бердичеве, выступление Боженко в театре, сце
на в штабном вагоне Щорса, смерть Боженко и школа командиров явля
ются не столько внешними элементами стратегического поведения Щор
са, сколько эпизодами, которые вскрывают самую глубину, самые истоки побед украинских большевиков в незабываемые героические годы гражданской войны.
Ведь дело не в том (в данном произведении), чтобы точно описать кри
вую наступления армии Щорса, но в том, чтобы в каждом эпизоде по-новому раскрыть и объяснить, как объ