Как я производил киносъемки

товарища Молотова

М. Ошурков

Каждый год работы в советской кинохронике для нас, кинооператоров, — яркий, красочный калейдоскоп собы
тий. И каких событий! Всякое из них — будь то пуск нового предприятия, сбор урожая, декада национального искусства, — говорит о том, как успешно, бодро и радостно строят народы советской страны под руководством партии и великого вождя товарища Сталина новую жизнь, новое коммунистическое общество.
За двенадцать лет моей работы оператора-кинохроникера накопилась масса воспоминаний о людях чудесной советской страны, людях, которым хочется подражать, на которых мечтаешь быть похожим. Но самые яркие, немеркнущие в памяти впечатления, самые дорогие воспоминания навсегда останутся от встреч во время съемоч
ной работы с любимым вождем и другом трудящихся — товарищем Сталиным и его ближайшими соратниками, особенно с Главой Советского Правительства Вячеславом Михайловичем Молотовым.
Мне пришлось неоднократно участвовать в съемках таких крупнейших событий в жизни страны, как съезды коммунистической партии, сессии Верховного Совета, парады и демонстрации на Красной площади в дни все
народных революционных празднеств. Такие съемки осо
бенно дороги тем, что на них встречаешь руководителей партии и правительства, входишь с ними как бы в непосредственное общение, а нередко даже получаешь их указания.
Никогда не забуду я замечательного дня 2 мая 1935 года, когда мне пришлось работать буквально в двух
трех шагах от товарищей Сталина, Молотова и великого летчика нашей эпохи Валерия Чкалова на Центральном московском аэродроме. На студию кинохроники сообщили о предстоящем приезде сюда дорогих гостей.
И вот на летном поле, неподалеку от стальных серебристых птиц, произошла встреча И. В. Сталина и В. М. Молотова с летчиком-испытателем В. Л. Чкаловым; уже тогда, в 1935 году, Чкалов выделялся своим бесстрашием и замечательным летным мастерством.
Прильнув к глазку съемочного аппарата, я с большой радостью и волнением снимал эту историческую встречу. Летчика Чкалова представили великому вождю народа. Товарищ Сталин начал расспрашивать его о полетах, о том, принимает ли он все необходимые меры предосто
рожности в своих рискованных испытательных рейсах, в частности пользуется ли парашютом.
Но на мое несчастье, как кинооператора, группа собеседников стояла в таком положении к солнцу — единст
венному «осветительному аппарату» во время этой съемки, что я не мог быть уверен в хорошем качестве своего негатива.
Пришлось принимать меры, чтобы как-нибудь спасти драгоценнейший материал. Я стал передвигаться перед группой беседующих то вправо, то влево, пытаясь прикрывать объектив руками от прямого попадания солнеч
ных лучей. На моем лице, видимо, была написана такая тревога, даже отчаяние, что участвовавший в беседе товарищ Молотов обратил на меня внимание.
Увидев мои старания, товарищ Молотов не только тут же понял причину моего беспокойства, но и постарался устранить ее. Он что-то сказал Иосифу Виссарионовичу и Чкалову, после чего собеседники повернулись и про
должали разговор в таком положении к свету, о каком я только и мечтал. Полный глубочайшей благодарности к Вячеславу Михайловичу, я удачно провел съемку как исторического разговора товарища Сталина с Чкаловым, так и последующих моментов.
В другой раз мне удалось заснять товарища Молотова в Кремле, за работой в его кабинете. Это было после одного из больших правительственных совещаний. Когда все разошлись из зала, я попросил секретаря передать Вячеславу Михайловичу просьбу операторов кинохроники разрешить заснять его у себя за работой.
Через несколько минут нас пригласили в кабинет. Мы сразу же взяли с собой не только съемочные каме
ры, но и легкую ручную осветительную аппаратуру. Товарищ Молотов был занят и просил нас провести съемку поскорее.
В руках осветителей моментально загорелись полуваттные приборы по четыре киловатта каждый, быстро застрекотали камеры, и через три-четыре минуты мы сняли несколько планов с разных точек.
После этого мы горячо благодарили Вячеслава Михайловича за разрешение, а он похвалил нас за быстроту и оперативность и заинтересовался нашей аппаратурой. Товарищ Молотов спрашивал, нельзя ли применять пор
тативную съемочную и осветительную аппаратуру и при работе в больших помещениях, интересовался чувстви
тельностью пленки и другими чисто производственными вопросами кинорепортажа.
Однажды мне пришлось лишний раз убедиться в огромной разносторонности познаний главы нашего правительства. Это было в одной из зал Кремлевского дворца. Я захватил с собой на съемку несколько фотопортретов товарища Сталина, сделанных мной во время первомайской демонстрации на Красной площади.
Подойдя к Иосифу Виссарионовичу, я передал ему снимки, и он вместе с Вячеславом Михайловичем стал их рассматривать. На одном из снимков товарищ Сталин
был запечатлен на трибуне мавзолея: протянув вперед руку, он приветствует демонстрантов. Этот снимок по
нравился Иосифу Виссарионовичу, но, присмотревшись внимательнее, он заметил:
— У вас была не совсем удачная точка съемки. А товарищ Молотов добавил:
— Очень сильный ракурс... Вы снимали снизу вверх и не рассчитали некоторого перспективного искажения.
Этими словами Вячеслав Михайлович вполне точно указал причину неудачи снимка с нижней точки, подме
тил недостаток и объяснил его так просто и ясио, как не сделали бы и многие профессионалы.
Это конкретное указание Вячеслава Михайловича на мою фотоошибку я всегда вспоминаю теперь во время работы, выбирая точку для своих хроникальных съемок.