Мы ходили по кривым и горбатым улицам Стамбула, смотрели его мечети, были во дворце султанов и музее, объезжали на катере Золотой Рог, любовались панорамой Босфора.
Но ехали не буржуазные туристы, ехали пролетарии, прошедшие великую школу пролетарской революции, воспитывающиеся в огне
социалистического строительства. Это предопределило угол зрения, под которым экскурсия подходила ко всему виденному. Ей чуждо было голое любование окружающим. И в красивой панораме Гибралтарского пролива ударники пытливо рассматривали крепостные орудия англий
ского империализма. Проезжая Дарданеллы, мы вспоминали, что здесь был один из театров мировой бойни, что здесь в эту бойню было убито свыше 100 тысяч человек. Любуясь Везувием, слушая объяснения о тех газах, которые извергаются из него, ударники возмущались тем, что неисчерпаемые запасы энергии, расточаемой вулканом, зря пропадают для народного хозяйства.
В султанском дворце нам показали самый дорогой в мире трон, оцененный в 2 миллиона английских фунтов стерлингов, самый боль
шой изумруд в мире, весящий 208 каратов, дорогие кинжалы, одежды. Ударники, осмотрев все эти сокровища, обратились к турецким работ
никам, сопровождавшим нас, с советом продать часть этих сокровищ, чтобы использовать капиталы для нужд народного хозяйства, для успеха той борьбы, какую ведет пореволюционная Турция за свою национальную независимость.
Именно составом экскурсии объясняется, что основное внимание ее было обращено на политическую жизнь стран капитализма, на их хозяйственное состояние, на положение рабочего класса. Поездки на заводы вызывали особый интерес ударников, были для всех наиболее желательными.
Перед нами за время нашего пребывания в странах капитализма развернулась яркая картина буржуазного господства, напомнившая нам мрачное прошлое дореволюционной России.
Мы наблюдали режим буржуазной Германии, бравых шуцманов, социал-демократическую агентуру буржуазии на фабриках и заво
дах. Особенно ярко диктатура буржуазии предстала перед нами в фашистской Италии. Здесь 300 тысяч милиции, подчиненной фашист
ской партии. Здесь нет по сути дела никакого размежевания между властью исполнительной и законодательной, как это пытаются изобра
зить в странах буржуазной «демократии». Правительство, вернее его глава, диктатор Муссолини, имеет «право» издавать декреты без утверждения в законодательном порядке. Здесь нет никаких местных самоуправлений, здесь ликвидированы все фиговые листочки «демократии» — свобода печати, собраний, союзов. Здесь осуществляется бес
пощадная кара за всякие действия, слово и даже мысли, направленные против фашистского режима. Буржуазия в тесном союзе с духовен
ством проповедует, что государство — над классами. Здесь душатся всякое живое слово, всякая творческая мысль.
Но ехали не буржуазные туристы, ехали пролетарии, прошедшие великую школу пролетарской революции, воспитывающиеся в огне
социалистического строительства. Это предопределило угол зрения, под которым экскурсия подходила ко всему виденному. Ей чуждо было голое любование окружающим. И в красивой панораме Гибралтарского пролива ударники пытливо рассматривали крепостные орудия англий
ского империализма. Проезжая Дарданеллы, мы вспоминали, что здесь был один из театров мировой бойни, что здесь в эту бойню было убито свыше 100 тысяч человек. Любуясь Везувием, слушая объяснения о тех газах, которые извергаются из него, ударники возмущались тем, что неисчерпаемые запасы энергии, расточаемой вулканом, зря пропадают для народного хозяйства.
В султанском дворце нам показали самый дорогой в мире трон, оцененный в 2 миллиона английских фунтов стерлингов, самый боль
шой изумруд в мире, весящий 208 каратов, дорогие кинжалы, одежды. Ударники, осмотрев все эти сокровища, обратились к турецким работ
никам, сопровождавшим нас, с советом продать часть этих сокровищ, чтобы использовать капиталы для нужд народного хозяйства, для успеха той борьбы, какую ведет пореволюционная Турция за свою национальную независимость.
Именно составом экскурсии объясняется, что основное внимание ее было обращено на политическую жизнь стран капитализма, на их хозяйственное состояние, на положение рабочего класса. Поездки на заводы вызывали особый интерес ударников, были для всех наиболее желательными.
Перед нами за время нашего пребывания в странах капитализма развернулась яркая картина буржуазного господства, напомнившая нам мрачное прошлое дореволюционной России.
Мы наблюдали режим буржуазной Германии, бравых шуцманов, социал-демократическую агентуру буржуазии на фабриках и заво
дах. Особенно ярко диктатура буржуазии предстала перед нами в фашистской Италии. Здесь 300 тысяч милиции, подчиненной фашист
ской партии. Здесь нет по сути дела никакого размежевания между властью исполнительной и законодательной, как это пытаются изобра
зить в странах буржуазной «демократии». Правительство, вернее его глава, диктатор Муссолини, имеет «право» издавать декреты без утверждения в законодательном порядке. Здесь нет никаких местных самоуправлений, здесь ликвидированы все фиговые листочки «демократии» — свобода печати, собраний, союзов. Здесь осуществляется бес
пощадная кара за всякие действия, слово и даже мысли, направленные против фашистского режима. Буржуазия в тесном союзе с духовен
ством проповедует, что государство — над классами. Здесь душатся всякое живое слово, всякая творческая мысль.